В прицеле – Олимпиада

3. ГЕНИИ ДЗЮДО

Когда они вышли из кабинета, Ковригов тут же умчался, а Старостин придержал за блестящую пуговицу его адъютанта:

– А где находится кабинет?..

– Ваш кабинет направо, – не дав ему договорить, выпалил адъютант.

– Нет, мне нужен кабинет генерал-майора Бормышева, – возразил Старостин.

– А это налево, – услужливо указал адъютант и поспешно скрылся вслед за начальником.

Роскошью отделки дверь кабинета начальника отдела охраны не уступала двери его шефа. Когда Старостин подходил к кабинету, дверь приоткрылась, и из нее выскользнул Бормышев. Несмотря на то что габаритами он значительно превосходил вице-адмирала, сейчас нахал выглядел скромно и незаметно. Как мышь. Увидев Старостина, он замер.

– Задержись, подонок, – тихо, но с угрозой проговорил Старостин. – Так кто там меня закопать собирался?

– Я это...

– И давно ты со своими пацанами гоп-автостопом промышляешь?

Бормышев снова принялся бледнеть.

– Я... не... да как вы могли подумать?! Это ошибка...

Старостин издевательски усмехнулся:

– Ну, где же ошибка? Лысый главарь с генеральским удостоверением, помощник-кавказец, менты на подхвате... Ты сводку происшествий хоть иногда читаешь?

Голос генерал-майора задрожал от обиды.

– Эту группу автоподставщиков задержали два дня назад. А я ничего такого... Просто хотел вас напугать...

Старостин искренне удивился:

– Меня? Напугать? Сопляк! Последний из тех, кто смог бы меня напугать, умер пять лет назад. Сказать тебе, как он умирал?

– Не... не надо.

Старостин прищурился, разглядывая коллегу:

– Ладно, проехали, как говорят мои орлы. Нам с тобой все-таки работать вместе. Но больше так не делай. Обещаешь? Хорошо. С ментами вопросы сам утрясешь. А пистолетик мой верни!

Бормышев растерянно зашарил в карманах, достал пистолет Старостина и протянул ему. Тот убрал оружие в кобуру.

– И вот что – передай брату, что мне с ним надо встретиться.

– А вы с ним знакомы? – совсем оробел генерал-майор.

Старостин впервые услышал фамилию братьев пять минут назад, но вел себя так, будто давно следил за ними.

– Знакомы? Много чести. Но, думаю, он обо мне слышал. Так не забудь, это надо сделать побыстрее.

Бормышев кивнул и полез в карман за трубкой мобильника. Старостин одернул его:

– Да не по телефону, это я и сам мог бы сделать. А сейчас иди искать премьер-министра. Куда он тут мог подеваться?

Бормышев обескураженно развел руками:

– Ума не приложу. Въехал на территорию спецобъекта – и исчез.

Старостин нахмурился:

– Бред какой-то! На территории спецобъекта невозможно исчезнуть! Ладно, пошли, поищем вместе.

Они вышли на крыльцо штаба. Суета и неразбериха, царившие до этого в «санатории», превратились в броуновское движение. Ковригов пытался руководить этим движением, а заодно и поисковыми мероприятиями. Он отправлял людей прочесывать самые отдаленные участки обширной территории спецобъекта. Два отделения из батальона охраны с полным боекомплектом вышли за ворота, чтобы обойти спецобъект по периметру с разных сторон.

– Не постреляли бы друг друга, – забеспокоился Старостин.

– Это они запросто, – процедил Ковригов.

И послал третью группу. Проконтролировать.

– Теперь точно постреляют, – сокрушенно вздохнул Старостин и спросил: – А на чем обычно премьер к вам приезжает?

Генерал-полковник не сразу отвлекся от черных мыслей.

– А? На чем приезжает? Да когда как. У нас же объект секретный, поэтому со всем кортежем сюда не сунешься. Когда на джипе, когда на «Мерседесе». Один раз на своей «Ниве» прикатил. Как думаешь, может, пора позвонить президенту, сообщить?

– Считаешь, он обрадуется? Нет, думаю, докладывать пока рановато.

