Даже не знаю, что ее заинтересует больше: новый состав или объект моей влюбленности. Но она непременно постарается узнать и то и другое.
– И кто он? А главное, почему ты хочешь забыть его? Ты молода и вольна любить, кого захочешь.
– Четыре года назад я нашла щепку от дома колдуна. Не сказав тебе ни единого слова, я отправилась в его мир, где попала под чары любви. Я была там дважды, пока колдун хитростью не отправил меня обратно, снабдив по дороге ложными надеждами. Теперь я ощутила его рядом в реальном мире. Не сумев найти и не имея достаточно терпения, я решила раз и навсегда избавиться от своих любовных мук.
Стоячие овации мне гарантированы. А потом она убьет меня. Но хуже всего даже не это – после такого признания, думаю, она навсегда потеряет ко мне доверие. И хоть у нее самой было предостаточно секретов от меня, это не ставило нас в одинаковое положение. Я все еще была ее внучка, девочка, которой она доверяла, как самой себе.
Перед глазами вспыхнул огонь, и острые углы бумаги, почернев, мгновенно свернулись.
– Что это?
– Письмо, – немногословно ответила бабушка.
– От кого? – машинально поинтересовалась я.
– От тебя!
Лишь спустя время я снова заговорила, уложив этот короткий диалог в своей голове.
– И когда я тебе его успела написать?
– Когда ты меня переросла.
– В профессиональном плане?
Она усмехнулась и, кивая, ответила:
– И в этом плане тоже…
Мало того что я не понимала, когда и как могла написать такое письмо своей бабушке, так еще и стала беспокоиться за свою старушку.
– Но если я его тебе написала, то, возможно, нет ничего страшного, если б я его прочла!
– Если ты узнаешь свое будущее, ты никогда не сможешь стать той, кем стала.
– Почему?
Эта фраза звучала красиво, но все еще недостаточно убедительно.
– Предсказать будущее легко. Труднее всего воплотить его после правдивого предсказания, понимаешь?
– Нет, не понимаю, – как на духу призналась я.
– Тогда представь, что ты стоишь на первой ступеньке длинной лестницы. Ты мечтаешь когда-нибудь оказаться там, наверху, на последней ее ступени, но ты не знаешь, сможешь ли добраться туда. Хватит ли тебе сил и знаний, терпения и упорства, трудолюбия и веры в себя. Ты взываешь к оракулу, и до твоего уха он доносит такие желанные слова, что в назначенный день и час ты будешь стоять там, на самой вершине. Как ты думаешь, что произойдет дальше?
– Что произойдет? – задумалась я, представляя совершенно реальную ситуацию. – Я очень обрадуюсь, что смогу пройти эту лестницу. То есть смогу подняться по ней. Наверное, это придаст мне больше сил ждать.
– Ждать! – жадно уцепилась бабушка за это слово. – Вот именно, ты станешь ждать! И когда наступит назначенный день и час быть на самой верхней ступени, ты обнаружишь себя лишь на середине пути.
– Но почему?
– Потому что растратила половину сил на ожидание того, что непременно должно случиться. А может, уверенная в своем успехе, не приложила достаточно усилий. В любом случае после предсказания твоя конечная точка необратимо изменится, и ты уже никогда не станешь той, кем могла бы стать до этого пророчества.
– Хм, это интересно. Я поняла. Но если жизнь так многовариантна, то я могу быть счастлива так же и на других ступенях?
– Да, можешь. Но лично я не хочу, чтоб тот человек, который принес это письмо и спас тебя этой зимой от рака, изменился. Я хочу, чтоб он остался тем, кем смог стать там в будущем.
Чай был допит, и я резко отвернулась от окна, переполненная нахлынувшими воспоминаниями. В ту же секунду меня парализовал ужас. Кожа застенчивой девушки показалась мне странного серо-голубого цвета. Проморгавшись, я с облегчением поняла, что видение прошло. Соседка Елены заметила мой ступор и вопреки своим правилам в упор уставилась на меня. Стараясь не выдать себя, я молча вышла в коридор. Что это было? Вполне могла сказаться моя усталость от погони за колдуном, или обычный перепад освещения.
