Он не отпустит
Не могу оставить.
Потому и держу, не позволяю Славе убежать от меня. И никогда не позволю.
– Ты не понимаешь, что говоришь. Ты просто не в себе, – покачал я головой.
– Тебе нравится так думать – что я не в себе. Могу бумаги какие угодно подписать, что ты получишь ребенка. Но с условием, что ко мне ты, Игнат, никогда не приблизишься, – попыталась она вырваться.
Нет уж.
Больше не позволю.
И слушать сейчас не стану то, что Слава говорит. Её слова – вода, потом сама же и пожалеет.
Или не пожалеет? Что, если она настолько ненавидит нашего ребенка, что готова отдать его даже не мне, а любому, кто попросит? Что, если она именно так и хотела сделать – оставить дочь в роддоме?
А аборт не сделала, потому что родители запретили…
– Идем, – приобнял Славу, не обращая внимания на её тычки и брыкание, и повел в подъезд. – Тише, моя хорошая. Я отведу тебя домой, тебе нужно отдохнуть.
– Тебе туда нельзя. Убирайся, – оттолкнула она меня.
И сникла.
Как-то резко. Только что была у Славы энергия, и будто всю её выкачали резко. Осунулась, обхватила себя тонкими, длинными руками, и даже слезы пропали.
– Тебе нельзя ко мне домой. Я ничего не рассказала родителям, я с ними сейчас живу. Нельзя, чтобы они узнали обо всем.
– Защищаешь меня? – через силу спросил, испытывая немалое к себе отвращение.
Слава не рассказала ни отцу, ни матери, почему мы расстались. Может, все еще любит? Потому и не поделилась. Хотя… дьявол, как можно любить меня после того, что я с ней сделал?
Я сам себе отвратителен. И не думал, что смогу так поступить с любой женщиной, не то что с любимой.
Но поступил. И этого не исправить.
– Я защищаю себя. Не тебя. Не хочу, чтобы они меня жалели, чтобы сидели рядом со мной и за руку держали. Жизнь им не хочу портить.
– Значит, расскажу я, – кивнул я решительно, и подтолкнул Славу в кабину лифта.
– Ты не посмеешь!
– Я это сделаю. Пусть узнают.
– Зачем? – прохрипела она, и прижала пальцы к вискам. – Папа тебя убьет. А мама… мама заявление в полицию напишет. В тюрьму захотелось?
– Я ведь заслужил. Так что пусть убивают, пусть сажают. Пусть все будет честно, любимая моя.
Слава дернулась от моих слов. Не от того, что я сказал про свое убийство, а когда её любимой назвал.
Ей… неприятно? Горько?
Или, все же, что-то у нее осталось ко мне?
– Всегда по-своему поступаешь? А обо мне подумать не хочешь? Хоть разок, Игнат,– в голосе ее горечь.
– Я только о тебе и думаю.
И это правда.
Я с юности знал, что не совсем нормален. Мне важен был контроль, полная принадлежность мне. Потому и оставил мысль о семье, о серьезных отношениях, предпочитая общество профессионалок.
А тут Слава. И отношения, начавшиеся ненормально стремительно. Слишком быстро, как я сейчас понимаю.
Тогда я думал, что успокаиваюсь рядом с ней. Пытался сдерживать свою темную сторону, и иногда получалось. Чаще всего. А в один момент у меня сорвало крышу, и я понял, что я не то что несколько ненормален, я – абсолютный псих. И поступил со Славой так жестоко, как только может поступить мужчина. Разве что не избил её, хоть на этом спасибо.
Но как только за ней закрылась дверь полгода назад, я начал скучать. И не смог перестать любить, не смог забыть. Вернуть хотел сразу же, поддаться своим демонам, и запереть Славу дома. Чтобы только моей была, чтобы слушалась беспрекословно. Запретить ей выходить без меня из квартиры, сделать полностью зависимой – это казалось соблазнительным.
Чтобы только моя была, и ничья.
Сдержался.
Заставил себя отпустить Славу. Чтобы жила счастливо, без меня. К мозгоправу пошел. Работы еще много предстоит, но многое внутри себя я уже переосмыслил, подлечил. Нужно было раньше идти к душеведам. В юности еще. Тогда я бы не испортил жизнь себе, Славе, и, возможно, нашей с ней дочери. Но ведь лучше поздно, чем вообще никогда.
Я твердил, и твердил себе, что Славе стоит дать свободу. Что я не буду ее искать. Твердил, но понимал, что скоро сорвусь, и поеду за ней, найду, где бы она ни была. А затем получил фото от Рамиля, и на этом фото – беременная Слава. К тому времени я уже знал, что она не виновата в том, во что я поверил. Я уже знал, что наказал её зря.
