Улыбающийся святой. Жизнь и чудеса старца Порфирия Кавсокаливита

От послушания рождается смирение; от смирения же рассуждение; от рассуждения – рассмотрение, а от сего – прозрение.

Опытный наставник молодежи и семейных пар, цельная личность, украшенная христианскими добродетелями и особыми дарами, один из последних, осмелюсь сказать, отцов-последователей возрождения добротолюбия в Православной Церкви – как же старец достиг такого высокого уровня духовности14?

Он часто повторял: «Я даже читать не умел. В пустыне с тринадцати лет я учился по Псалтири и Евангелию, пребывал в полном послушании у моих старцев и не интересовался миром. Я очень любил Христа».

Любовь

Главной добродетелью старца Порфирия была его безграничная любовь ко Христу и к человеку. Центром его мировоззрения был Христос и обóженный человек, вектором жизни – стремление к Богу. Ничто не прерывало связи между ним и Богом. Старец Порфирий постоянно славословил Творца.

Однажды открыв и встретив Христа, святой жил исключительно для Него, своего единственного Друга. Он таил в себе невыразимую и безграничную любовь ко Христу. Как говорил сам старец: «Когда мы находим Христа, даже если это происходит в какой-нибудь пещере, мы сидим там и боимся уйти, чтобы Христа не потерять».

Но и Господь, Который есть источник жизни и радости, Сам призрел на душу старца, помог ему истинным светом познать Себя и ощущать Себя внутри, научил проживать Свое присутствие в душе.

Старец имел дар безусловной любви – плод длительного подвига, глубокого смирения и постоянного послушания, «радостного послушания», как он сам обычно говорил. Таким даром обладали и самые известные отцы в православной традиции исихазма и добротолюбия. Они выделялись своей любовью к Богу и ближнему, любовью безусловной и безграничной, которая всегда связана с крайним смирением. Любовь духовного отца обычно проявляется в виде терпения, снисходительности, доброты и благотворной строгости. Такова любовь Божия. Нет больше той любви (Ин. 15: 13).

В одном наставлении старца Порфирия мы можем видеть его глубокую обращенность к личности Иисуса Христа:

“Мы должны смотреть на Христа так: Он – наш друг, наш брат, Он – все доброе и прекрасное. Он – все. Он друг и кричит об этом: «Вы – Мои друзья, разве вы не понимаете? Мы братья. Я не несу для вас наказания в руке Моей, Я не пугаю вас, Я вас люблю. Я хочу, чтобы вы вместе со Мной радовались жизни». Вот каков Христос. Он не угрюмость, не тоска, не сосредоточенность на себе. Христос – жизнь… Он – все. Он – радость, Он – истинный свет, Который приносит человеку ликование, окрыляет, позволяет видеть все и всех, болеть за всех и желать, чтобы все были вместе с Ним, рядом с Ним. Полюбите Христа и ничто не предпочитайте любви Его15.„

Смирение

Крайнее смирение было главной чертой личности старца. Постоянный подвиг, смирение и послушание открывали путь к правильному самопознанию и верному восприятию себя. Святой старец имел строгие критерии самооценки. Он мог, как, впрочем, и все святые, отделить свое «я» от всякого гордого помышления, прибегая к «воспитательному приему» самоукорения и стремясь к скромности. Досточтимый старец, хотя он обладал исключительной Божественной мудростью, часто говорил: «Вам лучше знать, у вас есть дипломы, а я – необразован». В его духовном завещании можно прочитать характерные для старца слова:

“С раннего детства я был грешником, и теперь грехов стало уже очень много. Однако люди видят меня с хорошей стороны и кричат, что я святой. Я же чувствую себя самым грешным человеком в мире. Когда настанет время идти на небо, мне кажется, что Бог спросит меня: «А ты что тут делаешь?» Я только одно могу Ему сказать: «Господи, я недостоин быть здесь, но пусть со мной все будет по любви Твоей».„

Добродетель смирения является основой духовничества. Этот дар украшает всех, как великих, так и простых учителей нашей Церкви. Ярким примером смирения является великий наставник рассуждения, святитель Нектарий Эгинский (1846‒1920) – духовник и учитель в собственном смысле слова (владыка возглавлял Ризарийскую семинарию в Афинах). К этой плеяде учителей Церкви принадлежит и старец Порфирий.

