Луна Васмиора

Взбегая по лестнице так, будто под ногами не мешается ворох тяжелых юбок, я двигаюсь в восточное крыло. Когда-то именно там располагались комнаты рабынь, в одной из таких комнат жила мама. Старый Повелитель был так щедр, что позволил ей жить одной в огромных покоях. Правда, кроме кровати и стола там ничего не было, зато сколько же места для игр в детстве у меня имелось.

На мгновение мне показалось, что можно было бы отыскать ту самую комнату, но нет. Я не приведу врага в единственное место в замке, которое мне дорого.

Я останавливаюсь, чтоб перевести дух и пытаюсь собраться с мыслями, держась за голову обеими руками, головокружение усиливается, мне приходится опираться о стены, чтобы не сбиться с пути и не упасть.

Мне начинает казаться, что все зря, за мной никто не идет. Мы ошиблись и теперь не миновать беды еще большей, чем убийца, свободно расхаживающий по замку. Я останавливаюсь, чтоб перевести дух, припадаю к стене. Как же сильно сжимает виски, хочется сесть на пол и заскулить.

Собрав остаток сил, я двигаюсь дальше, безнадежно удаляясь от Рида, праздника и солдат как можно дальше. Что же я скажу ему? Всё пропало? Что ошиблась, решив отступить от надежного плана ради взбредшей в голову идеи? Рид убьет меня, это точно, могу только представить, как зол он будет поутру, узнав, что ничего не вышло.

Почувствовав на горячей коже легкий ветерок, я оборачиваюсь, чтобы подставить ему лицо, и вижу вдали коридора силуэт.

Страх сковал меня, подобно напуганной птичке, я смотрела на приближающуюся фигуру с открытым ртом. Мозг упорно отказывался верить, что все происходящее правда. Видимо, до конца я не была готова столкнуться лицом к лицу с убийцей, встать перед ним, заглянув всепоглощающему страху в глаза.

– Луна, – его шепот разнесся по коридору и глухо ударился о стены, проникая в мое сознание, как пытка.

В предательской темноте никак не удавалось разглядеть его лицо, только глаза, горящие, словно тлеющие угли в камине.

– Я пришел, – в его голосе я явственно слышала насмешку. Он протянул ко мне руки, замедлив шаг. – Потому что ты ждала меня.

Вместо того, чтоб думать о том, что скоро меня попросту не станет, я могла думать только о том, что не вижу его лица, не смогу оставить для Рида надпись с его именем. Свет! Мне нужен свет, я должна узнать его.

Бесцеремонно скинув туфли на каблуке, я подхватила юбки и побежала. Только чудом мне удавалось не споткнуться и не кувыркнуться через голову, переломав шею. В спину дунул ледяной ветер, ударяясь о кожу застывшим льдом. Я вскрикнула, пытаясь отстраниться от боли и припустила с максимальной, на какую способна в данный момент, скоростью. Представляю, как это выглядит со стороны, благо, хоть никто не увидит этого позора с задранным до подбородка платьем.

– Не беги от меня, маленькая Луна, – разнесся злорадный смех. – Я твоя судьба.

В душе все похолодело, кажется, даже сердце замерло в испуге, какая же я глупая. Бесконечно глупая, необразованная рабыня, гусыня, решившая, что сможет тягаться с тем, кому и в подметки не годится.

Решив обернуться, чуть не пропустила поворот и не влетела в стену, а какое бы вышло нелепое фиаско, благо страх придал мне сил, заставляя стать чуточку внимательнее, темнота едва ли могла явиться препятствием в такой ситуации, я бежала, не думая, что могу споткнуться обо что-то или не заметить стену и протаранить ее лбом, облегчив тени за моей спиной задачу.

Коридор, короткий, совсем как моя жизнь, холл, обставленный старой мебелью, еще коридор, длиннее и шире прочих. Совсем близко до места, где я смогу увидеть его и опознать. Отпустив подол платья, вынимаю припрятанный кусок угля, в надежде успеть оставить после себя имя убийцы, бежать становится сложнее, юбки путаются между ног, в ушах стучит кровь.