И приехал. Приехал, чтобы своими глазами увидеть, что я с ней сделал. Потому, если её отец решит меня убить, то я даже от пули или ножа уворачиваться не стану. И наручники позволю на себя надеть.
– Ты думаешь только обо мне? – переспросила Слава, когда мы вышли из лифта. – Тогда не говори ничего моим родителям. Я не хочу, чтобы они знали о прошлом. Ты уступишь мне в этом?
Слава внимательно вгляделась в мое лицо. Требовательно, настойчиво.
Уступить ей? В мелочи – да, но не в таком.
– Я могу не говорить им сейчас. Расскажу позже. Вместе расскажем.
– Посмотрим, – кивнула Слава. – А я пока подготовлю маму к тому, что ребенка заберешь ты.
Она старается говорить о том, что отдаст мне нашу дочь спокойно и холодно, но в глазах стоит ужас.
Не верю, что Слава на это способна. Просто не верю.
Запуталась она. И я могу это понять.
– Я не стану забирать у тебя нашу малышку, – обхватил её плечи, хотел прижать к себе.
Хоть бы еще раз обнять, вдохнуть её цветочно-цитрусовый аромат. Поцеловать… просто, черт возьми, поцеловать.
И чтобы Слава простила меня, если это возможно. И даже если невозможно – пусть простит! Я на все готов ради этого.
– Тебе она тоже не нужна? – опустила Слава голову.
– Не говори так. Не смей даже думать о том, чтобы отдать ребенка. Она мне нужна. И ты мне нужна. Не по отдельности, а вместе!
Я, все же, не сдержался. Преодолел ее сопротивление, и прижал к себе. На пару секунд смог позволить себе уткнуться в ее мягкие волосы носом, вдохнуть ее запах, почувствовать мягкость и нежность тела… и Слава вывернулась.
– Что здесь происходит? – услышал я недовольный мужской голос, а затем и увидел высокого мужчину с серебристыми прядями в волосах.
– Папа, – начала Слава растерянно. – Это…
– Я Игнат, – подошел к мужчине, и протянул ему руку. – Антон Альбертович, могу я с вами поговорить?
– Поговорить? Ну входите в квартиру, Игнат. Поговорим. И вы объясните, что происходит, – недобро усмехнулся он, развернулся, и отошел от лифта в сторону коридора.
Глава 14
8 месяцев назад
– Арабеск… хорошо, спину ровнее. Михайлова, что с ногами? Арабеск, а не поза пьяного грузчика! – выкрикнула хореограф.
Аккомпаниатор невозмутимо играла на рояле, пока труппа занималась.
На удивление, вчера все прошло хорошо. Посиделки не удались – у Павла были дела, он дал мне номер менеджера, чтобы я договорилась по мебели, и мы перенесли дружескую встречу на сегодня.
После репетиции.
С утра Игнат отвез меня в театр, и я осталась. Рабочего графика пока что нет, но мне объективно необходимо вернуть форму.
– Булатова, арабеск. Выше, не сгибай колено! – Фаина Алексеевна подошла ко мне, и болезненно ткнула пальцем в бедро. – Взвешивание через неделю, кстати.
– Вес в норме, – задыхаясь ответила я, и продолжила работать.
– Вес – да, но рыхловата, – без обиняков заявила хореограф.
Согласна.
Напротив, в другом конце зала, тренируется Женя. И показательно меня игнорирует. Странно, что она решила работать с труппой, уверяла ведь, что время еще есть, и вдруг явилась и вчера, и сегодня.
Неужели мозги на место встали?
– Отлично, встаем в пятую позицию… – хлопнула в ладони Фаина Алексеевна.
Все исполнили, и продолжили тренироваться под довольно-таки едкие замечания. Я откровенно задыхалась. Все же, хоть я и занималась самостоятельно, но, как оказалось, себя я жалела. И делала все в полсилы. Теперь это заметно.
Я мокрая насквозь. Ноги дрожат, мышцы – кисель. Танцевать никогда не было легко, балет – это самый тяжелый спорт, и знали бы зрители, что происходит с прекрасным лебедем, убегающим со сцены за кулисы. Лебедь держится за бок, и пытается отдышаться. Утирает пот, пытаясь не размазать грим, и возвращается на сцену.
– Танич, отлично. Хабарова – спину держи! Булатова – хорошо, но можно лучше. Следи за коленями, ты не лягушка, не жалей себя. Волынина, – с неудовольствием взглянула Фаина Алексеевна на Женьку, – руки деревянные, с плечами проблемы. Сходи на массаж.
