Детектив в день рождения

– Ну и что? – нервно спросил адвокат.

– С ней не было, – мягко пояснила Инна. – С Сашей. Значит, был с кем-то другим, точнее, с другой. Кроме того, я заметила, что с самого начала вечера вы не бросили в сторону Марины ни одного взгляда и не обменялись с ней ни словом. Это странно, потому что со всеми остальными вы здоровались и общались, а о вашей вражде я никогда не слышала.

– Марина же, признаваясь в том, что любит другого, не удержалась и бросила на вас мимолетный взгляд, – безжалостно продолжал Бунин. – По-моему, тут все очевидно. Будете отрицать?

– Не буду, – со вздохом ответил Гридин. – Я адвокат, и я знаю, как подозрительно выглядит вранье, тем более если под ним нет никаких оснований. Да, у меня действительно был роман с Мариной, который длился последние три месяца, если быть совсем точным, с сентября. Получилось все случайно: мы с Аллой должны были приехать к Мироновым на дачу, но она задержалась в издательстве, и я поехал один, а Дима застрял на каких-то переговорах. Я и сам не заметил, как все произошло.

– Вы убили Аллу, потому что она узнала о вашей интрижке? Или просто боялись признаться и предпочли освободиться таким образом? – быстро спросил Бунин.

– Да господь с вами! Я – адвокат, приличный человек, хорошо знающий и соблюдающий законы. Если бы я хотел уйти от Аллы, то спокойно бы сделал это. У нас не было никаких взаимных обязательств, мы жили вместе, потому что нам так удобно, а еще интересно и спокойно друг с другом. В том-то и дело, что я не собирался никуда уходить. Наш роман с Мариной был легкой интрижкой без всякого продолжения, поверьте.

– Володя, что ты говоришь? – воскликнула Марина, побледнев.

– Правду, моя дорогая. Говорить ее не всегда легко и приятно, но, как правило, необходимо. Я тяготился нашими отношениями, потому что не хотел терять Аллу. А ты… Говоришь, что любишь меня, но на самом деле это же не так.

– Я тебя люблю, – упрямо сказала молодая женщина.

– Нет, у тебя просто есть потребность самоутверждаться, уводя мужиков у такой состоявшейся женщины, как Алла. Сначала ты увела Димку, теперь нацелилась на меня. Ты ей завидуешь, поэтому и пытаешься доказать в первую очередь самой себе, что лучше: свежее, моложе, сексуальнее. Но это не так.

– Сволочь! – выкрикнула Марина, и щеки ее заполыхали. – Будь ты проклят! Вы оба, будьте прокляты, и ты, и Митенька! Подлецы, предатели!

– Ну, конечно, ты завидовала, – снисходительно согласилась Вера, с усмешкой глядя на соперницу подруги. – Ты просто светилась от гордости, когда вышла замуж за Димку, хотя на самом деле, он бы никогда не ушел от Аллы. Это она его выгнала, узнав про измену. Выкинула за ненадобностью, как старую, использованную тряпку, а ты подобрала и носилась с этой тряпкой как со знаменем.

– Я завидовала? – вскинулась Марина. В этот момент она была похожа на раненую тигрицу. – Да это ты ей завидовала! Всю жизнь, с самой молодости. Ее таланту, самодостаточности, умению жить просто, ни о чем не заботясь, легкому отношению к деньгам, которые у нее всегда были, хотя она и не превратилась в бульдозер, как ты. Ты сама только что сказала: она – содержанка. Только никто, кроме тебя, не считал, что это плохо. Мужчины ее обожали и на руках носили – настоящие мужчины, а не твой безвольный тряпка-муж. А в последние годы ты еще и ее писательской славе завидовала, да и внешности тоже. Ты посмотри, на кого ты похожа! Бабища шестидесятого размера, хотя вы с Аллой ровесницы, ты еще и младше на полгода. Так что, если Аллу убили из-за зависти, то сделать это могла только ты, а не я.

– Я? Убить? Из-за зависти? – Воронцова расхохоталась вдруг громко, отчаянно. – Да я Алку не ненавидела, а презирала. Бабочка легкомысленная, которая только и умела, что тратить. А я за людей всю жизнь отвечала – семью, коллектив, партнеров. Не порхала, как она. Дружили мы, потому что с юности вместе. Хотя и зубы у меня иногда скрежетали, когда я на нее смотрела. Но убить? Ну уж нет.

– Но тем не менее Алла сейчас мертва, – жестко сказала Инна. – И кто-то ее убил.

