Hell Divers. Адские ныряльщики. Призраки

– Тебе, принцесса, и море по колено, так? – сказал Уивер. – Великая Магнолия Катиб. Стремительная, бесстрашная и…

– Чудная! – ухмыльнулся Роджер, вскинув над очками свои кустистые брови.

Улыбка с его лица медленно сползла, он насупился.

– Нет, на это я не пойду, – наконец, произнес он и сбросил карты в ту же кучку, что перед этим Эндрю.

Уивер посмотрел на Магнолию.

– Теперь только ты и я.

Она заправила за ухо выбившуюся прядь голубых волос, стараясь не поддаваться на его подначки. Это было частью игры. В картах каждый становился засранцем, даже такие симпатичные парни, как Уивер.

– Еще по одной, – сказала она.

Тай снял с колоды карту, положил на стол и подвинул Уиверу. Затем взял еще одну и бросил Магнолии. Она свою сразу открывать не стала, вместо этого сосредоточившись на лице Уивера. На этот раз он уже не щурился – лишь сурово смотрел, как человек, потерявший в жизни все, кроме чести. В глазах коммандера игра не ограничивалась одними только кредитами. Она давала ему возможность быть лучше всех. После того, как Икс в Гадесе пожертвовал собой, Уивер занял его место первого хеллдайвера на «Улье». Этот человек просто так не сдавался.

Но то же самое можно было сказать и о Магнолии.

Воспоминания о том дайве до сих пор отзывались болью. Она выросла без отца, а десять лет назад потеряла двух человек, которых больше всего уважала: сначала своего командира, Круза, потом Икса. Такую потерю она не смогла бы возместить.

«Не отвлекайся, Магнолия, играй».

Корабль опять содрогнулся от толчка, по всему «Улью» эхом прокатился грохот грома, который было ни с чем не спутать. Магнолия приподняла краешек четвертой карты, а когда увидела, что это черва, у нее перехватило дух.

Не шестерка и не десятка, к которым она так стремилась, но до флэша было рукой подать. Десятка позволила бы собрать стрит-флэш. Но и эту комбинацию побить будет нелегко.

– Ты первый, – сказал Тай Уиверу.

Уивер достал монетку из старого мира и подбросил в воздух, глядя Магнолии в глаза. Это был трюк, уловка, призванная внушить ей мысль, что он рискует. Эту монетку он брал с собой на задания и пользовался ею в тех случаях, когда надо было принять решение, а все варианты выглядели паршиво.

Коммандер поймал ее, раскрыл ладонь, посмотрел и сказал:

– Двадцать кредитов.

Теперь решение было за ней.

Можно было поднять ставку, надеясь, что она ошиблась и никакой хорошей комбинации у него на руках нет. Можно было спасовать. Или же, если она все же права, и карты у него действительно хорошие – скажем, две пары или тройка, – он уравняет ставку, и у нее сохранятся неплохие шансы побить его комбинацию, когда им раздадут по последней карте.

Тай поднял глаза на лампочку, свисавшую на проводе над столом. Та раскачивалась из стороны в сторону и мигала.

– Твой ход, принцесса, – сказал Уивер.

На правый глаз Магнолии упала прядь волос, но она даже не пошевелилась. Ее взор был прикован к коммандеру. Она и в самом деле начинала ненавидеть, когда он ее так называл.

– Отвечаю на твои двадцать и ставлю шестьдесят сверху.

Роджер захлопал в ладоши.

– А вот это уже здорово. Я, пожалуй, выпью еще!

Он сделал из кружки приличный глоток, вытер рукавом губы, сел прямее, открыл рот и протяжно рыгнул, заполонив этим звуком всю комнату.

Эндрю ухмыльнулся, Тай закрыл нос. Когда отрыжка, вонявшая дешевым пойлом и жареной картошкой, затянулась на неопределенное время, даже не думая идти на спад, Магнолия удивленно распахнула глаза.

Черты лица Уивера на это никак не отреагировали. Он посмотрел на горку своих фишек и опять поднял глаза на девушку. Затем, не сводя с нее взгляда, схватил три стопочки по двадцать фишек и подвинул в банк.

«Черт, – подумала Магнолия, – а ведь он тоже рискует». Она посмотрела на Тая, который сдал им по пятой, последней карте, и положил в центре стола рубашкой вниз еще одну. Ею могли воспользоваться как Уивер, так и Магнолия, чтобы собрать комбинацию – или не собрать.

