– Не продолжай, – справилась с собой Соолма. – Я всё понимаю.
Рагнер посмотрел на нее еще немного и, не зная, что еще сказать, пошел к выходу.
– Спасибо, – произнес он у двери. – Если теперь тебе что-то не захочется для меня делать – просто скажи. Или если комната другая нужна, то выбирай любую…
– Нет. Я привыкла. Не тревожься ни за меня, ни за себя. Ни за нее, – холодно говорила Соолма. – Я не причиню ей вреда.
– Хорошо, спасибо еще раз, – открыл Рагнер дверь, но остановился в раздумье на пороге. – Вот еще что… Собаку больше не корми. Ты там ныне не только розу можешь увидеть. Больно будет нам двоим.
С этими словами он вышел в коридор и там тряхнул головой, прогоняя из нее образ Соолмы – страдающей, но гордой, и такой дорогой его сердцу подруге, что он убил бы любого, кто бы ее обидел. В этот миг Рагнер Раннор хотел убить самого себя. Однако через пару шагов он уже улыбнулся, зная, что его с нетерпением ждет подобная весне златоволосая красавица. Рагнер сбежал по лестнице на этаж ниже и, к своему удивлению, обнаружил у дозорных взволнованного Эорика.
– Чего еще? – проклиная всё на свете, спросил Рагнер.
– Градоначальник, – сказал тот. – Только что. В башне ждет.
Теперь Рагнер по-настоящему помрачнел. Он тяжело посмотрел на друга и, перекосив рот, задумчиво усмехнулся.
– Замени Аргуса, – сказал Рагнер. – Пусть он идет к входу в башню. Я там тоже буду. Совиннак в кабинете?
Эорик кивнул и поспешил вниз. Рагнер в молчании надел кольчугу, закрепил ремень и цепь. Снимая с головы капюшон и выправляя хвост волос, он с печалью посмотрел на дверь своей спальни, после чего стал медленно спускаться по лестнице.
________________
В кабинет, что был на последнем этаже смотровой башни, первым вошел Аргус, Рагнер появился за ним. Ортлиб Совиннак стоял у окна, заложив руки за спину, смотрел на Главную площадь, где шли бои, и не спешил оборачиваться. Одет он был как средней руки торговец – в тунику до колен с воротником-капюшоном. Голову венчала черная тока из фетра. Напольные часы в кабинете показывали конец третьего часа. Обычно так рано Рагнер в ратушу не возвращался – и из этого следовал вывод, что бывший градоначальник наблюдал за тем, как он приехал и как дрался.
«Значит, Маргариту тоже видел в окне», – понял Рагнер и сказал своим людям по-лодэтски:
– Выйти всем, кроме Аргуса.
Рагнер прошел к стульям у большого стола в центре кабинета, подвинул один из них ногой для градоначальника, а сам сел по другую сторону стола. Аргус остался стоять с рукой на мече недалеко от двери.
Ортлиб Совиннак медленно повернулся и встретился взглядом с Лодэтским Дьяволом: глаза-прорези столкнулись с колючим стеклом, и никто не собирался уступать.
– Садись, – процедил Рагнер.
Они вместе отвели глаза. Ортлиб Совиннак, будто бы не замечая Аргуса, протопал мимо него вглубь кабинета и сел за спиной Рагнера на скамью. Тот, разворачиваясь по ходу движения бывшего градоначальника, был вынужден встать, повернуть стул, снова сесть и сложить на груди руки так, чтобы его правая ладонь касалась рукояти кинжала.
– Как будет угодно долгожданному гостю, – усмехнулся он. – Шапку сними.
Ортлиб Совиннак молча снял току и шапочку под ней, наклонил голову.
– Гюс Аразак, – сказал Рагнер правду, на всякий случай защищая Маргариту.
– Разумеется, – усмехнулся Ортлиб Совиннак, надевая нижнюю шапочку и току. – Гюс – пронырливый подлец и гнус. Так я его прозвал… Он сперва кажется полезным… особенно, когда садишься с его спины на коня… Но вы еще крупно пожалеете, как и я, что связались с ним.
– С чем пожаловал? – холодно спросил Рагнер. – У меня мало времени.
Ортлиб Совиннак гордо поднял голову, выставив вперед бородку клинышком.
– Я готов вам помочь, – ответил он, упустив почетное обращение к аристократу. – Я дам вам план подземного хода. По пергаменту будет видно, что ему не менее сотни лет. И вторую, с таким же планом, дам бумагу, какой тридцать лет. Время – это доказательство неподдельности бумаг. Ход Альбальд Бесстрашный приказал засыпать много лет назад после неудачного заговора, но завал лишь на выходе и его можно будет разобрать дня за три. Герцог Альдриан о нем не знает. Ведет ход в покои самого герцога Лиисемского. Всё очень просто.
