К одному прикован месту.
Может, ему никогда не вырваться из этой проклятой камеры. Стоило ли идти в Грац, лезть в аспидное гнездо, искать Ашу? Ённа, наверное, не подозревала, что он на такое способен, раз предсказала ему долгую жизнь. А у него получилось, он преодолел себя, нашел любимую и, если бы только она согласилась сразу бежать с ним, удача и дальше была бы на их стороне.
Ятрима бросало то в жар, то в холод. Может он подхватил лихорадку? Это ускорит его конец. Кому нужна долгая скучная жизнь? Он не уступил Ашу дракону! Об этом когда-нибудь сложат песни. О если б он мог утянуть Шиширу за собой в могилу, чтобы Аша получила свободу!
Если был бы я недугом,
Поразил бы жезл соблазна.
Ты б забыл мою подругу
И лежал, мучимый язвой.
Если был бы я гуликой
И мозги твои расплавил,
Ты б стада безумных мракил
В пыльных пустошах возглавил!
– Браво! – услышал поэт и тут же размежил веки.
В углу, рядом с масляной лампой, сидел косматый старик в лохмотьях. Худой, как обтянутый кожей скелет, он скалил на удивление крепкие зубы. Галлюцинация? Может здешние тюремщики подмешивают гулики в еду, как пугины?
– Хотелось бы приободрить тебя, пока ты не утратил бойцовское настроение, – скрипнуло видение, подвигаясь ближе.
Ятрим подумал, что никогда прежде ему не являлись такие мощи.
– Кто ты? – спросил поэт хрипло.
– Заключенный, – охотно заговорил старик, не переставая разглядывать Ятрима. – Люблю, когда к нам попадают молодые, свеженькие. Не замученные. – Старик причмокнул языком.
“Спокойно, – подумал поэт, передёрнувшись от страха и отвращения, – он же не настоящий и не может мне навредить”.
– Хочешь убить Шиширу? – два безумных глаза уставились на поэта.
– А что толку? – огрызнулся Ятрим. Зачем только это бестолковое видение лезет ему в душу?
– Ты не пасуй, не пасуй! – старик затряс перед его лицом кривым пальцем. – Нам смелые нужны, герои, сорвиголовы! Или ты гниешь в темнице или вступаешь в союз!
– Какой союз? – горячность одержимого старика обескуражила Ятрима.
– Союз борьбы с драконьим игом.
– И как вы с ним боретесь, мечтами? – хмыкнул Ятрим.
– Толково все делаем, на рожон не лезем. Одним мечом и пылом дракона не одолеть. – Старик подбоченился, глаза его лихорадочно блестели в темноте.
– Вижу, что ты издалека в Грац явился. Думаешь, мы все по драконьим законам живем, пикнуть не смеем, перед гадами выслуживаемся? Знаешь, сколько их передохло за тридцать див? Сколько в мракил превратилось и больше никогда не сможет летать? Они разумом ослабели на дворцовых балах, ярмарках и в домах сновидений.
Старик захихикал, потирая руки.
– Скоро, скоро придет конец драконам Граца!
Ятрим глядел на бойкого старикашку, закипая от возмущения. Никогда ему не вырваться из этих темных застенков! Он предпочел бы сам сходить с ума и тешить себя фантазиями о поражении драконов, а не в компании воображаемого урода!
– Сгинь, призрак, – произнес поэт мрачно.
– Не веришь? – старик проглотил смех и ухватился жесткой рукой за Ятрима. – Пойдем со мной.
Ятрим внезапно потерял равновесие и стал падать, беспомощно размахивая руками. Он пытался найти точку опоры, ухватиться за что-нибудь и одновременно отталкивал цепкую клешню старика. Когда падение прервалось, он приземлился на ноги, но не удержался, покачнулся, ударился о стену. Его странный спутник помог ему подняться. Они оказались в темном коридоре напротив тяжелой деревянной двери. Ятрим явственно видел как она двоилась и смещалась то влево, то вправо, и ему пришлось подождать, пока воздух вокруг перестал колебаться и дверь встала на место. Старик постучал. Кто-то немедленно отозвался:
– Чаша полна.
– Пей до дна, – откликнулся спутник Ятрима.
Дверь отворилась наполовину, и из-за нее выглянул усатый мужик плотного телосложения.
– Он со мной, – кивнул старик на поэта.
Их пропустили. В комнате горело несколько переносных ламп, которые стояли в ногах у сидевших по кругу людей. Ятрим озирался, выхватывая в полумраке незнакомые лица; присутствующие, в свою очередь, с любопытством рассматривали его. Поэт так и не смог решить, снятся они ему или существуют на самом деле. Сердце его все еще больно колотилось после неожиданного падения-выпадения из одиночной камеры.
– Знакомься, дорогой, – старик похлопал Ятрима по спине, а потом больно ударил по лопатке ребром ладони. – Здесь все сливки общества – лидеры нашего союза. Союза винных драконов, хе-хе!
– Драконов? – невольно дернулся Ятрим.
Мужчины засмеялись.
– Конспирация, – подмигнул ему въедливый знакомец. – Союз людей или борцов привлек бы внимание, а это нам ни к чему. У драконов в Граце союзов и братств немеренно: братство нумизматов, общество гурманов, союз пещерных драконов, союз задиристых драконов… На этом фоне мы не бросаемся в глаза.
– Вы всех принимаете в союз? – робко огляделся Ятрим.
– Конечно, нет, – фыркнул длинноволосый молодой франт с подведенными глазами.
– Вход – лара, выход – две, – усатый крепыш, открывший им дверь, уселся на стул, чуть не опрокинув лампу. – Нейпун быстро вычисляет тех, кто струсил. С ними разговор короткий. – Усач провел рукой поперек горла. – Раз не могут помочь союзу, не смогут и помешать. Анапий, – представился он.
– Навин.
– Гириш.
– Дауд.
Мужчины один за другим называли свои имена, но поэт все еще надеялся проснуться.
– Кумар, – последним кивнул Ятриму юноша с подведенными глазами.
Поэт не произнес ни звука, и Кумар, устав ждать ответа, обратился к старику.
