Каждая попытка посмотреть на сияющего воина оборачивалась провалом, будто голова отказывалась это делать. Это было невозможно, разум девушки кричал, что это должна быть иллюзия, но он стоял перед ней. Ангел, существо, отражающее Истинный Свет. На секунду ей позволили взглянуть на сияющего воина и от его образа девушка чуть не упала. Его лицо – красивое и грозное, вселяющее в сердце шок и трепет, сияет ослепительным златом. Всё тело покрывает настолько чудесный доспех, что любой кузнец рыдал бы от упоения при виде его, а на сердце сияет символ Грааля, пылающего внутренним светом. За спиной два крыла, белоснежнее чем только что выпавший неримский снег, и лёгкие, но в тоже время могучие. В одной руке ангел сжимает кадильницу, покрытую драгоценными каменьями и окуривающую коридор приятным сладким ароматом ладана, придающего сил. В другой руке светлый, сверкающий броским серебром длинный меч, поющий ветрам о грядущих битвах.
Лишари почувствовала подъём духа. Она испытала призрачное касание, подобное лучам рассветного солнца, похожее на руку Отца на плече дочери. Охватившая её раздражительность, боль, усталость и фанатичное стремление исчезли, сердце наполнилось спокойствием и миром.
– Иди за мной, – приказал ангел и Лишари не могла не повиноваться.
Ей не нужно было призывать свет, ибо само присутствие ангела заставляло тьму рассеиваться. Вскоре они вышли в большое прямоугольное помещение, где по бокам поставлены колонны. Всё вокруг чисто и убрано, нет нигде нагромождений мусора или обвалившихся кусков. А в самом конце Лишари увидела на четырёх колоннах треугольную крышу, украшенную лепниной и золотыми узорами, блистающими от света ангела. Но что за колоннами мешает увидеть стена и массивные серебряные ворота, накрепко запертые.
– Где мы? – с волнением и дрожью спросила девушка, её речь стала более спокойная, утратив привычное возбуждение.
– Это место для служения ишийцев, а там, – воин указал на конец залы. – Их алтарь.
Они прошили ещё дальше, спустившись по ступеням. Лишари вся потерялась в догадках, кто может быть воин, что это была за женщина и какова его цель.
– Там, то, что ты ищешь, Лишари Пегаст, – указал на алтарь ангел, грозно говоря. – Но нужно ли тебе это, дочь скараггской крови?
– К-конечно нужно, – Лишари посмотрела на запертый алтарь. – Так мы изгоним проклятых «высших». Вы же против них сражаетесь?
– Так, но иными способами. Вы хотите всё сделать сразу, инструментами внешнего порядка, не прибегая к исцелению себя.
– Исцеления… вы о «красном безумии»? – аккуратно спросила Лишари, смотря в сторону от ангела, ибо свет от него сильно слепит.
– Уразумейте, племя человеческое, что вашими недугами души и грехом отгоняется свет, и ими вы даётся власть над собой духам мятежным.
Наступила секунда молчания, что пало от твёрдого гласа:
– Чего ты хочешь? Что ты хочешь на самом деле?
– Я? Изгнать «высших», – покорно ответила Лишари, в мановении ока переменив характер, ибо сам вид странного существа испугал её. – Доказать торжество науки.
– Но своей жизнью, Лишари Пегаст, ты доказываешь обратное. Жизнь… мой Господин напоминает тебе о том, какая она была, – с этими словами ангел простёр десницу, давая кадилу всё заполнить дымом, и Лишари всё вспомнила… пред ней на пространном свитке, сотканном из пара, явилось ведение, образ того, что было.
С любопытством девушка стала смотреть на то, как свет ткёт картины её прошлого и только холодные тёмные стены стали свидетелями картин жизненного пути молодой чародейки. Вот на песке берега морского стоит маленькая темноволосая девочка в зелёном платье. Отец, подаривший ей недавно небольшой набор для копания, был рад тому, что дочь займётся изучением древностей. С того самого времени, когда мать подарила ей старый пирийский амулет, маленькая Лишари была поглощена культурой древних народов, ей хотелось потрогать её, изучить и посмотреть. Детское любопытство постепенно перерастало в увлечение всей жизни. Ей казалось, что именно здесь она найдёт древние руины. Внезапно на берегу появились ещё дети, они стали окружать девочку. Она поняла, что сейчас будет недоброе, а поэтому встала, приготовившись принять каскад обид.
– Что вам надо?!
– Скараггчка! Скараггчка! – стали её дразнить дети.