– А почему вы решили, что это кто-то из нас? – пошла в наступление Вера. – Почему вы, к примеру, не подозреваете его, – она ткнула пухлым, тщательно наманикюренным пальцем в сторону стоящего в стороне Антонио Алесси, на которого до этой минуты никто не обращал внимания.

– Меня? – пролепетал он. – Почему?

– То есть, с вашей точки зрения, версия, по которой владелец только что открытого ресторана травит свою клиентку, хотя видит ее первый раз в жизни, не выглядит сомнительно? – уточнил Бунин. – Вынужден с вами не согласиться. Как мы уже поняли, у каждого из вас есть своя причина не любить именинницу, а значит, был повод для убийства. Но не у случайного человека, просто оказавшегося хозяином сегодняшнего вечера.

– Да в том-то и дело, что он – вовсе не случайный человек! – воскликнула Вера торжествующе. – Когда-то, много лет назад, он был Алкиным другом, воздыхателем, таскался за ней везде. Так смешно лопотал, мешая русские слова с английскими и итальянскими! Я просто его сегодня не сразу узнала, потому что больше тридцати лет прошло. Смешно, но и Алка тоже, так и умерла, не зная, из чьих рук получила яд.

– Я не отравлял Аллу, то есть по-русски правильнее сказать не травил! – вскричал повар и потряс вздетыми над головой пухлыми руками. – Я не мог ее травить и убивать, я ее любить. Любил. Рано. Тогда. Я ее увидел и обомлел. Я ее сразу узнал. Она не изменилась за эти тридцать лет. Все такая же красивая.

– Он ей в юности песню посвятил, представляете? – хохотнула Вера. – Ей тогда все девчонки на курсе завидовали. Кроме меня, конечно, потому что я уже тогда с Валей встречалась, и с песнями у меня было все в порядке, сами понимаете. Алка так гордилась, смешно смотреть было.

– Да-да, песня, – закивал Антонио и кинулся к одному из стеллажей, на котором стоял допотопный проигрыватель, такой, на каких крутили виниловые пластинки дети семидесятых годов. – Я тогда записал ее на диск. О-о-о, это было очень непросто и довольно дорого, но я записал, чтобы подарить Алле. Я хотел, чтобы у нее осталась память, да.

Пока он говорил, его руки не переставая двигались. Раскопав пачку пластинок, он вытащил одну, поставил на проигрыватель и аккуратно опустил иглу. Заскрипела пластинка, и медленная мелодия, довольно красивая, заполнила комнату, в которой по-прежнему лежал под щедро уставленным яствами столом труп, накрытый белой скатертью.

Инна нахмурилась – мелодия была ей смутно знакома.

– Эта запись вышла в студии? – спросила она у Алесси. – Ее могли крутить, скажем, на радио или в ресторанах?

– Нет, никогда, это была только наша мелодия, моя и Аллы, – горячо сказал повар. – Я ей ее подарил, а потом она ушла. Вторая пластинка осталась у меня, а Алла в моем сердце.

– Как она могла вас не узнать? Ну ладно внешне, но по имени и фамилии… Неужели Алла не знала, у кого заказывает ресторан на свой день рождения?

– Я думаю, она знала. Алла никогда ничего не забывала. Думаю, что, придумывая свое «объявленное убийство», она учитывала, что оно случится именно в моем ресторане. Это в духе Аллы. Да. Она приходила в рестораны, где я работал – всегда приходила, потому что это были лучшие рестораны в вашем городе, да. Она была со спутником. Сначала с одним, – он кивнул на Дмитрия Миронова, – потом с другим. – Кивок в сторону Владимира Гридина. – И никогда не замечала меня.

– Почему вы расстались?

Повар пожал плечами:

– Потому что она меня разлюбила.

– Она тогда познакомилась с Митей, – объяснила Вера устало. – Уже тогда он был довольно обеспеченным человеком, и все понимали, что он далеко пойдет. Естественно, выбирая между нищим итальянским поваром и обеспеченным бизнесменом из богатой семьи, она предпочла второе. Я же говорю: Алка всегда была весьма и весьма рациональна во всем, что касается мужчин.

– В отличие от вас, – не то спросила, не то констатировала Инна.

– Ну да, в отличие от меня. Я примерно в то же время познакомилась с Валей, который всегда был человеком творческим. Поэтому я позволила Вале творить, а сама занялась таким грязным делом, как зарабатывание денег. И ни разу об этом не пожалела.

