Завещание Короля Вельта
– Сначала проведем сканирование данной системы для оценки ситуации. После подойдем как можно ближе к Земле и закрепимся где-нибудь на время проведения операции. Для временной базы оптимальным выбран вариант с Луной, хотя в любом случае понадобится ее экранирование.
– К чему такие предосторожности?
– Технический прогресс на Земле уже достиг того уровня, когда цивилизация начинает осваивать околопланетное пространство, активно следит за ним и производит астрономические изыскания с помощью серьезного оборудования. Мне не хотелось бы, чтобы наше судно стало объектом их любопытства и, тем более, пристального внимания.
– Вы правы, этого никак нельзя допустить. Значит, опять задержка? – немного расстроилась Сельвина.
– В таком деле нельзя торопиться, Ваше Высочество. Но специально никто затягивать экспедицию не собирается. Согласно расчетам, у нас есть всего полтора месяца на все про все.
– Почему? Неужели мы не можем оставаться здесь столько, сколько пожелаем? – удивилась Сельвина.
– Увы, это невозможно. В любом объекте, совершившем погружение в прошлое, накапливается, грубо говоря, потенциал, энергия, которая в конце концов вытолкнет объект обратно на поверхность, проводя аналогию с погружением в воду.
– Я не знала этого, – рассеянно похлопала ресницами Сельвина.
– И не удивительно, Ваше Высочество, – ответил Жакэ, внимательно следя на своем секторе экрана за первыми данными сканирования. – Сейчас существует столько информации, знаний, которые не в состоянии поглотить ни один человек за всю свою жизнь. Все мы неминуемо узкие специалисты. Но даже и в этом случае мы постоянно пользуемся справочными данными.
– Кстати, давно хотела спросить вас: зачем вообще на кораблях устанавливаются… хроноинверсоры?
– Хроноинверторы, – поправил Жакэ. – Полезное дополнение, позволяющее сэкономить время перелета. Прыжок через пространство занимает от нескольких суток до месяцев, хотя вам они кажутся одним мгновением.
– Вы серьезно?
– Абсолютно. Благодаря хроноинверторам мы компенсируем потерянное время после прыжка. Таким образом, разница между началом и концом прыжка по времени составляет не более пары часов.
– Но, судя из вашего объяснение, нас должно было бы вытолкнуть обратно на поверхность времени?
– У вас хорошо с логикой и вы все быстро схватываете, Ваше Высочество! – похвалил Сельвину Жакэ. – Дело в том, что потенциал, приобретаемый нашим судном и нами при скачках во времени на такие небольшие интервалы, легко компенсируется специальным оборудованием. Нам, образно выражаясь, подвешивается вечный балласт. То есть выравниваются наши потенциалы. Энергозатраты при этом невелики. Однако, погружение в прошлое на тысячи и десятки тысяч лет требует неимоверных затрат энергии для выравнивания потенциалов наших и вселенной прошлого. У нас нет таких запасов энергии, а выработать ее в подобных количествах возможно только с помощью вакуум-преобразователей, которые категорически не рекомендуется использовать внутри звездных систем.
– Теперь все понятно. Значит, у нас?..
– Сорок три – сорок пять дней. Не больше. – Жакэ посмотрел в глаза принцессе долгим немигающим взглядом и, уловив ее колебания, добавил: – Не беспокойтесь, мы постараемся сократить подготовительные процедуры до необходимого минимума.
– Благодарю вас, капитан!
Жакэ кивнул и отвернулся к экрану, углубившись в изучение ежеминутно поступающей информации об окружающем «Селесту» мире.
Подготовительный период затянулся на шесть часов. Еще пару часов совет судна потратил на выбор оптимального места для развертывания временной базы, вернее, поиска укрытия для судна и обсуждение тонкостей плана самой поисковой операции.
В итоге было решено «подвесить» «Селесту» на обратной стороне Луны, не опускаясь на ее поверхность, что позволяло существенно сократить время, требуемое на взлет-посадку, а также отказаться от разработки и формирования полевого укрытия на Луне для маскировки судна. У данного плана наличествовал единственный недостаток – с Землей не было прямого контакта, но проблема решалась довольно просто: за пределы границы Луны выводился спутник связи с полевым экранированием, чтобы его не могли засечь с Земли. Также было принято решение о способе доставки на судно возможных претендентов на руку и сердце принцессы. Оптимальным была признана телепортация, хотя на нее уходило слишком много энергии. Но, в данном случае, способ прямого физического изъятия по понятным причинам был совершенно неприемлем.
