Откровение Невидимки: Катарсис

Глава 1. Песок и смерть

Серебристый песчаный склон, злобно прошелестев проклятие, осыпался, едва не скинув вниз чуть ли ни единственного представителя жизни в этой мертвой пустыне.

Измученный и озлобленный взгляд встретил ненавистную черную точку на горизонте. Острые песчинки, забравшиеся в обмотанные ступни, в тот же миг перестали колоть грубую кожу, а по венам потек гнев. Капелька пота, смывая грязь, прочертила на его лбу светлую полосу. Точка мутировала, раздуваясь и стремительно увеличиваясь в размерах. Или это он сорвался на бег?

Дверь. Опять она.

"Я лгу? Лгу? Лгу…" – насмешливое эхо разносились по уголкам сознания Чарли каждый раз, когда он смотрел на торчащую из серого песка окаменевшую дверь.

Невидимка с воплем налетел на неё, сбивая кулаки в кровь. Он не мог подобрать слов, чтобы выразить свое отчаяние и ненависть, он ревел, словно разъяренный зверь, и колотил со всей силы знак его заточения. Чарли бил в камень так, словно тот, рано или поздно, должен был ощутить боль. Скаут яростно глотал воздух, не отводя взгляда от измазанной кровью двери. С кулаков сыпались рубиновые капли.

Большая белая глыба в форме двери – это первое, что Чарли увидел, очнувшись в этом опустошенном мире. Издевка, оставленная ему самозванцем.

"Дверь – это же так просто. Возьми ручку, да поверни. Вот она – свобода! Да, мой друг?" – словно смеялся ему в лицо человек, которого он встретил в шторме.

Сколько прошло с тех пор? Год? Может два? Чарли уже давным-давно потерял счет времени. Минуты, часы, дни… время стремительно утекало сквозь пальцы, как бы сильно невидимка не сжимал кулак. Но день, когда он очутился здесь, врезался ему в память в мельчайших деталях. Тот самый день, когда он столкнулся со своим двойником – отражением из треснувшего зеркала. Чарли буквально нутром чувствовал, что тот человек был не просто поразительно на него похож. Это был он сам, но другой, не из этого мира, озлобленный, коварный, безжалостный.

"Ну… Это просто. Мне скучно" – так пояснил он Скауту свои действия.

Чарли обессиленно упал на колени. Холодный серый песок вгрызся в кожу, моля о крови. Ветер морозными когтями царапнул спину.

– Вставай, – раздался голос, разрушив исполняемый ветром реквием.

Невидимка, не пошевелившись, пропустил фразу мимо ушей.

– Вставай, нытик. Мне тошно смотреть на твои жалкие потуги, – прозвучал голос вновь.

– Пошел к черту, – ответил Чарли, не оглядываясь.

Тем не менее, Скаут встал. Взгляд его снова впился в стоящую перед ним дверь. Тлеющие угольки ярости стали распаляться вновь.

– Головой в неё побейся, может тогда откроется. Или может ты сдохнешь пораньше, один черт, время тянем, – продолжил говорить человек у него за спиной.

Чарли легко коснулся тонкого черного узора на своем запястье и молниеносно развернулся, извлекая кинжал. Лезвие его серебристого клинка застыло у шеи высокого мужчины, стоявшего в метре за его спиной. Сталь прижалась к подрагивающей артерии так сильно, что казалось, хватит легкого дуновения ветра, чтобы клинок пролил кровь и насытил стенающий от жажды песок.

– Лучше замолчи, Рейлин. Я не настроен слушать твои нравоучения, – процедил Чарли.

Рейлин Тачс – второй и последний представитель жизни в этом мире. По крайней мере, никого другого ни он, ни Чарли не встречали. Рейлин, по его словам, тоже был когда-то изгнан из своего мира, но в отличие от Скаута прожил здесь гораздо больше. Это все, что невидимка из него вытянул. Впрочем, Чарли и не особо интересовали подробности, не имеющие отношения к побегу из этого мира. Скаут только и думал, что о возвращении домой. Голова буквально свербила от того, что Элейн и все его близкие находятся в ужасной опасности и даже не подозревают об этом. Мысли, одна ужаснее другой, грызли его, не оставляя в покое ни на секунду.

