Отец Порфирий был по-настоящему простым человеком. От природы физически слабым и болезненным, незаметным, незначительного происхождения, ничего не значащим по мирским меркам. Как однажды рассказывал батюшка, в детстве он плыл на рейсовом судне на Афон. В пути большую часть времени он провел на палубе, глядя на бескрайнее синее море и чаек, которые ныряли в волны, а потом улетали вдаль, теряясь за горизонтом. Другие пассажиры сидели группами на палубе, ели и беседовали. Был полдень. Одна женщина из сидящей неподалеку компании в какой-то момент перестала есть, посмотрела с состраданием на маленького деревенского мальчика в простой, заштопанной одежде и сказала: «Вон беспризорник, бедняжка! Давайте дадим ему что-нибудь поесть». С тех пор старец растроганно вспоминал об этом как о важном моменте в своей жизни и говорил: «Они приняли меня за беспризорника, назвали меня беспризорником! Я и в самом деле бродяга, беспризорник Христов!»
Однако именно ему, этому незначительному и скромному человеку, Бог открыл высшую истину жизни, ибо таково было Твое благоволение (Мф. 11: 25–26).
Старец Порфирий – одно из важнейших духовных явлений нашего века. Подобные ему рождаются в Церкви и в мире нечасто. Он был наделен множеством даров – вся жизнь почтенного старца была проникнута чудесами, аскезой и умной молитвой. Знамения, связанные с его именем, происходят и теперь.
Как замечает в своей книге «Отцы-святогорцы и святогорские истории» старец Паисий Святогорец: «Монахов того времени отличали великая вера и простота. Хотя большинство из них были малограмотны, благодаря своему смирению и подвижническому духу они непрестанно просвещались Духом Святым. В наше же время, когда познания столь умножились, логика, увы, подвинула веру с ее оснований, наполнив души людей вопросами и сомнениями. Следующим же шагом будет то, что мы лишимся чудес, потому что чудеса нужно переживать, а не объяснять логически»[8 - Схимонах Паисий Святогорец. Отцы-святогорцы и святогорские истории, 2015. С. 8.].
Как духовник, преподобный Порфирий был выше любой земной мудрости, принадлежа миру горнему. Он жил «превыше разума», что большинству из нас, одержимых современным духом рационализма, научности и технократии, кажется безумием или юродством (см.: 1 Кор. 1: 18, 21).
Но мы, со всем нашим рационализмом, не сможем постичь умом личность этого праведника. И все же, вопреки этому, дерзнем представить читателю, а иной раз и истолковать или даже исследовать «педагогику» старца Порфирия, хоть мы и рискуем уменьшить животворную силу его наставнического слова.
Чтобы полней понять воззрения старца в области воспитания души и духа, упомянем вкратце некоторые важные моменты его жизни и особенности его личности, которые откроют нам подлинную духовную культуру наставничества святого[9 - См. также: К. Иоаннидис. Старец Порфирий, свидетельства и воспоминания, 1993; К. Яннициотис. Рядом со старцем Порфирием, 1995; А. Калиацос. Идеже хощет Бог. Жизнь и чудеса старца Порфирия, 2004; А. Дзаварас. Воспоминания о старце Порфирии, 1992.].
Евангелос Байрактарис. Беспризорник Христов
Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя.
КНИГА ПРОРОКА ИЕРЕМИИ, 1:5
…ибо свято хранящие святое освятятся…
КНИГА ПРЕМУДРОСТИ СОЛОМОНОВОЙ, 6:10
Святой Порфирий, в миру Евангелос Байрактарис, родился в бедной семье на острове Эвбея, в деревне Агиос Иоаннис Каристийской епархии. Уже с десяти лет он был вынужден работать в продуктовом магазине в Пирее. В возрасте двенадцати-четырнадцати лет он зачитывался житием святого Иоанна Каливита. Образ этого праведника пленил юношу, и тот решил подражать его жизни. Положившись на волю Божию, Евангелос тайно покинул свою деревню и отправился на Афон в скит Кавсокаливия, чтобы осуществить там свои высокие стремления.