Спустя еще час «Селеста» в режиме «инкогнито» подошла к Луне, скрылась за ней и выпустила спутник. Тот окутался маскировочным полем и, достигнув назначенной точки базирования, неподвижно завис относительно Луны.
Все было готово для проведения операции.
Агенты уже успели пройти обязательный медосмотр, во время которого им незаметно была произведена нейрозапись необходимых для работы сведений. Сведения были скомпонованы из нарезки занятий Кранца с агентами.
Теперь агенты толпились в кают-компании. Они немного нервничали, что было заметно по их напряженным, прочерченным морщинами сомнений лицам и слишком громким разговорам и шуткам.
Сельвина, присутствующая в кают-компании, отлично понимала мужчин. Они, вероятно, были первыми наемными агентами, которым «посчастливится» работать в прошлом, к тому же в столь отдаленном.
У входа, сложив руки на груди, стоял Кранц, отрешенно взиравший на своих подопечных. Кранц был совершенно спокоен.
Наконец двери распахнулись, и в кают-компанию вошел капитан. Жакэ сложил руки за спиной и сделал еще шаг вперед. Двери за его спиной бесшумно закрылись.
– Итак, через две минуты начинаем операцию, – обратился он к притихшим агентам. – Вы уже знаете ее цель и свои обязанности. Вы также обеспечены необходимым спецоборудованием связи, анализа и сопровождающими вас нейроботами, которые не только помогут вам быстрее сориентироваться в незнакомой обстановке, но и при необходимости обеспечат защиту и вернут вас на судно. Опасности никакой, но от случайностей никто не застрахован. Поэтому прошу вас быть как можно более внимательными и осмотрительными. В добрый путь, господа!
Раздался нестройный хор голосов, и агенты, один за другим, начали исчезать. Транспортировка на Землю началась.
Когда в кают-компании не осталось ни одного агента, капитан повернулся к Сельвине и, помассировав мочку уха, сказал:
– Да, теперь нам остается только дождаться результатов.
– Я о них только и думаю, дорогой капитан, – тяжко вздохнула Сельвина.
– Где же ваш знаменитый оптимизм, принцесса?
– Ничто не вечно в этом мире, – философски заметила Сельвина, поднимаясь из-за стола.
– И все же будем надеяться на лучшее.
Жакэ развернулся и вышел из кают-компании. Кранц успел незаметно ретироваться раньше.
Сельвина опять осталась одна.
Глава 3
1
Сейнер ткнулся носом в свешанные с причала старые, потертые покрышки. Движок взрыкнул, плотнее прижимая судно к покрышкам, и затих. С судна на причал перебросили швартовные концы. Двое рабочих подхватили их и сноровисто намотали на кнехты. Шаркнул устанавливаемый трап.
Сергея Аникина, выпускника рыбного техникума, ныне практиканта на судне, немилосердно укачивало. К тому же подташнивало от непереносимой вони тонн рыбы. Вонь была настолько плотной, что казалась почти осязаемой. Она забивала нос и рот, не давая нормально дышать. Но, похоже, кроме Сергея больше ее никто не ощущал. Экипаж выглядел вполне бодрым, довольным и крайне счастливым.
И было отчего.
Первое – это, разумеется, возвращение домой. Не просто радость ощущения под ногами твердой земли и близости родного дома. Проржавевшая насквозь посудина с гордым названием «Мореход» едва держалась на воде. Попади она в серьезный шторм, неминуемо пошла бы ко дну.
Второе – постоянно глох двигатель, давно нуждавшийся в капитальном ремонте. Но запчастей, как водится, не было. Старший механик где кувалдой, а где и матом поддерживал в нем искру жизни. На плаву оставались лишь два судна из пяти. Старый владелец обанкротился, а новому было наплевать и на суда, и на людей. Лишь бы успеть побольше хапнуть. Веянье нового времени: главное – деньги, остальное – пропади пропадом!
И третье – улов позволит продлить унылое существование семей рыбаков еще возможно на месяц, что уже счастье! Так что поводов для радости у моряков было хоть отбавляй.
Сергея не радовало ничего. Полная пустота внутри, ощущение безысходности и собственной никчемности. И еще вонь. Ему казалось, будто он пропитался ей насквозь, до самых костей, и запах рыбы уже ничем не смыть.
