Она грустно вздохнула.
– Никто и ничего не видел. Пусто. Будка сгорела дотла.
– Логично, – попробовал съязвить я. – Вы, как и я, думаете, что это весьма странное совпадение? Пожар, отключение электричества и неработающие камеры, а затем убийство?
– Естественно. Звенья одной цепи.
Звучало логично, проговорено железным тоном, и возражать я не решился.
– А где нашли вторую записку? Около тела альпиниста-мойщика?
– Нет, прямо на чердаке, рядом с его сумкой. Просто напечатанные слова, не взятые в кавычки.
– То есть она может быть вовсе никакой отсылкой к роману Дашковой?
Полицейская пожала плечами.
– Может. Понимаете, почему эти два дела не объединило в одно, даже учитывая наличие этих двух странных записок? Все может быть простым совпадением. А одну из записок вообще мог зачем-то сделать сам убитый.
– И носил с собой во втором случае, а тот другой приклеил ее к себе на балкон? Это же глупо!
– Согласна. Но следствие работает по определенным законам, и, к сожалению, иногда они несуразные. Оснований для серии нет. И точка. МВД или Следственный комитет крайне не любят объединять те или иные убийства в серию, максимально избегают огласки в сми.
– Почему?
– Такие дела требуют особо контроля. Со стороны министра, со стороны других органов. Всех будут теребить, требовать немедленного раскрытия. То, что отражено в сериалах и книгах довольно правдиво. Если объявляется маньяк, все срываются с цепи и требуют его поймать немедленно.
Александра отвернулась к окну и фыркнула:
– И все думают, что это легко. На самом деле хорошего убийцу поймать практически невозможно. А маньяка – тем более. Это в ваших книгах все легко.
Про книги сказано было особо пренебрежительно. Возникло ощущение, что мне плюнули в лицо. Я обиделся, незаметно утерся и возразил:
– Читатели любят читать о маньяках. Самый популярный поджанр детективной литературы.
– Никогда не понимала почему. Для меня такой интерес сродни некрофилии.
– Людям нравится читать о страданиях других, понимаете? А в хорошем психологическом триллере еще подробно расскажут историю того, как маньяк стал маньяком. Маленькая подсказка, через собственные страдания. А знаете, кто его таким сделал? Общество. Вот только на этот нюанс читатели обращают меньше внимания.
– Хотите сказать, что это общество создает себе маньяков, и наш убийца, если это на самом деле маньяк, продукт жизнедеятельности окружающих человеческих особей?
Я призадумался над ее формулировками. Грубо и жестко, а сказано метко.
– Вполне возможно так и есть.
– Вы их оправдываете.
Ну, начинается! Сейчас опять заведем любимую пластинку – кто виноват и что с этой херней делать.
– Маньяков? Нет. Я не суд. Просто давайте возьмем сухую статистику психиатров. Большинство педофилов подвергались сексуальному насилию в детстве. Жесткому сексуальному насилию, хочу акцентировать. Проходят годы, изнасилованный сам становится насильником. Внимание, вопрос – кто виноват? Он или общество? Или оба? А если оба, тогда какие санкции будут применимы к обществу?
– Вы действительно их оправдываете.
Мне опять словно плюнули в лицо. Я резко поднял вверх руку в отрицательном жесте.
– Не передергивайте, Александра! Я не оправдываю, а констатирую факты и статистику. И задаюсь вопросом. Знаете, у Абдулаева для моего курса я выбрал трилогию о маньяке «Удар бумеранга». Он насиловал и убивал женщин, а не детей, но не суть. В книге герои, один из которых профессор аля-профайлер конца нулевых годов, тоже дискутируют со следственными органами и сыщиком Дронго[6 - Сыщик Дронго – главный герой большинства произведений Чингиза Абдулаева.] о том, кто виноват в появлении маньяков. И в споре ни к чему не приходят. Потому что на эту тему никто не хочет спорить, простите за тавтологию. Знаете, почему?
Александра, поджав губы, ожидала моего вердикта. Вся так и искрится как новогодняя елка недовольством.
– Потому что все они боятся услышать в итоге то, чего не хотелось бы слышать никому. Чей продукт жизнедеятельности, как вы выразились, ваш убийца? Собственных тараканов в голове или тараканов в лице общества, безжалостно изничтоживших его психику? И реально ли он маньяк, а не просто обычный убийца или подражатель, только предстоит выяснить.
После моих слов аудитория вновь погрузилась в молчание. Университетский двор за окном стал медленно пустеть. Разгильдяи-студенты неторопливо, докуривая на ходу сигареты, направлялись в аудитории на следующие пары. Мой рабочий день на сегодня был окончен. Задерживала меня только эта строгая брюнетка в костюме, нервно постукивающая пальцами без маникюра по парте. Чего же она хотела от меня? Или ей просто не с кем побеседовать о жанре? Надеюсь, она не обиделась на мою мини-лекцию с открытыми вопросами о виновности и невиновности общества.
– Чем я, Александра, могу помочь вам? Как эксперт, прямо сейчас заявляю, ничего общего с двумя убийствами в этих книгах нет. Ни в той, ни в другой не убивали альпинистов-мойщиков, не оставляли тел на балконе для всеобщего обозрения. Оставленные записки на самом деле кажутся случайными.
– Так вполне может быть, – кивнула она. Лицо ее осветилось мрачноватым светом недовольства и тотального несогласия с моим мнением. – Допустим дело в книгах, и это действительно начало серии. Как тогда будут развиваться события? Ваши мысли?
– А что для начала думаете вы?
– В том-то и дело, что ничего. Получается у убийцы есть некий список книг, названиями которых он обозначает места своих преступлений.
– Логично, – перервал я ее. – «Мне давно хотелось убить». Прекрасное название для первого убийства. Он нам говорит, что хочет убить, желание зрело в его больной головушке давно. И вот он вышел на тропу крови.
Она брезгливо сморщилась, услышав выражение про тропу. Я в который раз понял, что с юмором не в порядке все-таки у меня.
– С первой книгой мы вопрос решили, хорошо. А Дашкова? Ну никак сюжет «Никто не заплачет» не подходит для второго убийства и всей серии в целом. Роман посвящен банде Сквозняка, которая среди ночи грабила квартиры и убивала хозяев, даже если среди них были дети. Это первая сюжетная линия. Вторая – поиск украденных денег братом главного героя, которого убивает наемный убийца, и переводчицы Веры, совершенно случайно оказавшейся в эпицентре событий. Все. Никаких схожих убийств или маньяков там, увы, нет.
Молотова не сдавалась.
– А если намек на автора? У Полины Дашковой есть книги про серийных убийц?
– Есть. «Вечная ночь» может подойти под описание, но вопрос в другом. Дашкова не тот писатель, который ставит целью написать жутковатый саспенс о маньяке. В ее книгах убийца или главный злодей известны почти с первых страниц. Именно поэтому, когда я в одной статье для университетской конференции анализировал ее творчество, то указал насколько ошибочно можно считать ее произведения рядовыми детективами. Ведь что такое детектив в чистом виде?
Я выжидательно посмотрел на Александру, на мгновение неосознанно решив поиграть в свою любимую игру преподаватель-студент. Молотова смотрела на меня своим непроницаемым взглядом холодного, неприступного следователя, не настроенная на фамильярность или шутки. Привыкшая общаться с преступниками или подозреваемыми больше, чем с обычными людьми. Возможно, чуть ли не в каждом встречном она видела потенциального «клиента» следственных органов.
– Детектив – процесс поиска разгадки совершенного происшествия, как правило, преступного характера, с целью выяснения всех обстоятельств дела. В большинстве примеров – это поиски не только разгадки, но, прежде всего, убийцы. Нет убийцы – нет детектива.
– Я не сильна в литературе, художественной, по крайней мере, – возразила мне Александра. – Но слышала, что одним из лучших детективов считается «Лунный камень» Уилки Коллинза. Роман, посвященный пропаже алмаза. И нет там никакого убийцы.
– Я не согласен с тем, что «Лунный камень» – это один из лучших детективов. Для меня он весьма нудный и невыразимо затянутый роман, от которого быстро устаешь. Сугубо личное мнение. Да, там не расследуется убийство. Дело в том, что жанр детектива со временем несколько видоизменился. И теперь, говоря детектив, мы подразумеваем роман с каким-то преступлением, и в большинстве случаев это убийство. Российский детектив последних трех десятилетий представляет собой именно такой жанр. Можно долго дробить его на поджанры – политический, психологический, полицейский или милицейский, суть остается одна – главное расследование и поиски преступника.
Я перевел дух.
– В романах Дашковой нет поисков убийцы. Преступник перед нами. В романе «Приз» он предстает чуть ли не с первых страниц. В «Никто не заплачет» становится известным примерно к сотой странице. Хотя Сквозняк не просто убийца, а самый настоящий монстр.
Александра вновь покрутила перед глазами список.
– Значит, никакой ясности относительно сюжетов книг, – заключила она с грустью.
