Откровение Невидимки: Катарсис
– Дезмонд, не надо, – легла холодная рука на плечо вспылившего гвардейца.
Дезмонд обернулся и увидел возвышающегося горой Командующего Легиона.
Лицо здоровяка поросло щетиной, левая рука безвольно висит на повязке. Лучшая интерпретация Легиона.
Дезмонд еще раз глянул на застывшую в защитной стойке Мирианну, а потом развернулся, стряхнул руку Стивена с плеча и зашагал прочь, гневно топча пол.
– Единственное "Не надо" – это не надо было рассчитывать на вас, – раздраженно пробормотал Дезмонд.
Стивен и Мира проводили его взглядом.
– Он успокоится, – произнес Стив, продолжая смотреть ему вслед.
– Мне бы вашу уверенность, Командующий, – отозвалась Мирианна, расслабившись.
– Я тебе уже раз пятьдесят сказал обращаться ко мне на "ты", – устало сказал Стив, проходя в кабинет, – Есть новости?
***
– Значит так! – хлопнул ладонью по деревянному столу сбитый жилистый мужчина, – объясняю план действий еще раз, для особо тупых!
Толпа из пятнадцати-двадцати человек, облаченных в простенькую кожаную броню, усиленно изображала внимание, периодически шикая на болтунов. Здесь и сейчас решалось их будущее, ведь судьба, разбив наголову Легион и Клименфор, подарила им шанс вырваться из нищеты и ободрать пару денежных деревьев.
– …а те тупицы из вас, что умудрятся подохнуть… Ну что же, там им и могила, – продолжал рассказывать план действий мужчина, то и дело прерываясь, чтобы подобрать эпитет позвучнее и пооскорбительней для своих подчиненных, однако на ум ему кроме "тупиц" ничего не приходило, от чего он недовольно цыкал и продолжал рассказ.
Один из сгрудившихся вокруг стола, здоровяк – метра два ростом, недовольно нахмурился и плюнул на пол в сторону повествующего план.
– Что такое? – забыв о плане, выпрямился главарь собравшейся в заброшенном доме шайки, – Тебе что-то не нравится? – провел он рукой по жирным волосам, зачесывая их назад, и подошел вплотную к громиле.
По толпе прошел гул, люди расступились, опасаясь встать на пути у своего разгневанного лидера. Однако детина, к которому он обратился, не дрогнул.
– Да, не нравится! Ты кого тут тупым назвал, шмакодявка? – выпятив грудь, заявил здоровяк.
Несколько человек кинули на него испуганный взгляд. По толпе пробежалось едва уловимое "новенький" и "покойник".
– Да чо вы так трясетесь, а? – словив те самые взгляды, обернулся к людям верзила, – Чо вам этот коротышка позорный сделает, а?
– Что я сделаю, значит, да? – исподлобья глядя на гиганта, произнес главарь банды.
– Вот именно, – усмехнулся здоровяк, чуть наклонившись к собеседнику, – Что ты мне сдел…
Последнее слово он не успел договорить. Глаза главаря засияли золотым светом, и голова здоровяка лопнула, словно переспевший арбуз, забрызгав кровью и мозгами пол и бедолаг, кто стоял ближе всего. Тело, качнувшись, с грохотом рухнуло.
– Еще есть желающие дерзнуть мне? – окинув взглядом людей, спросил главарь.
Тишина.
– Отлично. Уберите этого кретина, – раздал приказы главарь и вернулся к столу, на котором лежала карта Сеинтории.
Двое мужчин вышли из толпы и, схватив мертвеца под руки, поволокли его наружу.
– Итак, последняя репетиция.
Скрежет.
– Первое, проникаем в город под видом каравана с помощью из Элдерона, благо нам как раз встретился такой три дня назад.
Главарь стоял у стола и тыкал пальцем в карту, указывая кто, куда и в какой последовательности будет двигаться в "благотворительном караване", едва ли не заготавливая для каждого фразу.
