– Я и не догадывался, – ответил я, задумавшись на пару секунд, – это было какое-то озарение. Я вспомнил, как мы были там, в городе. Показалось, что между нами возникло что-то такое… сложно объяснить.
– Родственное? – предположил Лев.
– Да, – согласился я, – пожалуй, это ближе всего.
– Гайя ведь знает, что человек – это не просто набор генов…
– Знает, – согласился я, – поэтому и не смогла бы построить меня без того манускрипта.
– Мне кажется, в этом всё дело. Вроде бы она понимает технологию, и всё на поверхности. Но какой-то нюанс мы упускаем.
– Может ты и прав, – кивнул я, – надеюсь, у нас ещё будет время, чтобы во всём разобраться.
Ангар, подготовленный для челнока, был таким огромным, что верхний ярус светильников казался странно-упорядоченным звёздным небом.
Кай ждал нас возле центрального шлюза.
– А… Катя разве не с тобой? – спросил он, протягивая руку.
– Нас троих достаточно для трёх тюрвингов.
– У меня нет иммунитета, – заметил Кай, – я всё ещё не могу так запросто хватать их руками. И Гайя пока окончательно не разобралась с этим.
– Ты займёшся колокольчиком, – подмигнул я, отвечая на пожатие, – для него иммунитет не требуется.
– Почему-то так я и думал, – Кай озабоченно покачал головой, – но всё равно. Катя могла бы хотя бы проводить, что ли. Вы ведь вроде как в отношениях.
– Она занимается седьмым тюрвингом, – сказал я.
– Интересная штуковина, да? – улыбнулся Лев, явно рассчитывая на похвалу.
– Ага, – кивнул я, – фигово только, что мы до сих пор не знаем, как её активировать.
– Это да, – Лев поник было, но тут же приободрился, – вот, кстати, неплохо было бы выяснить. Так что, идём, навестим Элис?
– Идём, – ответил я, удивляясь, насколько Лев всё-таки адаптировался к Земле и нашей культуре. Хотя сильно подозреваю, что в этом есть исключительная заслуга Таис.
Но стартовать удалось только спустя час. Как выяснилось, квантовые вычислительные системы не были откалиброваны должным образом под какое-то новое таинственное оружие, которое синтезировала Гайя. Когда я пытался задать ей беззвучный вопрос о нём – ответом было только молчание и потоки едва сдерживаемого озорства.
Глава 3
Старт с включенными гравикомпенсаторами – это даже не старт, а так, одна видимость. Никакой романтики. Словно кино смотришь на отличных мониторах, имитирующих внешние иллюминаторы в рубке управления.
Саму рубку, кстати, капитально переделали. Теперь она была рассчитана только на человеческий экипаж. Органов управления как таковых не осталось. В пилотские кресла был встроен нейроинтерфейс, который через систему хитрых индукционных нанодатчиков подключался непосредственно к спинному мозгу. При подключении челнок ощущался как продолжение тела. Но сейчас кораблём управляла автоматика.
– Дух воина – искра на ветру… – произнёс Кай на марсианском, глядя в черноту за носовым обтекателем, которая медленно заполнялась проявляющимися звёздами.
Я внимательно посмотрел на друга.
– Когда вернёмся – мы пойдём гулять по Москве, – сказал я.
– Ты же говорил, что у вас всё ещё эпидемия, – заметил Кай, – или всё уже закончилось?
– Не закончилась, к сожалению, – я покачал головой, – вирус оказался хитрее, чем мы предполагали.
– Птички постарались?
– А кто же ещё, – я вздохнул, – мы вовремя его перехватили. Запустили встречную волну из модифицированного штамма, который вытеснил первоначальный вирус ещё в самом начале… это был единственный способ. Вот только сам вирус оказался не так прост. И мы ещё долго будем бороться с последствиями. Я не знаю деталей – Катя не успела всё рассказать. И мы ограничены в манёврах. Сейчас ещё слишком рано, чтобы проявлять все наши технологические возможности, но всё равно пришлось пойти на риск, выпустив продвинутые вакцины по всему миру.
– На что был рассчитан первоначальный вирус?