Вице-адмирал прокручивал в голове самые различные варианты происшествия – от дезинформации до террористического акта. То, что дорожное нападение, которое вызвало утреннюю панику, оказалось нелепой выходкой самонадеянного идиота, еще ни о чем не говорило. То есть за ней вполне мог последовать и самый настоящий террористический акт. А может, премьер-министр еще только собирался ехать в Ватутинки, а бестолковые службисты уже доложили, что он приехал.

В таких случаях Старостин не надеялся ни на кого и разбирался сам. Будучи опытным разведчиком, он всегда предпочитал получать информацию лично и из первых рук. Он обвел округу цепким взглядом. Машин на территории было немного. С десяток у штаба, пара возле спортзала и продуктовый грузовичок перед хозяйственным флигелем. Вдоль ворот гордо прохаживался старший прапорщик Копняк. Всем своим видом он демонстрировал, что у него и мышь не проскочит. Старостин неторопливо направился к нему.

– Ну, как тут? – небрежно спросил он дежурного. – Премьер-министр еще не приезжал?

Тот при приближении начальства вытянулся и козырнул своей ладонью-лопатой.

– Никак нет! Да что вы, товарищ вице... генерал!

– А кто после нас приезжал?

– Да был какой-то хмырь на «Хаммере». Аш три.

– В смысле – «Хаммер – эйч три»?

– Ну да, махонький.

– Понятно. Продолжайте нести службу, старший прапорщик. Вас, кстати, как звать?

– Мыкола. Николай то есть, – снова козырнул он ладонью-лопатой.

– В машинах хорошо разбираешься.

– А то! Я и водитель, и механик – высший класс. Прима-люкс!

– Эх, Мыкола, – вздохнул Старостин. – Кабы ты в людях так разбирался, я бы тебя к себе в отдел взял.

– Лейтенантом?

Старостин немного замялся. Врать он не любил.

– Ага... младшим лейтенантом.

– Да хоть самым младшим! Возьмите, будь ласка! Товарищ вице-маршал, да я вас... я вам...

Старостин окончательно смутился:

– Ну ладно. Поглядим.

И направился к спортзалу. У входа, рядом с «Субурбаном» Поручика, приткнулся черный лакированный «Хаммер» с затемненными стеклами. Это была модель «Н-3», уменьшенная копия военного внедорожника, предназначенная для езды по городу. Машина с кучей недостатков, но страшно престижная. Генерал-полковник Ковригов, издалека определив, куда направился его заместитель, заторопился туда же. В двери спортзала они вошли вместе.

– Где у вас тут зал борьбы? – спросил Старостин.

– Вон, направо по коридору, – указал Ковригов. – А почему ты думаешь, что он?..

– Интуиция, – отрезал Старостин.

Из-за двери борцовского зала послышался звучный шлепок, словно упало что-то увесистое. Потом раздались голоса.

– Вазари!

– Нет, максимум – юко. Давай в стойку.

Это был диалог людей, сосредоточенных на важном деле. Старостину вспомнились старые добрые времена, когда пенсионеры на бульварах и в скверах имели обыкновение собираться, дабы сгонять партейку в шахматы или домино. При этом игра обычно сопровождалась оживленными разговорами.

– А мы вашу пешечку съедим.

– А мы рокирнемся.

– Дуплюсь.

– Рыба!

– Шах и мат!

И здесь текст был похожий.

– А как вам «окури-аси-харай» – подсечку в темп шагов? Битте шён!

Бум! Последовал мягкий, но звучный удар тяжелого предмета о гулкий помост.

– Данке бардзо! А не угодно получить «о-сото-гари» – отхватик?

Послышалась громкая возня, затем восклицание:

– Отвечаю «о-сото-гаэси»!

Голос был уверенным, чуть хрипловатым и хорошо знакомым. Его можно было часто слышать с экрана телевизора.

Раздался шум, изобличающий падение как минимум двух тел. За ним последовал негромкий смех довольного человека.

– Будем считать – «хикивака», ничья! – предложил голос, хорошо знакомый россиянам.

– А если удушающий в стойке? За одноименные отвороты? – Старостин узнал в говорившем Поручика.