– Шаг второй, после того, как мы проникнем в город, первый и второй отряд берет центральный район, а третий…
Скрежет.
Главарь немного сбился, прерванный назойливым шумом.
– А третий отряд… – повторил он.
Скрежет.
– Да кто там, черт его дери, издает эти проклятые звуки?! – взорвался он, второй раз сбившись с мысли.
Толпа расступалась от его взгляда, словно от огня.
Чуть поодаль ото всех показалась фигура в темном балахоне. Незнакомец сидел на стуле и, уперев свой меч острием в пол, неспешно проводил по нему точильным камнем.
– Эй, ты! – прикрикнул на него лидер шайки.
Вместо ответа, незнакомец в балахоне еще раз провел по лезвию камнем, издав тот самый раздражающий скрежет.
Глубокий капюшон полностью скрывал его лицо, а единственная масляная лампа, висевшая под потолком, лишь отбрасывала неловкую тень, оставляя еще меньше шансов разглядеть незнакомца.
Главарь скривился, вновь услышав скрежет.
– Еще один новичок, что ли? – проворчал он.
Банда в ответ лишь пожала плечами.
– Ну, ребята… – процедил злодей и направился к сидящему незнакомцу.
– У него меч… – робко произнес кто-то из толпы.
– Ты дурак что ли? Еремона ржавой зубочисткой пугать? – ответили с другого конца комнаты.
Главарь банды Еремон, тщеславно ухмыльнувшись, бесстрашно подошел к сидящему в балахоне. Незнакомец занес точильный камень еще раз, но Еремон пинком выбил камень у него из рук.
– Ты что, совсем болван или страх потерял? – злобно проговорил златоглазый.
Ответом послужила тишина.
Еремон рывком сорвал капюшон с головы незнакомца.
На секунду главарь застыл в недоумении, а потом расхохотался. Толпа удивленно зашепталась, кое-где послышались неуверенные смешки – "босс же смеется, значит смешно, значит надо смеяться".
Насмеявшись вдоволь, Еремон обернулся к толпе. Улыбка на его лице сменилась гримасой ярости.
– Кто из вас, пустоголовых кретинов, додумался притащить сюда бабу?! – рявкнул главарь.
Рявкнул он так громко, что висящая под потолком лампа закачалась, разбрасывая тени туда-сюда.
Главарь показательно схватился за голову. Затем он тяжело вздохнул и, проведя рукой по сальным волосам, повернулся к сидящей на стуле девушке.
– Ну, и чего ты здесь забыла, девочка? – вопросил он, пригнувшись к ней почти вплотную, опершись рукой на спинку её стула, – В бордель не берут?
Масляная лампа качнулась, осветив её лицо.
На Еремона пал алый взгляд.
– Я пришла за твоей головой, – прозвучал её наполненный сталью голос.
– Что?! – взорвался хохотом Еремон.
Толпа, не сдерживаясь, захохотала вместе со своим главарем.
Она улыбнулась краешком рта.
В следующий миг, девушка с нечеловеческой скоростью пнула Еремона в громко хрустнувшее колено и, молниеносно взмахнула клинком, разрубив горло Еремона. По-кошачьи запрыгнув на стоящее обезглавленное тело, она ловко оттолкнулась и в один миг преодолела все расстояние, разделявшее её и безмолвную толпу. Еще до того, как упала первая капля крови Еремона, отточенным до идеала и наполненным звериной силой, движением, девушка рассекла напополам ближайшего к ней бандита. Взмах клинком – на пол полетела голова еще одного бандита.
Тело Еремона с глухим стуком рухнуло на пол.
Толпа, вздрогнула и ожила. Кто-то потянулся за своим клинком, кто-то в панике бросился убегать. Красноволосой убийце было абсолютно все равно. Обречены были и те, и другие.
"Быстрее, моя дорогая, еще быстрее" – шипел голос в ее голове.