– Идеальное оружие, – ответил я, – нейровирус на основе бешенства со стопроцентной летальностью, который передаётся воздушно-капельным путём. Они действительно хотели покончить с нами, Кай, отчаявшись добиться нужного эффекта с помощью корретировок временного потока. К сожалению, наш «встречный штамм» пришлось сделать даже более заразным, чтобы он смог вытеснить этот кошмар на ранних стадиях эпидемии и сформировать надёжный иммунитет. Но несмотря на все наши усилия поражающие нейрофакторы были зашиты где-то настолько глубоко в код, что мы не смогли вычислить всё. Поэтому итоговый штамм оказался куда опаснее, чем мы смогли рассчитать. Мы несём потери. Жертв уже миллионы.
Кай задумался на какое-то время. А потом сказал:
– Гриша, ты ведь в курсе, какие у нас были отношения с Фаэтоном, да?
– Вы уничтожили друг друга, – ответил я, – фактически.
– Да, – кивнул Кай, – мы были смертельными врагами. Но мы никогда не использовали заразу, воюя друг с другом. Мы не сговаривались даже. Не было никаких договоров насчёт этого. Уж не знаю, чем руководствовались они, но у нас это – страшное оскорбление Ареса. Подрыв самой сути нашей цивилизации. Пускай бы лучше Фаэтон победил бы и уничтожил нас, чем если бы целая цивилизация погибла от вируса. Понимаешь?
Я вздохнул.
– Я знаю, Кай, – сказал я, – но мы не можем похвастаться тем же… странно, что наша цивилизация, третья версия человечества, рассчитанная на коллективный разум, вдруг оказывается настолько более… – я не смог подобрать правильное слово и запнулся; просто «жестокой» тут не подходило.
– Велинэ, – произнёс Кай на марсианском; это слово невозможно было перевести. У него было два значения: так назывался особый вид живородящих ящериц, живших в районе Западного побережья Южного континента Марса. Чтобы расправиться со своими естественными врагами – крылатыми хищниками – они скармливали им собственных детей, предварительно заражая их особыми паразитами. Другое значение этого слова – особый вид безумия, поражённого которым следовало немедленно умертвить. Эти знания я почерпнул в интерактивной энциклопедии, когда в промежутках между полигонами при подготовке к венерианской миссии я изучал самых диковинных марсианских тварей.
– Всё-таки не совсем, – не согласился я, – были единичные случаи в истории. Была подготовка. Причём готовили такое оружие паразитические эгрегоры, которые, убеждён, не просто так возникли и с которыми остальное человечество успешно справилось.
Кай сделал паузу, пристально глядя на разворачивающийся над нашими головами огромный шар Земли – челнок менял курс и готов был начать разгон в сторону орбиты Венеры, где планировалась точка рандеву с Алисой.
– Гриша, а что, если этого внешнего вмешательства не было? – спросил он, наконец, – мы приняли эту гипотезу, но ведь никаких доказательств в голове этого айя ты не нашёл, так?
– Это не они, – я покачал головой, – точно не их уровень. Но мы ведь уже знаем, что тут может быть больше двух игроков, да?
– А если тут всё-таки самое простое объяснение? – настаивал Кай, – если ваша версия человечества, она… – он запнулся, но потом всё-таки закончил мысль: – она хуже нашей?
Я с удивлением посмотрел на напарника. Потом рассмеялся. Кай глядел на меня с выражением крайнего недоумения.
– Ты говоришь так, как будто это имеет значение, – ответил я, – лучше для кого, Кай? Для самих людей? Возможно, тут можно с тобой согласиться, но ведь и ваша цивилизация… то есть цивилизации, мы ведь фаэтонцев считаем. Вы ведь не были идеальными, да? Каково у вас жилось обычному человеку? Жесткая сегрегация общества по интеллектуальному принципу. Авторитаризм. Отсутствие любых социальных лифтов для тех, кто не вписывается в сиюминутные потребности общества. У вас не было безумцев, фриков, которые парадоксальным образом могли бы двигать прогресс, Кай. Да, вы в целом были более гуманными, но что лучше: гарантированно прозябать на дне, впахивая по госпрограмме, или же иметь проблеск надежды?
– Ты хаос считаешь добродетелью… – заметил Кай, – ты на грани ереси…
Я хотел сказать, что всё это время просто подыгрывал ему в этих религиозных вещах, чтобы он легче перенёс гибель родины. Что я не могу к этому относиться серьёзно, что я не верующий… но вовремя прикусил язык.
– Ты прав, – вместо этого сказал я, – давай я не пойду дальше.
Кай облегчённо улыбнулся.