На этот раз она первая посмотрела свою карту, позволив Уиверу увидеть ее реакцию.

Двойка треф. Черт.

Она почувствовала, что щеки вот-вот полыхнут жаром. Если Уивера выдавал прищур, то ее саму – румянец. Надо было наложить побольше румян, они скрыли бы его. Если она проиграет этот кон, то еще очень долго не сможет позволить себе покупать косметику на черном рынке.

Уивер глянул сначала на свою карту, потом перевел взгляд на Тая, который открыл последнюю карту на столе.

Магнолия сначала увидела десятку, потом червовую масть.

Нет, этот кон ей точно не проиграть. Сегодня вечером она выпьет чего-нибудь горячительного и поест курицы! От одной мысли у нее потекли слюнки.

Уивер протянул руку, вырвал изо рта Тая калорийный батончик и швырнул на пол.

– Ты даже не представляешь, как меня это бесит! – сказал он.

Магнолия чуть не улыбнулась. Коммандер на глазах терял хладнокровие.

– Сколько у тебя там осталось? – спросил Уивер.

Она закусила губу, старательно пытаясь изобразить из себя новичка в картах.

– Сотня кредитов.

Она почувствовала, как Роджер бросил взгляд на нее через стол, и автоматом подняла руку, чтобы показать средний палец. Но когда увидела на его лице щенячье выражение, не смогла. От избытка чувств к ней парень чуть ли не млел. В определенном смысле это было даже мило.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты похожа на Женщину-кошку? – спросил он.

– Это еще что за хрень? – спросил Эндрю, выбил руку, которой Роджер подпирал щеку, и тот уронил на стол голову.

– Ты чего! – запротестовал Роджер, вытирая рот. – Это та отмороженная на всю голову героиня комикса, который я отыскал в архиве.

Поскольку Эндрю по-прежнему смотрел ничего не понимающим взглядом, он объяснил:

– Комиксы. Ну, типа как про Супермена. Неужели не видел?

– Если ты ищешь супермена, то он прямо перед тобой, – со смехом произнес Эндрю.

– Скорее уж суперпьянь, – проворчал Роджер.

Уивер щелкнул пальцами, чтобы все замолчали, и вновь посмотрел на Магнолию.

– Ставлю сто.

Когда он снял со своей приличной кучки фишки, замлел не только Роджер. От мысли обо всех этих кредитах у Магнолии закружилась голова. Она уже собралась было поставить оставшиеся у нее фишки, но в этот момент «Улей» опасно накренился на правый борт.

Эндрю схватил стол, но было слишком поздно – тот уже поехал по полу, унося фишки, карты и четыре кружки, в которых еще оставалась выпивка, хотя в каждой по-разному.

– НЕТ! – заорала Магнолия, в ужасе глядя, как ее карты шлепнулись в общую беспорядочную кучу на полу.

Первый стрит-флэш в ее жизни, а она не могла доказать, что он был!

– Что это было? – спросил Тай.

Уивер не без труда добрался до переговорного устройства на стене и нажал кнопку связи.

– Это коммандер Уивер. Что, черт возьми, происходит?

В динамиках затрещала статика. Корабль опять накренился, в его корпус ударила молния, раздался грохот как от ружейного выстрела. Магнолия тоже подошла к коммуникатору.

– Мы влетели прямо в обширную бурю, коммандер Уивер, – донесся из настенных динамиков голос, – вам приказано срочно явиться в пусковой шлюз.

Когда Уивер прищурился и посмотрел на Магнолию, в его сторону качнулась лампочка. Она знала, что означает этот прищур коммандера. Кучка карт на полу – далеко не худшее, что могло сегодня произойти. Если с кораблем что-то случилось и ему требовались запчасти, шансы на то, что сегодня ее перерыв в дайвах закончится – причем в наихудших условиях, прыжком прямо в клубок молний, – были весьма и весьма высоки.

– Откуда, черт возьми, взялась эта буря? – крикнул Джордан, хотя и так уже знал ответ.

Сенсорам погоды, как и всему остальному на этом корабле, было по 260 лет. Сэмсон больше не мог их чинить, а это означало, что у Джордана совсем немного времени на то, чтобы уйти от шторма.