Взмах меча – кровавый след расчертил испачканный временем потолок. Второй взмах – еще одна алая нота сорвалась с инструмента маэстро и отпечаталась на стене. Раздались крики.
" А вот и хор " – хихикал шипящий голос.
Кто-то все же успел выхватить оружие, но у них не было ни малейшего шанса. Алая убийца безжалостно и жестоко убивала бандитов одного за другим, кружась в смертоносном стальном вихре.
Кровь залила пол, забрызгала стены и окна. Комната обыкновенного заброшенного домика пропиталась смертью и превратилась в бойню.
– Нет, пожалуйста! У меня семья, дети! Я сдамся властям, только пощадите!!! – выронил из рук оружие и упал на колени последний бандит.
Она лишь на секунду застыла, вновь замахиваясь для атаки. Её красные, как кровь волосы взметнулись, глаза полыхнули неведомой человеку жаждой.
***
Дженнет втянула носом воздух и обратилась к темному небу, подставляя лицо дождю. Поначалу он обжигал. Струйки воды, текли по её обнаженному телу, словно раскаленная магма, готовая прожечь её насквозь. Дождь нещадно хлестал её по плечам, норовя втоптать в грязную землю, наказывая за все, что она сделала. Это была пытка, это была её кара – гореть под обычным дождем, словно под струей пожирающего все и вся пламени. Еще секунда, еще миг и очищающее пламя дождя сожрет её, не оставив даже пепла… Но потом он смилостивился. Вода с неба больше не обжигала Дженнет. Ей было даровано прощение. Она чувствовала каждую каплю, чувствовала, как вместе с дождем смывается кровь её жертв.
– Скажи, зачем я это сделала? – тихо, едва различимо из-за звуков дождя, произнесла она.
Её голос звучал до сумасшествия непривычно. Слабо, даже немного робко. Едва ли кто-то мог слышать и видеть её такой. Обессиленная, изнеможенная бесконечной жаждой, она стояла на берегу небольшого озера, такая беззащитная и слабая.
"Ты сделала это для Легиона и для защиты своих близких" – прошептал ей голос в ответ.
Валкери посмотрела на свои ладони – на них проступили черные узоры.
– И Кейт тоже? – голос экс-Командующей дрогнул.
" Её жертва не была напрасной… Но и не была последней. Ты должна быть готова на все, ради величия Легиона! " – нашептывал голос.
– На все?
Шум дождя усилился, отчаянно забарабанив по водной глади и земле, пытаясь заглушить шипевший у Дженнет в голове голос. Дождь пытался сказать: "Не слушай его! Не слушай!"
Но Дженнет все равно слушала.
"На все"
Ливень, признав свое поражение, постепенно стих.
Голос захохотал.
"Только благодаря нам Легион будет жить вечно!"
Рисунки на её руках побледнели и почти растаяли, оставив лишь едва заметный контур.
– Вечно, – повторила Дженнет и хищно ухмыльнулась.
Глава 3. Семь жизней, одна судьба
Тихий звук отворившейся двери на секунду потревожил мирно прогуливающуюся по Седэну ночь, на что последняя ответила далеким воем одинокого волка. Луна, любезно заглянувшая в окошко, не на долго осветила наглому нарушителю спокойствия путь к своей цели, за что он был ей безмерно благодарен. Тихонько, чтобы не разбудить свое дремлющее беззаботным сном чудо, нарушитель, оказавшийся прекрасной девушкой, покрался по деревянным половицам в комнату, моля их лишь об одном – не скрипеть. Старичок-пол сжалился над ней и молча вытерпел её легкую поступь. До встречи со своей судьбой ей осталось несколько шагов и всего одно препятствие – изящная деревянная дверь, выкрашенная в цвет мяты, но сердце девушки колотилось так, словно их разделяла тысяча метров. Сладкое предвкушение встречи сменилось внезапным приступом страха, что его там может не оказаться. Страх пришел из ниоткуда, заставив ускорить шаг. И вот, последняя преграда позади – она бесшумно отворила дверь. Взгляд сразу же обнаружил родной силуэт и на сердце с облегчением пролился свет, заставив страх таять, как тает последний снег по весне. Он здесь, с ним все хорошо. Ночная нарушительница, переполненная самыми светлыми и теплыми чувствами, которые когда-либо испытывала, едва сдержалась, чтобы вопреки всему своему мужеству не заплакать. Ощущение тепла в груди, покинувшее ее после смерти друзей, наконец-то вернулось, позволяя побаловать себя таким чувством, как любовь.
