Хроники Вечности
Раздался нарастающий счет на немецком языке группы Rammstein – песня «Sonne» стояла у него на всех телефонах. Она настолько ассоциировалась со входящим звонком, что когда он слышал её в другом месте или по радио, судорожно хлопал по карманам в поисках телефона. Он резко вскочил с мыслью «Мама!» и схватил телефон со стола.
– Да, Костя, – разочарованно ответил Витя на звонок, увидев что вызов не от матери.
– Какие планы на вечер? – весело спросил друг.
– У меня мать с бабулей пропали. – Глядя в пол произнес Виктор.
– Как пропали? – Не понял друг и решил пошутить. – Ты кардинально решил вопрос недопонимания и отправил их на необитаемый остров?
– Нихрена не смешно. – Витя отодрал зубами торчащий кусочек кожи рядом с ногтем большого пальца, отчего там появилась красная точка крови. – Приехал к матери, ни её, ни бабушки. Телефоны дома, из соседей никто ничего не видел. Будто испарились. – Он протер глаза. – Там даже салат недорезанный.
– А какие-то следы погрома? – спросил Костя, – Есть? Полицию вызвал? Сколько их нет?
– Полицию вызвал, погрома нет. Сказали, что работают.
– Ну, блин, – не зная как помочь другу, сказал Константин, – ты это… держись. Найдутся, обязательно.
Витя угугкнул, но подумал, что по всей стране исчезнувших тысячи и его мать с бабушкой явно не будут в приоритете для поиска. Хотя, если это секта, то найдут всех сразу. Хотелось бы на это надеяться.
– Я могу чем-то помочь? – прервал размышления Костя, – а ты у Гены спрашивал про это?
– У кого? – не понял Витя, – Да, Костя, блин, – сообразив о ком идёт речь, старался он подобрать слова, чтобы не обидеть друга, – он… странный, чем он вообще может быть полезен?
– Он очень талантливый, – не понял друг, что вопрос был риторическим и начал объяснять, – разбирается в устройстве вселенной, в это трудно поверить, но…
Витя хлопнул рукой по столу.
– Костя! – воскликнул он, – у меня мать с бабушкой пропали, а ты мне про энергию! Ну ты ж был нормальный, блин! – возмутился Витя, – а сейчас что? Харе, прошу тебя.
Друг молчал.
– Вот не надо обижаться, – добавил он, – Оксана и то сейчас адекватнее, чем ты.
Костя ещё несколько секунд не проронил ни слова, но потом ответил:
– Зря ты так, Витька. Мы же с детства дружим. – С болью сказал он. – Тебе всю жизнь говорили, что ты чокнутый, а я на твоей стороне был. А Оксана твоя… – он повысил голос, – долбанный фанатик. Гена сказал, что от неё ничего хорошего не будет.
– Гена! Гена! Гена! – закричал Витя, резко откинувшись на стуле назад, – да ты задолбал, Костя! Это ты фанатик, а не она! – убрал телефон от уха, но осекся, – я тебе напишу если будут новости про мать, – добавил он и сбросил не дожидаясь ответа.
Витя резко положил телефон на стол и закрыл лицо руками, потирая глаза. «Собраться, надо собраться с мыслями» – он пошел на кухню сделать кофе. Дверь в комнату Оксаны была приоткрыта. Витя решил узнать, как прошел тренинг. В комнате девушки не было, а на кровати лежал широко раскрытый тряпичный рюкзак, в котором виднелись исписанные тетрадные листы. Он не обратил бы на них внимания, если бы не заголовок крупными печатными буквами – «МИРЫ, КОТОРЫЕ Я ВИДЕЛ». Да это же его записи! Витя вошел в комнату и достал бумажки. Приоткрыв рот от удивления, он перебрал все листы, просматривая рукописный текст – на каждом списки номеров с цифрами и словами. Это же из той тетради, которую он смотрел, когда хотел почитать дневники… Разве она не в рюкзаке? Витя поджав губы, вспомнил, что кинул её в стол под телевизором и не относил Геннадию. Вот черт, а он ведь говорил об этом. Но откуда он тогда знал? Может быть, что его рассказы правда? «Не, – качнул Витя головой, – наверняка у Оксаны есть логичное объяснение». Он взял листы и пошёл на кухню. Там девушки не было. Он постучал в туалет и услышал «Да, Вить» из ванной. Видимо, занимается какими-то женскими процедурами. Он спросил скоро ли она освободится. «Пять минут» – ответила Оксана. Витя поставил чайник и сел на кухне. Положив перед собой на стол вырванные из тетради листы, он с недоумением стал поджидать когда-то хорошо ему знакомую девушку, про которую, как ему казалось, он знал всё.
