Счастье в мгновении. Часть 2
– Любимые губы… – взмаливается, словно в небеса, истоскованное сердце Джексона.
– Дже-ксо-о-н… – отзываюсь я, приостановив страстный поцелуй, из-за которого онемело тело. Как так могло случиться, что у наших уст состоялось свидание?
Он прижимается влажными губами к моей горящей, как вулканическая лава, щеке, ласково, отрывисто, с исступленным восторгом произнося:
– Что, малышка? – В эту секунду он, как будто сливается с внутренним сиянием.
Лед во мне еще сильней тает после этих слов. Они подобны физической ласке.
– Я…я… – Он оставляет меня без слов, скользя рукой по бедрам, ногам, талии, поднимаясь к острым кончикам груди.
– Я хочу тебя… – Он жадно обжигает меня и словами, и огненным взглядом. – Я так тебя хочу. Хочу, чтобы ты была только моей… – как заклинание произносит он.
Слова Джексона уносят меня в самую глубь Вселенной. Я беспомощно теряю сознание. Мозг полностью утрачивает способность удерживать думы о другом, в эту минуту все мысли не принимают устойчивые формы, облекаясь в одну единую оболочку любви.
– Я… я…я… – Пламенное тело покрывается мурашками. Со мной происходит необъяснимое явление, упаковывавшее мой разум в сейф.
Джексон берет меня за волосы, осторожно натягивая их так, что я вынуждена смотреть ему в глаза. Он пристально впивается в меня убийственно-возбуждающим взглядом.
– Несколько лет назад я совершил самую ужасную ошибку в своей жизни, – с его губ срывается роковое признание, от которого сердце дает сильный перебой.
«Он произнес так, словно пропел звездой».
– Какую? – Затуманенная страстным поцелуем, еле произношу я, коснувшись кончиками пальцев его огненной щеки.
– Я отпустил тебя… – Он тяжело вздыхает и очерчивает пальцем линию моих влажных губ.
Я застываю… не дышу, не моргаю, живу с каждым его вздохом.
– Джексон, я… – Я в трансе. Я не могу подобрать слов и сконцентрироваться. Мозговой центр поставлен на блокировку.
– Встретимся завтра? В пять? – звучит заманчивым, пронзительным голосом от Джексона.
Взвешивая на таинственных весах его предложение, сию секунду появляется отчетливый результат. Я отворила дверь, отдавшись неодолимой силе, непреднамеренно склонив голову перед ним. И даже мысль о том, что это может завершиться неминуемой гибелью, – меня не тревожит.
Отказать ему не в моих силах и желаниях. Но нужно хотя бы попытаться.
– Джексон, я не… – Он указательным пальцем дотрагивается до моих губ.
– Я не принимаю отказы, малышка. Нам нужно поговорить.
Смущаясь, я широко улыбаюсь. Я чувствую невероятную живую энергию внутри себя. За все эти годы, испытываемое мной состояние сейчас, впервые настигло меня. Ему удалось забраться в глубь моей души.
Джексон без слов заключает меня в объятия, шумно дыша мне в волосы.
– Моя малышка, не изменилась… И ты вся дрожишь… – обеспокоенно произносит он.
Я дрожу оттого, что нахожусь в объятиях Джексона, моего друга детства, с которым мучительные годы провела в разлуке.
– Джексон, я…
– Тсс! Я просто хочу обнимать тебя. Мне это необходимо! – страстно восклицает он.
Я узнаю его. Это он. Наконец-то. Самый искренний человек на всем свете. И любимый.
Наша рьяная чувственность чуть стихает под чарующим действием душевного спокойствия. Невыразимые объятия двух любящих душ соединяют в себе все сокровища в мире.
– И мне, – наконец проговариваю я с лихорадочно блестящим взглядом.
Нет объяснений тому, как называется то, что я чувствую в этот момент… Вопреки всем моим убеждениям во мне зажглись чувства комфорта, тепла, уюта, дома, и всё это благодаря ему одному – Джексону.
– Завтра в пять, мой водитель заберёт тебя, и я кое-куда тебя украду, – соблазнительно исходит от Джексона.
– А как же Белла? – поднимаю на него глаза.
– Давай опустим это, малышка… – хриплым голосом от нахлынувшей нежности доносит он.
Слово «малышка» странно на меня действует, принуждая повелеваться всему тому, что говорит мне этот мужчина, укравший моё юное сердце.