Аккуратно шагнув к небольшому шкафчику, девушка застыла, задумавшись как бы его открыть, издав поменьше звуков. Уж этот старый пройдоха точно заскрипит как невменяемый, стоит его только тронуть.
«А, черт с ним» – не найдя выхода, махнула она рукой.
Тратить время на это ей не хотелось, поэтому она, проигнорировав собственную привычку убирать все по своим местам, решила один раз сделать исключение.
Беззвучно расстегнув куртку, она сложила её аккуратным прямоугольником и примостила на пустующий письменный стол. За кожаной курткой последовали уже менее бережно сложенные потертые коричневые штаны.
Девушка взяла за уголки свою любимую черную майку с проймами и потянула вверх, как вдруг ощутила, что находится в объятиях. Спину обожгло тепло, на плечо лег немного колючий подбородок.
– Все-таки разбудила? – с легкой досадой в голосе, тихо спросила она.
Вместо ответа поцелуй в шею.
По её телу пробежала приятная дрожь, на лице засияла улыбка.
– А давно разбудила? – прошептала она.
– Как только вошла в дом, – прошептал в ответ он и снова поцеловал её.
Девушка, развернулась к нему лицом и их губы слились в сладком водовороте переполнявших их чувств. Не отрываясь друг от друга, они вслепую двинулись к разворошенной постели, шаг в шаг повторяя действия друг друга. Уткнувшись в край кровати, он неспешно сел, она последовала за ним. Повалив его на спину, девушка села на него верхом. Черная майка полетела на пол. Она прильнула к нему, вновь утонув в страстном поцелуе. Их тела распалялись все сильнее, угрожая устроить пожар и сжечь все дотла, но им было все равно, здесь и сейчас были лишь они, а на весь мир – плевать.
– Я так люблю тебя, Элейн, – отвлекшись на миг, произнес он, – Не знаю, что бы я делал без тебя…
Девушка улыбнулась и провела ладонью по его щеке.
– Я тоже тебя люблю, Чарли.
***
Утренний лучик света, заразившись нахальством ночного вторжения луны, запрыгнул в комнату и неспешно стал бродить по ней, выискивая кому бы насолить и кого бы разбудить. Вскоре, обнаружив свою цель, солнечный отпрыск стал медленно, сантиметр за сантиметром подкрадываться к ничего не подозревающей, спящей жертве, собираясь самым наглым образом прервать тот сладкий сон, которым она спала. Он вскарабкался на белоснежную постель и коснулся своим теплым прикосновением её неприкрытого тела. Лучик неторопливо странствовал по спящей девушке, то спрыгивая с нее на постель и перебирая её темные волосы, то взбираясь обратно. Наигравшись вдоволь, он улегся на её прекрасное личико. Девушка зажмурилась, не желая просыпаться, и перевернулась на бок, прячась от вероломного нападения. Однако, солнечный паршивец все же добился своего.
Элейн сладко потянулась, и открыла глаза. Утро наступило резко и стремительно, как противовес длинной, но приятной ночи. Солнце, взошедшее уже как несколько часов, медленно, но неумолимо двигалось по небосводу, отгрызая последние кусочки от остатков еле-еле выпрошенного выходного.
Элейн, потянувшись еще раз, села.
