Бегство

      Почва ушла у Брэзена из-под ног.

– Как… в полевой госпиталь? На фронт?

– Да.

– Но я ведь врач. Я работаю здесь, в больнице.

– Уже нет.

– А мои пациенты? Моя практика? Я не могу все это бросить!

– Боюсь, Вы не можете подать апелляцию.

– Но я ведь получил разрешение на работу здесь, в столице! Я специально этого добивался! У меня здесь семья!

– Вот, взгляните. Здесь указано, что вы учились в университете Обтижнэ. Это верно?

– Да, но…

– Заключая договор на обучение, вы указали, что у Вас нет средств, поэтому государство пошло Вам на уступку и выделило финансирование, вы же обязались работать в больнице, в той, в которой государство посчитает нужным.

– Да, но я думал, что это распространяется только на этот город, о других городах и, тем более, линии фронта разговора не шло!

– Мне жаль, но я не могу Вам помочь. Государство посчитало, что Вы будете более полезны там, чем здесь, поэтому и выпустило этот приказ. Согласно договору, который вы заключили, боюсь, у Вас нет выбора.

– Но как же это…

      Брэзен обмяк на стуле. В действительность происходящего не верилось. Он, конечно, знал, что некоторые врачи работают и в полевых госпиталях, но почти все они оканчивают специальные военные медицинские училища, а не престижные университеты. Да и почему он, какой из него военный врач? Думая о будущем, он всегда представлял тихую практику врача в столичной больнице, где мирно и безопасно. Спокойная работа, которая могла бы обеспечить его, работа, благодаря которой он мог бы заботиться о больной матери и о людях, брошенных в этом мрачном городе заводов. И как теперь быть? Надолго ли этот перевод или, может быть, навсегда? Что теперь будет с ним, его матерью, пациентами? Выживет ли он? Все эти мысли роем проносились в голове Брэзена, и он даже не заметил, как, погруженный в думы, дошел до дома. Только голос матери заставил его прервать размышления.

– Брэзен? Ты дома? Что-то случилось?

– Что? А, нет. Все нормально… Хотя, знаешь, кое-что все же произошло.

– Что такое?

– Меня переводят. Полевой госпиталь.

– Вот как. Это неожиданно, ты ведь гражданский врач.

– Да, но я сегодня был в Бюро Общественных Дел. Мне сказали, что это окончательно.

– Ну, если они так сказали, то уже ничего не поделать.

– Но что мне делать? Я никогда не думал, что меня туда переведут.

– Понимаю, вот только больные есть и тут, и там. Ты просто будешь делать свою работу так же, как и здесь. Но там ты сможешь принести Червене больше пользы, чем леча здесь простуды и отравления.

      -Больные, конечно, есть и там, но как ты тут без меня?

– Брэзен, детка, ты ведь меня знаешь, просто так я не пропаду.

– Что, если меня убьют, кто о тебе позаботится?

      Ода бережно взяла его за руки.

– Тебе не нужно переживать о таком. Не волнуйся обо мне. Лучше побеспокойся о себе. Пообещай мне, что постараешься избегать опасности по возможности.

      Брэзен устало вздохнул.

– Обещаю.

– Ну вот и хорошо. Ох, детка, я так горжусь тобой.

– Гордишься?

– Да. Быть врачом – это хорошо, но теперь ты сможешь действительно помогать людям и не только им, ты поможешь всей стране.

– Действительно ли это так…

      Брэзен посмотрел на мать. Её лицо было испещрено морщинами, хотя ей только пятьдесят. Жидкие волосы уже тоже потеряли цвет. И только немощные руки были все такими же теплыми, как раньше. Брэзен заглянул в её старческие, но все ещё ясные, глаза, не решаясь задать вопрос.