Роб, осматривая окрестности, шёл первым, за ним спешили Артур и Азиз. Остальные, чуть отстав, утопая мокрыми грязными кроссовками в месиве жидкого песка, еле переступали и шли, не оглядываясь на Смотрителей. Все шли вперёд, к возвышенности, обещающей твёрдую почву под ногами.
Цепляясь за более прочные стебли высокой травы, Роб вскарабкался наверх и первым обнаружил, что их ждали.
На лужайке было что-то, похожее на опустевший рынок, вот только длинный торговый ряд сооружён из бамбуковых стеблей с кровлей из тростниковой соломы. Да, возле прилавков никого не оказалось, но на них лежали миски, наполненные едой, и стояли кружки. Как будто здесь скоро должна начаться вечеринка – всё готово к приходу гостей.
Так неужели гости – это они сами?
Уже осторожной походкой приближался Роб, а за ним его двое высоких и крепких спутников, к необыкновенному месту. Оно с каждым шагом сильнее притягивало пряными ароматами и спасительной крышей от бесконечного ливня. Хотелось всё попробовать, но пугала опасность ловушки. Вдруг это испытание?
– А ничего такого нет, блин, в том, что все здесь жрать хотят! – громко выразил, наверное, общее мнение Артур. – Я сегодня будто трижды умер и воскрес – нестрашно и травануться даже тухлятиной. Как хотите, а я вижу мой любимый стейк с луком в сливочном соусе. Вон там, на широком блюде рядом с кружкой холодного имбирного лимонада – даже отсюда чувствую эту головокружительную ауру неповторимого дуэта.
Роб с Азизом не стали его останавливать. Да и они бы вряд ли смогли после стольких часов голода и стресса помешать встрече мускулистого англичанина со стейком.
Несмотря на голод, Артур, подойдя к заветному месту возле тарелки с ещё не остывшим куском жареного мяса, не набросился на пищу, как дикарь, а долго искал глазами столовые приборы. И они в самом деле были! Правда, на другом конце пиршественного стола…
Мало-помалу поднимались остальные, вставали рядом с Робом и Азизом и, словно в зоопарке, смотрели на то, как ест Артур. Ел он со смаком, медленно, наслаждаясь каждым маленьким, отрезанным ножом кусочком, перед тем окунув его в сливочный соус.
Первой не выдержала темнокожая девочка в розовой кофте.
– Там же бургеры! – закричала она, словно вспомнила, что ушла из дома, оставив суп в одиночестве вариться на плите. – Они же остынут, и всё – можно выкидывать! Холодный бургер – это сухая булка с жвачкой и соплями.
Решительным шагом, как и до того Артур, как не шагала она во имя спасения себя и других во время шторма, Кристина отправилась на свидание с бургерами.
Это подействовало на остальных эффектом знаменосца в бою – с грозным беззвучным гимном толпа ринулась под крышу к любимой еде. Во время трапезы, жуя, объясняли друг другу, что пельмени холодными есть – вообще преступление, крем-суп скоро превратится в пюре, а варёный рис станет липким и его не спасёт никакой соус.
В итоге, сдались все, и голод победил, в отличие от прочих бед.
Подростки ели, угрюмые, но в душе довольные. Ели, забыв страхи и потери, неизбывную тоску и неизвестное будущее.
– Ты пробовала раньше хот-дог?
– Нет, а что это?
– Смотри, здесь их столько на тарелке положили, что мне и в мечтах не снилось, – делился с Ха Ли довольный Роб.
– А ты уверен, что эта тарелка предназначена именно тебе?
– Кому же ещё? Видишь, здесь всё именно так, как я люблю: хрустящая булочка, а внутри сосиска на гриле, лук, огурец и кетчуп.
– Я не знаю, что такое кетчуп и сосиска на гриле.
– Ну вот ты и попробуй!
– Ладно, а ты у меня ложку кимичи попробуй.