– Это что? – Спросил он, когда Оксана с полотенцем на голове вышла из ванной. Она неловко улыбнулась поглядывая вверх.
– Они же тебе больше не нужны? Ты сам говорил! – Тонким голосом ответила она и пожала плечами.
– А тебе? – Он развел ладони. – Нужны?
– Учитель просил принести, – невозмутимо ответила Оксана, – ему нужны.
– Нет, Ксюш, так не пойдет. – Витя достал большую тарелку из верхнего шкафа, – Смотри. – Положил на неё листы. – Я говорил, что сжег их, – он взял зажигалку, – вот, сжигаю, – и поднёс огонь к краю листов.
Бумага взялась быстро. Уже через пару секунд на тарелке были обгоревшие маленькие кусочки белой бумаги в клеточку и пепел. Кухня наполнилась дымом. Витя открыл окно на проветривание, выбрал из тарелки крупные остатки и повторно их поджег. Оксана, ссутулившись, стояла за его спиной. Выпучив глаза и крепко сжав руки в замок на груди, она не произнесла ни слова.
– Вот и всё, – он с улыбкой повернулся, – теперь начинаем с тобой жизнь с чистого листа. – Потрепал девушку за щёку и добавил, – никакого тёмного прошлого, только светлое будущее. Я пошёл работать.
Витя сел за стол, включил ноут и пока тот загружался, снова позвонил в полицию – всё так же никаких новостей об исчезновении, но уточнили, знает ли Виктор что-либо про религиозную организацию «Вечность». «Может быть, – спросили они, – бабушка или мама были связаны с кем-либо из неё?». Он ответил отрицательно. Мать была ярым атеистом и единственное, во что когда-либо верила, это нерушимость советского союза. А с этим, как известно, не повезло. Так что её взаимосвязь с какой-либо религией невозможна. «Мать была…» – испугался Витя словосочетанию из своего ответа. «Мать есть. С ней всё в порядке. И бабушка есть. Они живы и здоровы» – несколько раз прокрутил он убеждение в голове и принялся работу.
Задач навалилось несчитанное множество, но сосредоточиться на них, даже несмотря на срочность, было крайне сложно. Витя решил активнее попрактиковать необходимый для руководителя навык, делегирование, и раздал указания юным программистам. К счастью, они были заряжены на работу, активны и с радостью восприняли новые нестандартные задачи. Он достал из рюкзака оставшиеся тетрадки, замер прислушиваясь к тому, что делает Оксана на кухне. Убедившись, что она не собирается идти в зал, принялся за дело. Отодвинул стол, который загораживал один из ящиков шифоньера и достал дорожный чемодан. Быстро открыл, стараясь не производить громких звуков и спрятал туда все тетрадки. Как-нибудь исполнит обещание, сожжет их все до единого. Прошлое прошло. Он аккуратно вернул всё на свои места и удовлетворенно сел за ноутбук. Пролистал новостную ленту – количество исчезнувших не увеличивалось и никто не был найден. Оказалось, что в сумме, по всему миру, пропало около тридцати тысяч человек! «Не может такого быть, – подумал Витя, – чтобы столько людей исчезли бесследно. Если где-то убыло, значит где-то прибыло – закон сохранения энергии, – он тут же панически одёрнул себя, – никакой энергии! Наверняка есть логичное объяснение, как с моими видениями и лунатизмом». Он вспомнил тот день когда ему привиделось, будто вдруг исчезли все люди, не было электричества, газа, воды, и обрадовался, что искаженное восприятие больше не повторялось.
11
Будильник настойчиво кричал, что пора начать рабочий день. Витя нащупал телефон на столе, который, к счастью, стоял недалеко от дивана, протянул руку и выключил назойливую мелодию. Открыл левый глаз глянуть время – девять тридцать. На телефоне мелькнуло уведомление, что кто-то назначил звонок на десять. Он открыл и второй глаз, чтобы уже осознанно посмотреть детали важного сообщения. В событии было ещё двое приглашённых – директор и менеджер по персоналу. Ура, ура, наконец-то его повысят! Неплохо было бы подготовить краткий обзор о том, что узнал нового о менеджменте и управлении командой, но времени уже нет. Хоть бы успеть позавтракать. Виктор нажал кнопку включения ноутбука и помчался на кухню поставить чайник. Уже по привычке набрал маму, бабушку, соседку тётю Валю – нет ответа. Позвонил в полицию – тоже никаких новостей.