«Уже куда-то смылся. Вот же деятельный» – не то с восхищением, не то с огорчением подумала она.
Воспользовавшись тем, что в комнате она была одна, Элейн без стеснения скинула одеяло и, встав с кровати, прошагала к оставленным на письменном столе вещам. Подойдя к временному прибежищу своей одежды, она обнаружила свою черную майку, заботливо сложенную, как и все остальное. Оценив этот жест, Элейн довольно хмыкнула.
Девушка кинула взгляд на свою любимую кожаную куртку с примятым меховым воротником. Элейн была так счастлива, когда Чарли нашел её где-то в развалинах главного корпуса Легиона, ведь эта куртка – единственное, что ей осталось от отца. Все остальное кануло в пустоту вместе со старым Седэном. И даже небольшая заплатка на спине, возле лопатки, никак не умаляла её радости.
Одевшись, она распахнула дверь и вышла в зал. Сквозь приоткрытые панорамные окна слышалась уличная возня. Работа в Седэне кипела с утра до позднего вечера, городок восстанавливали после схватки Амун-Ра и песочного воина. Этот день отпечатался не только на сердце Элейн, но и оставил глубокий шрам на всем городе.
«Даже как-то неуютно отдыхать, когда все работают» – подумала девушка, стараясь отогнать мрачные воспоминания.
Входная дверь отворилась, прервав её размышления.
– Доброе утро! – миролюбиво улыбнувшись, произнес Чарли.
Под мышкой он держал свежеиспеченный хлеб в бумажном пакете, а в руках воду и доверху заполненный морозной солью пакет с мясом.
– Доброе, – ответила она, расцветая в улыбке.
– Извини, не успел ничего приготовить, думал ты проснешься позже, – сказал Скаут, снимая обувь и проходя на кухню.
Элейн проследовала за ним.
– Ничего страшного. Тебе помочь?
– Не-а. Лучше дай мне минут двадцать, и я порадую тебя чем-нибудь вкусненьким, – поставив пакеты на продолговатый стол, ответил невидимка.
Девушка с легким недоверием приподняла бровь.
– Проснулся кулинарный талант?
Чарли усмехнулся.
– Может быть, – сделав загадочное выражение лица, ответил он.
Мило рассмеявшись, Элейн вышла с кухни.
– Творите, мастер. Только чур без пожаров, ладно? – обронила напоследок она, хитро прищурившись.
– Да ладно тебе, было всего один раз! – посмеялся в ответ Скаут, вспомнив, как сбежал когда-то от стражей Амун-Ра, спалив второй этаж.
Элейн, миновав зал, подошла к ванной комнате. Для неё это было несколько в новинку, поскольку раньше в Седэне была общая баня. Однако теперь, когда "выдался подходящий случай", как говорил Руфус – староста городка, было решено провести водопровод в каждый дом, тем более что такой технологией они уже давно обладали. Седэн – городишко, так сказать, взрывоопасный, поэтому жители не особо рвались за прогрессом.
Зайдя внутрь, Элейн подошла к округлой металлической раковине и потянула за красный рычаг. Меланхолично что-то прогудев, новенький срез трубы все же разродился теплой струей воды.
Умывшись и приведя себя в порядок, страж Амун-Ра направилась на кухню, в предвкушении застать "маэстро" Стейна в панике тушащего пылающий завтрак.
– А вот и ты, прошу к столу! – предугадывая реакцию лучницы, прозвучал голос Чарли.
Элейн изумленно застыла, не веря своим глазам. На столе, с бережно подстеленной скатертью, расположились две белых тарелки, на которых, источая аромат, заставивший живот девушки бесстыдно заурчать, лежало по два, изумительных по своему виду и наполнению, бутерброда. Бутерброд – какое жалкое слово, почти оскорбление, для того шедевра, что предстал перед её глазами.
– Ого… – только и сказала Элейн, не в силах отвести взгляд от произведения искусства.