– Убьешь меня? А духу-то хватит? – даже не повел бровью Рейлин.

Солнце, на миг выглянувшее из-за непроглядного смога, блеснуло на его неприкрытой макушке, страдающей под натиском лысины. Морщины заиграли на растянувшейся презрительной ухмылке, действующей Чарли на нервы так сильно, что хотелось убивать всё и вся без разбору. Но был только Рейлин, которого убить невидимка не мог. Он, конечно, сильно раздражал, всячески подначивал и жутко бесил, но это не повод лишать его жизни. Чарли был не из тех, кто мог убить кого-то, просто потому что ему так захотелось. Не этому учили в Легионе.

Скаут подавил сильное желание раскрасить серую пустыню яркими бордовыми красками и отнял клинок от шеи своего напарника по несчастью.

– Так-то, – мгновенно избавившись от ухмылки, напыщенно сказал Рейлин.

Поправив черную повязку, закрывающую пустую левую глазницу, обитатель пустыни, украдкой бросив взгляд на каменное изваяние за спиной у Чарли, развернулся и, слегка прихрамывая, пошел прочь.

Скаут, немного замешкавшись, пошел следом, так как путь к убежищу Рейлина знал только сам Рейлин. Снова встретившись с этой мыслью, Чарли вскипел, но уже не так ярко, как в прошлый раз. Чарли жутко злило, что он, будучи неплохим следопытом и "кое-что" зная о слежке и преследовании, никак не мог вычислить и запомнить местоположение подземного схрона Рейлина, хотя тот даже и не пытался что-либо скрыть.

Невидимка стиснул занывшие кулаки и брел следом, собирая волю, чтобы не оглянуться на дверь, которую, в отличии от убежища, он мог найти с закрытыми глазами. В какую бы сторону Чарли не направился, выйдя из жилища Рейлина, через пару сотен шагов он так или иначе натыкался на белую скалу в виде двери.

«Я найду способ тебя открыть… найду. Уж поверь мне, если понадобится, потрачу всю жизнь, но выберусь, слышишь?!» – мысленно обращался к двери Чарли, яростно топча холодный песок, словно это он его заточил здесь.

Запоминать дорогу было бессмысленно, поэтому Скаут, более или менее успокоившись, попытался сконцентрироваться и вернуться к разговору, состоявшемуся в смерче.

«Так, давай еще раз, о чем он говорил? Что могли значить его вопросы? Почему ему так интересно было мое детство?»

В тот же миг, как Чарли подумал о своем детстве, картина всех пережитых им ужасов предстала перед глазами, заставив сердце биться чаще, а челюсти с усилием сжаться. Подсознание, когда-то заблокировавшее его воспоминания, оказало невидимке хорошую услугу, позволив жить спокойной жизнью, не наложив отпечатка того кошмара.

«Так. Детство» – мысленно проговаривая злосчастное слово, продолжал анализировать события Скаут.

«Первое – я родился не в Сеинтории. Даже не в этом мире. Твою мать…» – Чарли упорно задвигал некоторые мысли в самый дальний и темный уголок своего разума, закрывая их за десятком замков, но они то и дело возвращались, застенчиво шаркая носочком у порога и подглядывая в замочную скважину.

"Ты такой же чужак, как и он" – нашептывали они.

– Успокойся, думай! – похлопал себя по щекам Чарли.

Рейлин обернулся на фразу, но увидев, что она была адресована не ему, зашагал дальше.

Невидимка сделал глубокий вдох и попытался взглянуть на все с другой стороны.

«Ладно. Хорошо. Я чужак. Но это означает, что в детстве я как-то переместился из своего мира в Сеинторию! Значит, я, как и он могу путешествовать между мирами. Но как!?»