На него весело поглядывали свеженькие пирожки со стола, он ткнул в один из них пальцем – мягонькие, судя по всему, с картошкой. Взял парочку, сделал кофе и отнес завтрак в зал, к своему рабочему месту. До звонка пятнадцать минут. Остается найти одежду да примять непослушные волосы, чтобы выглядеть прилично. Пришлось искать рубашку в вещах для стирки. Вся чистая одежда находилась в комнате, выделенной Оксане, куда Витя не рискнул сегодня заходить после вчерашнего демонстративного сожжения украденных у него листков из дневника. Он постоял у двери, прислушиваясь к звукам с той стороны – ни единого шороха. Видимо, наготовила еды с самого утра, а теперь спит. Лучше не будить, тем более рубашка не мятая, только слегка отдает неприятным запахом. Он откусил пирожок и, почувствовав непривычный вкус, с удивлением начал пережёвывать. «Странная начинка» – подумал Витя и глянул на внутренности выпечки. Там алели вишни без косточки вместе с картошкой, но судя по вкусу, ещё содержались лимон и чеснок. Он положил пирожок на тарелку, выплюнул туда же недожеванный кусок и задвинул странный кулинарный шедевр за ноутбук. За пять минут до звонка Виктор включил камеру, пригладил волосы, скорчил пару гримас чтобы прочувствовать мимику. Смешанный вкус несовместимых продуктов ещё был во рту, отчего кривляния получились знатные. Запечатлел как дурачится и зашел в виртуальную комнату по ссылке из события в календаре.
– Привет, Виктор. Пару минут подождем Владимира Степановича и начнём, – поздоровалась молоденькая блондинка с каре, поглядывая куда-то за экран. Видимо, подготовила заметки на бумаге и просматривает их.
– Хорошо, Оленька. – девушка была настолько миловидной, что в коллективе никто не называл её иначе как Оленька. Витя не был исключением. – Я бы хотел рассказать о своём прогрессе в менеджменте. Почти прочитал ту толстую умную книжку, что ты советовала.
Не успела девушка ответить, как брынькнул колокольчик подключения нового участника – появился директор. Он махнул рукой, не произнося ни слова, эйчар запросила одобрение на начало разговора и тот так же беззвучно кивнул.
– Все в сборе, давайте начнём, – улыбнулась Оленька, – Виктор, во-первых, мы хотели бы тебя похвалить. Ты отлично ладишь с менеджерами и разработчиками. – она глянула за монитор, в заметки, – но адженда сегодняшнего звонка, к сожалению, другая.
Витя напрягся, вглядываясь в круглое серьезное лицо директора. Оленька сделала паузу, видно, собираясь с мыслями и продолжила:
– Я думаю, ты знаешь, что компания пережила полугодовой кризис и мы с трудом удержались на плаву. К счастью, сложное время миновало и мы набираем обороты.
«Хорошо» – подумал Виктор, – «Значит они всё-таки сделают меня управленцем. Тем более, что похвалили».
– Оленька, давай я продолжу, – вмешался Владимир Степанович. – Виктор, мы пережили кризис за счет бюджета компании. Если не примем меры по оптимизации расходов, выйдем в убыток уже в следующем месяце. Клиент, над задачами которого вы с командой работали последние два месяца, разрывает с нами контракт. – Лицо его не выражало никаких эмоций и только во время небольших пауз можно было уловить сжатые зубы. – Это значит, – продолжил директор ровным тоном, – что часть сотрудников будет переведена на почасовую оплату, а часть отправлена в неоплачиваемый отпуск до момента, пока продажи не пойдут в гору.
– А я… – начал было Витя, но Владимир Степанович предупредил вопрос и ответил:
– Нам придется отправить тебя в неоплачиваемый отпуск на три месяца.
– Но я могу как-то помочь с другими проектами. – Перспектива бросить компанию во время кризиса и просидеть три месяца в ожидании неизвестно чего, Витю совсем не радовала. Если есть проблема – её надо решить общими усилиями, а не разгонять команду.
– Мы уже спланировали все необходимые действия по преодолению сложностей. Если никаких глобальных изменений в мире не произойдет, через три месяца полностью восстановим штат и объемы работы. – мягким вкрадчивым голосом сказала Оленька.
– То есть, мне гулять три месяца?