Путешествия в пространстве и времени

Дары бдения и непрестанной молитвы многое определяли в действиях старца, были его «основным средством».

Старец Порфирий всегда за всех молился: за людей видных в Церкви и политике, за простых и незначительных людей, за греков и иностранцев, даже за иноверцев. Силой любви и, главное, действием Божественной благодати он «путешествовал» по всему миру, по всей вселенной, в космос, в океаны и пустыни, в страны конфликтов, переносился на корабли, которым грозило крушение из-за яростного шторма; он видел смерть, огонь, войны, восстания, зверство людей и сострадал всем и вместе со всеми. События, как описывал сам старец, проносились перед ним, словно на экране кинотеатра. Он глубоко переживал чужие бедствия, что сказывалось на здоровье старца.

Святой старец всегда находился вместе со Христом. Как он сам говорил: «Кто везде со Христом, от того бежит страх». Пребывание с Господом – вот что давало ему возможность переживать сверхъестественные состояния, выходить за пределы, положенные человеческой природе. Ведь Господь Своим присутствием упраздняет силу естественных законов, и граница между тварным и нетварным исчезает.

«Христос – это нечто особенное, – говорил старец. – Когда Христос входит в нашу душу, она становится иной, и человек уже может пребывать всюду – среди звезд, в мире духовном, в бесконечности, во всей вселенной… Ему звонят по телефону с другого конца света, и он рассказывает людям об их домах, дочерях, семьях, как будто присутствует рядом с ними, хотя физически находится далеко»16.

Такие чудеса происходили с отцом Порфирием. Но как это могло быть? Как можно находиться в двух местах одновременно? Ответ дает сам старец: «Как только придет Христос и поселится внутри нас, тогда с Ним ты можешь быть везде».

Приводим здесь описание некоторых подобных случаев.

Весной 1995 года выпускница богословского факультета Белградского университета Елени Константулаки из города Ханья на Крите рассказала мне о следующем случае, который подтвердила и дополнила год спустя сербская студентка философского факультета Афинского университета Драгана Симиц.

Рядом с районом Нови-Сад в Сербии есть известный женский монастырь Язак (Сремская епархия). Этот монастырь оказался в серьезной опасности зимой 1983 года, когда безбожные власти того времени, все еще могущественные, задумали уничтожить обитель, подсыпав отраву в водопровод, снабжавший монастырь питьевой водой. В это время игуменье монастыря срочно позвонил старец Порфирий. Он сообщил ей во всех подробностях об этом губительном плане, который уже начал осуществляться, и посоветовал обратиться за водоснабжением монастыря в другой район. Вдобавок старец указал игуменье подходящий источник в соседнем лесу. С тех пор монастырь берет воду в другом районе.

Старец никогда не бывал в Сербии, однако в тот момент благодатью Божией он находился именно там, духовно проделав путь в сотни километров.

Старец Порфирий, как духовный отец, любил и почитал монастыри, особенно женские. Он непрестанно, денно и нощно молился о монашеских обителях и сострадал тем из них, которые находились в опасном или трудном положении.

После этого чудесного события святой старец продолжил общаться по телефону с монастырем Язак. Монахини и игуменья полюбили его и относились к нему с глубоким почтением. Со своей стороны, старец, уже хорошо знавший монахинь и их душевный мир, говорил о каждой из сестер с игуменьей. Особенное впечатление на него произвела личность и необыкновенно обширная память одной монахини-археолога. Старец, обладающий даром прозорливости, о котором мы еще поговорим ниже, указал этой монахине одно место рядом с большим мостом на подъезде к Белграду, где глубоко под землей находились очень ценные древние памятники доисторического периода.