– Мы пришли, – прервал размышления Скаута Рейлин, указав на едва заметную неровность на песке.

Сметя налетевший песок и приподняв деревянную заслонку, хозяин убежища обнажил вертикальный вход в подземную пещеру.

Чарли нырнул в проход, спускаясь по переплетениям травянистого корня чудного растения, которое крепко проросло под землей, раздвинув своими слипшимися корнями толщи песка и создав свод скромной пещерки. Испускающие тусклое пурпурное свечение цветки, проросшие прямо на корнях, создавали какое-никакое освещение, позволяя элементарно не сталкиваться в пещере лбами.

Скаут ступил на влажный песок. В нос ударил запах гнили, заметно усилившийся в последнее время. Растение, что предоставило им убежище стало гибнуть, не в силах более противостоять угнетающей пустыне и тащить на своем горбу двоих попутчиков, ведь его вязкий сок – это единственное, чем Чарли и Рейлин питались. Отчаяние, и без того постоянно маячившее на горизонте, стало безжалостно смыкать челюсти на их глотках, лишая возможности сделать живительный вдох.

– И так, чего мы добились за сегодня? – отражаясь слабым эхо, послышался голос Рейлина, спускающегося в пещеру.

Деревянный люк, сделанный из коры того же растения, тихонько хлопнул, отрезая убежище от внешнего мира.

– Ты задаешь этот вопрос каждый чертов день, в одно и то же время, когда слезаешь по лестнице. Тебе самому не надоело? – с пассивной ненавистью в голосе, отозвался Чарли.

– Я же тебе объяснял, тупица ты эдакая, подведение итогов не дает свихнуться и потерять себя в этом потоке времени, – раздраженно проговорил Рейлин и плюхнулся на охапку измельченной коры.

– Даже если ответ всегда один и тот же? – Чарли закрыл глаза.

– Даже если один и тот же, – шумно выдохнув, ответил Рейлин.

Пальцы Скаута сами собой потянулись к глифу. Ненависть к этому человеку росла с каждой его фразой, каждым звуком, что вылетает из его рта. Чарли ненавидел его за то, что он сдался. Рейлин давным-давно перестал бороться, попросту сложил руки и стал медленно умирать. Ему уже не хотелось выбраться, он не пытался приложить какие-либо усилия, чтобы как-то повлиять на свою судьбу. Рейлин просто сказал себе: "Ну что ж, все равно у меня ничего не получиться, так зачем зря напрягаться?" И Чарли за это его ненавидел. Но самое ужасное во всем этом было мерзкое до тошноты чувство, что самого Чарли ждет такая судьба. Невидимка отчаянно сопротивлялся этим мыслям, но где-то в глубине души, у него тоже проскальзывало подобное желание. Сама пустыня будто шептала: "Брось это, все равно ничего не выйдет. Ты лучше ляг, отдохни, а я укрою тебя своим покровом, и никто тебя не потревожит"

Рука Чарли застыла, когда пальцы коснулись черного узора на запястье. Ненависть и человечность боролись внутри него.

"Убей его. Он сводит тебя с ума, он жалок и заражает своей слабостью тебя. Давай, он даже не окажет сопротивления. Он скажет спасибо. Убей. Убей же" – шептал один голос в его голове.

"Чарли, ты не убийца. Ты никогда не лишишь жизни невиновного, беспомощного. Рейлин дал тебе кров, дал еду, он не заслужил быть зарезанным в своем же убежище, человеком, которого он приютил" – нашептывал второй.

Чарли глубоко вдохнул, открыл глаза и отнял дрожащие пальцы от глифа.

«Я не убийца»

– Пора поменять наши подстилки, старые уже совсем сгнили, – сказал Скаут, не оборачиваясь.

– Зато тепло.

– Чувствуешь запах? Мы задохнемся, если не поменяем подстилки.

Раздражение вновь стало достигать критической отметки.