За время учебы в техникуме и службы в армии Сергей совершенно отвык от родных ароматов поселка, да и вообще от унылой поселковой жизни. Попытка поступить после армии в институт в областном центре с грохотом провалилась, работы ему также не нашлось. Везде требовались лишь менеджеры, экономисты и банкиры – специалист по разведению рыб не нужен был никому. Послонявшись по городам и перебиваясь случайными заработками на стройках, Сергей плюнул на все и, в возрасте двадцати семи лет вернувшись в родной поселок, устроился матросом на сейнер. Людей не хватало, и его приняли с распростертыми объятиями.
Казалось бы, ко всему можно привыкнуть, но вот уже три месяца, как Сергей вкалывает на проклятом судне, а привычка и смирение никак не наступали. Наоборот, его все больше и больше тошнило от беспросветной рутины…
– Аникин? Сергей, заснул, что ли? – окликнул его голос, и в дверях возникла обрюзгшая, с красными прожилками физиономия старпома.
Сергей оторвался от иллюминатора и спустил ноги с койки.
– О, да ты весь зеленый! Давай-ка, брат, на берег, отдыхай. Мы тут сами управимся.
– Спасибо, дядь Борь, – поблагодарил Сергей, медленно сползая с кровати. Он подхватил с пола сумку, собранную загодя, закинул на плечо и поплелся к трапу.
На улице был поздний вечер, вдоль причала горели тусклые фонари, чей свет разбивался бликами в мерно покачивающихся черных водах. Сергей неторопливо сошел по деревянному трапу на причал и, не оглядываясь, побрел прочь. Свежий воздух придал немного бодрости, на душе стало чуточку веселее.
Идти домой не хотелось. Дома дядька, как всегда, пьяный и либо дрыхнет, развалясь поперек дивана, либо рассказывает (если есть кому) бесконечные грустные истории «про то, как он…»
Сергей постоял в раздумье на развилке и, свернув вправо, зашагал по разбитой дороге в сторону бара, из окон которого лилась музыка и слышался людской гомон. Мимо проплывали скособоченные, почерневшие от времени столбы линии электропередач. Светильники на их верхушках зияли черными дырами разбитых плафонов, и лишь кое-где дорогу заливали бледные, туманные овалы света.
Поселок погружался во тьму. Сергей постоянно спотыкался о выбоины в дороге. Под ногами хрустели куски крошащегося асфальта и щебенка. Наконец дорога закончилась дверями бара. Сергей толкнул дверь и замер на пороге. Огляделся по сторонам.
В баре было сильно накурено несмотря на настежь распахнутые окна. Под потолком плавало облако дыма, струясь и извиваясь спиралями и причудливыми зигзагами. В воздухе витали ароматы еды и пива. Сергей только сейчас осознал, что ничего не ел с самого обеда. Он почувствовал, как рот наполняется слюной.
– О, Серега вернулся! – донесся до слуха Сергея до боли знакомый голос.
Сергей закатил глаза, в душе проклиная нежданный «подарок» судьбы, и обернулся влево. За третьим столом, у окна, в компании двух местных забулдыг сидел его дядька. Забулдыги клевали носом, а крупный телом родственник Сергея все еще был бодр и активен. Он призывно размахивал полупустой кружкой, расплескивая жидковатое, разбавленное пиво.
– Серега, давай сюда! Зинка, организуй племяннику пошамкать. Быстро! – хрипло крикнул дядька, попутно расталкивая собутыльников, вернее, сокружечников.
Те смотрели на дядьку бессмысленными, мутными глазами и покачивались из стороны в сторону, вот-вот готовые рухнуть под стол.
– Ну-ка, братва, по домам. Пора баиньки.
Пьяницы покорно, но нехотя поднялись из-за стола и неуверенной походкой проковыляли к выходу. Сергей, посторонившись, пропустил их, затем без особого вдохновения приблизился к столу и сел. Брезгливо оглядел стол из грубо сколоченных досок, покрытый засаленной клеенкой с затертым рисунком.
На столе стояли две пустые кружки, все в жирных пятнах, пепельница, полная раздавленных окурков, и тарелка с полуободранной вяленой воблой. Клеенка, покрытая потеками расплесканного пива, была усеяна пеплом и обсосанными до белизны рыбьими костями.
– Здорово, Серега! – Дядька перегнулся через стол и приветственно хлопнул Сергея по плечу. – Зинка, ну где ты там?
Сергей поморщился, потирая занывшее плечо – рука у дядьки была тяжелая.
– Да иду я, иду! Успокойся уже.