– Слишком, – проговорил Рагнер, не сводя глаз с бывшего градоначальника. – А как насчет других ходов? Или Альдриан дурак, что имеет один заваленный ход из замка?
– Я вам и о другом расскажу, не беспокойтесь, – с достоинством в голосе отвечал Совиннак. – И как заманить в ловушку герцога Альдриана Лиисемского, тоже открою, но дальнейший разговор случится только после того, как моя супруга покинет ратушу и будет в безопасном месте. Я же останусь. Я не боюсь. Когда она будет в безопасности, вам принесут планы и я проеду с вами туда, куда пожелаете. Более я ничего не скажу, пока она не покинет это здание и я не увижу ее на площади в том окне.
Рагнер встал на ноги.
– Мне неинтересно, – ответил он.
Ортлиб Совиннак ожидал чего угодно, но только не этого. Он непонимающе и зло взглянул на Рагнера, а тот ему самодовольно улыбнулся.
– Я ухожу, – сказал Рагнер. – Ты тут тоже не рассиживайся. Кабинет люб тебе, да он уже не твой, а мой. После меня – на выход. Тебя проводят за ворота, и чтобы больше я твою бородатую башку не наблюдал – она мне не нравится. С удовольствием попрощаю ее с твоей толстой шеей.
Рагнер направился к выходу. Совиннак вскочил со скамьи и крикнул:
– Говори, что хочешь! Всё сделаю!
Рагнер хотел уйти, ничего не ответив, но у порога развернулся и с презрением посмотрел на бывшего градоначальника.
– Шестнадцать полных дней прошло! Нужно было появиться намного раньше.
Он вышел, хмурясь, напряженно думая и вспоминая короткий разговор. На винтовой лестнице, не оборачиваясь к Аргусу, Рагнер сказал:
– Альдриана уже нет в замке.
Они продолжили спускаться, и только на первом этаже Рагнер остановился.
– Он бы не пришел так поздно, если бы действительно хотел сдать своего герцога, – тихо сказал Рагнер Аргусу. – Скажи, что ты думаешь?
– Скорее всёгё, ты прав, – ответил его войсковой наместник, отводя в сторону глаза. – Разговор был слишком коротким. Нё он собирался остаться. Мы могли бы понять, допрашивая, лжет ли он.
– Нет… Он бы сказал нам правду, но как-то всё равно обманул бы нас… У этого медведя два выхода из берлоги, как у барсука из норы… если не больше… Так, скоро будет наступление. Три дня у нас есть. Скоро будут гости – надо их встретить так тепло, как мы умеем, – растянул улыбкой свои большие губы Рагнер. – Позаботься, чтобы войско завтра было трезвым. С завтрашнего дня совсем не пить. Начинаем готовиться к громовой атаке.
Рагнер замолчал и прислушался.
– Слышу, как он топает, – тихо добавил герцог. – По этой лестнице, должно быть, едва забирался в свой кабинет… Еще и волевой… Вот что… – нахмурился Рагнер. – Ты думаешь: что я только из-за нее так поступил. Не только. Сложно объяснить… его кабинет в том желтом доме оказался очень непохожим на спальню в ратуше, где я живу: будто два разных человека. Я таким людям не доверяю. Но ты прав в том, что если бы я только из-за нее решал, то и тогда, не думая, его бы выставил.
________________
Маргарита сидела за столом, уткнув в него локти и поддерживая ладонями голову, убранную белым, шелковым платком. Ожидая куда-то запропастившегося Рагнера, она любовалась желтой розой, что обрела дом в округлом стеклянном кувшине. Уделив всё внимание цветку, девушка не видела, как входил и выходил из ратуши Ортлиб Совиннак. По странному совпадению Маргарита думала о «муже» и о том, что тот ни разу не подарил ей букета или иного бесполезного, но милого подарка, – ни до, ни после венчания. Затем она осознала, что ей вообще никогда до этого дня мужчины не дарили цветов. Даже Нинно, не считая ирисов на колечке.
Она услышала стук в дверь и узнала «руку», но на всякий случай спросила прежде, чем открыть дверь.
– Умница моя, – зашел Рагнер, закрыл дверь на засов и обнял ее. – Не забывай спрашивать.
– Ты опять в кольчуге… – удивилась девушка.
Рагнер вместо ответа быстро поцеловал ее и отошел.