– Окей, – согласился Роб, но, отведав измельчённых овощей, покраснел и стал задыхаться. Ха Ли подсунула ему стакан сока. – Вы там у себя все реально драконы, что ли? – выдохнул он, успокоив рецепторы холодным напитком.
Ха Ли звонко засмеялась и убежала обратно к своим, где Хёджин готовил особую фирменную заправку к рису, смешивая несколько соусов, что уже были на столе.
– Эй, как тебя там, – обратился Роб теперь уже к другой соседке по пиршественному столу, знакомой смуглой девчонке в платке.
– Сачинта меня там.
– Оу, Сачинта, значит. А у тебя в руках барбекю такое на палочке?
– Мы называем его сате. Это, видимо, куриное. Угощайся. Вот тарелка с арахисовым соусом, а вот с овощами.
– Я с радостью, спасибо. Никогда не видел столько разных блюд. Надеюсь, твоё сате не острое?
– Нет, оно очень мягкое и приятное.
– Сачинт, а ты тогда возьми у меня один хот-дог вместо твоей палочки с сате.
– Сосиска из какого мяса?
– Да я откуда знаю? Просто вкусная – я и не различаю…
– Там, наверное, свинина, а мне такое не положено по закону, так что извини…
Сачинта отвернулась и пошла в сторону девчонок, дружно усевшихся под столом, чтобы слушать истории друг о друге. Кто как мог рассказать и понять, объяснить и услышать – каждый по-своему, но обнимались и слёзы лили все. Впрочем, иногда лица озаряла и улыбка.
Вдруг все, будто по команде, прекратили есть, пить, беседовать и настороженно привстали или отошли от своих мест на шаг, когда увидели двоих Смотрителей, появившихся внезапно возле пиршественного стола.
– Через час приходите в Лагерь на холме. Не опаздывайте. От этого зависит ваша судьба, – произнёс один из молчаливых серых стражей, указывая направление, куда надо идти. На самом деле, не более чем в миле ходьбы от пиршественного стола находилась возвышенность с обнесённой частоколом на самом верху местностью.
Смотрители развернулись и сами отправились в указанный лагерь.
Веселье стихло в предвкушение часа развязки. Что-то надвигается, как туча в знойный день.
– Это был поминальный обед?! – раздался возмущённый голос Кристины. – Нас накормили в последний раз, чтобы пустить в расход?! Тип, последнее желание приговорённого к смертной казни?
Ей никто не ответил. Многие стеснялись друг друга, боялись быть собой или создать первое неловкое впечатление о себе вот так сразу перед всеми, высказав суждение, возможно нелепое.
Она же, казалось, не стеснялась ничего:
– Мы так и будем молчать? Девчонки, вы же сами рассказали, какую лапшу вам на уши навешали, прежде чем вы сюда попали. И где эта лапша?
– Но мы же ещё ничего не знаем. Нас просто позвали в их лагерь за частоколом, – Роб решил ответить, раз уж когда-то принял на себя обязанность капитана. Значит, и вести должен до конца, хотя и сам не понимал, к какому концу всё движется.
– Хорошо, нас позвали… Но как насчёт тех, кто не дожил до этого пира, до этого лагеря? Что за беспредел?! – Кристину было не остановить. – Почему нас бросили в старом корабле во время шторма, а не привезли сразу сюда, на пир, чтобы начать по-человечески знакомство? Ребята, это ненормально! Мы подписались на добровольное рабство.
Среди наступившей тишины под звуки дождя за пределами пиршественного прилавка раздавалось одинокое чавканье – высокий худощавый мальчишка в спортивной куртке, в очках и с причёской под горшок преспокойно поедал рыбное ассорти, причмокивая от удовольствия. Казалось, его не тревожило то, о чём говорила Кристина, что другие переводили теперь уже ставшим своими землякам.
– Ты чё лопаешь тут?! – Нашла козла отпущения юная американка.
– Мёлье, – сознался паренёк в спортивке.
– В смысле, мы тут думаем, как выжить, а ты жрёшь своё мёлье?! Жалкую подачку, которой нас хотят купить?