Из-за стойки выплыла Зина и, покачивая широкими бедрами, приблизилась к столу. В одной руке она держала тарелку с картошкой фри, покрытой кружком жареной колбасы и кружку пива, в другой – замызганную, сальную тряпку. – Ну-ка, убери лапищи! Я тут маленько протру, – сказала она дядьке.
Дядька убрал со стола локти, отклонившись назад, отхлебнул из бокала и подмигнул Сергею. Глаза у него были красные, налитые кровью. И дышал он тяжело.
Зина наскоро обмахнула тряпкой стол, сметя кости и пепел прямо на пол, более тщательно протерла клеенку около Сергея и, закинув тряпку на плечо, поставила перед Сергеем тарелку и кружку с пивом.
– Спасибо, теть Зин, – поблагодарил Сергей.
– Я заранее приготовила, – сказала та, улыбнувшись. – Увидела, как вы возвращаетесь, и решила, что ты обязательно заглянешь сюда.
Зина почему-то сильно симпатизировала Сергею.
– Угу, – подтвердил Сергей, быстро орудуя вилкой.
– Все. Иди, иди. – Дядька помахал на Зину рукой. – Дай парню спокойно поесть.
Он заглянул в пустую кружку, насупил брови, натужно о чем-то размышляя, и протянул кружку удаляющейся буфетчице.
– Принеси-ка мне еще одну.
– Может, хватит с тебя на сегодня? – ворчливо осведомилась та, остановившись.
– Но-но! Тоже мне… Тащи давай!
Зина вздохнула, приняла кружку и удалилась за стойку.
Дядька выудил из кармана пачку папирос, вытряс из нее одну. Постучал папиросой о тыльную сторону ладони, сунул в вялые от выпитого губы и, чиркнув спичкой, прикурил.
– Ну, рассказывай. – Дядька развалился на стуле и выпустил изо рта сизое облачко дыма.
– Что рассказывать? – Сергей отхлебнул из бокала и поморщился. Пиво отдавало кислятиной, ни капли горчинки.
– Удачно сходили?
– Нормально.
– Улов?
– Хороший.
– Хороший… Разве это улов? Сейчас рыбы-то почти не осталось, краба те в задницу. А вот раньше, помню…
«Началось». – Сергей вздохнул, уткнулся носом в тарелку и вяло потыкал вилкой колбасу. – Дядь Толь, может, не надо про вашу молодость. Честно говоря, меня уже утомили эти рассказы.
– Да что ты понимаешь, сопляк! – внезапно взъярился дядька, резко подаваясь вперед и опуская тяжелый кулак на стол.
От сильного удара подпрыгнула посуда. Картошка рассыпалась по клеенке, кружок колбасы, подскочив, повис на краю тарелки. Пролилось пиво. Бычки выпрыгнули из пепельницы и весело заскакали по столу.
Шум в баре стих.
Сергей выпрямился, отложил вилку и отодвинул от себя тарелку.
– Между прочим, это был мой ужин, – медленно, нарочито спокойно произнес он.
– Ужин, значит? – багровея еще сильнее, заорал дядька. – Я, думаешь, не понимаю, что тебе наплевать на работу. Мне уже надоела твоя вечно кислая, вечно всем недовольная физиономия. Тунеядец! Щенок!!! Работа, ему, видишь ли, не нравится, краба те в задницу!
– Достал ты меня уже со своим крабом – засунь его себе! – Сергей вскочил из-за стола, зло сжав кулаки, и сверкнул глазами.
– Что-о?! – взревел дядька, вскакивая следом.
Стул отлетел в проход между столами, загрохотав по полу. Из-за ближайшего стола вскочили двое близких знакомых дядьки и вцепились в того.
– Слышь, Толь, оставь пацана в покое. Ну, устал парень, – успокаивающе сказал один.
– Устал? Ни черта он не устал! Он бездельник! От работы нос воротит. Весь в мою сестричку, царство ей небесное!
– Не трожь маму, ты, старый алкоголик! Если бы не она, ты бы уже давно на кладбище валялся со своими пьянками.
– Да ты!.. Я ж тебя!.. – задохнулся дядька. Он рванулся вперед, но сильные руки знакомых удержали его. – Пусти! Пусти, говорю! – изворачивался дядька, пытаясь сбросить цепкие пальцы со своих плеч. – Я же тебя размажу, щенок паршивый!
– Давай! Попробуй! – с вызовом бросил Сергей, выпячивая грудь.
– Слышь, Серега, шел бы ты отсюда пока, – сказал один из удерживающих. – А ты успокойся и пацана в покое оставь.