Вице-адмирал, конечно, не мог ждать, пока тот примется душить премьер-министра и экс-президента страны одноименными отворотами. Впрочем, разноименными тоже. И вошел в зал.

Пол помещения покрывали зеленые прямоугольники борцовского ковра-татами, образуя квадрат десять на десять метров. Посреди квадрата пыхтели двое в белых рубчатых дзюдоистских кимоно с черными поясами, вцепившись друг другу в отвороты курток.

Тот, что помоложе, как будто и в самом деле собирался задушить того, что постарше. Но это оказалось непросто. Тот вывернулся, перехватил своего более молодого противника за рукав и потянул на бросок. Но дзюдо не самбо. В его руках осталась только куртка, а ее обладатель сосиской выскользнул из своей оболочки.

– Согласен на ничью, – сообщил молодой.

Старостин кивнул на него Ковригову:

– Вот это Поручик. Который командиров и начальников фильтрует и в строгости держит. Я тебе про него говорил.

– А как он относится к главам государства и правительства? – с заметным беспокойством поинтересовался Ковригов.

– Не волнуйся, – утешил его Старостин. – Их он любит. Прямо души не чает. Да ты сам посмотри.

И в самом деле, Поручик хоть и попытался только что на их глазах, прямо в стойке, задушить премьер-министра страны Правдина, теперь обращался с ним весьма бережно и дружелюбно. Глава правительства платил ему тем же.

– Молодец! – радостно сказал Правдин. – Давно я так не потел. Ладно, пошли, сполоснемся.

Ковригов сунулся было к премьер-министру:

– Василий Васильевич! А мы вас...

Но тот только отмахнулся:

– Потом.

И направился следом за Поручиком в душ. Помещение было оборудовано двумя рядами кабинок. Недавние противники и тут заняли кабинки напротив друг друга.

– Ну что, поиграем в контрастные процедуры? – предложил Правдин.

Голицын кивнул. Они с друзьями часто так развлекались после тренировки. Для этого использовались две душевые кабины – лучше одна напротив другой, как сейчас. Сначала оба соревнующихся включали теплую воду. Постояв под ней некоторое время, один немного прибавлял горячей воды, а другой – холодной. И менялись кабинками. Потом тот, что был в горячей, делал ее еще немного горячее, а тот, что в прохладной, – немного холоднее. И снова менялись местами. Спустя несколько минут из одного душа лился едва ли не кипяток, а из другого – ледяной водопад. Проигрывал тот, кто не выдерживал первым.

Помывка сопровождалась громкими восклицаниями. Вспоминали тренеров.

– А ты Михалыча застал? – спрашивал Правдин.

– Из московского «Динамо»? А как же! Молоток был старик, – соглашался Поручик.

– Еще до московской Олимпиады, – вспоминал Правдин, – из Западной Германии два фирменных татами привезли для чемпионата Союза в Киеве. Так Михалыч их перехватил и у себя в зале постелил. Заныкал. Мы когда из Ленинграда в Москву приезжали, всегда на «Динамо» тренировались.

Поручик тоже предался воспоминаниям:

– А еще про Михалыча говорили, что на соревнованиях он привозит своих борцов за пять минут до конца взвешивания, за минуту до схватки начинает их обучать передней подножке, а во время схватки все время норовит выбежать на татами и проделать ее сам.

– Точно! – рассмеялся премьер. – А ты давно его не видел? Он сейчас в Красной Поляне банный комплекс строит для спортсменов. Там у него и финская сауна, и японская офуро, и русская баня, и турецкая...

Тут Ковригов не удержался, постучал в дверь душевой и сунул голову.

– Василий Васильевич, а мы вас обыскались! – осторожно напомнил он о своем существовании.

От кабинки с горячей водой валил пар, от холодной – чуть не ледышки разлетались. Но Правдин и Поручик, казалось, испытывали сущее райское блаженство. И ни один из них, похоже, не собирался уступать.

– Сейчас выходим. Ну что, снова хикивака? – послышался сквозь шум воды голос премьера.

Поручик и тут не стал возражать и снова согласился на ничью.

Через минуту они вышли из душевой и направились в раздевалку. Старостин с Ковриговым опять вынуждены были деликатно расположиться при дверях. Наконец, посвежевший и слегка раскрасневшийся Правдин предстал перед ними.

