Ансгару ничего не оставалось, как дойти до ручья и тоже переступить его.
Теперь он хорошо видел Магду. Вокруг нее простиралась великая степь, заросшая почему-то цветущей геранью, кусты которой были абсолютно идентичны между собою. Пеструю картину разбавлял огромный сломанный причал, похожий на средневековый за?мок, увешанный светящимися лампочками видимых и невидимых цветов. Двор замка был выкрашен голубой масляной краской и затянут бельевыми веревками, на которых сушились несколько десятков длинных черных кальсон и одинокий носок с надписью «Крылья советов».
– Приветствую вас! – произнес чей-то нежный тенор. – Располагайтесь.
Ансгар потрогал веревку. Портки, как им было положено, закачались, игриво покачивая узкими штанинами.
– Кто ты? – спросил он.
– Зовите меня Владик, – из лабиринта черного белья вынырнул высокий блондин в майке-алкоголичке и залатанных армейских штанах. – Я здесь давно. У меня есть коллекция скелетов, хотите, покажу?
– Спасибо. Уж что-что, а скелеты я вижу, даже если мне их не показывают. Ты один это все возвел?
– Один. А что?
– Барьер зачем?
– А чтоб не лазили всякие!
– Так он открыт.
– Ну и что? С барьером меня больше уважают. Если есть барьер – значит, добра много. А если барьер открыт – значит, я гостеприимный. Располагайтесь, гости дорогие. Выбирайте комнату по скусу.
– Он псих, – сказала Магда.
– У него нет психики, – напомнил Ансгар. – Только обрывки привычных настроений.
Внезапно зыбкий мир словно отвердел, приобретя черты реальности.
Теперь они все трое сидел, расположившись в мягких креслах. Их окружала гостиная без потолка.
– Я всех простил, – облегчил душу Владик. – Вы не думайте. Я простил и хочу собрать всех. Я устрою праздник. Люди должны любить друг друга, разве нет?
Облегченная душа Владика действительно стала чуть прозрачнее и вознеслась к несуществующему потолку вместе с креслом. Магду чуть не вырвало от психоделики, но она сдержалась, и, по законам воздаяния за благородные усилия тоже немного вознеслась и поплыла над полом.
– Вы, – отважилась спросить Магда, – электрик?
– Да, – донеслось сверху. – Носитель света. Я всегда нес людям свет. Хорошо, что вы поняли это.
– Что здесь произошло? – спросил Ансгар.
– Кротов меня убил на своей «шохе». Ехал и улыбался. Так же, как когда мы с ним пили. У меня была бы моральная травма на всю жизнь, если б я не помер. Если травма – нужно с кем-то делиться, так врачи говорят. Вот я и приглашаю гостей из мира живых. Но все они проскальзывают сквозь мои руки. А вы пришли сами. Я собираю людей. Ваша девушка – хорошая. Я приглашаю ее навсегда.
– Но я… ненадолго зашла, – попыталась отвертеться Магда.
Спустившись чуть ниже, Владик надавил на подлокотник кресла, и вокруг Магды выросли стальные прутья.
– Надолго, – улыбнулся он.
– Убери это, – вмешался Ансгар.
– Нет, – отвечал электрик. – Ты не представляешь, как мне грустно вспоминать вас всех здесь.
– Мы не имеем отношения к тому, что произошло, – сказал Ансгар.
– Тем более.
Ансгар немного помолчал. Слез с кресла, подошел к клетке, потрогал прутья.
– Я вижу себя в клетке, – отчиталась Магда, как учили.
– Поразительно. Я тоже вижу тебя в ней. И это плохо. Мы все трое верим в клетку, а, следовательно, она не исчезнет.
– Ты говорил – надо устранить того, кто изобрел иллюзию.
– Сейчас займемся. Иди сюда, Владик. Тебе пора на тот свет, а нам – домой.
– Я собираю людей. Я пойду только с людьми! – закричал электрик.
– Так говорят врачи?
– Да! Так говорят врачи!
В зале открылись две двери и из одной в другую действительно пробежали врачи в белых халатах и с носилками. На носилках стоял горшок цветущей герани.
…По ощущениям Магды, прошел час, в течение которого они всячески уламывали Владика. Но логика Владика была подобна ускользающей из рук рыбе. Очевидно, перед смертью он действительно сошел с ума, удивившись предательству мира.
– Она пойдет со мной, – Владик обхватил руками клетку с Магдой. Магда почувствовала, как клетка и она сама в ней начинают уменьшаться. Это значило, что она начнет терять части своей души, потому что размер, даже здесь, в субкоординатах имел очень большое значение. Куда большее, чем в реальности.
– Ансгар! – крикнула она, ощутив удушье. Пространство стало вязким, жемчужно-белым, жадным до ее дыхания. Оно впитывало ее в себя.
– Владик, если ты не отпустишь ее, я вселю твою душу в трухлявый пень, – пообещал Ансгар. – Или в бревно.
– Я у себя дома, – Владик присел, не отпуская клетки, а потом вдруг разжал свои огромные руки и ушел в сторону. Пол под ногами начал распадаться квадраты и падать вниз, в пустоту. Ансгар хотел сделать шаг в сторону, но провалился и долго падал, считая какие-то бессмысленные этажи с выбитыми окнами и прибитыми к ним колесами от машин.
Скоро вокруг него оказалось лишь пустое помещение, покрытое цементной пылью, лестница, бетономешалка и моток черного провода. И, совсем как в его сегодняшнем сне, кто-то больно хлестнул его по лицу искрящимися проводами. На мгновение он ослеп, а когда прозрел, оказался снова в гостиной. За прозрачной стеной Магда задыхалась в клетке.
«Выйди, вернись в свое тело! Только ты сама можешь вернуться в него и прекратить этот бред!»
«Не могу. Я чувствую свое тело. Оно не дышит. Сколько оно так сможет лежать?»
«Очень недолго».
В отчаянии Ансгар понял, что эффектной некромантии не избежать. Надо пробиваться с боем. Когда-то его учитель Витольд Венглер рассказывал, как это бывает, когда нападаю недружественые сущности. Сам же Ансгар никогда не пробовал.
Он распрямился, сложил руки перед собой, словно для молитвы; и пространство вокруг сгустилось, завилось кольцами, сошло на нет; и вот с характерным шумом из-за спины появились две тени, в которых несчастная сплющенная чужой волей Магда с удивлением узнала крылья.
Те самые, легендарные некромантские крылья, согласно легенде, уносившие души из царства мертвых, чтобы соединить их с оставленными кем-то телами. Костяные, построенные по принципу крыльев летучих мышей, но без перепонок, да и сами кости существенно толще, с подвижными, рельефными суставами. Где-то за этим колючим каркасом угадывались и другие крылья – из перьев, полупрозрачные, словно сделанные из нежного стеклянного тумана и острые, как у чайки. Обе пары крыльев являли собой одну и удивительным образом вписывались друг в друга.