Еще один подробный рассказ о чудесном способе общения старца Порфирия с его духовными чадами и людьми, которых он любил и которым хотел помочь и защитить своей молитвой, содержится в письме, приведенном ниже. Это письмо от 18 февраля 1993 года прислала мне матушка Феодосия, игуменья Варнакова монастыря Успения Богородицы в Дориде, бывшая игуменья монастыря святых Феодоров Калавритских. Матушка Феодосия пишет:

“Весной 1985 года, находясь в монастыре святых Феодоров Калавритских, я услышала ночью, около 2 часов 30 минут, из окна моей келлии, будто кто-то копает землю во дворе монастыря. Чтобы проверить это, я погасила свет и выглянула в окно. На улице мелькал свет фонаря. Я помолилась святым чудотворцам, прося защиты, проверила окна и ветхие двери, ведущие во двор разрушенного монастыря, как бы никто не влез туда. Удостоверившись, что там все тихо, вернулась в келлию.

Утром у нас должна была быть заказная литургия. В тот момент, когда я собиралась идти в церковь, без пяти шесть утра, зазвонил телефон. Я подумала, что у какой-то несчастной души что-то случилось – так довольно часто бывало, – и взяла трубку. К своему великому удивлению, я услышала: «Чадо мое, это старец Порфирий. Не выходи на улицу, когда слышишь, что копают, – тебя побьют. По твоему монастырю бродят одержимые люди». Я спрашиваю: «Геронда, что они там копают? Они что-то нашли?» Он отвечает: «Нет, чадо мое, то, что они ищут, уже забрали другие люди до них». Я его снова спрашиваю: «Геронда, вы когда-то бывали в нашем монастыре?» Он отвечает: «Нет, чадо мое, но я сейчас здесь. Спроси меня, что хочешь».

Используя слова старца в качестве предлога, я стала расспрашивать его про древние пещеры нашего монастыря. Рядом с монастырем есть пещера, где жили первые монахи, еще до возникновения построек ХI века. Есть свидетельства о чудесах в этом месте. Мы попросили пастухов из соседней деревни не использовать пещеру в качестве стойла, как у них это было принято еще до того, как мы пришли в запустевший монастырь. Я предложила предоставить им место и строительные материалы для стойла чуть повыше, чтобы животным было где укрыться. Но пастухи воспротивились, говоря, что их животные привыкли к этой пещере.

Про нее-то я и спросила: «Геронда, нам сделать часовню в пещере?» – «В какой пещере? – он меня спрашивает. – Ведь есть две пещеры. Ту, в которой жили первые монахи?» Я ему отвечаю: «Да, геронда». Он мне говорит: «Хорошо бы устроить там часовню, потому что эта пещера освящена. Но разве местные жители позволят? Они будут против».

Я стояла с трубкой в руке и не могла произнести ни слова от удивления, потому что он говорил мне, как в действительности обстояли наши дела.

Надо сказать, что пещер на самом деле две, но вторую мы еще не видели, хотя жили в монастыре уже больше года. Местные пастухи рассказывали нам о ней.

В тот момент, когда я стояла, застыв с трубкой в руке, старец мне говорит: «Рыба, матушка, рыба!» Я его спрашиваю: «Какая рыба, геронда?» – «Чадо мое, – говорит он, – вода из источников разве не годится для рыбы? Разведи рыбу, чтобы людям было что есть. Наступят трудные времена».

Действительно, когда мы устроились в монастыре, то отправили воду, которая изобильно течет из двух источников во дворе монастыря, на анализ в химическую лабораторию в Патрах, чтобы узнать, годится ли она для питья, а заодно и для рыбы – чтобы нам удовлетворять потребности монастыря и паломников. Вода оказалась чистой и подходящей. Но нам нужно было в первую очередь восстанавливать разрушенный и сожженный монастырь, который на протяжении одиннадцати лет использовался как хлев – с этим нас призвал сюда местный епископ в 1984 году. Сперва нужно было сделать хотя бы самую элементарную кровлю над нашим сестринским корпусом. Мы не могли заняться разведением форели. К тому же не было никакой материальной или моральной поддержки.

Однако святые чудотворцы и молитва старца Порфирия помогли устроить два пруда для форели и семги, и благодаря этому многие бедствующие люди, которых мы принимали в монастыре, могли бесплатно есть. Мы ощущали действенное присутствие старца, так как в любой сложной ситуации он звонил нам и предлагал решение.

Однажды он сказал мне по телефону: «Чадо мое, тебе предстоит большое испытание, но не бойся, я каждый день буду молиться вместе с вами».

Стоит заметить, что до тех пор мы никогда не встречались со старцем. Я только слышала о его даре прозорливости от других, но никогда не видела старца и ни разу не разговаривала с ним по телефону. Откуда он знал о нас и наших трудностях, кто подсказал ему наш телефон?

Я позвонила игуменье одного монастыря, которая знала старца, и спросила ее: «Матушка, вы не давали наш телефон старцу Порфирию?» Она мне отвечает: «Разве он ему нужен? Ум старца Порфирия подобен телевизору: он все видит».

Как-то раз я вместе с другими сестрами посещала один монастырь. Старец Порфирий позвонил туда и позвал меня к телефону, дело было срочное. «Чадо мое, – сказал он, – разреши тем пяти людям, которые хотят выступить свидетелями, дать показания о границах монастыря в суде. Правда должна быть услышана, и ты обязана защитить то, что принадлежит обители, – настанут трудные времена, и люди будут нуждаться в попечении монастырей». Действительно, пять пожилых людей, которые были благодарны монастырю, настойчиво просили меня разрешить рассказать правду об одной несправедливости в отношении обители. Так и случилось, и справедливость была восстановлена.

Когда немного позднее я оказалась на лечении в Афинской больнице и врачи приняли решение о необходимости хирургического вмешательства, я, получив разрешение, поехала к старцу и впервые познакомилась с ним лично.

Он был очень болен, лежал с закрытыми глазами. Когда все посетители вместе зашли к нему в комнату, старец сделал мне знак рукой, хотя не мог видеть меня. Он даже говорить не мог. Я встала на колени около его кровати. Старец перекрестил мою голову три раза. Я чувствовала, как его рука сильно давит на меня. Потом он мне дал два маленьких афонских крестика. Я взяла у него благословение и ушла, он так и не открыл глаз. Я вернулась в больницу, и оказалось, что операция мне больше не нужна.

Несколько дней спустя старец Порфирий сказал мне по телефону: «Я хочу посетить твой монастырь, пока я еще жив. Там пройдет маленький низкий автомобиль? Один друг вызвался меня отвезти». Спрашиваю: «Геронда, а вы знаете, откуда вы будете подъезжать?» Он мне отвечает: «Знаю, дорогая. Дорога вся в ямах, а машина с низкой подвеской, поэтому я и спрашиваю тебя, проедет ли она».

Я верю, что и в Варнаков монастырь Успения Богородицы в Дориде, где мы с сестрами находимся сейчас, нас привел старец. Об этом монастыре я даже не слышала, отец Порфирий же знал его хорошо и сам бывал в нем.

Мы испытываем великую благодарность приснопамятному старцу Порфирию. Да пребудет всегда со всеми нами его благословение и защита, как он обещал и завещал за два дня до своего ухода на небеса из Кавсокаливии. Да удостоимся мы, когда придет конец нашей земной жизни, по благодати и милости Всеблагого Бога нашего снова встретиться с ним, пусть хотя бы издали, в нашем небесном отечестве.„

О еще одном случае, также достойном изумления, с простотой рассказывал сам святой старец. Это случилось в 1985 году. У старца Порфирия был один духовный сын, священник в Америке, – отец Спиридон. Как-то старец позвонил ему и сказал: «Завтра в три часа ночи (по американскому времени, в десять утра – по греческому) я тебя навещу. Только ты не спи. Жди меня». Следующей ночью отец Спиридон в какой-то момент проснулся от холода. Вдруг зазвонил телефон. Это был старец из Оропоса, он сказал: «Отец Спиридон, почему же ты спал? Разве я не сказал тебе, что навещу тебя?

И чтобы ты мне поверил, я оставил дверь открытой». Отец Спиридон смотрит – дверь и в самом деле открыта нараспашку, вот почему ему было холодно!