– Хорошо, – буркнула Женя.
Никогда она не умела принимать критику. Странно, что в хореографическом продержалась. Знала бы мама, какими эпитетами меня иногда награждала Нина Васильевна. При всех. Однако, мне это помогло – я из кожи готова была вылезти, чтобы она похвалила.
И добилась своего.
– На сегодня все! – отпустили нас, и я чуть не упала на пол от усталости.
Но собрала все оставшиеся силы, и поплелась в раздевалку.
– Ты где поселилась? Привет, – толкнула меня Женя.
– Мы разговариваем?
– Да ладно тебе, – скуксилась она. – Ну характер у меня такой, будто ты не знаешь.
– То есть, швырять мне в лицо расческами и выкидывать мои вещи – это милые проявления твоего характера?
Я стянула пуанты, и без жалости выбросила их – грязные, на один раз буквально.
– Ты ведь тоже не святая! – сузила Женя глаза. – Наврала мне. Так что мы квиты.
– Жень, я не врала, я просто не рискнула тебе говорить про смотр. Знала, что ты скандалить станешь. И… если ты извинишься, то я тоже извинюсь, но никак иначе, – устало произнесла я, снимая одежду. – Не готова извиняться? Тогда давай просто не замечать друг друга.
Я взяла полотенце, обула сланцы, и пошла к душевым.
Женька за мной – тоже в резиновых сланцах, только не в голубых, а в розовых.
– Извини, что вспылила. Я просто разозлилась дико. У меня в кармане роль была, – зашептала мне Женя на ухо. – А ты пришла и всё сместилось, и не у меня одной. Я в шоке была, если честно. Прости!
Я взглянула на нее. В глазах Жени сожаление.
Вздохнула, и кивнула:
– Прощаю. И ты извини, что не рассказала про смотр.
– Мир?
– Мир, – улыбнулась я.
– Ну слава Богу, – рассмеялась Женя. – Думала, из-за своего гадкого характера я лишилась подруги. Ну я и устала! А эта Фая – такая грымза, тебя жирной назвала!
– Она указала, что у меня мышцы – так себе. И она права, Жень, – я включила воду, и встала под душ. – Если я быстро не приду в форму, то не выдержу такой темп со своими мышцами.
– Мне разонравился «Спартак». Кто вообще его зимой ставит? Обычно «Щелкунчик», а тут «Спартак» – отозвалась Женя.
Я пожала плечами, и прибавила напор воды.
Одним камнем на душе меньше – не люблю ссориться с близкими.
Я вышла из душа, и поняла, что забыла фен. Вот дьявол!
– Сушись сначала ты, – Женя протянула свой. – А то простынешь еще.
– Спасибо, – я взяла фен, и принялась сушиться, а затем вернула его Жене, и пыталась пригладить волосы.
Они у меня, как и у мамы, прямые, блестящие, но если их не уложить – я превращаюсь в одуванчик. А ведь Игнат совсем скоро заедет за мной, и мы поедем в кафе вместе с его друзьями.
Ладно, хоть накрашусь, чтобы выглядеть прилично.
– Так где ты поселилась?
– С мужчиной, Жень. У него дома.
– Ого! И кто он? Один из премьеров? Хореограф? Антрепренер? – с жадным любопытством начала выпытывать подруга, параллельно рисуя себе стрелки.
– Он не из балетных.
– Покажи фотку!
– У меня их нет, – растерялась я.
Упущение. Нужно сфотографироваться с Игнатом, и на заставку экрана поставить. И вообще, почему это у меня нет его фотографий?!
– Тогда не верю. Стопроцентно, живешь с седовласым старцем-продюсером, – хихикнула Женя.
– Он точно не седовласый старец.
– Так познакомь! Или не простила меня?
Мы вышли в коридор, и я задумалась – знакомить, или нет? Игнат сегодня знакомит меня с друзьями, а у меня только Женя есть, и Вера. Но Вера не в Петербурге. А Женя…
– Мы едем в ресторан, – я остановила подругу у выхода, и проверила телефон. Игнат уже подъехал. – С его друзьями. Жень, я могу взять тебя с тобой, но давай без намеков на постельные приключения, ладно? Это не наши ровесники, это взрослые мужчины, и могут подумать лишнее. Таких шуток они не одобрят.
– Я умею себя вести, – оскорбилась Женя. – Буду паинькой. Это с тобой я могу пошутить, а с посторонними, ясен фиг, нет. И в скатерть тоже сморкаться, так и быть, не стану.
– Спасибо, – рассмеялась я, и мы вышли на улицу.
