Говоря это, оратор чувствовал, будто немного лгал себе и другим. Голос разума пропал у многих с того самого момента, как они оказались на трёхсотлетнем паруснике в открытом море в шторм.
– Я, пожалуй, пойду, извини, – улыбнулся Юрий новой подруге и засеменил к перелезавшим через борт, чтобы сесть в лодку.
– Дело твоё и выбор за тобой, – со вздохом сказала земляку напоследок Маша, вот только он её уже не слышал. Подбадриваемый Робом, Юрка, привыкший считаться с мнением большинства, исчез из поля видимости за бортом.
– Эй, режиссёр, мы отчаливаем на вашей шлюпке! Вы как, здесь останетесь? Или у вас своя яхта тут недалеко? – на всякий случай поинтересовался Роб у Смотрителя. И как обычно не получил никакого ответа, кроме пристального, изучающего взгляда. – Ладно! Мы отчаливаем! Чао, ребят! Я реально желаю вам удачи. Если мы доберёмся до острова, то, как шторм утихнет, приплывём за вами. А пока, ребятишки-трусишки, пока!
Капитан перелез через борт и тоже скрылся с глаз.
Шлюпка отчалила. Вскоре можно было увидеть, как она лавирует по волнам, то подгоняемая ветром, то движимая силой вёсел. Медленно продвигалась команда к спасительному острову, пока осиротелые идейные подростки не знали, чем себя занять. Однако в трюм отправились все, в том числе бедный замёрзший, несмотря на непромокаемую одежду, Смотритель. Он встал в диаметрально противоположном углу от другого Смотрителя и продолжил наблюдать.
– Не расстраивайся ты. Юрий, может, и поверил тебе, но за другими идёт, потому что привык он так: слушать не себя, а других, – подбадривал Машу Биржан, выжимая из пиджака воду, скручивая его, как полотенце.
– А ты как привык?
– Я привык оставаться с родными. Ты вот как родная мне, получается. Я и остался с тобой. Я не знаю, кто прав, а кто нет, и потому выбираю тех, кто ближе. Это как в семье. Вот захочет богач дом родной ваш купить, а мама с папой против будут: тут их дети родились, росли, тут семья счастливой была. Неужели ты примешь разумное предложение? Я вот нет. Их дом – их желание. Это выше денег.
Маша расплакалась на глазах непонятно кого, оставшихся здесь непонятно зачем. И дело не в том было, что слова Биржана искренние и сам он, благородный и добрый, а в том, что никогда Маша так не поступила бы ради мамы с папой, как и они, наверное, никогда бы так не поступили по отношению к ней. Они бы продали дом, игрушки, и её саму, наверное, предложи им хорошую сумму для погашения кредита. А может, именно поэтому и оказалась она на корабле? Может, её сюда в рабство продали?
– Маш, перестань, да ты что? Он друг твой был, что ли, Маш? Да ты что? – не мог успокоиться Биржан, видя, до чего довели его слова девчонку. – С ним всё в порядке будет. Завтра они за нами сюда приедут на той самой шлюпке. Вот увидишь!
Фил, мальчик в огромной кепке, мог поклясться, что после этих слов один из Смотрителей злорадно ухмыльнулся. Просто всё это время Фил лежал на ящике и пытался дотянуться до лица молчаливого наблюдателя соломиной.
– А чё он ржёт-то? – спросил Фил вслух, но никто не понял, а лицо Смотрителя выглядело каменно-спокойным.
Тем временем шлюпка продолжала настойчивое движение к острову. Вода хлестала через борт, делая судно тяжелее, отчего всё больше той самой воды проникало внутрь. Подростки, не сидевшие за вёслами, вычерпывали её со дна, как могли: бейсболками, ладонями, снятыми с тела рубашками и джемперами.
До берега, казалось, оставалось рукой подать, как вдруг огромная волна налетела и опрокинула шлюпку. Жертвы бездушной стихии теперь разделились, и каждый стал сам за себя в этой нелепой борьбе.
Они почти сразу потеряли друг друга из виду: захлёбываясь, плывя наугад, доверившись течению, подростки вопили от страха и проклинали злую судьбу. Кто не умел плавать, отчаянно барахтались, но внутри уже сдались – им не выжить. Сильные и крепкие, упорно видели цель и двинулись к ней, время от времени предоставляя попутному течению нести их по волнам. Сила их, благо, оказалась не столь велика – отлив не сносил их обратно с невероятной скоростью, а крепкие мальчишки даже не теряли ничего в расстоянии, плывя против течения во время отлива.
Никто даже не пытался спасти тонущих, помочь слабым – всем надо было только одно. Эти дети привыкли выживать, и неважно где.
Один лишь Хёджин постоянно находился возле Ха Ли, хотя мог бы тратить силы на борьбу со стихией, как и остальные рваться к острову. Но его переводчица плавала по-собачьи, захлёбывалась, двигалась порой не в ту сторону, так как её роговые очки потонули. Надёжный спутник позволял ей отдыхать на его спине, менял курс движения на правильный и подбадривал короткими фразами, насколько позволяли его лёгкие. Подбадривал, но, оценивая расстояние до острова, холодел от безнадёжных мыслей: им не доплыть. Должно произойти чудо…
И чудо случилось.
Сначала никто не заметил этого, но от берега отчалила точно такая же шлюпка, какая и была на корабле. Она медленно шла навстречу, рассекая волны, пока доплывшие ближе всех к острову крепкие пловцы не обратили на неё внимание:
– Эй! Эй, на лодке! Мы тут!!! – орали она наперебой, уставшие, словно после бесконечного кросса на уроке физкультуры.
И лодка двинулась на зов. Артур и камерунец Азиз, широкоплечий, с пышной кудрявой шевелюрой, теперь похожей на серую мочалку, ликовали. Их заберут – а возможно, доставят домой! Они дрыгали ногами под водой и хлопали ладошками по волнам. Их заберут!
Веселье вмиг угасло, когда в двух единственных гребцах шлюпки они узнали Смотрителей в сером. Один – с левого борта, другой – с правого. Сидели оба посередине лодки и держали курс на спасение утопающих.
После первых стали подбирать всех, кто ещё держался на плаву. Большинство мальчишек не ударили в грязь лицом и были спасены. Девчонки тоже, но в некотором отдалении: течение отлива сносило их куда сильнее назад в открытое море. Роб, которого выловили на середине пути от Артура с Азизом до Хёджина с Ха Ли, и тут принял на себя роль капитана, указывая гребцам, где ещё мелькают руки, ноги или иные признаки человеческих тел. Скоро на горизонте стало чисто – лишь корабль гордо держался вдали, застрявший в скале.
– Мы не рискнём всем, чтобы плыть за ними, так как они сами выбрали себе такую участь, – пояснил Роб в ответ на молчаливые вопросы. – Нас стало гораздо меньше. Пятнадцать человек пропали без вести в пучине моря. Мы скорбим о них, но давайте всё же отправимся к берегу – теперь, надеюсь, благополучно.
Никто не спорил. Все надеялись на берег: там хоть что-то должно проясниться.
Как ни странно, Смотрители послушно развернули шлюпку и, с силой налегая на вёсла, направили судно к острову.
– Нам надо спасаться, пока нас снова не опрокинет волна! Помогаем грести, слышите?! Эй, переводчица, давай своим скажи, чтоб садились за вёсла! – Роб не унимался и продолжал раздавать команды оторопевшей группе подростков.
Вняв его велению, мальчишки садились на те же места, которые и занимали во время отплытия с корабля. Лодка была точь-в-точь, как та.
Ветер стихал. Дождь внезапно прекратился. Всё вроде бы хорошо, спасение уже совсем близко – скоро можно будет даже вплавь легко добраться до острова, вот только всех угнетала мысль про пятнадцать утонувших детей. Каждый представлял себя на их месте, их, брошенных, не умеющих плавать, захлёбывающихся солёной водой, чувствуя под собой неизмеримую глубину.
Страшное молчание нарушил кучерявый подросток с носками разных цветов, теперь ставших одинаково-землистого цвета.
– Минутку, господа, эта определённо та самая лодка, на которой мы покинули корабль! – воскликнул он, показывая всем монетку. – Видите, это пять агор. Я жвачкой прилепил их под своё сиденье, когда мы отчаливали от корабля. Вот даже и жвачка моя, со вкусом дыни. Да, вот понюхайте, она и пахнет дыней.
Ему поверили на слово.
– Это та самая лодка. Но как она могла нас спасти, если она потонула?
Невольно взоры обратились к двум Смотрителям в сером, работающим вёслами прямо посередине лодки. Но те и не собирались отвечать на чьи-либо вопросы, а продолжали упорно, будто роботы, грести к заветной цели.
– Шлюпка-то деревянная, – подметил Роб. – Как она потонет? Мы слетели с неё все и не заметили, куда она уплыла. Может, её и прибило к берегу…
– А смотрители там откуда взялись? Они ж остались на корабле!
– А это новые Смотрители – они, наверное, на острове ждали! – подала голос памятная Робу смуглянка в платке, недавно помогавшая ему разобраться с хаосом на палубе. – У тех пальцы были тонкими, длинными, как у музыкантов. А эти! Посмотрите на их кулачища! Череп расколоть могут ударом.
– Это подстава какая-то, чую я, – запаниковала девочка в свитере с чупа-чупсом. – Мы выжили, и нас хотят сделать агентами спецслужб. Конечно, ведь меня-то даже искать никто не будет. Я отброс.
– И я, – вынырнуло признание из дальнего конца шлюпки.
– И я тоже.
– И я.
– И я, – подхватило многоголосое эхо подростковых голосов.
– И я, – казалось бы, подытожил Роб, ранее уверявший всех в том, что его похитили террористы. Но даже им он, видимо, не был нужен.
Независимо от знания языка, каждый из подростков осознал в тот миг какую-то теплоту единства, словно общая мысль завладела всеми головами, и по ней пробежал ток, зажёгший лампочку, греющую оранжевыми лучами.
– И я, – громко, будто эхо в горах, раздался хриплый голос одного из Смотрителей.
Шлюпка причалила к берегу. Нос с силой уткнулся в песок.
Берег
Их ждали.
За слоем разноцветных ракушек и камней, на котором оказывались ноги спасённых, едва их обладатели выскакивали из лодки, шёл слой мягкого песка, тянущийся от воды и до крутого откоса высотой с человеческий рост. На его верхней части уже проглядывала тёмно-зелёная из-за погоды лужайка, высились папоротники и бамбук.