– А мы тут с Денисом Васильевичем размялись немного, – пояснил он. – Техничный паренек. И сильный. Запросто мог меня в стойке удушить захватом за одноименные.

Ковригов насупился:

– Да кто же ему разрешит душить главу правительства, да еще в стойке... Разве можно?

Но Правдин отмахнулся:

– Можно, еще как. Это же дзюдо – победа умом. Чувствую, пожалел он меня.

– Что есть, то есть, – пробормотал Седой. – Добрый он, даже слишком. Я ему часто говорю, что доброта его погубит. Только все без толку. Он же у нас двухпроцентник.

Правдин не понял. Старостину пришлось ему разъяснить:

– Дело в том, что если спецподразделение более двух месяцев не выходит из близкого боевого контакта, то девяносто восемь процентов его личного состава сходит с ума. Это статистика. Резать глотки, стрелять в упор и ходить по трупам непросто. Но, как правило, до этого не доходит. Так долго наши спецы не воюют, это вам не окопные сидельцы.

– А кто же составляет те два процента, которые не сходят с ума? – осторожно поинтересовался премьер-министр.

Старостин зевнул:

– Психопаты. То есть те, у которых уже до этого мозги были набекрень. В обычной мирной жизни такие люди представляют серьезную опасность для окружающих, но в подобной боевой ситуации становятся главной ударной силой подразделения, подлинными героями. Больше того, чем больше в составе подразделения таких двухпроцентников, тем больше у него шансов на победу.

– Так вы хотите сказать, что ваш Поручик психопат? – Премьер-министр поежился.

Вот так борешься с человеком, думаешь – нормальный. А он и вправду задушить может.

– Нет, – успокоил его вице-адмирал. – Тут другое. Среди этих двух процентов очень редко, но встречаются абсолютно нормальные люди. У них исключительно устойчивая психика, они прирожденные лидеры, хотя и никогда не рвутся к руководству. Предпочитают отвечать за себя. Они не агрессивны, но с психопатами их объединяет одна общая особенность. Они способны убивать и не испытывать ни малейших переживаний. Поручик, например, превращается в настоящую машину для убийства, приводя себя в особое состояние. Обычно он включает его с помощью обратного отсчета – с пяти до нуля. Потом убьет несколько супостатов, которые этого заслуживают, и опять душа-человек.

Правдин хотел еще что-то спросить, но тут, тяжело дыша и отдуваясь, с улицы притопал генерал-майор Бормышев. Он с виноватым видом утирал платком пот с лысины.

– А мы вас в штабе ждем, – протянул он.

Премьер-министр только руками развел.

– Я не виноват, меня на воротах дежурный не пропустил. Солидный такой и очень строгий. И – надо же – мой водитель свое удостоверение забыл в другом пиджаке, а я по наивности вообще без удостоверения езжу. И без паспорта. Думал – все в лицо знают. А тут вахтер не пропустил. Спасибо, что не выгнал, а разрешил в спортзале перекантоваться. Здесь мы с Денисом Васильевичем и познакомились, а заодно и размялись немного. Так что я даже доволен.

Бормышев сильно расстроился, поскольку дежурный на воротах находился в его подчинении. Генерал-майор вытянулся и щелкнул каблуками дорогих ботинок.

– Разберемся и накажем! – заверил он главу правительства.

– Да я не обиделся, скорее совсем наоборот, – внес ясность Правдин.

– Тем более. Все равно накажем, – брякнул Бормышев.

Премьер с сочувствием взглянул на Ковригова и вышел на улицу. Ковригов и Бормышев пристроились следом. Старостин немного отстал. Дождавшись Поручика, он придирчиво оглядел его с ног до головы и похлопал по плечу.

– Растешь, Денис Васильич! – одобрительно сказал вице-адмирал. – Сегодня в душ с премьер-министром, завтра – глядишь – в сортир с патриархом. А что же послезавтра – в планетарий с президентом? Ладно, идем с нами, посидишь, послушаешь. Может, ума наберешься. Тебе не помешает.