Эта девочка оказалась не такая как все. Вместо светлой кожи и ясных глаз, её отметил смугловатый оттенок и скосый взгляд. Этого хватило, чтобы местные дети пустилась в дразненения и оскорбления.
– Скараггчка, вытащи череп собачий! – всё сильнее её обижали дети. – Покажи нам магию.
– Нет! Всё не так!
– Как говорил мой папа – все скарагги плохие, – стал язвить один из детей. – Так говорит Творец. Мой папа так говорил.
– Творец! Если Бог есть, то не может быть таким злым! – махнула Лишари. – Вы злые!
– Нет. Мы всего лишь чтим нашего Творца, как говорил мой папа. И тебе скоро это надо будет делать, – ребёнок подбежал и со всей силы пнул набор для копания разлетелся по всему берегу. – Так мой папа учил делать со скараггами.
Дети конечно тут же ушли, а маленькая Лишари села на песок. По её личику побежали слёзы, она захныкала и нет того, кто бы её успокоил. Через её всхлипывания донеслись слабо разборчивые слова:
– Ес-если Б-бог есть, то О-он не может быть таким з-з-злым.
– Сестра! – подбежал рослый темноволосый парень, лет двадцати одного. – Что случилось?
– Ракуша… мен-меня обидели.
– Ничего, сестра. Я найду их. Это же Моло и его друзья? Я разберусь с ними.
– Да они! Хорошо, что у меня есть такой братик, как ты, – Лишари успокоилась, в крепких братских объятиях Ракула.
Видение закончилось и всё рассеялось. Вместо него только ангел и смущённая Лишари.
– З-з-зачем? – голос девушки сильно продрог, но только сильной внутренней боли, родившейся в душе. – К чему это?
Но ангел сохранил молчание. Вместо этого он вновь поднимает десницу, давая подняться дыму от кадила и новое видение простёрлось на ткани реальности.
На этот раз это молодая дама, лет четырнадцати предстала пред ангелом и самой Лишари, которая в видения узнала себя. Задиристая и наглая девчонка, всё время готовая показать себя, сейчас зажата и с опущенными глазами выслушивает обвинения взрослых. Один из мужчин в форме стражи Остиана задаёт строгий вопрос:
– Ракул, у кого деньги?
Её брат, не желая вступать в спор со стражей, или вообще испытывать душевные терзания, всё говорит:
– Лишари… деньги у моей сестры.
– Золото дамочка! – закричал стражник, уже готовясь занести алебарду для удара, но этого не потребовалась, и девушка из кисета вынула три золотых и отдала их, а воин передал их богатому горожанину, причитая. – Если бы твой отец не был бы мануфактурщиком, то гнить тебе в тюрьме. А так… приваливай!
– Так учил Творец, сестра, – бесстрастно стал говорит брат. – Ложь есть грех, на который я пойти не могу.
– Из-за твоей поганой праведности с голоду подохнут мои друзья. Отец не даёт нам денег, и чтобы прокормить Луи и Верону, я спёрла пару золотых у этой свиньи! – крикнула Лишари вслед уходящему богачу.
– Такова воля Творца, – заученно повторил Ракул. – Не нужно было связываться с нищими. Они всегда могут прийти на службу Храму, чтобы получить пищу… только для этого им придётся принять истину.
– Да пошёл ты! – в исступлении рычит Лишари. – Творец не таков! Вы извратили его образ. Вы – долбанные идиоты, фанатики и сектанты, – слёзы замерцали на глазах девушки. – Луи… Верона… они же теперь погибнут.
Туман кадила сменил обстановку и на этот раз полотно дыма явило убранство богатого роскошного дома, в котором идёт хороший обед, и люди в доброй одежде приступили к трапезе:
– Лишари, так как я хочу Ракулу передать своё дело, – подняв бокал с вином торжественно говорит отец. – Ты же, как девушка будешь посвящена Творцу.
– Что!? Я хочу изучать магию, а не молиться днями напролёт! Это нечестно!
– Но ты должна! Ты пойдёшь в матушки монастыря! Я посвящу тебя Рождённым светом, как благочестивый подданный!
– Да мне плевать, что ты хочешь!
– Дочь, – строго обозначила темноволосая мать, разделывающая кусок мяса. – Это Ракул рассказал, какие блага тебя ожидают в служению Рождённым светом. И я согласна с ними.
– Отец, ты же помнишь, как сам рассказывал, что мы – люди свободные и должны сами выбирать путь в жизни? Ты сам подарил мне тот набор… с него я начала быть археологом. У меня же скоро экспедиция!
