– Полгорода? – сурово уточнил Войцюк.
– Так получилось, – вздохнул я и смущенно потупил глаза. – Но вы же видите, я никуда не убегал, свернул и остановился. Вас ждал!
– Да, действительно, – почесал затылок второй инспектор, заломив фуражку.
– Ничего не действительно! – одернул его Войцюк и трубочку достает. – Дыхните!
– Пожалуйста, – я покорно принял трубочку и дыхнул в нее, что было мочи. Передал обратно инспектору.
Инспектор на табло взглянул – нули. Плечами пожал.
– Трезвый вроде.
– Да я вообще не пьющий, товарищ лейтенант! Или господин?
– Наркотики? – проигнорировал тот мое уточнение.
– Ни-ни! – замахал я на него руками.
– Да, непохоже, – согласился лейтенант. – Признаки не те. – Так и не понял я, на что он намекал. – Что везете?
– Ничего.
– Можно взглянуть?
– Глядите, – безразлично отозвался я и двери приоткрыл.
Войцюк по пояс забрался в салон, внимательно огляделся, ощупал все, даже носом повел – принюхался. Выбрался обратно.
– В багажнике что?
– Ничего такого.
– Откройте!
Я прошел к багажнику и долго ковырялся в нем ключом, будто заело. Может, отцепятся?
– Ну? – нетерпеливо поторопил Войцюк.
– Сейчас, сейчас. Заедает иногда, – я повернул ключ до конца – тянуть и дальше не было никакого смысла.
Войцюк отодвинул меня богатырским плечом в сторонку и порылся в багажнике.
– Это что? – спросил он, приподнимая мешок с бывшим телевизор, будто факир вытащил за уши зайца из волшебного цилиндра.
– Мусор, – честно сказал я: лучше всегда говорить правду, так впросак меньше шансов попасть.
– Что-что?
– Мусор. Выбросить забыл, так и езжу с ним.
– Посмотрим, – Войцюк решительно полез в пакет, но тут же утерял к нему всякий интерес. – Стекляшки какие-то битые, пластик. Действительно, мусор! – бросил он пакет обратно в багажник. – Что же с вами делать, гражданин Васильев? – задумчиво поглядел он на меня.
– Может, отпустить? – осторожно предположил я, заискивающе улыбнувшись.
– Но-но! – погрозил лейтенант пальцем и полез в свою машину. Развалившись на переднем сиденье, Войцюк достал планшет и обратился с извечным вопросом «Что делать?» к всезнающему искусственному интеллекту.
Долго объяснял ему Войцюк в чем, собственно, дело, я аж измучился ждать, ногти на руках все изгрыз от волнения. Интеллект, как водится, пытался вызнать все досконально, выпытать у бедного лейтенанта все подробности – кто, что да почему. Умаялся Войцюк растолковывать ему все на пальцах, в смысле галочки пальцем ставить куда надо.
А пока любознательный интеллект донимал Войцюка, его напарник, прогнувшись вперед и заложив руки за спину, с интересом разглядывал интерьер моей машины.
– Странная у вас машина, – сказал он наконец. – Педали какие-то, рычаг вон торчит. Импортная, что ли?
– Старой модели, – ответил я.
– То-то я гляжу вроде и нет таких сейчас.
– Нету.
– Тяжело, наверное, на такой ездить, а?
– Да нет, – отвечаю. – Привык. Ногами, правда, работать приходиться.
Хотел добавить «и головой», но сдержался. Еще, чего доброго, не так поймет.
– На педальной тяге, что ли? – вскинул брови тот.
– Вроде того, – кхекнул я в кулак.
– Надо же! А жмет всю сотню, – восхищенно мотнул головой инспектор.
– Больше, – вздохнул я.
Тем временем Войцюк закончил общение со всезнающим электронным экспертом в области ПДД. Вид у него был неважный, кислый какой-то.
– Господин Васильев! – подозвал он меня.
– Да, лейтенант! – с готовностью откликнулся я, приближаясь к распахнутой двери патрульной машины.
– Подпишите протокол, – сунул он мне под нос свой планшет.
С замиранием сердца я уставился в широкий экран, и у меня прямо от сердца отлегло – едва тут же на асфальте не распластался от облегчения: «Невиновен! Принести извинения. Отпустить», – гласила надпись на экране.
– Уф-ф, – незаметно выдохнул я и приложил палец к сенсору, засвидетельствовав согласие с протоколом.
– Приношу извинения, господин Васильев, – морщась, будто нехотя, произнес Войцюк и убрал планшет. – Можете ехать. Счастливого пути! – и протянул мне мои документы.
– Спасибо, господин лейтенант, то есть, товарищ! – обрадовался я, схватил документы и быстренько забрался в свою машину.