– А что, похоже, я – единственный человек в этом зале, у которого не было повода ненавидеть Аллу, – впервые с начала вечера подал голос Валентин Воронцов. – У всех имелся мотив для убийства, кроме меня. Для меня она была лучшей подругой дорогой жены и крестной моих детей, так что ни малейшего повода для неприязни.

– Не считая того, что она считала тебя тунеядцем, сидящим на шее жены, и постоянно про это говорила, – уколол его Миронов.

– Валя не менее талантлив, чем Алла. У него роскошный голос, просто интриги помешали ему состояться как певцу. Зато впереди у него большая карьера как у композитора. Он написал музыку к сериалу, который снят по книге Аллы. Она, по моей просьбе, привела его на киностудию, чтобы он мог попробовать свои силы. И вот, все получилось. Скоро сериал выйдет, и Валя сразу прославится. Трейлер уже крутят вовсю. «Забытая мелодия для двоих» называется.

– А если вы не работаете, то чем целыми днями заняты? – с любопытством спросила Инна. – Простите, но мне всегда была интересна психология праздного человека.

– Брожу, гуляю, черпаю вдохновение, – с напыщенным видом ответил Воронцов. – За городом в лес хожу, я вообще стараюсь в нашем загородном доме побольше бывать. А здесь, в каменных джунглях… Читаю, творю, иногда с друзьями юности встречаюсь.

– Ой, папка, а я тебя недавно на комбинате хлебопродуктов видела! – воскликнула вдруг Иринка. – Ты что там делал?

От этого простого вопроса Воронцов вдруг покрылся неровными красными пятнами и бурно задышал. Жене он изменяет, что ли?

– Я к однокласснику приезжал, – проблеял он нервно, – а вот ты что там делала, дочь моя?

– Я? – теперь пришел черед Ирины побледнеть. Она замолчала, словно на что-то решаясь, а потом выпалила: – Я с Сашей туда ездила. Его фирма там новые программы на компы устанавливала, он поехал договор подписать, а я с ним.

– С Сашей? – удивилась Вера. – По его бизнес-делам? Но зачем?

– Потому что мы – пара, – с вызовом заявила Ирина, бросив уничижительный взгляд на растерянную Александру. – Слышишь, Шурочка? Это теперь мой кавалер, а не твой.

– Что? Вы встречаетесь? – спросила Вера. Впрочем, голос ее звучал не сердито, а удивленно. – И давно?

– Да как я из Питера вернулась, так и закрутилось все. Мы скрывали, потому что Саша никак не мог набраться смелости, чтобы с Шурой поговорить. Да и боялись мы, что вы не одобрите: либо ты, либо тетя Алла.

– Да мы с детства мечтали, чтобы вы поженились! – воскликнула Вера. – Это вы всегда друг от друга носы воротили да на стороне приключения искали. Почему мы должны быть против?

– А то мы не знаем, как вы с тетей Аллой на самом деле друг к другу относились, – насмешливо сказала Ирина. – Да и к Шурке крестная благоволила, не раз говорила, что Сашке пора жениться и перестать ей голову морочить.

На этих словах Александра залилась слезами.

– А может, она все-таки узнала, и оказалось, что Алла против? – спросил вдруг Иван Бунин, впиваясь в Ирину глазами. – И за это вы ее убили?

– Да вот еще, – Ирина дернула плечом. – Разве ж за это убивают? Тем более что тетя Алла ничего не знала.

– Да знала я. – Неожиданно раздавшийся голос звучал глухо, как и положено, если человек говорит из-под стола, да еще и накрытый куском довольно плотной ткани.

Собравшиеся застыли в ужасе, не в силах пошевелиться, Александра широко открыла рот, словно собираясь закричать, да так и застыла, не в состоянии проронить ни звука. Вера схватилась за сердце, Валентин отшатнулся и упал на стул, Ирина вцепилась в руку Саше, который обнял ее, словно защищая от всех бед сразу. Глупо приоткрыл рот Рафаэль, побледнела Марина, Владимир закрыл лицо ладонями, а Дмитрий и Антонио с разных сторон бросились к выбирающейся из-под стола и срывающей с себя скатерть имениннице. Инна и Иван спокойно наблюдали за этой сценой, внимательно вглядываясь в искаженные ужасом, волнением, удивлением лица собравшихся.

– Я знала, что вы встречаетесь, – спокойно сказала Алла, словно последние сорок минут и не притворялась мертвой. – И одобряла. Извини, Александра, я действительно всегда к тебе хорошо относилась и не имела ничего против, чтобы вы поженились, но счастье сына мне дороже.