Капитан схватился за ручки дубового штурвала, чтобы отвернуть нос корабля от горы громоздившихся друг на друга туч. Их гущу прорезали сразу несколько молний, они побежали в разные стороны, словно вены бьющегося сердца.

– Райан! Хант! – сказал он. – На каком мы расстоянии? Доложите обстановку.

Лейтенант Райан, двигавшийся медленно из-за больной спины, оторвал от пульта взгляд и поправил очки на веснушчатом носу.

– Я как раз проверяю данные, сэр, но это кажется слишком…

Мысль Райана Джордан мог закончить и сам. Бури, особенно над восточным побережьем Северной Америки, были непредсказуемы. Объяснить это не мог никто, но у него была своя теория. Когда-то на восточном побережье располагались крупнейшие города старого мира: Нью-Йорк, Вашингтон, Бостон. Во время войны, которая случилась так давно, что никто уже не мог вспомнить, кто ее начал, все они превратились в токсичные кратеры. Даже сейчас, два с половиной века спустя, воздушные потоки над этими выжженными мегаполисами двигались бессистемно и хаотично.

То же самое относилось и к восточному побережью: к пустырям Лос-Анджелеса, Портленда и Сиэтла. Но вот Средний Восток, за исключением Гадеса, во время Третьей мировой войны пострадал не так сильно. Именно поэтому раньше «Улей» и другие корабли до него проводили поиски в центре континента. Теперь же Джордану в погоне за запчастями, топливными элементами и всем остальным, что могли собрать хеллдайверы, приходилось прочесывать восточные города, где уровень радиации был значительно выше.

Он хоть и не мог ничего видеть, но все же знал, что в настоящий момент под ними были развалины одного из таких городов, в архивах он назывался Чарлстоном.

– Мы в десяти милях от центра шторма, – сообщил Райан.

На главном дисплее полыхнула еще одна ослепительная паутина молний. От последовавшего за ними удара грома переборки командного пункта затрещали.

Корабль уже подошел слишком близко.

– Что делать дальше, капитан? – спросил Райан.

Джордан почувствовал, что ручки штурвала стали скользкими из-за вспотевших ладоней. Он опять вгляделся в небо, будто надеясь увидеть там ответ.

Не успел Джордан ничего сказать, как до него донесся другой голос.

– Сэр?

Сцепив за могучей спиной руки, в нескольких футах от него стоял лейтенант Хант.

– Сэр, у меня для вас важное сообщение.

– Может, потом?

– Это касается передачи с Бастиона Хиллтоп, – сказал Хант.

Джордан бросил через плечо взгляд, желая убедиться, что их не слышат другие члены команды.

– Тише ты, – прошептал он.

Хант сделал еще шаг и встал рядом с Джорданом.

– Сигнал, которым вы просили меня заняться, стал устойчивее. Не знаю, насколько он старый, но мне удалось определить его координаты.

– Ну и что?

Хант дернул подбородком в сторону экрана.

– Мы на подходе к его источнику.

Затем замер в нерешительности и хрипло прошептал:

– А как быть с другой передачей? Если обнаружится, что он выжил…

Джордан бросил на него свирепый взгляд. Когда-то ему пришлось посвятить Ханта в некоторые секреты «Улья». Поскольку тот служил офицером связи, все сообщения с поверхности проходили через него. Большинство представляли собой старые передачи, повторявшиеся снова и снова. Но если Хант будет и дальше давить, задавая вопросы, у Джордана не останется другого выхода, кроме как его заменить.

Капитан Эш в свое время проявила чрезмерное попустительство в деле безопасности и утечек информации. И посмотрите, что из этого вышло – обитатели нижних палуб подняли вооруженный мятеж. Шесть лет назад, незадолго до своей смерти, она узнала, что один из ее собственных офицеров взломал защиту и проник в закрытые архивы. Им оказалась средних лет женщина по имени Дженет Гарднер, пытавшаяся отыскать сведения об опустошившей планету войне. По вполне понятным причинам эта информация была секретной. Кое о чем гражданам «Улья» знать не полагалось – о том, что могло представлять угрозу для их жизни на корабле. Например, от них скрывалась правда о поверхности и живущих там во мраке тварях.

К Дженет Гарднер капитан Эш отнеслась слишком снисходительно. Джордан не станет повторять ее ошибку.

