– Спасибо, Мирэя, голос у вас такой задушевный и красивый, не наслушаешься, – вздохнул Шумми и задумался.
– Янтарное зеркало? – вдруг проявил интерес Дебори. – Таких не бывает.
– Королевская реликвия. Во времена правления Манвира зеркало перенесли во дворец, и с тех пор оно стоит в тронном зале.
– А вы что, видели его? – недоверчиво хмыкнул Дебори.
– Видела, – в глазах Мирэи таилась печаль. – Говорят, пока короли Сундара правят по заветам Нара, Сундар пребудет вечно.
– Оно, правда, большое? – не унимался Дебори.
– Большое, – кивнула Мирэя и отвернулась, чтобы никто не заметил, как ей больно. Юниэр понял, что воспоминания растревожили ее, придвинулся ближе и обнял любимую.
– Довольно расспросов, Дебори! – сказал Юниэр. – Ложись спать.
– Нет, я не усну. Отдохните лучше вы, а я посторожу. Когда устану, то разбужу кого-нибудь. Надо же, такое зеркало! Прозрачное, гладкое и огромное… жидкий мед, – бормотал Дебори, не находя себе места.
Юниэр колебался одно мгновение: все-таки Дебори для них – случайный прохожий, стоит ли ему доверять. Но ему так хотелось успокоить Мирэю. Он кивнул подгорцу и увел ее от костра.
– Почему Нар допустил, чтобы папу убили? Если он, правда, все видит, почему он допустил? – заплакала Мирэя в голос.
У ее возлюбленного не было ответа на этот вопрос, он обнимал ее и целовал слезы на щеках, пока усталость после трудного дня не одолела их обоих.
Грибуны разместились поудобнее, и скоро Буги засопел под негромкое потрескивание углей в костре. Дебори, сгорбившись, сидел у огня, мечтательно глядя вдаль.
Шумми лежал с закрытыми глазами, представляя себе чудесный остров Байлаш. "В этих благословенных землях, – думал он, – все должно быть по-другому". И он представлял деревья с золотыми стволами и большими лиловыми листьями. "Пойду, поговорю с Дебори", – решил Шумми, чувствуя потребность поделиться с кем-нибудь мыслями, навеянными рассказами Мирэи. Он повернулся и увидел, что подгорец занят странным делом: заливает их костер водой. "Жарко ему, что ли?" – удивился Шумми. Он забеспокоился, но вместо того, чтобы разбудить остальных, решил проследить за подгорцем сам.
Дебори, потушив костер, тихо встал и исчез в темноте. Луна еще не взошла, и Шумми едва различал силуэт беглеца, преследуя его по пятам. Люди растерялись бы в такой тьме, но грибуны, как говорится, "слышат пятками". Подгорец продвигался довольно быстро, как будто прекрасно знал куда идет. "Заблудится такой, как же! – думал Шумми. – Он лучше меня этот лес знает".
Через какое-то время встревоженный Шумми почуял запах дыма и услышал угрюмые голоса. Дебори добрался до своих дружков. Шумми затаился в кустах. У костра сидело три подгорца, они радостно гикнули при виде соплеменника. Вид у них был самый разбойный. Напрасно Юниэр считал подгорцев не опасными, на взгляд Шумми, все они были злобными, бородатыми стариканами, замышлявшими страшные козни.
– Ну что, атаман, принес добычу? – спросили подгорцы после приветствий.
– Они пустые, хуже нищих, – отмахнулся Дебори. – Я порыскал по сумкам – одно фейрское дерьмо. Зря время потратил. Рассказали мне о волшебном зеркале из янтаря, но оно далеко, где-то на острове. Надо уходить, пока они не проснулись.
– Что ж ты их не зарезал? Спокойнее было бы.
– Зачем? Все-таки они достали меня из болота. А что наша пленница, молчит?
Тут Шумми заметил, что неподалеку от говорящих лежит сверток и едва шевелится.
– Да хоть ты тресни, молчит, угрозы не помогают.
– Значит надо пытать, – распорядился Дебори.
Подгорцы подтянули сверток ближе к костру, и Шумми увидел знакомое лицо. Все в нем перевернулось от возмущения, и он едва не крикнул: "Волнушка!" – но прикусил язык. "Негодяи, мерзавцы, – думал он, – как они посмели ребенка украсть? Что она им сделала?"
– Что ты надумала, дорогая, за это время? – приторным голосом спросил Дебори, вынимая кляп изо рта своей жертвы. – Скажи что-нибудь хорошее.
– Заплесневелый лишайник, волосатая кукуруза, шелудивый скунс, – затараторила Волнушка без остановки, и Дебори снова заткнул ей рот.
– Смотри сюда, – прорычал разозленный подгорец, – ты сама этого хотела. И он приказал приятелю покрепче держать ноги Волнушки, а сам принялся раскалять на костре железный ломик.
– Почему я не взял с собой меч? – мучился Шумми, в ужасе наблюдавший эту картину. Он схватил с земли большую палку, и, когда орудие пытки уже подносили к коричневым пяткам Волнушки, Шумми выскочил на поляну, размахивая дубиной. Он почувствовал себя безрассудно храбрым.
– На помощь! – заорал он в полную глотку. – Юниэр! Скорей! Бей предателя! Налетай!
Грибун надеялся напугать подгорцев и, они, правда, сначала всполошились. Шумми сунул палку в костер и отогнал всех от Волнушки.
– Юниэрррр, – не переставая, кричал Шумми, – круши их, бей!
Подгорцы чуть было не сорвались с места, но быстро поняли, что, кроме размахивающего дубиной грибуна, никого вокруг нет. Положение Шумми стало незавидным. Четыре приятеля, напоминающие один другого, как братья-близнецы, с красным блеском в глазах и звериным оскалом, одновременно вынули из-за поясов топоры и завертели ими в воздухе.
Волнушка умудрилась выплюнуть кляп и завизжала так, как могла визжать только она: "Аааааа… помогите!"
Все на мгновение оглохли. Отголоски этих криков разбудили Юниэра, Мирэю и даже Буги. При свете только что показавшейся луны они увидели, что костер потух, и ни подгорца, ни Шумми рядом с ними нет. Тут снова до них донеслись вопли Волнушки, и все трое, не задавая лишних вопросов, кинулись на зов. Буги содрогнулся от ужаса, ему привиделся Шумми, исчезающий в ненасытной пасти грибуноглота.
Подгорцы набросились на Шумми, но тот не дрогнул. Раскаленной палкой он ткнул в бороду первого прыгнувшего на него разбойника, борода вспыхнула; но второй подгорец ударил Шумми топором по голове, и тот рухнул без сознания. Пока один из злодеев тушил бороду, другой заткнул рот Волнушке и, взвалив на плечи ее легкое тело, помчался в лес. Сообщники побежали за ним.
Когда Юниэр, Мирэя и Буги прибежали на место происшествия, то увидели только поверженного Шумми, лежавшего лицом вниз с окровавленной головой. Юниэр повернул его на спину и прижался ухом к груди.
– Живой! – воскликнул он. – Сердце бьется.
Мирэя перевязала грибуну рану на голове. По счастью плотная шляпа смягчила удар, и топор скользнул по черепу, не повредив его. Шумми открыл глаза и увидел расплывчатые, как облака, силуэты своих друзей.
– Догоните их, пожалуйста! Там Волнушка! – просипел он, едва к нему вернулся дар речи.
– Где Дебори? – спросил Юниэр.
– Дебори – разбойник, и его приятели тоже. – Шумми попытался подняться на ноги, но упал.
– Ты полежи, мы попробуем освободить твоего друга. Буги, посиди с Шумми и позаботься о том, чтобы ему не стало хуже.
Юниэр и Мирэя побежали вслед за злодеями. Подгорцы были уже далеко, и они не могли их видеть, но слышали отдаленный топот сапог. Дебори и его приятели бежали, тяжело дыша и передавая друг другу сверток с Волнушкой.
– А ну-ка, стоп, – сказал вдруг Дебори, взглянув наверх, – все в овраг.
Разбойники сошли с тропинки и затаились в канаве. Перед ними сияли голубыми огоньками деревья, как будто множество светлячков сидело на стволах и ветвях. Они словно выстроились вдоль границы, образуя светящуюся изгородь.
Местные жители знали, что нельзя ходить за черту, обозначенную мерцающими деревьями. Те, кто попадал туда, не возвращались. Но никто не предупредил Юниэра и Мирэю. Они спешили, надеясь, что вот-вот настигнут беглецов, и не могли остановиться.
Подгорцы выползли из оврага, надрывая животы от хохота.
– Вот это погоня! – радовались они, – даже драться не пришлось.
Они вернулись к костру, чтобы передохнуть и упаковать вещи, так как в спешке все побросали, пытаясь убежать от грозных преследователей.
У костра сидел Буги, оставшийся присматривать за раненым. Он подскочил на два метра, когда увидел, как четверо подгорцев выросли из темноты.