«Я всегда была приветливой и общительной, что со мной стало?» – невольно пронеслось в голове, и я остановилась.
Бабушка старалась скрыть от меня письмо из будущего, чтоб я не изменилась со временем. Однако тот разговор навсегда поселил во мне страх, что я изменюсь, отойдя от своих убеждений. И порой это изнуряло даже больше, чем мысли о неразделенной любви. Я резко развернулась и сделала шаг обратно в кухню.
– Я Кира! – вытянув правую руку, представилась я ошарашенной девушке.
– Уль…яна, – прерывисто произнесла она, аккуратно сжимая мою ладонь.
– Будем знакомы. Я живу в тридцать первой с Мариной и Олей. Мы с фармацевтического.
– Я будущий патологоанатом.
Что ж, теперь все встало на свои места. У них там все на кафедре не особо разговорчивые.
– Считаю наше знакомство не случайным и взаимовыгодным, – позитивно заключила я. – Всегда обращайся, если что!
Ее глаза значительно увеличились в этих очках. И помолчав еще некоторое время в полном оцепенении, она вдруг расплылась в довольно приятной улыбке и произнесла:
– Да… да… Спасибо… Ты тоже!
Я была довольна собой, возвращаясь к прежней Кире. Раньше я была другой. Более открытой и дружелюбной. Я не могла разобраться толком, что именно меня меняло. Может, поиски колдуна, может, непростые отношения с сокурсниками. Вполне возможно, тяготила и непростая учеба, и жизнь в одной комнате, по сути, с посторонними мне людьми. А может, все это вместе. Весна звала к переменам, и я была готова к ним.
Всю неделю стояла солнечная погода. Лишь изредка по небу проплывали пышные кучевые облака, и только здесь, над этим полем, снова нависли тяжелые грозовые тучи. Я помнила каждый шаг, сделанный между высокими колосьями этих пшеничных полей. Сейчас они чернели вспаханными буграми, но все равно неизменно напоминали о нашем походе. Мы возвращали ведьме подброшенный ею вишневый пирог. Баб Маша съела с него всего одну вишенку, из-за которой нам пришлось отправиться в нелегкое путешествие. Я помнила эту историю слишком хорошо. Она напоминала мне о силе веры в добро. О том, как важно контролировать свой страх, что способен убить быстрее любой магии.
Мой автомобиль завелся не с первого раза. Я планировала сегодня показать свою «копейку» дяде Толе.
Перед учебой в институте бабушка вызвала меня в деревню. Это было в конце августа, и я была рада снова оказаться среди цветущих полей, слегка желтеющих деревьев и темных грозовых туч над безупречно ровными золотыми полями. Тем вечером закат был бесподобен. Солнце утопало в ярком поле люпинов, отражая его нежные пятна бирюзы над горизонтом. Я сидела на своей любимой кушетке, согретая закатом и травяным чаем.
– Кира, мы с дедушкой хотим что-то подарить тебе.
Она протянула мне маленькую самодельную коробочку. Я никогда не ждала от них подарков. Да и от мамы тоже. Мы не относились к обеспеченным семьям, и жизнь редко баловала нас излишествами. Однако с самого детства мне были привиты правильные ценности. И искренние знаки внимания превращали меня в абсолютно счастливого ребенка. Никто не жалел для меня своего времени, внимания и любви. Поэтому другие символы любви и заботы, такие как подарки, бесспорно, теряли свой вес и значение.
– Что это? – искренне удивилась я.
– Открой! – предложил дедушка.
В коробочке лежали ключи от автомобиля! Радость мигом сменилась тревогой, не ограничили ли они себя в чем-то?
– Не переживай, тут и мама доложила, и деда поле наконец продали.