Стоя в обнимку с благородным существом, я осознаю одну вещь: какие бы принципы и правила мы бы для себя не создали, у каждого из нас есть в жизни тот человек, ради нахождения с которым, мы сиюминутно уничтожаем все правила и сами же бросаем их в огонь. Этот особенный человек по праву занимает почётное место внутри нашего тела. Уязвимость в отношении этого человека создаёт в нас внутреннюю свободу и гармонию, как бы парадоксально это не звучало.
– Малышка, сейчас мне нужно работать и успеть выполнить кое-какие дела к открытию филиала. Я сейчас подпишу бумаги и отпущу тебя. – Он сжимает мою ладонь, поднимает ее, касаясь ею своей щеки и, улыбаясь, отходит, садясь за кресло, выпивая залпом маленькую бутылку воды, стоящую рядом.
Я пододвигаю папку с документами, которые нужно ему подписать.
– Джексон, – начинаю я постепенно отходить от загипнотизированного состояния, – почему ты инвертируешь в агентство «Планета стиля»?
– Милана Фьючерс, это коммерческая тайна, – профессионально шутит он. Я хихикаю. Чувство опьянения не проходит. Даже хуже – увеличивается в разы. – А если по-простому, то знай, что так нужно.
Я киваю и мой взгляд падает на его мускулистые крепкие руки, которые подписывают и ставят печати на бумагах. Серьезный… элегантный… безупречный… Я обсматриваю его со всех сторон и не могу насмотреться.
– Что? – поднимает Джексон голову на меня, слегка улыбаясь.
Я дергаюсь, стесняясь, что он усек, как я с жадностью смотрю на него.
– Что? – разглядываю потолок кабинета, сдерживая улыбку.
– Не можешь отвести от меня взгляда?.. – Да это так. Его глаза заставляют действительно меня пошатнуться и позволяют расцветать что-то сладостно-нежному в моем бешено бьющемся сердце.
– Я? – Я улыбаюсь и тут же делаю серьезное лицо. – Нет… – Я не хочу, чтобы он думал, что я сохну по нему. Нет. Давно нет. Мы просто старые знакомые, которые страстно целовали друг друга десять минут назад. О нет. ЧЕРТ ПОБЕРИ. Мы целовались. МЫ. С НИМ. С ДЖЕКСОНОМ. НЕ С ДАНИЭЛЕМ, МИЛАНА. Что я наделала? ЧТО Я НАДЕЛАЛА?
– Твои ямочки для меня, подобны глотку воды…
Я улыбаюсь шире, без памяти довольная комплиментом. Приятные слова от Джексона блокируют мое сознание и все жизненные процессы, протекающие в моем организме. И снова я забываю, что мы делали с ним минутами ранее.
– Так мы встретимся завтра?
Но… но… это… Но внутри – невероятная радость от этой мысли… Разве я могу отказать себе в этом, если дрожу от счастья?
– Я кое-что хочу показать тебе завтра, – продолжает он заманивать меня поехать с ним. – Уверяю тебя, негодяям-репортерам туда не пробраться!
– Интригуешь, – робко мямлю я. Что же он мне хочешь показать? И что это за такое место, куда не ступала нога папарацци?
– У меня в крови это… – заигрывает со мной Джексон, подмигивая глазами.
– Ага-ага, – с сарказмом бросаю я, не поддаваясь на его флирт, и отвожу взгляд на его швейцарские часы.
– Как будто ты не знаешь, что я люблю делать сюрпризы.
– Знаю, но успела забыть… – смущенно отвечаю я.
– Напомним завтра, – грубовато-красиво звучит от него. – Вот тут все необходимые документы. – Он отдаёт мне папку бумаг.
– Хорошо.
Мы с минуту прощаемся друг с другом взглядами, стоя возле двери, и затем я высвобождаюсь в реальность.
* * *Выйдя из его кабинета, я обдумываю всё то, чему угораздило случиться между нами. На моих губах ещё остались следы этого восхитительного, манящего, длительного после разлуки поцелуя. А запах резкого одеколона от Джексона глубоко внедрился в мои кожные покровы. Я точно сейчас целовала этого человека? Что это было? Порыв страсти? Порыв желания? Порыв любви?
– Девушка, – зовет кто-то меня, – выход в другой стороне, там подсобное помещение.
Секунду соображая значения слов охранника, я соображаю, что пошла не в том направлении.
– Ой… – смеюсь я, залитая румянцем на щеках. – Извините, я… я з-задумалась. – Мой язык ужасно заплетается.
– Будьте внимательны!
Я шагаю по улице, бросаю взгляд на небо и глубоко вздыхаю.