– Какая разница, древо само уже почти сгнило, рано или поздно мы все равно умрем. Может быть даже и задохнемся.

«Я не убийца»

– Думай, что хочешь, а я все равно их поменяю. И твою и свою, – поставил точку Чарли и потянулся к своей подстилке.

Ослепительная вспышка пронзила глаза и как молния ударила прямо в мозг, с электрическим потрескиванием разбегаясь по мышцам. Вдох и пронзающий холодный воздух обжёг легкие, а ссохшиеся губы словно разошлись по швам, обильно кровоточа. Безупречно белое, но до непривычки плоское, словно крышка стола, небо замерло над ним, не решаясь двинуться при постороннем.

Чарли застыл, часто и отрывисто дыша. Картина, возникнувшая перед ним всего на секунду, жгла сознание как раскаленный гвоздь. Пальцы схватили пустоту, промахнувшись мимо подстилки на пару сантиметров.

– Чего застыл? Передумал? – произнес Рейлин, окинув ошеломленного Скаута взглядом.

Голос Рейлина привел невидимку в чувство.

Чарли с некоторым усилием выпрямился и нервно облизал губы. Крови не было.

«Что это было?»

Скаут тряхнул головой, отгоняя остатки видения.

– Нет, ничего, – Чарли дотронулся тыльной стороной ладони до болезненно горячего лба.

Невидимка сгреб свою подстилку и направился к выходу. Спустя секунду, Чарли, неожиданно для себя обнаружил, что едва не уперся лбом в стену, выронив из безвольно повисших рук свою ношу. На плечи Скаута навалилась непомерная усталость, не позволяющая пошевелить и пальцем. Сердце, и то, стучало редко и лениво, готовое погрузиться в пучину сна вместе с остальным организмом.

Чарли не мог выдавить из себя ни слова, ему едва хватало сил на простой вдох. Мысли застопорились, кровь по венам продвигалась медленными толчками. Зловонное дыхание смерти раздалось где-то над ухом.

– Чар…ли… – протяжно, почти на распев, прогудел чей-то голос у него позади.

Скаут попытался обернуться. Голова сильно кружилась, а все вокруг казалось смазанным и расплывчатым. Пурпурный свет расслоился на несколько пучков и бил прямо в глаза, куда бы Чарли не переводил взгляд. Слух тревожили потрескивания и раскаты грома.

– Чар…ли… Я лгу? – раздался смешок тем же голосом.

– Лгу? – вторил ему тоненький писклявый голосок.

– Лгу-у-у-у!? – верещал третий противный и визгливый.

Чарли, собрав волю в кулак, рывком обернулся. От резкого движения он потерял равновесие и упал. Темнеющий взгляд впился в сидящего перед ним на корточках человека. Силуэт его расплывался и таял, словно лёд на солнцепёке, но невидимка его узнал.

– Выберись, – прозвучал голос, похожий как две капли воды на голос Чарли.

Сознание, хлопнув дверью, ушло.

***

– Обещай, что никогда не оставишь меня одну, – негромко произнесла Элейн, слегка опустив взгляд.

Такая хрупкая и прекрасная. Она стала всем для него, смыслом существования, поводом бороться за жизнь. Она была тем, что мешало ему сдаться.

По щекам лучницы вновь побежали прозрачные слезинки.

Чарли коснулся ладонью её щеки, большим пальцем стерев слезу.

– Обещаю.

Элейн уткнулась ему в грудь. Чарли обнял её.

– Обещаю, – повторил он еще раз.

***

Скаут открыл глаза. Перед его взглядом сусликом застыл Рейлин, внимательно его изучая.

– Живой, – констатировал он.

Чарли молча сел, едва не ударив лбом отпрянувшего Рейлина.

– Аккуратнее, остолоп! Чуть меня не сшиб! – возмущенно погрозил кулаком хозяин пещеры.

Скаут, даже не глянув на соседа, все так же храня молчание, отправился прямиком на выход из убежища.