– Мы поймем, если ты найдешь другую работу. – С сожалением сказал Владимир Степанович. – Но надеемся вернуть всех на свои места в максимально сжатые сроки. Пожалуйста, не обсуждай это с командой. Ещё не все в курсе.
Виктор не имел ни вопросов, ни уточнений, всё понятно. Увольнение на три месяца. Как-то… неожиданно. Ещё вчера активно трудился, а сегодня в десять утра уже проблемы. Огорошили. Было бы лучше, если бы руководство не держало реальное положение дел в тайне полгода, а как-то предупредило о возможных последствиях кризиса. Он захлопнул крышку ноутбука и, облокотившись на стол, помассировал виски. Видимо, черная полоса. У всех бывает, у всех заканчивается. А значит, что? Значит нужно собраться с силами, запастись терпением и переждать бурю. Тем более деньги на существование есть, долговых обязательств ни перед кем нет, значит всё наладится. Всё будет нормально. Мать с бабушкой найдутся, в компании дела наладятся и он вернётся. С покупкой машины, конечно, придётся подождать, но это не критично. Он глянул список задач на сегодня – половина слетела из-за прекращения сотрудничества с клиентом, остальную мелочевку можно сделать позже. «Лучшее средство от уныния – прогулка» – подумал Витя и решил позвать Оксану побродить среди осенней листвы. В юношестве они много ходили по городу, смотрели закаты и рассветы, слушали уличных музыкантов и плясали под их песни. Сейчас, конечно, так никто не будет делать, но погода располагает к боевому настроению – ярко светит солнце, освещая желтые кленовые листья. Рядом с домом есть прекрасный парк. Витя представил как они с Ксенией не торопясь идут под руку и обсуждают светлое будущее и стало немного легче.
Он подошел к закрытой двери комнаты Оксаны, постучался и театрально сказал:
– Ксения Ивановна, разрешите обратиться!
Оксана не ответила. Он постучал сильнее.
– Оксана Прекрасная, не соизволите ли вы совершить прогулку с вашим верным слугой? – немного помолчал и добавил, – Ибо жизнь в дерьме, которое надо развеять хорошей погодой.
Витя услышал шорох и тихие шаги. Девушка плавно приоткрыла дверь. Без каких-либо эмоций глянув на улыбающегося Виктора, холодно ответила:
– Не интересует. – И снова закрылась.
«Не понял» – опешил Витя. Постоял немного возле запертой двери и вернулся в зал, пытаясь понять причины такого поведения девушки. Может быть, она подслушала разговор и решила, что его уволили? Но ведь с ним не попрощались окончательно. Нет, он был в наушниках, она бы не поняла всей сути разговора. Или она обиделась, что Витя сжёг листы из дневников? С чего бы? Это его тетрадки, делает что хочет, а она вообще без спросу забрала записи. А значит, рылась в вещах. Нехорошо. Блин, а с другой стороны если они ему не важны, почему же он просто не отдал их Оксане? «Могла бы попросить» – буркнул он вслух. Обиделась, блин. И Костя обиделся. Витя проверил обновления в мессенджерах, друг был онлайн десять минут назад. Обычно присылает какие-то смешные видео или спрашивает как дела, а сегодня – ничего. Ну а что он пристал со своим Геной? Этот чудак явно не поможет в исчезновении матери и бабушки, тут должны работать специалисты. «Хотя, – расстроился Витя, – я, наверное, мог быть помягче». Он оглядел комнату – старый шифоньер, низко висящая люстра с пыльными плафонами, разваливающийся стол, темные плотные шторы – всё навевало тоску, ведь мебель была большей частью ещё бабушкина. Витя закрыл глаза, глубоко вдохнул и резко выдохнул. Повторил процедуру. Такое контрастное дыхание расслабляет и снижает напряжение. Он решил выйти на улицу, чтобы провести остаток дня в своё удовольствие. Взять чего-то вкусненького, расслабиться, постараться отдалиться от проблем и набраться сил для выжидания. Ничто не бывает вечно. Рано или поздно, сложности закончатся.