– Сэр, это еще не все, – добавил Хант.

– Что такое? – спросил Джордан.

– Думаю, мне известно, кто незаконно влез в архив.

Джордан внимательно посмотрел по сторонам, дабы еще раз убедиться в отсутствии посторонних ушей. Мостик представлял собой не самое лучшее место для подобного разговора, но во время шторма он не мог просто так взять и уйти. На них смотрели только несколько юнцов – сплошь ученики, которых готовили к карьере офицеров следующего поколения.

Капитан отпустил штурвал и махнул им возвращаться к работе. Либо они быстро научатся выполнять свои обязанности, либо их вышвырнут и станут учить другой, не столь завидной профессии.

Когда они отошли подальше, Джордан посмотрел на Ханта, поднял бровь и сказал:

– Продолжай.

– Это, должно быть, Магнолия Катиб, сэр. Она торчит в архивах больше, чем кто-либо еще на корабле.

Джордан скрипнул зубами, кивнул и вновь уставился на экран. От Магнолии, не подчинявшейся никаким правилам, можно было ожидать чего угодно. Скоро он с ней разберется.

Шторму на экране, казалось, не было конца. Граница туч простиралась с востока на запад как минимум на пятьдесят миль – прочной стеной черных кучевых облаков и слепящего электричества.

Райан кашлянул, напомнив Джордану, что время идет.

– Я думаю, лейтенант. Поспешные решения убивают. А терпение позволяет нам оставаться в живых.

– Может, это оно и есть, – с горящим взором сказал Хант, – может это и есть то место, которое искала капитан Эш. То самое, о котором она пыталась сказать перед тем, как…

Джордан хрустнул шеей, покачав головой из стороны в сторону, и подчиненный умолк. Только он и больше никто знал, что искала капитан Эш – и что, по ее мнению, нашла незадолго до смерти. Такая же была и Магнолия: любопытная, вечно в поиске.

Любопытство многих погубило.

– Сэр, я только хочу сказать, что нам стоит проверить, как вы считаете? – произнес Хант.

Он был хороший офицер, но, как и Эш, тоже относился к категории мечтателей-оптимистов. Когда Джордан стал капитаном, она велела ему полагаться сначала на сердце и только потом на разум. И за долгие годы этот совет ему всегда пригождался. Но теперь он точно знал, что лучший компас не у него в груди, а на мониторе справа.

Только математика и наука могли спасти человечество, но никак не иллюзия земли обетованной.

Внизу не было ничего – лишь чудовища и смерть.

Капитан принял решение. Он не станет рисковать целостностью корабля, направляя его прямо в шторм. И тратить впустую чужие жизни, сбрасывая на поверхность отряд хеллдайверов, тоже не будет.

– Всю энергию, не задействованную для жизнеобеспечения корабля, направить на турбовентиляторы и рули, – приказал Джордан.

Затем повернул штурвал вправо, уводя «Улей» от шторма. Переборки протестующе застонали.

Хант, судя по виду, хотел сказать что-то еще, но промолчал и вернулся на свой пост. И то хорошо. В присутствии команды Джордану не хотелось устраивать сцены. Он продолжал вращать штурвал, но чем сильнее на него налегал, тем больше тот, казалось, ему сопротивлялся.

Данные телеметрии, бежавшие по его личному монитору, сменились сообщением: «Ошибка 414». Этот код капитан вспомнил не сразу, но как только ему это удалось, тут же закричал:

– Райан, быстро вызовите мне Сэмсона! У нас проблема с направляющими!

– Будет сделано, сэр.

– Капитан, мы в девяти милях, – крикнул с верхней палубы Хант.

Нос прорезал южную окраину шторма, корабль на полной скорости несся на северо-восток к исполинской туче. Джордан попытался повернуть штурвал, но тот едва сдвинулся с места. Турбовентиляторы хоть и позволяли какой-то маневр, но без направляющих их неминуемо отнесет в шторм.

У него внутри все сжалось. Этого «Улей» не переживет. Бросить команду сейчас он не мог, даже если бы и хотел. Именно поэтому он всегда старался держаться подальше от восточного побережья.

Джордан выругался и со всей силы налег на штурвал. Корабль задрожал. Он опять поднял глаза на монитор, быстро пробежался по данным и задумался. Нос поворачивался под углом в сорок пять градусов, но рули наглухо заклинило. «Улей» готовился пронзить насквозь сверкающее пурпурное чудовище.