– Мама, – неуверенно сказал Александр Миронов, – мамочка, ты что, жива? Получается, тебя не убили?

– Нет, не убили, – подтвердила именинница. – Хотя и хотели.

– Ты нас что, обманула? – Глаза Александра стали расширяться, словно вместо зрачков там теперь было два темных омута. – Мама, ты нас разыграла! Заставила нас поверить, что тебя больше нет: меня, папу, дядю Володю. Это жестоко, мама! Я и не думал, что ты можешь быть такой.

– Почему же? Это как раз в духе твоей матери, – раздался веселый голос Веры. – Она решила повеселиться в свой день рождения, устроить розыгрыш, чтобы поглумиться над всеми нами. Она же мечтала отметить свой пятидесятилетний юбилей так, чтобы запомнить на всю жизнь. И по-честному сообщила нам, что «объявила убийство» – мы просто не поняли, что положенной в такой игре жертвой она назначила себя. Даже не задумались, что она нас дурачит, хотя она же и правила заранее раздала, а мы в полном соответствии с ними попались. Браво, подруга! Ты настоящая королева детектива и звезда. – На этих словах Воронцова витиевато выругалась.

– Я тоже тебя люблю, Верка, хоть ты и завистливая стерва, – сообщила Алла, выходя на середину зала и становясь так, чтобы ей было видно всех гостей. Они тоже повернулись к ней, словно ускоряя развязку вечера. – Когда я задумывала свой маленький розыгрыш, как-то не учла, что могу услышать столько откровений. Признаюсь, не все из них были мне приятны, зато теперь тайн не осталось, маски сорваны, чувства обнажены. Сразу видно, кто друг, кто враг.

– А вы, получается, были в курсе? – спросил Гридин у Инны. Вид у него был суровый.

– Да, когда Алла придумала объявить убийство, она попросила меня стать участницей ее розыгрыша, – призналась журналистка. – По правде сказать, мне затея не понравилась, и я как могла отговаривала Аллу от этого безрассудного шага. Но только до той поры, пока не поняла, что кто-то пытается ее убить по-настоящему.

– Что?! – воскликнул Дмитрий Миронов. – Как это? Вы хотите сказать, кто-то из нас задумал настоящее убийство?

– Да, – кивнула его бывшая жена. – В том-то и дело, Митя! Я просто физически ощущала, что вокруг меня накапливается какое-то странное напряжение. Признаться, сначала я подумала: это из-за Сашки, с которым мы в очередной раз разругались из-за квартиры. Потом Володя рассказал, что к нему приходила Шурочка и тоже из-за недвижимости.

– Вы меня выдали? – с укором спросила у Гридина Александра. – А ведь обещали молчать.

Тот развел руками:

– Каюсь, виноват. Не хотел иметь от Аллы секретов.

– И все-таки секрет у тебя был. Я знала, что ты мне изменяешь, поверь, женщины это очень хорошо чувствуют, – насмешливо сказала Алла. – Только мне даже в голову не могло прийти, что это Марина нацелилась на второго моего мужика, но в целом в твоей неверности не сомневалась. В общем, напряжение росло и достигло точки кипения в тот момент, когда я поняла, что меня хотят убить.

– Мама…

– Алла…

– Крестная…

– Да-да. Вы все достаточно хорошо меня знаете, а потому ни для кого из вас не секрет, какой продукт я люблю так сильно, что не могу себе в нем отказать, даже если сижу на строгой диете. Да-да, Верочка, ты зря ухмыляешься. Я со своей фигурой регулярно ограничиваю себя в еде, в отличие от тебя, что, собственно говоря, и видно.

– Стерва!

– А я и не отрицаю. Так вот, мои поклонники иногда присылают мне подарки – коробки с пирожными, конфеты, печенье. И только близкие люди знают, что я не ем сладкое. Никогда. Зато я до дрожи люблю вителло тонато – маринованную говядину под соусом из тунца. Антонио, это ты меня когда-то приучил, и с тех пор нет для меня блюда вкуснее. Так вот за три недели до моего дня рождения кто-то прислал мне с курьером фирменную коробку кулинарной студии Антонио Алесси с двумя порциями вителло тонато. И этот кто-то был уверен, что я съем обе порции до последней крошечки. Так бы и случилось, но я болела ковидом, от которого потеряла аппетит. Даже мое любимое блюдо не смогло победить отвращения к еде. Два дня я держала его в холодильнике, а потом решила, что оно испортилось, и выставила на улицу, туда, где обычно подкармливала бездомного пса.