Витя натянул на себя то, что нашёл в быстрой доступности – потрёпанные, мятые джинсы, старый свитер, в котором ходил дома если было холодно, обул летние кеды. Вопреки ожиданиям прогулка по парку не вызвала радости. Дети весело раскидывали листья, а родители фотографировали их. Влюбленные парочки, держась за руки, медленно прогуливались и все, все смеялись, улыбались, напоминая Вите о том, что у него «всё не как у людей». Он зашел в магазин, взял чипсов и безалкогольного пива. Выпивать не хочется, когда нетрезв всё усугубляется, а проблемы становятся только больше. Ради удовольствия пить не хочется, а ради расслабления – бессмысленно. На кассе была очередь, какая-то крайне пожилая бабулька не могла оплатить картой и поэтому медленно отсчитывала по рублю денег на хлеб и молоко. Витя тяжело вздохнул. Раздражает, но торопиться всё равно некуда, можно подождать. Подошла его очередь, он приложил банковскую карту для оплаты к кассовому терминалу, но на чеке выскочила ошибка. «Может быть, денег недостаточно?» – уточнил кассир и Витя отрицательно покачал головой. Попробовали ещё раз, снова ошибка. Он вспомнил, что во внутреннем кармане куртки есть наличка и нашел пятьсот рублей. Ну отлично. Видимо, у них что-то с терминалом, бабулька же до него тоже не могла рассчитаться, хотя у других покупателей, похоже, проблем не возникло. Витя вернулся в квартиру, дверь в комнату Оксаны была всё так же заперта. «Ну и чёрт с тобой» – подумал он и включил приставку. Пока загружалась игра, он пролистал новости, позвонил тёте Вале – всё так же никаких изменений. Бросил телефон на диван и, удобно развалившись в кресле, погрузился в виртуальный мир Древней Греции.
12
Впервые за две недели в квартире не витал приятный запах свежеприготовленной еды. Виктор открыл глаза, глянул на телефон – двенадцать дня и ни единого пропущенного. Он перевернулся на живот, уткнулся лицом в подушку и подумал: «Если ты не падал ни разу, то не сумеешь подняться». Выдохнул весь воздух и поднял голову, чтобы вдохнуть. Нет, весь день так не пролежишь, надо сделать хоть что-то полезное. Например, помириться с другом. «Ну а как не быть вспыльчивым, – в памяти вспыхнул крайний разговор с Костей, – когда мать с бабушкой растворились в воздухе? И нет никаких зацепок, чтобы понять направление. При чем тут какая-то энергия и миры? Люди не исчезают вот так вот просто. Их кто-то похищает или они уходят сами, но уж точно не испаряются».
Он вспомнил как в восьмом классе Костя влюбился в девушку-гота, которая направо и налево рассказывала о различных методах самоубийства. Друг не считал это чем-то нездоровым, а называл «оригинальным взглядом на жизнь», индивидуальной особенностью. Но когда она начала резать кроликам головы, выливать кровь в бокал и пить её, тогда всё встало на свои места. Костя даже сам грозился написать на неё заявление в полицию за живодёрство. Вот такой он, да. Стремится понять всех душевнобольных, думает, что они исключительные. Витя перевернулся обратно на спину и начал разглядывать узор на обоях, в некоторых местах так напоминающий чудные мордочки диковинных зверей. «Душевно-больной» – членораздельно повторил он про себя. Видимо, поэтому сдружились они с Костиком… Он желал доказать, что Витя обладает особенным взглядом на жизнь, а не страдает шизофренией. Да, конечно, не страдает. Нарушения сна, лунатизм, больное воображение, путаница между сном и реальностью – прям полный список показателей психического здоровья. Жалостливый просто Костик, всех ущербных хочет пригреть. «Блин, – Витя поджал губы, раздув ноздри, – зря я с ним так. Поеду мириться».
Он встал с кровати и сразу натянул джинсы и рубашку. Друг тоже работал удаленно, системным администратором, поэтому наверняка должен быть дома. А обеденный перерыв у него обычно в два.
Комната Оксаны была плотно закрыта, он постучал, чтобы сказать, что уедет. С досадой подумал, что девушка даже не удосужилась узнать как его дела. А сейчас ведь отличная ситуация для реализации половины супружеской клятвы – горе и бедность на месте. Она не открыла и Витя, пожав плечами, обулся, вышел и поспешил к метро.