Что все это значит? Поцелуй? Что я сотворила? Я же… Но к чему все это приведёт? Я же согласилась на встречу с ним завтра. Я только утром поставила себе цель забыть этого человека раз и навсегда, но спустя двадцать минут назад я безоговорочно повелелась на соблазн.
Иду, словно пьяная, и решаю забежать в первую кофейню, попавшуюся мне на глаза, чтобы заказать кофе и увеличить бодрость духа, опущенную до нуля.
«Мой капучино остался у Джексона, так и не тронутым», – раздумываю я, расплачиваясь за крепкий кофе на кассе.
«Этот взгляд его таинственных глаз… Эти мускулистые руки. Этот поцелуй…»
– Девушка, возьмите сдачу! – громко кричит обслуживающий.
– Что? – уточняю я, переводя взгляд на кассира, у которого что лицо, что майка, – одного цвета, чёрного.
– Девушка, я третий раз повторяю, Вы задерживаете других людей в очереди! – командует он, указывая на мелочь, лежащую на рядом с кофе.
Я оборачиваюсь назад и замечаю озлобленные лица других людей.
– Простите… – глубоко извиняюсь я за свою рассеянность.
Подумаешь, что я задумалась – с кем не бывает. Я сажусь за свободный столик, чтобы попить не спеша кофе.
Теперь моими мыслями окончательно завладел один человек. Я даже забыла о мероприятии, которое состоится в пятницу после всего случившегося. Это космическая катастрофа.
«А как Джексон резко направился в мою сторону и поцеловал меня. Это было так романтично. Я давно не чувствовала ничего подобного. Мы не смогли отпустить губы друг друга от поцелуя…»
А эти дивные слова: «Твои ямочки для меня, подобно глотку воды…»
В мои романтические мысли вливается телефонный звонок.
– Да, – беру трубку я, – я слушаю, – подношу горький кофе к губам.
– Привет, Милана.
– Ритчелл? – узнаю голос подруги.
– Да. Я с хорошей новостью, приеду на следующей недели! – визжит радостно она.
– Что?
– Я приеду на следующей недели! – визжит еще громче подруга.
– Ты приедешь? – одурманенная состоянием от поцелуя с Джексоном, спрашиваю я.
– О, – отрезает, хохоча, Ритчелл. – Догадываюсь, чем всё пахнет. Такая Милана может быть только в одном единственном случае, если она по уши влюблена, – заключает она, взбудораживая меня или… это действие кофе.
– Так ты приедешь, подруга? – удивляюсь я, заливаясь чувством радости. – Когда мне тебя ждать?
– О… о-о-о… – Во все горло смеется она. – Всё еще хуже, чем я думала.
– Ты о чем?
– О тебе, моя влюбчивая. Что там у тебя случилось?
– Кажется, у меня появились проблемы… – Большие проблемы.
– Любовные страсти кипят?
– Они взрываются… – Стукнув себя по лбу, я понимаю, что влипла в самую ужасную канаву. Звучат внутренние колокола тревоги. Как быть с Даниэлем и… Черт. Я же поцеловала другого мужчину.
– Даниэль все-таки сделал предложение, и ты согласилась?
– Еще хуже… – Чем больше я прихожу в себя, тем больше прихожу в большую панику. Как я могла так поступить и допустить, чтобы он касался меня?.. И поцеловал. Ай. Нет. НЕТ. ЭТО НЕ СО МНОЙ.
– Нет, ну, а что тогда?
– Я целовалась с Джексоном, – произношу тихо я, понимая, что это факт. Боже…
– ЧТО? – орет Ритчелл, оглушая меня. – Подожди… с КЕМ?
– Я… я не знаю… как так вышло… – заплетаюсь в мыслях я.
Она молчит. Минута, вторая… Тишина. Ритчелл упала в обморок?
– Алло? Ты тут?
Тихо.
Может прервался звонок?
Я смотрю на черный экран смартфона. Телефон полностью разрядился.
«В самый неподходящий момент…»
Сделав последний глоток кофе, я чувствую острую необходимость в написании своих непрекращающихся, как струи из водопада, мыслей в стихотворные строки. Телефон разряжен, но у меня есть дневник, подаренный Ритчелл, который я ношу регулярно с собой с того дня, как мне его подарила подруга, в момент прощания с ней в аэропорту Сиэтла.
Достав из сумки дневник, я пишу.
* * *Мы были счастливы, мы были влюблены,
Мы не были единственными друг у друга,
Но были каждому нужны.