Ирина судорожно вздохнула.

– Да-да, дорогая крестница, у нас во дворе жил большой лохматый пес – прибился, невесть откуда, все его гоняли, а я жалела и кормила. Он всегда, завидев меня, бежал со всех лап. Я купила для него мешок собачьего корма, но и домашнюю снедь отдавала. Пес был такой худющий и вечно голодный, что сметал все подряд. вителло тонато он съел за милую душу и практически тут же, на моих глазах, издох. Знаете, что я вам скажу, дорогие мои?

Гости молчали, словно завороженные ее рассказом.

– Как автор детективов, привыкший тщательно относиться к деталям, я невольно обратила внимание, что смерть бедной собаки была удивительно схожа с симптомами отравления цианидами.

– Алла!

– Мама!

– Аллочка!

– Признаться, мне стало очень интересно, кто из вас мог так сильно желать моей смерти: точнее, кто из людей, знакомых с моими пищевыми предпочтениями. Я начала наводить справки, в том числе о ресторане. Так в моей жизни снова появился Антонио – полузабытое воспоминание юности. На первый взгляд, все выглядело так, словно деликатес с отравой прислал он.

– Алла, я не собирался тебя травить!

– Разумеется, дорогой, – нежно сказала писательница, – но, согласись, мне нужно было это проверить. Как только я поправилась, обратилась за помощью к Инночке и через нее познакомилась с полковником Буниным. Они оба отнеслись к моим словам серьезно, только вот доказательств у меня не было никаких. Подумаешь, сдохла бродячая собака! Кроме того, я понимала, что убийца, кто бы он ни был, предпримет вторую попытку. Тут мне пришла в голову мысль устроить на день рождения детективную вечеринку и разыграть как по нотам собственное убийство.

– Мама!

– Алла!

– Ну ты даешь!

– Я считаюсь хорошим автором детективных романов, так что и в этот раз у меня все получилось. Убийца поверил, что ему выпал удачный шанс – отравить меня в суматохе детективной игры, пока все заняты изучением ее правил и выданными им ролями. А все остальные втянулись в игру, обеляя себя и обвиняя других, но невольно раскрывая свои и чужие секреты. Так что теперь я все знаю.

– И ты знаешь, кто убийца? – спросила Марина недоверчиво.

– Ну разумеется, – безмятежно сообщила Алла. – Это же очень просто для того, кто умеет слушать и сводить разрозненные факты воедино.

– Хочешь сказать: ты вычислила убийцу исходя из того, что мы тут сегодня наболтали? – не поверил Дмитрий Миронов. – Или твои сыщики заранее провели расследование?

– Нет, никакого расследования не было, – покачал головой Бунин. – Информацию я, конечно, пособирал, но из нее ничего криминального не следовало. Повод для неприязни к госпоже Мироновой был у всех, но признаться, с моей точки зрения, за такое не убивают.

– И за меньшее убивают, чем, к примеру, пятикомнатная квартира в центре, – сказала Вера нервно, – это я вам как бизнесмен говорю.

– И из ревности тоже, – задумчиво прошелестела Александра.

– Эй, ты, если задумала со мной поквитаться за Сашку, то лучше не смей, а то от тебя мокрого места не останется! – задорно сообщила Ирина.

– Девочки, не ссорьтесь. – Алла Миронова нагнулась и достала из-под стола свой бокал. – Вот вино, в которое преступник влил яд. Никто, кроме меня, в этом зале не пьет красное вино, так что отрава была всыпана в уже открытую бутылку. Вот только я ожидала этого, поэтому, перед тем как начать свое эффектное представление, просто подменила бокалы. Господин полковник, я думаю, что этот бокал, да и всю бутылку, можно отдать на экспертизу. Я практически убеждена, что в ней обнаружится цианплав.

Бунин согласно кивнул и шагнул к столу, изымая вещдок.

– Вы догадались, да? – спросил он у именинницы. – Пожалуй, вас недаром издают, да и экранизируют тоже. В уме и логике вам не откажешь.

– Так ведь и вы догадались? – засмеялась в ответ Миронова. – Возвращая комплимент, скажу, что вы не зря дослужились до должности начальника городского УВД.

– Я ничего не понимаю, – с раздражением в голосе сказал Гридин. – Алла, прекрати уже говорить загадками, ты и так уже сегодня достаточно заморочила нам головы. Я чуть с ума не сошел, думая, что ты мертва. Кстати, не понимаю, как никому из нас не пришла в голову мысль в этом усомниться?