– Ты куда собрался? – немного удивленно проскрежетал Рейлин

Чарли откинул деревянную крышку пещеры. Смог, что обычно тяжко плавал в небе, сменился каскадом грозовых облаков, а в лицо ударил порыв холодного ветра. Скаут на секунду замер, но потом уверенно выбрался на поверхность. Толща мертвецки-серого песка, восставшая из своей могилы благодаря порывистому ветру, угрожающе вздыбилась, готовая броситься на невидимку и растерзать его в клочья.

Чарли с презрением смотрел в лицо надвигающейся песчаной буре, перегородившей ему путь до двери. Воспоминания, пришедшие в момент, когда он был без сознания, напомнили кое-что важное. То, ради чего он должен бороться, клятву, что он дал Элейн. "Обещаю, что не оставлю тебя одну"

– Я выберусь. Чего бы мне этого не стоило, – ответил Скаут пустоте и шагнул навстречу взревевшему шторму.

– Стой! – выкрикнул Рейлин, высунувшись из норы и схватив Чарли за ногу, – Ты сбрендил!? Возвращайся немедленно, эту бурю нужно переждать!

– Нет, Рейлин, эту бурю нужно победить, – твердо сказал Чарли и вырвавшись, пошел прямо к песчаному демону, разинувшему свою гигантскую пасть.

– Ты свихнулся!? Ты совсем рассудок потерял!? Вернись! Не смей! – кричал ему вслед Рейлин.

Чарли, стиснув зубы, шел вперед. Тварь, замаскированная под пустыню, ринулась ему навстречу. Песок с яростью врезался в Скаута, царапая и обдирая одежду и кожу, намереваясь обглодать его до костей. Однако, несмотря на всю свою ужасающую мощь, пустыня не смогла опрокинуть Чарли. Она ранила его с каждой секундой все больше и больше, причиняя неимоверную боль, но все же, она не повалила его на спину, не убила. Чарли, превозмогая боль, пустыню, и самого себя, сделал шаг. Буря, яростно зашипев, навалилась еще сильнее, но Чарли сделал второй шаг. Тварь в панике взревела и смертоносный поток острого песка утроил свою силу. Однако, все было уже предрешено. Третий шаг дался невидимке намного легче, несмотря на усилия всей пустыни. Существо, поглотившее целый мир, шаг за шагом отступало, куксилось и шипело как загнанный зверь, неизбежно проигрывая схватку. И вот, последний шаг. Остатки чудища разметало в стороны резким порывом ветра, а серый песок, словно пепел, сыпался с неба усеивая собой поле брани.

Чарли, прорвавшись сквозь оковы мертвого мира, уверенно шел вперед, оставив позади все страхи и слабости. Картина, которая то и дело маячила перед ним все время, что он пробыл здесь, наконец-то предстала перед ним без рамок и ограничений. Рассудок был ясен и кристально чист.

Пройдя всего-навсего десяток метров, Скаут наткнулся на дверь, выросшую перед ним буквально из-под земли. Скала, некогда белая, была покрыта кровавыми отпечатками рук и костяшек, обозначая все попытки Чарли её открыть. Посреди двери виднелась огромная замочная скважина.

Скаут потянулся к ручке.

– Остановись! – заставил его замереть крик.

Чарли сжал протянутую руку в кулак и обернулся на крик. В десяти шагах от него стоял Рейлин.

– Ты не понимаешь, что делаешь! – сказал Рейлин.

– Я нашел ключ, Рейлин! Я сделал это! Я смогу выбраться! – ответил ему Чарли.

– Нет, Чарли Стейн, ты не нашел его, это пустыня тебя обманывает… Как обманывала меня все эти годы.

– Поверь мне!

Рейлин, прихрамывая, подошел.

– Нет никакого ключа! И не было! Ясно тебе? Отсюда не выбраться! – разошелся Рейлин.

– Спасибо, Рейлин, – внезапно сказал невидимка, протягивая руку.

Тот подозрительно глянул на Скаута и пожал протянутую руку.

– За что спасибо?