Наша любовь пронеслась сквозь годы,
Годы разлуки и несбыточных грез.
Наши воспоминания ещё, оказывается, живы,
Где мы идём за ручку, и я несу, подаренные тобою, несколько алых роз.
Мы не знали, что обстоятельства заставят нас расстаться,
Заставив забыть друг о друге на несколько лет.
Но, встретившись с тобой, в один прекрасный день,
Я ощутила чувство, словно выиграла счастливый лотерейный билет…
Я вспомнила в мгновение всё то, что старалась вычеркнуть из памяти,
Всё то, через что мы прошли с тобою вместе,
Всё то, что тревожило мою душу,
Принуждая не находить себе места.
Я думала, что забывая о тебе навсегда, я никогда не увижу больше тебя.
Никогда не вспомню те часы, где мы сидим средь бело дня одни,
Наслаждаемся кружкой чая и не думаем о том, что наше время вместе кончается.
Встретив снова твои зелёные глаза,
Я вновь позабыла обо всем.
Я за секунду вспомнила то, о чем годы пыталась позабыть,
Говоря себе ежедневно по утрам: «Нам не суждено быть вдвоём».
Но…
Встреча. Взгляды. Поцелуй. Объятия.
И…
Мы счастливы, мы влюблены,
Мы не единственные друг у друга,
Но каждому безгранично нужны…
Глава 12
Большую часть дня, после встречи с Джексоном, я занимаюсь писательством ключевых глав романа, внося в их содержание описание самых разнообразных чувств, которые мне удалось сегодня испытать на себе. Иногда, мне кажется, что я сама являюсь героиней своей книги, Луизой Хилл, поскольку так же, как и она, – несчастный романтик, пишущий, думающий, мечтающий о любви, которая совсем отличается от той, что есть в реальной жизни. Помнится текст, написанный Луизой в своем дневнике, почему она любит того человека, с которым встречалась до тех пор, пока не появилась та, что увела её любимого человека, подставив Луизу, наводя слухи о том, что она предала Джоша. Луиза писала: «Почему я люблю его? Начать писать об этом труднее всего, но главное начать. Итак, любовь. Любовь – это чувство, которое каждый интерпретирует, представляет себе по-разному. Для кого-то это слово ассоциируется с чем-то нежным, радостным, трепетным, для другого – любовь – это больше давать, нежели получать, для третьего – любовь – это искренняя помощь ближнему или крепкие объятия, в которых всё сказано без слов… Как мы видим, любовь – чувство многоаспектное. Каков будет мой ответ на поставленный вопрос? Начну с того, что я романтик… Звучит странно, старомодно, но это так. Да, я романтик из прошлого. И это не шутка, как поняли вы изначально. Что есть романтик? Кто он вообще такой? Не диагноз ли это?
Романтик – это человек, который обращает своё внимание на те мелочи, на которые не заостряют глаза типичные реалисты, и которые воображают, и создают по этому поводу свой мир, свой романтичный мир. Для этой категории чувствительных особей самую, что есть на свете значимую важность, составляют именно тактильные ощущения и поступки. Для нас, романтиков, лучше обними, возьми руку, поцелуй, коснись нежно щеки кончиками пальцев или ладонью, прижмись носом к чувствительному месту за ушком, чем говори кучу слов, в которых вроде бы как и есть взаимосвязь со словом «любовь», но это не вызывает полного восторга в наших глазах. Мы – романтики – видим любовь именно в ощущениях, прикосновениях, в песне, которая исходит так нежно и чувственно, в первом снеге, когда маленький мерцательный огонек, снежинка, падает нам на ладонь, в пастельных оттенках рассвета или темных, фиолетово-красных цветах заката… Или в подаренных цветах, пусть даже самых простых, ромашках, которые хоть и не обладают свойствами феромонов, но благодаря которым, при взгляде на них, образуются теплые чувства, слёзы радости и улыбка до ушей. Эти эмоции нас вдохновляют, создают в нас то, что мы называем гармонией или… внутренней свободой… или безграничным счастьем.
Так вот, вопрос был таков: «Почему я его люблю»? В вышесказанных мною словах весь ответ. Он разделяет мои «замашки» романтика, он совершает их, он дарит эти «те самые чувства», которые озаряют внутренний мир романтика.