– Ну давай, скажи это, – хитро прищурился Чарли, – А то не дам отведать!
– Ладно-ладно, я была не права, – с улыбкой ответила она, признавая свое поражение.
– Это ты еще не попробовала, – продолжал шутить Скайт, – Садись.
Невидимка услужливо отодвинул стул, ухаживая за дамой. Лучница села, благодарно кивнув, и застыла в нерешимости.
– С какого начать? – угадал Чарли.
– Ой, не лопни от гордости, – сказала она, по-ребячески показав язык.
Взяв с тарелки один из бутербродов, Элейн аккуратно откусила кусочек.
– Восхитительно! – воскликнула она и с наслаждением принялась за оставшуюся часть.
Скаут, не спеша присоединяться, взял с кухонной тумбы небольшой железный чайничек, и две стеклянных кружки. Поставив одну перед Элейн, он аккуратно, придерживая крышечку чайника, стал наливать в кружку темную жидкость.
Глаза девушки округлились еще больше.
– Кофе!? Это кофе!? – удивилась она, – Ты где его достал? Это же невероятно редкий напиток в наших краях!
Чарли хитро улыбнулся.
– Украл!
– Что!? – чуть не поперхнулась Элейн.
– Да шучу, – усмехнулся невидимка, – Руфус поделился своим неприкосновенным запасом.
Лучница с подозрительным прищуром посмотрела на него.
– В знак благодарности, – пояснил Скаут.
– Ох уж этот Руфус, – прожевывая еду, покачала головой Элейн.
– Ну, ты здорово всем помогла, остановив Ра, – наконец-то уселся невидимка.
– Да… – протянула девушка, слегка помрачнев, – Жаль, что он… болен. Только-только вновь стал человеком, и тут… такое.
– Кайзи сказал, что у него "психическое расстройство" в следствии какой-то травмы, – сказал Скаут, отхлебывая из своей кружки.
– Но что могло нанести эту травму? – задумчиво произнесла Элейн.
Чарли отхлебнул еще кофе.
– Кто знает.
***
– Так-так-так, ага, раствор, концентрат, ага… – бормотал щуплый мужичок, беспокойно бегая от одного лабораторного стола к другому.
Суетливый медик-исследователь рылся в своих нескончаемых запасах, гремя и шурша всевозможными стеклянными колбочками, коробочками, сверточками и пакетиками, раз за разом ныряя в этот хаос и плескаясь в нем, словно дельфин в открытом море. Он был в своей стихии, он наслаждался этим беспорядком, весь этот звон и грохот ласкал его слух так, как никогда бы не смогли все величайшие музыканты и певцы всея Сеинтории. Каждый стук продолговатой колбы о изъеденный всевозможными химикатами стол порождал в его душе тепло, а взгляд не мог нарадоваться плескающейся внутри голубоватой жидкости. Он был так близок к достижению желанного результата! Это был финал его трудов, завершение полета его фантазии, которую не смог прервать даже катаклизм, обрушившийся на голову Легиона. Разноцветные глаза горели страстью, из горла рвался возглас радости, мышцы сводило в желании прыгать на месте.
– Еще, еще одна капелька, ага! – дрожащими руками сблизил две колбы, аккуратно, по каплям, переливая зеленую жидкость в голубую, заставляя последнюю слегка пениться и мерцать.
– Кайзи, открой! – внезапно раздался чей-то громкий голос, сопровождаемый злобным стуком в металлическую обшивку двери.
Кайзи от неожиданности чуть не выронил обе колбы.
– Отстань, ага, – еле слышно произнес медик и стараясь пропустить мимо ушей звук, мешающий торжеству науки, продолжил свой опыт.
Грохот не прекращался.
– Я знаю, что ты здесь! Открывай давай, мне кое-что нужно! – повторил человек за дверью.
Медик прищурился и бросил злобный взгляд на ломящуюся под ударами дверь.