Сергей как-то разом остыл, наклонился, подхватил с пола сумку и направился к выходу, забыв расплатиться.
Дядька набычился, резким движением плеч сбросил с себя руки «заступников» и тяжело опустился на стул, который ему кто-то любезно подвинул под зад. Зина сунула дядьке в руку кружку с пивом, и тот, уткнувшись в нее носом, проворчал нечто неразборчивое.
Буря прошла стороной.
Посетители кафе разбрелись по своим местам, разговоры и веселье за столиками возобновились.
Сергей, хмурясь, вышел на улицу, одернул ворот ветровки и зло пнул сапогом камешек, подвернувшийся под ногу. Огляделся. Совсем рядом, в плотной тени навеса кто-то стоял. Сергей весь подобрался, щурясь и напряженно вглядываясь в ладную фигуру незнакомца. Незнакомец в черной двойке и галстуке выдвинулся на свет и остановился в паре шагов перед Сергеем.
– Ты чего, дядя, заблудился? – хмыкнул Сергей, окинув пижона взглядом с головы до ног. Парадный костюм в захолустной глуши выглядел, по крайней мере, нелепо.
Незнакомец ничего не ответил. Сергей забросил тяжелую сумку на плечо и засунул руки в карманы штанов, с вызовом вскинув подбородок.
– Ну, чего надо?
Незнакомец опять промолчал. Он долго разглядывал лицо Сергея, потом сунул руку в карман – Сергей мгновенно напрягся – и вытащил небольшую коробочку. Нажал кнопку.
Мир вокруг Сергея померк.
5 (Начало)
Сергей очнулся незнакомой комнате, сплошь белой, ни окон, ни дверей. Светильников нет, но в комнате светло как днем. Казалось, сами стены излучали ровный перламутровый свет. В комнате никакой обстановки, лишь ложе, вросшее в стену, на котором лежал Сергей.
Недоуменно повращав глазами, Сергей спустил ноги с ложа и сел. С правого плеча сползла лямка сумки, и та упала на пол. Звук от ее падения оказался почему-то тише, чем должен был быть. Наклонившись, Сергей провел пальцами по полу. Пол оказался упругим и шершавым, хотя на вид был абсолютно гладким. Сергей поднялся с ложа и попрыгал – звука не было, лишь тихий шорох подошв.
«Странно, где я?» – подумал Сергей.
Пройдясь по комнате, он ощупал стены. Материал напоминал пластик, но по гладкости больше походил на стекло. Дверей обнаружить Сергей так и не смог.
«И как я сюда попал? Неужели тот тип меня оглушил?»
Нет, не сходится. Голова совершенно свежая и легкая, как пушинка. После удара она бы болела. Но комната все же какая-то не такая…
«Может, я арестован? – испугался Сергей, но отмахнулся от глупой мысли. – А что я сделал, чтобы меня арестовывать? Да и на камеру совсем не похоже».
Комната была где-то метров пять в длину и три в ширину. Потолок, правда, невысокий – Сергей мог дотянуться до него пальцами при своих метре семидесяти, если подняться на носочки.
«Может, изолятор? В «дурке», говорят, такие есть, – предположил Сергей. – Нет, там стены, вроде как, мягкие. И двери присутствуют. С окошечками».
Несколько раз обойдя комнату по периметру и так и не обнаружив никаких щелей или зазоров, Сергей вернулся обратно к ложу и опустился на него.
Поверхность ложа также была не совсем обычной, вернее, совсем необычной – как он только сразу не заметил! Материал покрытия оказался настолько гладким, что вовсе не ощущался, лишь по давлению на ладонь и пальцы. Сергей царапнул поверхность ложа ногтем, но ноготь лишь скользнул по неведомому материалу, словно по воздуху, не ощутив никакого сопротивления.
«Любопытно…»
Сергей опять огляделся. Не может такого быть, чтобы в комнате не было дверей. Как-то же он сюда попал? Да и видеокамеры здесь должны быть.
В животе заурчало. Сергей вспомнил о незаконченном ужине. Поесть, благодаря дядькиной выходке, ему так и не удалось, и теперь желудок решительно напоминал о себе.
– Эй, меня кто-нибудь слышит? – крикнул Сергей.
Ответа не последовало.
– Я есть хочу. Здесь вообще кормят или нет? Ау-у!