И как же я забыла. Да. Точно. Глаза. Его глаза – зеркальная часть его любви ко мне. В них – мир, дом, уют, тепло, радость, нежность, забота… В них всё. Я люблю его за то, что он – это большая частица моего маленького мира, моей эмоциональной души и моего истинного смысла жизни…»
Я бы к словам Луизы добавила: «Любовь – божественная искра, нечто бесконечное, заполняющее всю пустоту. Любовь – наслаждение двух душ… Любовь – назначение существования каждого человека…»
Я касаюсь губами ручки, размышляя. Вопрос остается открытым: что было со мной, когда моя нога ступила на пол рабочего кабинета таинственного инвестора, принявшего формы моей непостижимой любви. Я была подобна звезде, которая вот-вот начинала освещать неизъяснимую, без конца и начала, Вселенную, наблюдая своё любимое отражение – отражение зелёных глаз, будто морской глади… Я окрылилась жаром, пронизывающим все тело, лицезрела его душевное сияние, достигшее глубины небес. Звездные лучи проникали в нас, обдавая мерцанием жизни, заливая сердце вечным светом. И эти перебои пылких сердец соприкасались вздох за вздохом. А поцелуи, ложась на губы, изощряли капли найденных родных душ, подобно мироточению на иконах. Мы предавалась глубокой ангельской бездне… И эта необъяснимая встреча, словно была вне земного пространства, за пределами вечности.
«Шепот двух влюбленных, точно мелодия их душ…»
В тот момент я не имела понятия, как мне быть, я не знала, что мне делать и на что рассчитывать. Мысли были, точно спутанный клубок. Но теперь я с нетерпением жду нашей с ним встречи, чтобы разобраться во всем, что произошло и определиться с границами наших отношений.
– Я дома, – открывая дверь квартиры, шумит мама.
– Привет, мам, – громко говорю я из комнаты, убирая все вспомогательные предметы, которыми я руководствуюсь при написании романа.
– Я думала ты с Даниэлем проводишь время.
Она считает, что я круглые сутки провожу время с Даниэлем?
– Он сегодня с сестрой занимается изучением иностранных языков. А я решила продолжить работу с книгой и выполняла кое-какие задания по психологии. А ты, где была? С Марком? Он приходил? – перевожу я тему.
Мама опирается на дверной косяк, ведущий в мой кабинет-комнату, мечтательно улыбаясь.
– Да, мы встречались… – Тон голоса выдает ее нежные чувства.
Выглядывая, замечаю, как она застыла на месте и о чем-то думает. «С меня взяла пример».
– О чем говорили?
– Обо всём… – плавно сообщает она, словно летает на небесах.
– Мам, ты можешь мне рассказать подробнее? – прыскаю я от смеха, отмечая в действиях мамы связь с собой. – Из тебя слова не вытянешь. М-а-а-а! – кричу, смеясь, я. – Ты слышишь?
Мама дергается и делает невозмутимый вид, сообщая:
– Рассказывать особо нечего. Мы хорошо провели время, разговаривали о рабочих моментах.
Глаза у мамы сверкают от любви. Она похожа на солнце в дневные часы, которое так ярко освещает всю земную плоть.
– То есть ты хочешь сказать, что вы с Марком обсуждали ТОЛЬКО рабочие моменты?
Засмущавшись, она смеется.
– Ты тоже не рассказываешь ничего о себе! – переводит стрелку на меня.
Ловко.
– Мам! – Я встаю с кресла, подходя к ней. – Мы сейчас говорим о тебе. Колись, что там с Марком.
Мама заливается краской.
– Мы… – впечатляюще произносит она и замолкает.
– И? – подначиваю я, обводя взглядом её влюбленный вид.
– Ну всё выпытаешь! – с деланной недовольностью бросает она и тут же с горящими глазами тихо невнятно бормочет: – Мы целовались.
– ДААА! – ору я, распахивая объятия. – Я знала это! УРА!
«В день, когда и мы с Джексоном…» Снова таинственное совпадение.
– Меня пугает твоя реакция, – закатывается она в смехе.
– Мам, я так рада за вас обоих… – почти плачу от слез я, сжимая руки мамы. – Ты даже не представляешь.
– Мне он тоже нравится. Но я не знаю, нравлюсь ли я ему я.
Начинается. Знает сама, что Марк с нежностью к ней относится, но нет, намеренно, строит себе противоположные реальным вещам мысли.
Я обнимаю одной рукой маму за плечи:
– Мам, конечно, ты ему нравишься! Когда мы проводили время всеми вместе, я видела, как он на тебя смотрел, как переживал за тебя, когда ты плакала…
Мама молчит.
– Даниэль, оказался слишком прямолинейным. Вы поссорились до этого? Или от чего он так злился?