Джордан уловил слабое дуновение травяных духов Катрины, но взгляд от главного дисплея не оторвал.

– Капитан, я уже здесь, – сказала она.

– Наконец-то, лейтенант. Ситуация приобретает очень…

«Улей» опять накренился и швырнул Джордана на штурвал. Он ударился плечом о спицу. Самому ему удержаться на ногах удалось, но помощник упала на пол.

– Катрина!

Она улыбнулась ему, встала на одно колено, и ответила:

– Я в порядке.

– Идите пристегнитесь, – велел он.

– Но…

– Это приказ, лейтенант.

Пока она шла к своему стулу, путь освещали красные огни. В динамиках системы оповещения ревела сирена тревоги. Лейтенант Райан, решив перейти к другому пульту, споткнулся и упал. Он застонал от боли и схватился за поясницу. Двое других офицеров помогли ему встать, и Джордан вернулся к управлению кораблем.

Он схватился за спицы и изо всех сил налег на штурвал, пытаясь сломить его сопротивление.

– Лейтенант, скажите Сэмсону, что если он не починит эти чертовы рули, то останется без работы! – крикнул он Катрине.

«Пустые угрозы», – мрачно подумал капитан. Если Сэмсон ничего не сможет сделать, работы больше не будет ни у кого.

Катрина уже что-то говорила в микрофон гарнитуры, передавая его приказы. Взгляд Джордана метнулся обратно на главный дисплей. Чтобы хоть на мгновение вырваться из царившего вокруг хаоса, он сделал несколько глубоких вдохов, каждый раз выдыхая через нос. Если представить, что небо – это океан, а шторм – каменистый берег, то «Улей» сейчас неотвратимо несся на рифы.

– Капитан, – позвал чей-то голос, почти тонувший в завывании аварийных сирен.

Джордан обернулся и перехватил взгляд Катрины. Ее пронзительные глаза говорили, что положение дел только ухудшилось.

– Сэмсон говорит, что не сможет починить направляющие руля внутри корабля.

Джордан закрыл глаза, в страхе ожидая, что последует дальше.

– Для ремонта придется отправить команду хеллдайверов, – добавила Катрина.

Джордан еще сильнее надавил на штурвал. Алюминиевые переборки зловеще затрещали.

– Если дальше двигаться этим курсом, через сорок пять минут мы окажемся в самом сердце шторма, и он обрушится на нас со всей своей мощью, – сказал Хант.

Сорок пять минут. Времени не хватало всегда, но он бывал в ситуациях, когда его было даже меньше, чем сейчас. Жизнь в небе неизменно сопровождалась цейтнотом.

Теперь они шли практически параллельно буре, хотя вскоре это уже будет неважно. Корабль Джордан знал, как собственное тело. Без рулей они, как когда-то любила говорить Эш, еще в воздухе превратятся в мертвецов.

– Сэр, Сэмсон ждет вашего приказа, – напомнила ему Катрина.

Джордан вытер плечом пот с подбородка и повернулся к старшему помощнику.

– Всю энергию на турбовентиляторы! Полный назад!

Перед тем как отдать следующую команду, он сделал глубокий вдох. Приказывая хеллдайверам в очередной раз браться за дело, он каждый раз практически подписывал им смертный приговор. После понесенных в этом году потерь их ряды и так заметно поредели, но они знали, на какой риск шли. Впрочем, нет худа без добра – может, судьба сама позаботится об этой сорви-голове с голубой шевелюрой, угрожавшей безопасности корабля, и тогда ему не придется самому ничего делать, чтобы с ней разобраться.

– Отправьте наверх Майкла и Лейлу, – сказал он, – из всех дайверов, которые у нас остались, они лучше всех разбираются в технике.

А после недолгих колебаний добавил:

– И пошлите кого-нибудь найти Магнолию. Я хочу, чтобы она тоже поучаствовала в этой миссии.

Когда его офицеры бросились выполнять приказы, Джордан тяжело вздохнул. Может, из всего этого выйдет хоть что-то хорошее. Он не гордился тем, что ему приходилось делать на посту капитана последнего в воздухе корабля. Но он мог бы справиться с чувством вины, если это означало сохранение человеческой расы.