Старец Порфирий всегда использовал самый действенный «воспитательный прием», чтобы наставить или поддержать свое духовное чадо. Как мы уже сказали, своей любовью и непрестанной молитвой он «обнимал» всех своих духовных детей в каждый момент их жизни. В тех случаях, когда старец хотел достичь более существенного результата или произвести более глубокую душевную «перенастройку» какого-то человека, в котором он замечал беспокойство, непостоянство или слабость, он позволял какому-то из своих даров действовать более заметно. Показателен случай, о котором нам рассказала наша подруга Попи М.:

“В 1983 году я поехала в миссию в Корею. Я провела там три месяца, занимаясь миссионерской деятельностью среди студентов, помогала в пастырской деятельности епископу Зилонскому Сотирию (Трамбасу). В основном я работала в студенческом лагере в двух часах езды от Сеула.

Лагерь находился в плодородной области посреди долины. Там все ярко-зеленое, справа и слева текут полноводные ручьи, которые орошают эту землю. С правой стороны воды было больше. Когда я вернулась в Грецию, я сразу же посетила моего духовного отца старца Порфирия. Он принял меня, как всегда, с любовью, благословил и, держа мои руки в своих, с любовью спросил: «Ты ездила туда, где отец Сотирий устроит монастырь?» (в самом деле, в месте, где находился лагерь, в 1987 году владыка Сотирий основал монастырь!)

Старец продолжал: «Ты пила воду из реки, которая течет слева? Она такая вкусная! Конечно, в правой реке воды больше, но она не такая приятная».

Пораженная его словами, я ему ответила: «Геронда, вы мне все это так точно и правильно описываете, как будто сами там бывали и видели эту местность своими глазами!» Тогда он мне весело сказал: «Ты что, не понимаешь? Разве не знаешь, что с того момента, как ты уехала, я все время был с тобой? Я видел, что ты там делала».

Спустя несколько лет, в 1985–1986 годах, я снова поехала в миссию в Корею. Батюшка благословил меня исповедоваться там у епископа Сотирия. Когда я вернулась, первым делом поехала к почтенному старцу, намереваясь исповедаться за все то время, что я была в Корее. Батюшка меня принял, как всегда, с любовью и сказал: «Добро пожаловать! Скажи-ка…» – и начал описывать детали моей жизни за то время, что я отсутствовала. Я еще и рта не успела раскрыть, а подробности лились одна за другой. Я стояла как громом пораженная! «Геронда, я вам только два раза писала, откуда вы знаете все эти подробности?» – сказала я ему. Тогда батюшка улыбнулся и ответил: «Дорогая, я же тебя видел там постоянно – о чем ты думала, что ты делала, какие у тебя были планы…»„

Иногда из действий и слов старца нам приоткрывалась духовная одаренность нашего наставника. Таким был и следующий случай. С паломниками из своих духовных чад старец Порфирий 20 июня 1987 года совершил поездку на остров Эвбея, на свою любимую родину. В этот день он радовался радостью неизреченною и преславною (1 Пет. 1: 8). Причастившись, отец Порфирий возвел руки к небу и сказал: «Сегодня я очень доволен. В этот момент я нахожусь над вселенной, дальше звезд. Я – подле Бога, я притрагиваюсь к Божественности, я стою подле Святой Троицы». Эти слова исходили от радостного душевного расположения, были сказаны обдуманно и обращены к близким людям, находящимся рядом. Старец ведь не всегда рассказывал о том, что переживает.

Мудрость. Прозорливость

Отец Порфирий имел дар любви, послушания, смирения, бдения и непрестанной молитвы. Все эти добродетели и свойства личности открыли путь высшему из них, самому великому дару Святого Духа – дару рассуждения.

Святой Иоанн Лествичник говорит в «Лествице» о рассуждении как о высшей добродетели17. Оно есть «верное постижение воли Божией во всякое время, во всяком месте и во всякой вещи; оно бывает только в чистых сердцем… рассуждение есть совесть неоскверненная и чистое чувство»18; «…в совершенных… рассуждение есть находящийся в них духовный разум… который светильником своим может просвещать и то, что есть темного в душах других».

Оно, по словам Лествичника, появляется из сердечного мира, для которого характерны послушание и смирение. По мере духовного возрастания рассудительный человек приобретает две высшие добродетели духа – проницательность и прозрение19.