4. СОВЕЩАНИЕ

В кабинете начальника главка их уже ждал огромный, в четверть футбольного поля, накрытый стол. Ничего лишнего, только скромные закуски. То же и с напитками – водка, коньяк, для Правдина виски «Джонни Уокер» с синей этикеткой.

В красном углу кабинета висели портреты президента и премьер-министра. Правдин скептически посмотрел на свой портрет. В прошлый приезд здесь еще висел портрет Ельцина. Бормышев поймал взгляд главы правительства и не упустил случая прогнуться.

– Вот, мы вас повесили! – радостно сообщил он.

– Сядь! – рявкнул на него Ковригов.

Генерал-майор стремительно рухнул на стул. Тот застонал, но выдержал. Из нижних чинов, кроме Поручика, в кабинете присутствовал помощник Бормышева – молодой, немногим старше Поручика, подполковник Науруз Берзеков.

Первым слово для выступления взял премьер-министр Василий Васильевич Правдин.

– Итак, первое совещание новой структуры объявляю открытым, – объявил он. – Главное управление федеральной антитеррористической разведывательно-оперативной службы, сокращенно ФАРОС, создано с целью собрать все имеющиеся у нас силы и средства для борьбы с международным терроризмом в один кулак и скоординировать действия всех антитеррористических служб. Новые террористические акты продемонстрировали полную неспособность силовых структур справиться с терроризмом привычными способами и слабость оперативно-разведывательной работы. Ваша служба создана из сотрудников двух ведомств – ФСБ и ГРУ. В дальнейшем вы будете работать в тесном контакте и со своими бывшими коллегами. Вам предстоит разнообразная деятельность – от войсковых операций до экономических расследований. Слово начальнику главка, генерал-полковнику Ковригову. Пожалуйста, Матвей Дорофеевич.

Ковригов покашлял в кулак и заявил:

– Вы поручили мне возглавить работу новой федеральной службы. И правильно сделали. Времена меняются, меняются и террористы. Если во времена Ясира Арафата террористы получали деньги от различных фондов, то теперь бандиты сами проникли в эти фонды и сами распределяют деньги. А для пополнения фондов не брезгуют откровенным рэкетом. Проникли они и в другие серьезные организации. Подробнее об этом доложит мой первый заместитель – вице-адмирал Старостин.

Бормышев встрепенулся.

– Но я как начальник первого отдела... – начал было он.

Тут Ковригов нахмурился и буркнул тихо, но отчетливо:

– Помолчи. Профилирующим в нашем управлении является второй, оперативный отдел. Твое дело – охрана, ей и занимайся. Твой номер – «шишнадцатый». Потому молчи и слушай. Илья Григорьевич, прошу.

Старостин встал:

– Мы пришли в ФАРОС не с пустыми руками. Мой отдел раньше находился в структуре разведки флота ГРУ. В ходе борьбы с международным пиратством мы не раз убеждались в том, что за спиной пиратов зачастую скрываются террористы. Они координируют и направляют действия пиратов, а иногда используют их, чтобы отвлечь внимание от своих действий. Мы воспользовались этим в обратной последовательности – через оперативные связи в среде пиратов внедрили в ряды террористов агента. Его оперативный псевдоним Дервиш. Буквально вчера от него получена очень ценная информация. Позже все присутствующие смогут с ней ознакомиться. На случай, если кто не владеет компьютером, – тут вице-адмирал ненароком бросил взгляд на Ковригова, – я сделал распечатку.

Правдин, извинившись, прервал доклад:

– Простите, Илья Григорьевич, нельзя ли остановиться подробнее на связях наших доморощенных террористов с международными организациями, в частности с «Аль-Каидой»?

Старостин покачал головой:

– К сожалению, «Аль-Каида» на сегодняшний день уже не является самой опасной из террористических организаций. После устранения Усамы бен Ладена и избрания на его место Аймана аз-Завахири от нее отделились несколько непримиримых и куда более радикальных группировок.

– И чем же они недовольны? – спросил Правдин.

– Вялостью основной организации, ее склонностью к оппортунизму. Радикалы считают, что новое руководство «Аль-Каиды» думает только о деньгах, вместо того чтобы вести войну на уничтожение неверных.