Выбравшись из темной подземки, Витя пожалел, что не захватил очки. Если в культурной столице появлялось солнце, мир вокруг становился ослепительно ярким. Конец сентября, а погода уже второй день хорошая. Удивительно! Спустя несколько минут глаза более-менее адаптировались к непривычным цветам и Витя стремительно, большими шагами, двинулся к многоэтажке, где жил друг со своей девушкой. Пиу-пиу-пиу – зачирикал домофон сразу же, как Виктор набрал «39», но никто не отозвался. Позвонил на мобильный – гудки, гудки, «оставьте голосовое сообщение». Набрал Веру – то же самое. Глянул в мессенджеры – Костя был онлайн десять часов назад, а Вера три. Написал обоим, но галочки доставленных сообщений не появились. Спят, может? Набрал на домофоне номер соседней квартиры, объяснил ситуацию – подъездную дверь открыли. Витя поднялся на пятый этаж пешком, лифт не работал. Постучал в деревянную дверь, переводя дыхание, и подумал, что надо заняться бегом или хотя бы начать ходить в тренажёрку. Судя по всему, всё-таки дома никого не было. Витя встал перед дверью, успокаивая разбушевавшиеся мысли. Из глубины подсознания полезла навязчивая тревога, он внутренне перебрал всех, с кем можно было бы связаться. Пролистал социальные сети, не уходя с лестничной площадки, и написал нескольким общим знакомым.
«А, блин, Верка-то, видно, на работе» – хлопнул себя по лбу Витя и, необдуманно потарабанил в дверь ещё раз, посильнее. Тишина. Нашел в телефонной книге номер отца Кости. После недолгих раздумий, всё же позвонил. Владимир Петрович сказал, что сын собирался на какой-то тренинг и Витя успокоился. Вероятно, отправили на профессиональную конференцию или обучение. «Хотел как лучше, а получилось как всегда» – подумал он, чувствуя себя нелепо и вернулся на улицу.
Во дворе бегали ребятишки. Они весело залетали по ступенькам наверх, а затем по очереди скатывались с горки. Витя улыбнулся и вспомнил как однажды больно ударился, съехав с ракеты во дворе. В его время были не такие безопасные детские городки как сейчас. Тогда развлечения были игрой на выживание. Почти каждый ребенок во дворе имел в активе достижений перелом ноги или руки. Виктору повезло, его конечности остались в целости и сохранности, но, однажды, скатываясь с высоченной, как ему тогда казалось, горки, больно ударился копчиком. Хороший получился урок. Он запомнил на всю жизнь, что прежде, чем лезть наверх, надо посмотреть где приземлишься. Витя вздохнул, позвонил маме – нет ответа, бабушке – то же самое и подумал про себя «мамулечка, ну вернитесь скорее, я не буду с тобой больше никогда ссориться».
Когда резко исчезает работа и появляется масса свободного времени, не можешь избавиться от чувства, будто ты что-то забыл. Витя перебрал в голове все возможные дела, с ужасом осознав, что ему нечем заняться. Привыкаешь жить по расписанию, в состоянии цейтнота, а потом «вжуууух» и ничего нет. Становишься таким пустым, потерянным, одиноким. В этот момент легко поддаться унынию, распылить своё время на нечто совершенно неважное. Хоть мама не верующая, но всегда говорила, что уныние – это смертный грех. Осознание этой простой мудрости вдруг легло несмываемой татуировкой на всю прожитую жизнь Виктора. Он понял, что увольнение с работы не повод для бездействия, решил взять себя в руки и съездить к шизанутому Геннадию. Не для задушевной беседы, а для предупреждения, что если он продолжит промывать Косте мозги, будет худо. Ну а что? Инженер этот щупленький, руки-веточки, сутулится, да и на вид не молод уже, лет сорок, так что опасности от него нет. А Витя пусть не в лучшей форме, но когда-то занимался боксом, постоять за себя и за друга точно сможет. Тут же, не откладывая, он глянул подходящий маршрут – пол часа на автобусе, остановка рядом, и не торопясь пошел в нужную сторону. Не заметив, как прошли тридцать минут пути, Виктор прошел по салону на выход к передней двери, рассчитаться банковской картой за проезд. Он уже было вышел из транспорта, но водитель громко, с акцентом, окликнул его «За проезд заплати, операция не прошла!». Витя на пару секунд озадачился, но наскреб в кармане тридцать пять рублей. «Нет, на счету точно есть деньги, – подумал он, – видимо, терминал у водилы не работает».
Похоже, Геннадий ночевал где-то в другом месте. Каморка была не настолько прокурена, как в прошлый раз. Инженер встретил Виктора всё в той же желтой рубашке, надетой на голое тело, и с сигаретой в руке. В этот раз чудаковатый мужчина обошелся без странных пасов руками, а просто окурил Витю сигаретным дымом со всех сторон прежде, чем пустить дальше. Табуретки завалены платами и микросхемами, но Гену это не смущало – он привычно, одним движением руки, смёл всё на пол. Поставил стул перед Виктором и с напыщенной серьезностью произнёс: