– Дело не требует отлагательств. Ты сейчас в городе или где-нибудь колесишь по России на встречах с читателями?
– Слушай, у меня последняя встреча была в апреле на нон-фикшене. Сейчас я, как привязанный, околачиваюсь в городе. А в такую жару не хочу даже никуда выходить.
Тонкий намек на мое домоседство. Никуда я не поеду если что. Даже не думай, Анечка!
– Понятно, новоиспеченный затворник. Ты сильно занят?
Если бы Анна хотела просто встретиться и поболтать, она бы не стала спрашивать. Скорей всего, хотела меня с кем-то познакомить. Вопрос, с какой целью.
– Мне хотелось бы переговорить с тобой и представить одного человека, – продолжила она.
Бинго! Я угадал.
– Что за человек?
– Он студент. Учиться на журфаке и пишет магистерскую диссертацию по криминальной журналистике.
Господи, еще одно юное дарование стремится стать акулой пера и сесть на удобный стульчик под свет софитов где-нибудь в московской студии. Им в Москве как медом намазано, якобы возможностей больше. По факту, возможности есть везде, просто где-то все легко достигается, а где-то сложно. Сложности нынешнее племя молодежи не любит.
– А зачем мне его представлять?
Я наглел. Анна шумно выдохнула.
– Понимаешь, ему нужен научный руководитель…
Ах, вот оно в чем дело. Мне пытаются сбагрить дипломника. В принципе, это неплохо. На кафедре получение дипломников или магистрантов – еще одна ступень, приближающая простых смертных преподов к небожительству на университетском Олимпе, который разделяют между собой доценты, кандидаты и доктора наук. А учитывая единственный курс, который я вел, от и до состоящий из детективов, и то с какой отъявленной брезгливостью к нему относились седовласые специалисты по творчеству Золя и Толстого, получение под свое кураторство дипломника лишь добавит мне очков. Не спасет от едких насмешек, но заставит взглянуть чуточку уважительнее.
– Он учится у нас?
– Да, поступил в магистратуру. Сам он иногородний.
– Где чадо появилось на наш черно-белый свет?
– Нижний Тагил.
Нарочно не придумаешь. Тагил и диссер по криминальной журналистике. Красивый город с очень хорошими людьми, опошленный шутками про бандитов и якобы суровый нрав людей. Эта же участь постигла и Челябинск. Еще какой-то идиот придумал выражение «Тюмень – столица деревень», хотя это потрясающе красивый город. Мы срем на свою собственную провинцию, а потом удивляемся почему все сваливают в Москву да Питер.
– Ты меня слышишь? – Анна видимо что-то сказала, а я опять витал в облаках.
– Извини, что?
– Какой ты вечно рассеянный! Жениться тебе надо!
– Вот уж спасибо. Уже поженился. Как вспомню свою тещу, так седею от ужаса.
– Ты сможешь взять под свое руководство магистранта?
– Взять то я возьму, но разрешит ли мне моя и его кафедры подобную рокировку? У нас не сильно принято, чтобы магистранта с чужого факультета вели свои преподаватели.
– Его кафедра не против.
Я прикинул. Павловна вполне коммуникабельный человек. Вряд ли она будет против. Вопрос в другом, надо ли это мне?
– У него уже заканчивается первый год обучения, почему же до сих пор не назначали научного руководителя? Осталось то всего ничего.
Анна резко замолчала, и в трубке повисла тишина.
– От него отказались.
Вот оно в чем дело.
– Он что, конфликтный? Спасибо, не надо мне такого счастья. Потом чадо не сможет написать даже краткий план первой главы и подготовить список литературы, а виноватым останусь я.
– Да нет что ты! Очень хороший парень!
– Так все говорят. Каждый кулик хвалит свое болото.
– Давайте я вас познакомлю. Сегодня! Рома, надо решать. Время идет, а у него ничего не готово практически.
Анна предложила прямо сейчас встретиться в итальянском ресторанчике «Карризи», неподалеку от университета. Вот не знаю почему, но я согласился. Оставив обед в микроволновке, быстро собрался, не переставая вздыхать от негодования на собственную покорность и безотказность, и вновь по жаре поехал в центр города.
В приятной кондиционированной прохладе ресторана, где волшебно пахло пиццей, за столиком у панорамного окна уже сидела Анна. Рядом, судя по всему, уселось мое гипотетическое магистрантское чадо.
Молодой человек носил очки в толстой черной оправе, имел непослушную каштановую густую шевелюру и такую же густую бороду. Я почти не сомневался, что в его юношеских грезах борода придавала ему мужественности. По факту она создавала весьма нелепый вид – половина лица юнца, половина взрослого мужика. Шапито какое-то.
– Привет! – я поздоровался с чадом и сел напротив. Анна с благодарностью взирала на меня, улыбаясь.
– Денис! – гордо представился парень.
Я заказал себе пасту и кофе. Пока готовили заказ мы несколько поболтали на отвлеченные темы, затем Анна аккуратно вывела разговор к магистерской диссертации.
– А фамилия твоя как? – решил уточнить я, делая глоток принесенного ядреного пойла, названного здесь американо.
– Дятлов. Денис Игоревич Дятлов.
– Твою мать, – только и смог сказать я.
Анна зыркнула на меня так, словно я послал ее протеже трехэтажным матом.
– Твоего отца что? Назвали в честь предводителя группы убитых дятловцев?
Оказалось, я попал в точку. Денис энергично закивал.
– Да, мой дед-однофамилец лично знал почти всю группу Игоря Дятлова. Когда они погибли, то очень переживал, пообещав назвать сына в честь Игоря. А меня папа назвал в честь главного героя книг Драгунского.
– Замкнутый круг какой-то, – пробормотал я, и Анна вновь недовольно воззрилась на меня.
От американо начинало постепенно тошнить. Вроде солидный ресторан, а такое пойло дают.