– Луна, – от его голоса я всякий раз вздрагиваю, кровь стынет в жилах. В этот раз он протянул гласные буквы в моем имени, совершенно жутко.

Мне страшно, бесконечно страшно, я не хочу умирать, не сейчас, не так, не от его руки в темных закоулках замка, но что-то менять уже поздно, остается только бежать.

В спину ударяет поток воздуха, усиленный магией, я чувствую всплески волшебства почти так, как об этом говорила мама несмотря на страх в душе поет что-то прекрасное, отзывается на его силу, клокочет, хочет к нему прикоснуться и в то же время нечто более ужасное подбирается к горлу и сжимает его. Я вскрикиваю, падая на холодные плиты и обдирая колени, ладони и лоб, рычу от досады и обиды.

– Хочешь поиграть? – Раздается совсем рядом, однако никого не видно.

В этот раз его голос придал мне сил, кряхтя и ругаясь, я поднимаюсь, опираясь на стену и покачиваясь, совсем как полуживые перепившие гости Рида после праздника, пытаюсь бежать дальше, сцепив зубы.

– Какое отчаянное самопожертвование! – Он смеется, издеваясь надо мной. Смеялся ли он так же, убивая Кейдру, убивая каждого в этом проклятом замке? – Остальные не пытались совершить пробежку перед смертью.

Я сжимаю челюсть, стараясь не слушать его, не придавать значение его словам, еще один коридор и всё будет кончено.

– Та девушка, миленькое личико. Ты наверняка ее помнишь, я забрал ее зимой. Как же она орала. Она хотела жить, очень хотела, даже больше, чем ты.

«Не слушай его! Не слушай! Не смей!» – твержу себе и все равно по щекам текут слезы, от воспоминаний, как я пробралась к повозке, как увидела тело Кейдры, ее искаженное страхом и предсмертным криком лицо.

Кое-как мне удается добежать до открытой террасы, я вываливаюсь на нее, едва держась на ногах, пытаюсь отдышаться и оборачиваюсь, однако никого не вижу, зато чувствую, его магия для меня словно маяк для кораблей.

– Кейдра была моей подругой, – на выдохе произношу я. Он может убить меня на расстоянии, но мне важно выманить его, увидеть.

Совладав с огнем в легких, расправляю плечи, заставляя колени не дрожать и не подгибаться. Ему нравится страх, он упивается им, глядя как жертва жмется к стенке, умоляет о милости, стенает, кричит. Я не доставлю ему такой радости.

– Почему? – Спрашиваю в пустоту.

Несколько секунд ничего не происходит, меня окружает полная тишина и голые стены в слабом лунном свете. И наконец удается разглядеть тень, отеляющуюся от стены, тень обретает силуэт, постепенно перерастающий в человека с телом, волосами, лицом и всем остальным присущем живому смертному существу. Смертный… Такой же как я, из крови и плоти.

Он выходит на свет, не стараясь подавить злую ухмылку на лице, позволяет мне увидеть его лицо, скидывает капюшон и убирает волосы с лица, совсем незнакомого лица.

– Не узнаешь меня? – Мужчина шутливо кланяется и смеется. – Я помогу, – участливо говорит он, предавая лицу серьезность. – Мое имя Тео, но ни тебе, ни твоему хозяину оно ничего не скажет.

– Почему? – Твердо повторяю свой вопрос, опасливо отступая на шаг.

– А как ты думаешь, Луна?

Еще шаг, и еще, отступая, оглядываюсь, понимая, что еще немного и я прижмусь к перилам, дальше отступать некуда, да и незачем. Начиная озираться по сторонам, громко всхлипываю, делая вид затравленной жертвы и намеренно спотыкаюсь, успев подхватить кусочек угля. Тео. Всего три буквы, очень простые, мне давно не приходилось практиковать письмо, но я обязана справиться, даже если это имя Риду ничего не скажет, он сможет со временем всё вызнать. Вокруг меня облаком расплылся кровавый подол платья, смотря прямо в глаза убийцы, я накарябала первую букву его имени.

– Откуда мне знать? У таких как ты нет логичных причин для убийств.

Вторая буква неровным контуром легла на моем запястье.