Святой Порфирий так пишет об этом в своем духовном завещании: «С детства я был весь в грехах. Отец мой, по нашей бедности, уехал в Америку, работать на Панамском канале ради нас, детей. Когда мать отправляла меня в горы стеречь скот, я там читал по слогам житие святого Иоанна Каливита и очень много молился; я был тогда еще ребенком лет двенадцати-пятнадцати, не помню точно. Желая подражать святому, я с большим трудом тайно ушел от родителей и пришел на Афон в Кавсокаливию, где поступил в послушание к двум старцам, родным братьям, Пантелеймону и Иоанникию. Мне повезло, они оказались весьма благочестивыми и добродетельными. Я очень полюбил старцев, поэтому их молитвами пребывал у них в полнейшем послушании. Это мне очень помогло. Я стал чувствовать великую любовь к Богу».
Благодать Божия очень рано украсила этого скромного, неприметного юношу, горящего любовью ко Христу, редкими дарованиями, способными вознести человеческий дух на недостижимые высоты. Бог предназначил ему особый путь – стать одним из выдающихся духовников нашего века.
В 1923 году, семнадцати лет от роду, Евангелос как-то шел по лесу, чувствуя себя бесконечно счастливым после воскресной литургии и Причастия, как вдруг почувствовал, что преисполняется Божественной благодати. Новый мир открылся перед ним. Господь в тот день наделил юношу даром прозорливости, который святой старец использовал на протяжении всей своей жизни с благоразумием и страхом Божиим.
Когда один духовный сын преподобного Порфирия как-то спросил его во время беседы (это было 18 июня 1986 года): «Ге?ронда[10 - Ге?ронда – по-греч. «старец»; как правило, так обращаются к духовному отцу, главе монашеской общины. – Ред], вы когда-нибудь просили у Бога какого-нибудь дара?» – старец ответил: «Никогда. Мне это ни разу даже в голову не приходило. Но благодатью Божией так получилось. Об этом нельзя просить. Развивайся духовно, и Господь дарует тебе по достоинству».
Однажды молодой монах тяжело заболел, и старцы отправили его лечиться к родителям домой. На родине он встретился с архиепископом Синайским Порфирием III, который понял, что перед ним человек глубоко духовный, наделенный благодатными дарами и даже способный к прозорливости. И в 1927 году, когда иноку был всего лишь двадцать один год, архиепископ рукоположил его во пресвитера с именем Порфирий.
В последующее время, вплоть до 1940 года, отец Порфирий трудился как духовный отец, исповедник и священник, к которому миряне обращались за духовным советом, в монастыре святого Харалампия (Левкон). Там на протяжении тринадцати лет он долгими часами принимал исповедь у тысяч верующих, главным образом жителей окрестных областей Эвбеи: Кими, Каристоса, Аливери, Вафьи и других. Всем приходящим к нему отец Порфирий помогал выбрать правильный путь в жизни и благоразумно разрешить тяготившие их проблемы.
Благодаря дару рассуждения, а главным образом дару прозорливости отец Порфирий проливал свет на те стороны человеческой жизни, которые были сокрыты, и таким образом открывал своему чаду путь к самопознанию и покаянию. Люди, которым довелось столкнуться с этим даром старца, называли его «батюшка-пророк».
Когда в октябре 1940 года Греция вступила во Вторую мировую войну, старец Порфирий был назначен настоятелем часовни святого Герасима при больнице, которая называлась Афинской и находилась рядом с площадью Омония, на пересечении улиц Пирея и Сократа. Эту больницу в 1903 году основали и с тех пор управляли ею два брата: профессор хирургии Афинского университета Николаос Аливизатос (1876–1945) и Амилкас Аливизатос (1887–1969).
Целых тридцать лет достопочтенный старец служил в этой лечебнице, проявляя всевозможную пастырскую заботу о страждущих. По его собственным словам, вместо пустыни Святой Горы он подвизался в пустыне Омонии. В той же «пустыне» центра Афин трудился и другой святой Церкви – отец Епифаний (Феодоропулос) (1930–1989), подвижник, исполненный любви, и старец, обладающий даром рассуждения. Двух этих наставников связывала крепкая дружба, они общались и обменивались духовным и пастырским опытом. В конце земной жизни отца Епифания, когда он, пораженный раком, страдал от ужасной боли, старец Порфирий разговаривал с ним по телефону в ночные часы. И боль утихала, когда эти два подвижника духовно возносились в небесные области.
Служа в Афинской больнице, святой старец исповедовал, наставлял, подбадривал, руководил, исцелял души, внимал ежедневной боли. Он жил рядом со смертью, осязал смерть, не раз исцелял телесные болезни. Часто в критических и сложных медицинских случаях благодатное присутствие старца было единственной надеждой на исцеление. Врачи, в то время работавшие в больнице, с восторгом говорили о многих чудесных событиях тех лет.
Сам старец с умилением рассказывал о некоторых из них. Особенным образом он описывал последние мгновения земной жизни умирающих, рядом с которыми пребывал в молитве. Иногда старец Порфирий видел над кроватью уходящего человека некое темное облако. Тогда он прерывал молитву, спускался в храм и, преклонив колени, со слезами взывал к Богу перед святым престолом. Когда старец возвращался, облако рассеивалось, больной выглядел умиротворенным, от него исходил свет – его освобожденная душа отправлялась на небеса. Врачи, которые часто видели отца Порфирия у изголовья больных в такие часы, говорили: «Батюшка, ты опять здесь?» – «А что же делать, дорогие? Им ведь одиноко», – отвечал старец.
В больнице была одна собака, которую старец очень любил, как и всех животных, птиц, растения и цветы. Любовь к природе, уважение к ней, желание проникнуть в ее тайны свойственны всем святым – ведь отеческое богословие и Предание Православной Церкви учат духу глубочайшего уважения к материальному творению[11 - См.: Митр. Иоанн (Зизиулас). Творение как Евхаристия, 1992.]. Итак, батюшка любил эту собаку, она была его «другом». Как-то в Грецию приехала группа ученых из Америки, которые в сотрудничестве с учеными Афинской больницы должны были сделать некоторые опыты. В качестве подопытного животного они собирались использовать эту собаку, «друга» старца.
В день опыта отца Порфирия не было в больнице. Когда он вернулся вечером, то сразу же пошел в палату, где проводилось исследование. Он открыл холодильник, в котором находилось мертвое животное, посмотрел на него печально и сказал: «Бедняга! Что с тобой сделали!» Тогда, как батюшка сам с изумлением рассказывал, собака, прощаясь с ним, взмахнула хвостом в последний раз. Да, природа преклоняется перед святостью, и естественные законы упраздняются!
В то время директором Афинской больницы был профессор канонического права и пастырского богословия богословского факультета Афинского университета, академик Амилкас Аливазатос. Этот ученый многое сделал для науки и общества. В то время он по совместительству был председателем больницы «Мандзавинатио» в Ликсурионе. Амилкас Аливазатос, человек строгий и немного своенравный, особенно ценил дух, дары и бесценный пастырский труд отца Порфирия. Он любил и глубоко уважал старца – тот был его духовным отцом.
Как мы знаем из достоверных церковных источников того времени, в своем духовном завещании приснопамятный профессор выразил желание, чтобы его похороны были простыми и в них не участвовали архиереи или другие клирики – только его духовник, отец Порфирий.
Старец духовно и душевно привязался к больнице, которую был поставлен окормлять, и особенно к часовне святого Герасима. Ниже мы приведем примечательный рассказ самого старца, воспроизведенный по аудиозаписи:
“Как-то я сильно повредил левую ногу, сломал большую и малую берцовые кости: щелк – как стекло! Меня положили в больницу, я кричал… Собрались все хирурги во главе с профессором, наложили мне гипс. Прошло дней десять. Стал я смотреть на ногу и увидел, по благодати Божией, что гипс наложили неправильно. Ну и ну! Я стал молиться. Как я об этом скажу? Поделился с одним младшим врачом, К., человеком приветливым и услужливым, мол, неправильно гипс-то наложили. «Не может быть. Столько врачей смотрели рентген!» – ответил он. В самом деле, мне делали рентген. Врачи тянули ногу, профессор смотрел. Видимо, когда ногу перекладывали и начали накладывать гипс, кость сместилась – так вкривь и загипсовали. Итак, я сказал врачу К., что гипс наложили криво, а он уже передал остальным. «Скажи ему, пусть он занимается своим священническим делом, а в нашу работу не вмешивается», – ответили ему.
На мой зов пришел другой врач, ассистент.
– Скажи профессору, что я хочу, чтобы снова сделали рентген, – сказал я.
– Но нам это обидно! – отвечает тот.
– Исполните, пожалуйста, мою просьбу, я старый человек.
Профессор не выдержал:
– В конце концов, сделайте уже ему рентген! Разве мы не знаем своего дела? Уже столько лет этим занимаемся!
Отвезли меня вниз и в самом деле убедились, что кости сместились из правильного положения и начали срастаться криво.
– Ну и ну, – говорит мне профессор, – батюшка, ты – большой грешник.
– Да, я знаю, господин профессор, – отвечаю я.
– Теперь знаешь, что нам придется делать? Опять ломать ногу, потому что кость уже срослась.
– Как положено по вашей науке, – отвечаю ему.
Итак, позвали врачей, они взяли меня за ногу, а профессор кулаком по ней – бум! – в середину. Мне даже обезболивающего укола не сделали. Двое держали ногу, один – сверху, другой – снизу, а профессор кулаком ударил. Наконец сломали. Я читал Иисусову молитву. Боль была ужасная! Сломали ногу, положили, как надо, и снова наложили гипс.
Теперь профессор выражал свое удивление:
– Невероятно! Такого в моей практике никогда не случалось, чтобы пациент говорил, что ему неправильно наложили гипс. К тому же прошло уже пятнадцать дней с момента травмы!
Месяца три я провел в гипсе. С гипсом очень трудно! Когда я кое-как поправился, мне дали костыли, и я спустился в церковь. Через несколько дней я попросил Хариклею раздобыть мне посох. «Хорошо, говорит, достану». На следующий день в одиннадцать утра я спустился в церковь и сел в стасидию. Напротив меня – монахиня Хариклея. Я ей говорю: «Пойди, принеси посох». Она отвечает: «Я попозже схожу». Я ничего ей не сказал.
Вскоре заходит в церковь одна женщина и несет палочку. Несла она ее вот так, держа высоко. Войдя внутрь, она повернулась к нам и говорит: «Святой Герасим здесь?» – «Да, милая моя», – отвечает монахиня. Тогда она подошла и внимательно посмотрела на икону. «Точно, это он, – сказала она монахине и поклонилась святому. – Я ездила в паломничество в Иерусалим. Там продавали палки, и я купила вот эту. Сегодня вечером мне во сне явился тот святой, который у вас на иконе. Я его не знала, но он мне сказал: “Хочу, чтобы ты принесла мне ту палку, что ты привезла из Иерусалима“. Вот я ее и принесла. Куда положить?»
Только представьте себе, она, бедная, даже этого святого не знала. Она спросила, и ей сказали: «Иди на Омонию, спроси там, и тебе скажут, где святой Герасим».
Я ей говорю: «Подойди сюда. Послушай, святому не нужна палка. Я у него здесь служу в его храме уже тридцать лет. Вчера я попросил сестру Хариклею купить мне палку, и она вскоре собиралась пойти за ней. Святой сказал тебе принести эту палку сюда, а я его служитель – он заказал ее для меня». Тогда женщина подошла к иконе святого Герасима, взяла палку в руки, положила ее на кивот, поцеловала икону и, обращаясь к святому, сказала: «Святый отче, я принесла тебе палку и теперь отдаю ее твоему служителю». Потом она повернулась, снова взяла палку, подошла ко мне и, поцеловав мне руку, вручила ее мне.
Удивительное дело! Ты можешь объяснить этот случай? Я был очень тронут. „
По прошествии многих лет старец Порфирий основал новый центр духовного и пастырского служения в маленьком храме святого Николая в Кали-сии в Пендели. Там он с особым усердием трудился с 1955 по 1978 год.