На губах у Чарли возникла несвойственная для него улыбка, а во взгляде вспыхнуло что-то очень темное. Он крепко стиснул ладонь Рейлина и рывком дернул к себе. Рейлин упал на песок, вывихнутая рука звучно хрустнула.

– Ты и есть мой ключ, – процедил Скаут, склонившись над ним.

– Что ты несешь? Отпусти меня, ненормальный! – закричал Рейлин.

Но Чарли держал его так крепко, что казалось еще чуть-чуть и послышится еще один треск костей, на этот раз в кисти. В левой руке невидимки кровожадно сверкнул клинок.

Рейлин сжался в клубок, крик перешел в плач.

– П-пожалуйста, не надо! Я уйду из пещеры, оставлю её тебе, только не убивай, прошу!

Скаут занес кинжал.

– Ты фальшивка, Рейлин. Ты все то, во что я боюсь превратиться! Ты не настоящий! – выкрикнул Чарли, как безумный.

Что-то держало его за руку, не позволяя опустить оружие на свернувшегося на песке человека. Он кричал, что Рейлин не настоящий, но кричал Скаут это не Рейлину, а себе. Сомнения, тонкими черными нитями, тянулись из его сердца прямиком к пальцам, обхватившим кинжал так крепко, словно он мог выскочить и убежать. "А что, если…"

– П-пощади, умоляю! Я не сделал ничего плохого! Я просто старый трус, прячущийся под землей! – продолжал молить Рейлин.

Рука Чарли дрогнула.

«Это… Это неправильно. Он ведь действительно ни в чем не виноват. Может я ошибаюсь и нет здесь никакого двойного дна? Тогда Рейлин умрет по моей вине»

Чарли вспомнил безумное выражение лица своего двойника, когда тот придавил его к земле. Искаженная копия его самого, погрязшая в злобе и ненависти.

– Я не хочу стать таким как он… – сказал Чарли, опустив кинжал.

В глазах у Рейлина засияла надежда и он немного приподнял голову, оживая прямо на глазах.

– … Но пока я заперт здесь, он разгуливает в Сеинтории, а значит, мои близкие в опасности.

Рейлин, только приободрившись, замер. В его глазах застыл животный ужас.

– Элейн в опасности. А значит, я должен рискнуть.

Дрожь в руке успокоилась. Клинок, сверкнув в серебристой вспышке молнии, под оглушающий раскат грома вонзился Рейлину точно в грудь. Кинжал, некогда служивший исключительно добру, с кровожадным чавканьем вгрызся в плоть, уйдя по самую рукоятку.

Чарли грузно упал на колени, рядом с бездыханным Рейлином. Небо хохотало, разрываясь от грома и вспышек молний.

– Ты не настоящий… не настоящий…

Невидимка отвел взгляд от мертвеца и посмотрел на дверь, ожидая, что сейчас она откроется. Вот-вот, еще секунду и она точно отворится.

– Ну давай уже! Я сделал это! Я убил свои слабости! – крикнул на каменное изваяние Чарли.

Дверь, белым монолитом молча смотрела на него. Без издевки, без насмешки. Вообще без ничего. Просто кусок камня.

Зубы сами собой стали выстукивать быстрый ритм, сердце барабанило так громко, что готово было выскочить из груди, все тело взмокло, а желудок захотел судорожно сжаться.

Чарли обернулся к мертвому Рейлину.

– Что я наделал…

Глава 2. Демон

Гул приближающихся шагов пронзил опустившуюся на слабоосвещенный холл тишину, взбаламутив, как морской ил, едва-едва зародившееся вечернее спокойствие. Хмурый мужчина, чьей дерзости хватило так бесцеремонно разрушить иллюзию тихого весеннего вечера, шел по испещренным трещинами мраморным плитам, то и дело бросая безучастный взгляд на обшарпанные стены и торчащие из рам стеклянные клыки разбитых окон. Главный корпус Легиона уже больше никогда не будет выглядеть как раньше.