– Все просто, – Тео усмехается, приближаясь ко мне, в его руке загорается сфера. Вот он, – мой конец. – Мне платят, я убиваю.

Сглатывая ком в горле, все еще пытаюсь заставлять голос не дрожать, смотреть на яркую переливчатую сферу жутко, я стараюсь не думать, как ужасна смерть, пытаюсь представить, что это совсем не больно, я просто усну. Просто усну. Просто усну.

– И кому же могла помешать бесправная рабыня? – Последняя буква появилась на моем запястья, я сжала кусок угля в ладони и встала, одной рукой оправив юбку.

По крайней мере, не умру на коленях.

– Ты начала мешать давно, примерно с рождения, – Тео широко улыбнулся, делая шаг навстречу.

Прижавшись спиной к перилам, я посмотрела вниз, представляя, как долго падать до земли и что лучше: сфера или прыжок вниз. Ни один из вариантов сильно не прельщал, я вздрогнула, искоса посмотрев на Тео.

– Я говорила не о себе, – пожала плечами, как ни в чем не бывало. То, что моя скромная персона как кость в горле у некоторых высокопоставленных, это и так понятно. – Кейдра. Чем она помешала? Сада? Логер? Африта? Мэйзак? Я могу долго перечислять имена…

Бесконечный список имен никак не идет из головы, глядя на Тео он только становится четче, я помню каждого. Помню их лица, их немногочисленные семьи, чем они занимались в замке. Их и так лишили земли и свободы, позволив доживать у ног хозяина, к чему убивать?

Тео не ответил, он наклонил голову чуть набок и смотрит на меня, как будто пытается понять, о чем я думаю.

Страх отступил, оставив место для злости. Элир, Шэта, Янира, Фета, Усвит, Доган, Лока, – их много, слишком много встает в моей памяти и поглощает страх перед смертью.

Тео чуть развернулся, обдумывая что-то, у меня перехватило дыхание, сон, в котором Кейдра вела в библиотеку, желая показать своего убийцу еще тогда резко впился в память, но сейчас, увидев Тео боком, я потеряла дар речи. Это не просто сон, не знаю, что, но не сон. Ведь Кейдра показала мне настоящего убийцу. Значит это не выдумка воспаленного болью сознания.

– Ты боишься? – Тео начал обходить меня по кругу, совсем как хищник перед нападением на жертву, загнанную в угол.

– А ты не боишься? Ничего не мешает тебе спать? – Рычу я в ответ, захлебываясь ненавистью. – Десятки душ, чьи жизни ты отнял. Они не забудут о тебе, Тео. Никогда.

В его глазах сверкнул гнев, на мгновение вдруг стало очень холодно, Тео спустил с ладони сферу, направив ее в стену.

– Гляди! – Закричал он. – Вот что будет с тобой, так что подумай не об убитых, а о себе.

Его крик смутил меня определенно меньше, чем обожжённая льдом стена, но я и правда задумалась.

– Чего же ты ждешь? – Настала моя очередь угадывать мысли, пристально разглядывая лицо Тео. – Не можешь без разрешения? Кто должен прийти сюда? Ну же, Тео, я все равно умру, не страшно, если ты расскажешь.

Как бы ни так, страшно, лицо моего убийцы перекосилось от гнева, ему не по нраву, когда знают, что отнюдь не он вершитесь неизбежного.

– И у тебя есть хозяин, – сладко протянула я, обнажая зубы в улыбке.

Однажды мама сказала, что злость может погубить человека, как и тщеславие. Говоря это, она потрясала перед моим носом пальцем, заставляя признать вину содеянного и принять наказание за детскую шалость. Может я действительно тщеславна и зла, потому как в тот момент, мне хотелось отгрызть ей палец, визжать и выяснять отношения, доказывать свою правоту.

Этот фрагмент из детства пришел в тот момент, когда я увидела во взгляде Тео то, что мама видела в моем, когда улучала меня в негодном поведении.

– Как печально, ты даже не можешь сам выбрать жертву, чтоб по-настоящему насладиться убийством. Некто всегда держит тебя на железном поводке.

Тео ударил кулаком в стену и одним махом подпрыгнул ко мне, схватив за горло.