Несколько секунд ничего не происходило, а затем пол у ног Сергея неприятно зашевелился и начал расходиться лепестками. Сергей вздрогнул от неожиданности и подобрал ноги, с тревогой наблюдая за странным явлением. Из-под лепестков показалась круглая поверхность. Она быстро выдвинулась вверх на толстой круглой ножке на высоту около метра и застыла. Лепестки пола сошлись вместе и вновь срослись.
Сергей наконец догадался, что это стол, осторожно спустил ноги и коснулся его. Материал напоминал тот, которым был устлан пол комнаты. Опустившись на корточки, Сергей внимательно пригляделся к полу – ни шва, ни трещинки. Ощущение такое, будто стол стоял здесь всегда. Ничего подобного Сергей в жизни не видел, и даже не слыхал о подобном. Хотя много ли он знает о современных технологиях…
Почесав затылок и выбравшись из-под стола, Сергей выжидающе уселся перед ним, несколько расслабившись.
«Хоть голодом морить не будут», – подумал он, ожидая, когда подадут еду. Сейчас-то он наконец увидит своих похитителей.
Однако время шло, но в комнате никто не появлялся. Еды тоже не было, что попахивало явным издевательством.
«Ну и где еда? – Сергей растерянно побарабанил пальцами по столу. – Эх, картошечки бы жареной с колбаской. Можно даже без пива».
И вдруг прямо из воздуха посреди стола появилась тарелка, наполненная отлично поджаренным картофелем ломтиками с коричневой хрустящей корочкой. Поверх картошки лежал кружок колбасы, источая мясные (!!!) ароматы. Рядом с тарелкой возникли вилка с ножом и салфетка.
«Ну дела-а!» – Сергей изумленно похлопал глазами, но чувство голода перебороло интерес к невероятному.
Схватив вилку, Сергей набросился на еду.
«Могли бы и пивка кружечку дать», – между делом подумал он, отпиливая туповатым зазубренным ножом кусочек колбасы.
Рядом с тарелкой возник стакан, наполненный каким-то соком.
«Ага, запрет на алкоголь…»
Сергей поднял стакан и поднес его к лицу, принюхался. Затем сделал небольшой глоток. Сок по запаху напоминал ананасовый, но вкус оказался незнакомым, не очень сладким, освежающим.
«Сойдет», – резюмировал Сергей, возвращаясь к картошке.
Через десять минут, отодвинув от себя тарелку и вытерев салфеткой губы, Сергей почувствовал ленивую истому. Он сбросил сапоги и развалился на ложе, сыто цыкая зубом и глядя в потолок. Накатила усталость. Глаза сами собой закрылись, и Сергей уснул, не заметив, как посуда исчезла, а стол вновь бесшумно опустился под пол и скрылся, будто его не было вовсе.
2
– …Жорик, ты балбес! – сказал проходящий мимо сержант Боря Давыдов и похлопал по плечу Жору, сидящего на длинной низенькой деревянной скамейке.
На сержанте было полотенце, которое он придерживал рукой.
– Чего это? – надулся Жора.
– А того, – остановился Боря, поглядев на Жору сверху вниз. – Ты на кой ухарю в глаз засветил?
– Ну, так вышло, – буркнул Жора, отворачиваясь. – Он это… наседать как начал.
– Наседать? На тебя? – развеселился Боря. – Да он тебе в пупок дышит. Наседать! Вот накатает на тебя прокурору.
– Не накатает, – отмахнулся Жора.
– Ну-ну. Ваську патлатого забыл уже? Тоже был любитель лапами размахивать.
– Ну, помню. И чё?
– А ничё! Где Васька?
– Где надо, – окончательно расстроился Жора.
– Вот то-то и оно. Ну, бывай, Жорик! – Боря махнул рукой и затопал босыми пятками в сторону душа.
Жора, выпятив нижнюю губу, проводил его долгим, угрюмым взглядом и вздохнул.
– Да, погорячился малость, – саданул он кулаком по коленке.
Мыться расхотелось. Жора вновь обулся, поднялся со скамейки, закрыл личный шкафчик и вышел из раздевалки, на ходу вкладывая в металлическое кольцо на поясе дубинку с боковой ручкой – тон-фа по древне-японской терминологии. Название это очень нравилось Жоре, и он долго его учил, осилив наконец через пару-тройку дней.
В коридоре Жора внезапно напоролся на майора Шоронова.
– Так, – сказал тот, закладывая руки за спину.
Жора напрягся. По опыту он уже знал: майорское «так» – не к добру.
– Вот ты где, Кожухов, – констатировал майор, покачиваясь на каблуках. – Что произошло в магазине?