Достигнув своей цели, мужчина остановился. Перед его лицом в свете Луны блеснула все та же висевшая на двери серебряная табличка, некогда приводившая Легионеров в ужас. Мужчина промедлил всего миг, перед тем как взяться за ручку. Старая привычка думать дважды, перед тем как заходить к Командующей без вызова.

Скрип двери. Чертова дверь скрипела постоянно, как бы её не смазывали и не подтягивали.

Зайдя внутрь, он увидел задремавшую за бумагами девушку. Её короткие, цвета воронова крыла, волосы взлохматились и торчали в разные стороны. В пальцах у неё было сжато перо.

– Кхм, – кашлянул мужчина, стараясь поделикатнее разбудить уснувшую.

Девушка рывком вскочила, звучно ударившись коленом об стол, едва его не опрокинув. Её белая сорочка жутко помялась, а на рукаве виднелись пятна от чернил.

– Прошу прощения… – не до конца придя в себя промямлила она, так и застыв посреди комнаты.

Мужчина и бровью не повел.

– А, Дезмонд! Извини, не сразу узнала тебя в полумраке, – очнулась наконец-то девушка и с едва читаемым облегчением села обратно в кресло.

– Где Командующий? – сухо спросил Дезмонд.

– Он… а, кажется, отправился на встречу с временным правлением, по поводу кандидатуры нового градоначальника… – немного растеряно ответила она.

– Ночью?

Гвардеец кивнул на окно, сквозь которое пробивалась луна.

Девушка тоже повернулась к окну, словно не доверяя словам Дезмонда.

– Ну… пару часов назад ушел, – поправив свое предложение, сказала она, устало потерев переносицу.

– Ясно.

Дезмонд развернулся и потянул дверь за ручку.

– Дезмонд.

Гвардеец остановился.

– Прошло уже три месяца, а вестей от неё до сих пор нет… – мягко продолжила девушка.

Дезмонд не шевелился.

– Может… – пыталась подбирать слова девушка.

– Что? Плюнуть на неё и не искать? – еле сдерживая злобу, проговорил Дезмонд, вцепившись в металлическую дверную ручку.

– Нет, что ты! – воскликнула она, – Просто в городах то и дело вспыхивают беспорядки, и нам бы…

Дезмонд резко развернулся.

– Вам бы пригодилась моя помощь, да?! – перебил её гвардеец, теряя контроль, – А кто поможет Кейт?! Может ты?! Ведь Легион уже давно бросил её!

– Дезмонд, у нас очень мало ресурсов, страна трещит по швам и вот-вот полыхнет восстанием!

– Ах, полыхнет, да? – вкрадчиво переспросил гвардеец, – Я сейчас покажу, что такое полыхнуть!

Рыжие волосы Дезмонда взмыли в воздух, глаза загорелись, а на кончиках пальцев вспыхнуло бордовое пламя.

– Успокойся, Дезмонд! – Встав из-за стола, воскликнула девушка.

– Не успокаивай меня, Мирианна! Поверь, это я еще просто чертовски спокоен!

В Дезмонде вспыхнули эмоции, которые он подавлял как мог. Ярость и боль от потери лились через край, угрожая спалить дотла и без того потрепанный Легион. Слова Мирианны бесили его от того сильней, что были чистой правдой. После того черного дня Легион, Клименфор да и вся Сеинтория резко ухнули в бездну. Когда закончилась гроза, стершая пол города, на улицу хлынул обескураженный народ, жаждущий объяснений от своего градоначальника. Когда же, спустя несколько часов, никто не выступил с заявлением, люди ломанулись в единственный оплот закона в столице – корпусу Легиона. Какого же было их удивление, когда штаб-квартира их непобедимой армии Одаренных едва не рассыпалась от дуновения ветерка, сочась из всех отверстий кровью убитых Легионеров. Хорошо, что Стивен уже пришел в себя к тому моменту и смог выйти к толпе, иначе беспорядков было бы не избежать.