– Для этого тут сегодня была я, – сказала Инесса Перцева. – Если задачей Ивана было защитить Аллу от настоящего покушения, то я, по ее замыслу, должна была первой оказаться у тела, сообщить, что именинница мертва, и накрыть ее куском ткани, достаточным для того, чтобы скрыть от посторонних глаз. Лежа под столом, невидимая, она могла дышать, не привлекая вашего внимания. Расчет был на то, что мало кто захочет приближаться к трупу, и он оправдался.

– Ну да, самое трудное заключалось в том, чтобы, слушая вас, не рассмеяться. Хотя в некоторые моменты, признаюсь, я была готова заплакать из-за осознания того, как меня, оказывается, ненавидят одни и любят другие.

– Мама, кажется, я сейчас сам тебя убью! – взорвался вдруг Александр Миронов. – Это жизнь, а не книга, реальность, а не кино. Не мучай ты нас больше, скажи, кто пытался тебя отравить?

Миронова повернулась к Бунину и кивнула. Тот шагнул к Валентину, доставая из кармана пиджака наручники.

– Гражданин Воронцов, вы задержаны по подозрению в покушении на убийство гражданки Мироновой Аллы Евгеньевны.

– Что-о-о-о? – закричала Вера. – Да вы с ума сошли! Валя бы никогда так не поступил, он просто не способен причинить никому боль. Он композитор, творческий человек, а не убийца.

– Разве? – спросил Бунин у Воронцова, и тот поник, опуская руки с защелкнутыми на них наручниками.

– Дядь Валь, но почему? – недоумевающе спросил Миронов-младший. – Вы же сами сказали, что единственный из всех присутствующих, кому было совершенно нечего делить с мамой.

– Было, – усмехнулась Алла. – Это ничтожество, всю жизнь просидевшее на шее собственной жены, жутко страдало от комплекса неполноценности. Вера так мечтала, чтобы у ее драгоценного муженька хоть что-то получилось, и уговорила меня познакомить его с директором киностудии. Я не знаю, какое помутнение рассудка на меня нашло, но я попросила взять его композитором в мой новый сериал. Деньги там небольшие, но он мечтал увидеть свое имя в титрах.

– Он написал прекрасную мелодию! – крикнула Вера.

– Он ее украл. Твой захребетник-муж не имеет ни малейшего таланта, Вера. Он не мог написать музыку к фильму, зато именно у него валялась старая пластинка с той самой мелодией, которую тридцать с лишним лет назад подарил мне Антонио. Валентин просто украл эту мелодию, слегка изменив с помощью аранжировки. А я узнала об этом, только когда сериал уже был готов и даже трейлер крутили по телевизору.

– Так вот почему мелодия Антонио показалась мне знакомой! – воскликнула Инна. – Я просто не один раз видела трейлер по телевизору. Господи, так это все из-за нарушения авторского права!

– Да. Видит бог, я долго терпела это ничтожество, потому что в него много лет назад угораздило влюбиться мою подругу, но это было последней каплей. Я сказала, что все расскажу, заставлю убрать его фамилию из титров и ославлю на весь свет. Просто сначала я заболела, а потом поняла, что меня хотят убить, и стало не до какой-то там музыки.

– Но откуда у папы цианиды? – со слезами в голосе спросила Ирина.

– С комбината хлебопродуктов, разумеется, – любезно пояснила Миронова. – Ты же сама его там видела, девочка. На комбинате хранят средства для борьбы с грызунами, например, цианплав. Как любезно пояснил нам твой отец, на этом предприятии у него трудится одноклассник, так что, я думаю, у следствия будет к нему несколько вопросов.

– Вы ничего не докажете, – хрипло сказал Воронцов. – На бутылке нет отпечатков моих пальцев.

– А мне и не надо ничего доказывать. – Бунин вдруг рассмеялся. – Я же сказал: я согласился участвовать во всем этом цирке только потому, что хотел уберечь любимую писательницу моей жены от смерти. Поэтому я с самого начала вечера наблюдал за всеми вами, уважаемые. И я, господин Воронцов, просто видел, как вы всыпали что-то в бутылку с вином. Кстати, только в этот момент затея Аллы Мироновой перестала казаться мне безумной.

– Маски сорваны, все тайное стало явным, – задумчиво сказал Гридин. – Убийца среди нас один, а привычная жизнь разрушена у всех. Мастерски ты нас разделала, Аллочка!