– Да плевать мне, ага, оставь меня в покое, – нервно проворчал экспериментатор, концентрируясь на своей задаче.
– Я сейчас выбью дверь!
– Ничего ты не выбьешь, ага, я её так укрепил, что даже Командующий со своей силищей не пробьется, – злобно шипел Кайзи, понимая, что быстро теряет посетившее его вдохновение.
– Я её выплавлю к чертям собачим! – продолжил голос за дверью.
Медик от досады аж подпрыгнул.
– Ну почему, почему единственная уязвимость защиты выпала на долю такого несдержанного идиота, как он!? – быстро навернув круг по лаборатории, прошипел он, – Иду, ага! – Уже громко сказал Кайзи, отмыкая замки.
Как только щелкнул последний замок, дверь бесшумно распахнулась и внутрь, едва не опрокинув самого медика, ворвался Дезмонд. Дверь снова захлопнулась.
– Ты ч-чего пихаешься, ага!? – заикнувшись от такой наглости, воскликнул Кайзи.
– Ральф еще в камере? – без приветствия начал гвардеец.
– А тебе какое дело, ага? – сиротливо прижав к себе свои колбочки, недовольный вторжением в свое святилище, ответил ученый.
Огненный гвардеец прошел в глубь комнаты.
– Мне нужно его увидеть. Прямо сейчас.
– А мне, может, нужно по потолку ходить и в небе летать, ага, дальше что, ага? Разрешение Командующего у тебя есть, ага? – Все так же прижимая колбы, стал ходить из стороны в сторону медик.
Дезмонд вытянул неизменно обмотанную тонким эластичным бинтом руку в сторону одного из доверху загруженных различными препаратами столов. На кончиках его пальцев вспыхнуло оранжевое пламя.
– Ключ. Живо.
Гвардеец был настроен крайне решительно.
– Ты что творишь?! – воскликнул Кайзи, даже не добавив свое фирменное "ага".
Дезмонд молчал.
– С ума сошел, ага?! Ты что себе позволяешь, Легионер, ага!
Небольшой сгусток пламени сорвался с указательного пальца рыжего гвардейца и с треском ударил в стол, отшвырнув его в сторону. От грохота разбитых склянок медика едва не хватил удар.
– Стой!!! Стой, стой!!! – закричал Кайзи.
Дезмонд молча перевел руку на следующий стол.
– Третий раз повторять не стану. Ключ.
– Да будь, ты проклят, ага! – не сводя злобного взгляда с разрушителя его святыни, ответил медик.
Перехватив склянки одной рукой, Кайзи нырнул в карман и бросил Дезмонду сверкнувший в голубоватом свечении гестила ключ.
– Все, а теперь уходи, ага!
Гвардеец открыл дверь лаборатории и вышел в коридор.
– Командующий вломит тебе за это, ага! Так в Легионе никто не смеет поступать, так и знай, ага! – выкрикнул ему вслед Кайзи.
Дезмонд остановился.
Медик сильнее прижал к себе склянки, опасаясь за их судьбу больше, чем за собственную.
– Никакого Легиона больше нет, – прозвучал голос гвардейца.
***
"Конечно я передам привет… Неру. Неру. Неру" – все повторял и повторял голос в его голове, раз за разом прокручивая одни и те же болезненные воспоминания. Кровь, крики, тела… Все полыхает, течет как охваченная пламенем масляная картина.
Амун-ра посмотрел на разрисованную стену.
Мрачная фигура замерла на облупленной стене, зловеще пронизывая комнату своим взглядом. На лице зияла пара огромных черных глаз, пустота которых высасывала душу из всех, кто его видел. Острые, в несколько рядов клыки растянулись на лице в презрительной ухмылке. В руке белел клинок. Его зловещая тень заполонила комнату и неспешно тянула к Амун-Ра свои цепкие лапы, пожиная и поглощая все на своем пути. Мрак непроглядной завесой окутал Ра.