С моих слетает едва заметный вздох. Я не в силах подавить глухую тоску.
– Он просил передать извинения. Мам, он желал правды, и прости его, он не со зла допытывал нас… – стараюсь я объяснить, за счет чего, вспоминая об этом, начинаю грустить. – Он хотел узнать нас лучше…
– А я ничего и не говорю. Я бы даже сказала, что этот инцидент помог нам больше сблизиться с Марком.
– Как же я рада! Отметим этот повод тортиком? – смотрю я на нее, улыбаясь.
Может быть, хоть так я смогу не думать о том, каким ласковым и нежным сегодня был со мной Джексон, и как он страстно целовал меня, прижимая меня к себе?..
– Тебе бы всё тортики кушать и поводы отмечать, – подшучивает мама, идя на кухню, смотря на то, что есть у нас в холодильнике из еды. – А вообще хорошая идея. Совершенно не хочется ничего готовить.
– А только размышлять о Марке? – подтруниваю ее я, наливая себе вишневого морса. Открываю электронное меню кофейни и выбираю нам с мамой сладкое угощение, которое должны нам доставить в течение двух часов.
– Готово!
– Оперативно! А что это тебя так к сладкому потянуло? Не хватает любви в своей жизни?
Хороший вопрос. А я и не думала как-то про это… А хватает ли мне любви?
– Мам, ну что за вопросы! – Я тут же развеиваю ее предположения. – Просто хочу сладкого.
– Рассказывай. А то я даже и не знаю, что там у моей дочери происходит.
Что у меня? Джексон. Джексон. Джексон. Вечеринка в модельном. О.
– О, я кое-что вспомнила, – вскрикиваю я, садясь на диван. – Можешь позвонить сейчас Марку и включить громкую связь?
– Это как-то связано с ним?
– Это связано с вами, ну, пожалуйста… – уговариваю я, попивая морс.
Мама цокает, набирая молчком Марку, который незамедлительно отвечает:
– Да, милая, ты уже дома?
Обменявшись чуть удивленными взглядами, я начинаю невольно улыбаться. Ее глаза вылетают из орбит.
– Как это мило…
– Милана? – изумляется Марк.
– Да, Марк, – смеюсь я. – С «милой» всё в порядке… – Мама трепет меня за рукав. Официальным голосом я продолжаю: – Я позвонила, чтобы кое-что вам предложить.
– Слушаю, – взволнованно сообщает Марк.
– Я хочу пригласить вас на вечеринку в эту пятницу в честь открытия нового филиала агентства «Планета стиля».
– Опередила меня, – восклицает радостно Марк, – я хотел это предложить завтра твоей маме.
– О какой вечеринке идёт речь? – заявляет, поднимая бровь, мама. – Даже не сказала мне, – шуточно злится она, щипая меня за плечо.
– Ай, – хохочу я.
– Вечеринка проводится организаторами агентства «Планета стиля». Дресс-код вечеринки – вечерний стиль одежды. Думаю, Милана знает больше подробностей.
– Интересно как. И главное, что вы оба молчали, – подтрунивает мама нас с Марком, якобы выражая обиду.
– Я хотел иначе это сделать, – срывается нежно от Марка, отчего я, находя взгляд мамы, рисую пальцами сердце.
Похоже Марк забылся, что говорит на громкой связи.
– Да? – вновь толкая меня, исходит трепетно от мамы.
– Анна, – уточняет уже официально Марк, – вы идёте со мной на вечеринку?
Мама краснеет и смотрит на меня, будто у меня на лбу написан ответ. Я поджимаю губы, дабы не засмеяться громче.
– Да… – приятно смущается она.
Последний раз папа приглашал маму в ресторан в честь её юбилея, а меня, поскольку я была маленькой, оставляли с Джексоном и его матерью. Помню, как тогда шел проливной дождь, и мы с Джексоном сидели в его комнате и смотрели в окно, наблюдая, как раскаты грома ужасающе перестреливали небеса.
И как глупо я думала, глядя на маму с папой, что хочу в будущем такую любовь, как у них, не предполагая, что всё так обернется и…
– Я рад, – бросает Марк, устраняя развивающиеся мысли в моей голове. – Тогда до завтра, Анна, Милана. Мне нужно поработать.
– До завтра, Марк.
– До свидания, – в задумчивом состоянии, прощаюсь я.
– Ура! – визжит мама. – Вечеринка! Милана, завтра же я беру выходной и идём покупать наряды. У меня должно быть самое красивое платье!