Снова дождь, черт вы его побрал. И, вдобавок, промозглый ветер. А еще я забыла, что у Игната за машина. Хоть бы просигналил мне, что ли.
Вместо этого Игнат вышел из машины, и пошел нам с Женей навстречу.
– Опять без зонта, – покачал он головой, и раскрыл его надо мной и подругой. Склонился, и прижался к моим губам.
– Привет, – прошептала я, оторвавшись от него.
С трудом.
– Привет, – улыбнулся он мне. Пропустил прядь волос между пальцев. – Ты такая пушистая.
– Сильно плохо?
– Красиво.
– Думала, я как пудель, – хихикнула я.
– Самый обаятельный и привлекательный пудель, – подмигнул Игнат, и перевел взгляд на Женю. – Добрый вечер.
– Это Женя. Моя подруга. Мы вместе приехали, и в одной труппе. А это Игнат, – представила я их друг другу.
– Очень приятно, – пропела Женя, и мило улыбнулась Игнату.
Я успокоилась, взглянув на неё. Женька взяла себя в руки, остыла, и превратилась из злючки в мою подругу. Главное теперь – следить, чтобы она не пила ничего алкогольного, а то её понесет.
– Женя поедет с нами, – прошептала я. – Ты не против? Она… своеобразная немного, но в общем, хорошая.
Женя, и правда, неплохая. Резкая, стервозная, истеричная, но в детстве она меня защищала. Все наши, в основном, жили в интернате. Не все родители смогли прилететь в столицу, и жить со своими детьми – дорого это. А такие дети, живущие в интернате, взрослеют гораздо быстрее. Я же была домашней, и ребенком в полной мере. Женя, с которой мы сначала ссорились, поняла это, увидела, что я с трудом могу дать отпор другим. И начала делать это за меня. Выручала, защищала, делилась всеми своими тайнами. А в подростковом возрасте с ней что-то случилось, и начались перепады настроения.
Ничего, главное – она извинилась.
– Поедем со мной. Паша с Алиной, это его невеста, тоже у меня в машине. Поместимся, – кивнул Игнат.
И мы пошли к его авто.
Глава 15
– Так вот кто украл у меня Славу, – прощебетала Женя.
– Извиняться не стану. Мне Слава нужнее.
– Вообще-то, я знаю ее дольше, – шутливо возмутилась подруга, глядя на Игната. – Вечно вы, мужчины, являетесь, а мы лишаемся подруг.
– Никого ты не лишишься, Жень, – рассмеялась я.
Зря волновалась.
В машине все присматривались друг к другу. Паша мне еще вчера понравился – основательный он, серьезный. Алина, его подруга, скромная, хоть и выглядит как стервозная фотомодель.
А сейчас мы в ресторане, и я уже успела познакомиться с Рамилем и его девушкой – Викой, а также с Игорем. И, вроде бы, меня приняли. Да и Игнат ведет себя со мной не как со временной подружкой. Мы сидим плотно, почти неприлично прижавшись друг к другу, и на спинке моего стула лежит рука Игната.
– Клевый ресторан. Мы проходили мимо него недавно, я начиталась отзывов, зашла, а меня выгнали. Очередь на неделю, – продолжила болтать словоохотливая Женька. – А сейчас пусто. Мы одни здесь. Наврали мне, что ли? Просто не захотели пускать? Может, жалобную книгу попросить, и про прошлый раз написать?
– Жень, не воюй.
– Жалоба принята. Я – владелец ресторана, – Рамиль кивнул Жене. – Обычно здесь аншлаг, но раз в две недели я освобождаю ресторан для своих. Сегодня как раз такой день.
– Вау! Свой ресторан! – хлопнула подруга в ладони.
Я внимательно оглядела Женю и Рамиля, с неудовольствием отметив, что мужской взгляд устремлен в декольте подруги. И от спутницы Рамиля это внимание не укрылось. Женя, наоборот, приосанилась, выставляя на всеобщее обозрение свою грудь.
К слову, ей есть что выставлять. Кажется, она даже бюстгальтер не надела. Я к такому привыкла – у Женьки размер груди не самый подходящий для балета, и во время репетиций и спектаклей она всегда туго перебинтована. Поэтому Женя, когда работа завершается, предпочитает полную свободу. Можно понять, но в ресторан без бюстгальтера?!
Я с тревогой взглянула на Игната, и расслабилась – он не пялится на Женьку.
– Скажи, пожалуйста, – сердито обратилась к Жене Вика – подруга Рамиля, – а это правда, что а балете все через постель?
– Чаще через диван. Иногда через постель, или через стертые коленки. Все, кто добиваются ролей, проходят через это.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги