– За что? – потирая ушибленное ухо взвыл тот.
– Нечего глазеть на них. Все равно тебе не бывать в их рядах. Сейчас поедуть, и мы тоже. Часто они шастать стали. То в Ирид промчались толпой, теперь от в столицу едуть. Зачем едуть, не понятно. Шастають и шастають.
– Говорят, Воста собирает армию, дед. Трон хочет. Не знаю, правда, кому.
– Этот охальник? Ничегошеньки у него не выйдеть. Он же дурак, возомнивший себя анператором, и сыновья у него такие же, и дочка евойная. Дурная кровь, глупыя люди. А теперь жизни простым людям совсем не дають. Оружием бряцають, скарб грабють. Жаль, анпиратору не до того.
– Так деньги творят чудеса, дед, – усмехнулся парнишка. – Потому они их и забирают.
– Да что там эти деньги? Куски металла бездушные. И еще неведомо, есть ли они у него? Что-то не верю я в енти сказки о сказочном богатстве этого дурака, – отмахнулся старик. – Много баяли о том, что у него горы золотыя, но что-то я не видал ентих гор. И будь они у него, сидел бы он в норе какой-то, трепеща от страха? От, то-то и оно. А, скажи мне, сколько к нему прибежало с анпиратором воевать? А нисколько. Все, кто был предан ему, аки пес до того, як его анпиратор погнал из столицы поганой метлой, те и остались на евойной стороне. Нет у него тех денег. Нетути. Только байки это, чтобы честной люд обманывать.
– Ладно, дед, не будем об этом. Никуда я не собираюсь? – хмыкнул парнишка.
– Почему? – вклинилась в их разговор Эмрия, справившаяся, наконец, с приступом кашля.
– О чем вы, милэй? – опустив голову и глядя на нее из-под ресниц, спросил парень.
– Почему ты никуда не поедешь? – улыбнулась в ответ женщина. – Я могу взять тебя с собой и рекомендовать в императорскую гвардию.
Парнишка вскинул голову, его взгляд загорелся интересом и одновременно недоверием. Он не мог поверить, неужели заветная мечта может вот так вот исполниться. Эта красивая женщина, облаченная в добротный и явно дорогой дорожный наряд, удобный и мягкий, казалась существом из другого мира. Солнце мягко окутывало ее фигуру, путалось в волосах, высекая из них золотые искры, превращая их в расплавленное бледное золото, которое перекликалось с ярким золотом ее украшений. Она улыбнулась и сердце парнишки пропустило два удара.
– Но… я не могу оставить деда без подмоги, – с особой горечью в голосе сокрушенно ответил он. – Что он будет без меня делать?
– Чавой эт ты такое говоришь? Принимай предложение прекрасной милэй. Такая удача дважды не случается, дурень. Видать боги тебя приласкали. А я… Я как-нибудь справлюсь. Чай не глупый мальчишка, который не знает ничегошеньки про жизнь-то… Давай! Соглашайся, паря.
– Но, дед, – воскликнул тот в ответ.
– Не переживай о своем дедушке, мальчик, – улыбнулась Эмрия. – У него все будет хорошо, я тебе обещаю. Как тебя зовут?
– Гиньер, милэй, – поклонился он Эмрии.
– Ты знаешь, кто я?
– Нет, милэй. Я не знаю, – Гиньер покачал головой.
– Что ж, когда прибудем в Арис, ты это узнаешь. А пока, можешь проститься со своим дедом, ненадолго, потом у тебя будет возможность купитььему домик поближе к столице и избавить от столь тяжкой жизни, если ты не будешь спускать все свое жалованье на бордельных девок и выпивку.
– Нет, что вы, милэй, – он густо покраснел, вызвав дружный смех у гвардейцев.
– Не мне тебя воспитывать, – снисходительно улыбнулась Эмрия. – Но я надеюсь на твое благоразумие, Гиньер.
– Конечно, милэй.
Женщина улыбнулась. Она подняла руку ладонью вверх и в нее лег увесистый кошель, который передала ей служанка. Эмрия взвесила его на ладони и протянула старику, который удивленно наблюдал за этими манипуляциями.
– Считай это особыми средствами, которые доплачивают семьям гвардейцев, – она с улыбкой бросила кошель старику. – Купи себе лошадь покрепче.
– Дык, сколько ж этих денег то? – воскликнул тот, поймав тяжелый мешочек.
– Тебе хватит на несколько месяцев безбедной жизни, пока мальчик обустроится в столице, – улыбнулась Эмрия. – А ты, парень перебирайся на возок, можешь сесть рядом с возницей. Мы уже уезжаем?
– Я уже готов, – с особым рвением заявил Гиньер, едва не скатившись с телеги под дружный хохот гвардейцев.
Мужчины понимали, что в сложившейся ситуации вдовствующая императрица права, сейчас важен каждый, кто будет верен императорской короне вне зависимости от того, что будет происходить в империи. Как только парень сел на облучок рядом с возницей, Эмрия шагнула к старику. Ее взгляд буквально впился в подернутые дымкой старческие глаза.
– Скажи, старик, ты же знаешь, кто я? – понизив голос спросила она.
– Конечно, ваше величество. Кто ж не знает, кто вы такая? – старик улыбнулся, продемонстрировав два сохранившихся зуба. – Наверное, только дурак как-нить.
– Расскажи мне, что ты там говорил своему внуку про Восту. Все без утайки. Сам понимаешь, что в империи неспокойно.
– А чавой там говорить? Его люди по всей империи расползлись, аки тараканы какие по кухне у нерадивой хозяйки. Ищуть тех, кому все равно, кто их хозяин и что за золотишко он им платит. Говорять, что Воста где-то под Иридом окопался. И чуть ли не с герцогиней тамошней у него любовь. Но туть я брехать не буду, точно не знаю.
– Спасибо тебе, старик. Я твоего внука не обижу. Если он у тебя смышленый, может и в офицеры выбьется.
– Я это знаю, ваше величество. Потому и отпустил его с вами. Он хоть парень и неглупый, но дурак-дураком по жизни оть.
Эмрия рассмеялась словам старика, возвращаясь к возку. Но стоило только дверце закрыться за ее спиной, как улыбка сползла с ее лица. Вдовствующая императрица задумчиво уставилась на свои руки, пытаясь понять, что задумал старый змей Дарьенал Воста, в руках которого было сосредоточено слишком много власти. Похоже лишение его должности Главы Имперского совета ни к чему не привело. Он исправно использовал щупальца, которые раскинул по всей империи, благодаря слепому доверию Маглора. Эмрии это не нравилось. Совершенно не нравилось. Но что она сейчас могла сделать? Ей необходимо было добраться до Ариса, чтобы уже совместно с нынешним Главой Имперского совета Лоэналем Аминирах Виратом попытаться разобраться с тем, что происходит в стане противников ее сына. У Маэля не должно быть проблем здесь, в империи, когда он пытается спасти ее от внешних завоевателей, посмевших переступить ее границы с оружием в руках. Эмрия понимала, что чем слабее Мирэй, тем наглее будут ее враги. Ей оставалось только одно, потратить несколько дней своей долгой жизни на возможность ускорить прибытие их в столицу империи. Сейчас им предстояла гонка со временем.
– Лейтенант, – позвала она командира сопровождавших ее гвардейцев. – Прикажите своим людям сойти с основного тракта. Следуйте по второстепенной дороге.
– Слушаюсь, – кивнул тот в ответ.
Он не понял, зачем вдовствующей императрице потребовалось сворачивать с тракта. Малые дороги были опасны, поскольку кишели разбойничьими шайками, что чувствовали себя как дома в раздираемой войной стране, в которой зрел мятеж. Казалось, что эти головорезы оседлали каждую развилку дороги, каждую низко-висящую над дорогой ветку в поисках своих жертв. Они нападали из каждой тени, которую отбрасывали деревья. Будь его воля, он никогда бы не покинул охраняемый стражниками тракт. Но выбора не было. Лейтенант императорской гвардии вздохнул, но исполнил приказ вдовствующей императрицы. Он подал отряду знак и повернул на ближайшем перекрестке на едва заметную тропинку, которая убегала в темную густую чащу леса. Дорога была узкой и запущенной, по ней явно давно не ездили, и даже не использовали стражники для быстрого перемещения в случае заторов на трактах. Об этом буквально кричали молодые зеленые побеги, что пересекали дорогу. Лес постепенно захватывал отвоеванное у него ранее человеком пространство. Возвращал свою власть. Возок со скрипом покатился по тропе, цепляясь за ветви крышей и стенками. Низкие ветви громко застучали по колесам. Его заметно подбрасывало на оплетавших тропу корнях, отчего пассажиры то и дело валились друг на друга.
Они все дальше углублялись в лес, к вящему неудовольствию лейтенанта гвардии и его людей, которые озирались по сторонам, опасаясь внезапного нападения разбойников. Пусть фиолетовые плащи гвардейцев и могли отпугнуть любителей легкой кровавой наживы, которые обычно пахали землю, но рассчитывать на это было глупо. Среди зеленых ветвей могли оказаться и те, кому блеск золота в волосах вдовствующей императрицы застил бы взгляд, проявляя все самые низменные желания, лишая чувства самосохранения, свойственного каждому живому существу. К тому же, разбойники могли рассчитывать на то, что их куда больше, чем гвардейцев, а значит они могут задавить их живой силой. Гвардейцы этого опасались. Потому их лица были напряжены, а руки лежали на рукоятях мечей в ожидании нападения.
Эмрия не знала о трудностях гвардейцев, все ее мысли занимала необходимость не упасть меж сидений и не разбить о них лицо. Она старалась усидеть на скамье, когда возок особенно сильно подпрыгивал, переваливаясь через корни и побеги. Вдовствующая императрица всегда знала силу природы, которой не требовалось и года, чтобы вернуть в свои владения с трудом отвоеванное людьми. Возок бросало из стороны в сторону, пока они ехал по этой медленно исчезавшей в зелени тропе. В какой-то момент возок пошел ровно, словно кто-то заботливо расчистил тропу, чтобы телеги могли без проблем ехать дальше. Скорее всего в ловушку. Но Эмрия не беспокоилась об этом, она верила в умения сопровождавших ее гвардейцев. Мысли вдовствующей императрицы занимало другое. Если кто-то осмелится напасть на них, даже проигнорировав сияние фиолетовых плащей на всадниках, сопровождающих возок, гвардейцы легко отбили бы эту атаку, даже не сбив дыхание.
Полутьма, царившая под сенью деревьев, чьи кроны переплетались, создавая монолитный зеленый потолок над головами людей, сменилась ярким солнечным светом, который пробился даже через плотные занавеси, закрывающие окна возка. Это подсказало Эмрии, что они выбрались на поляну или прогалину, а значит достигли нужного места для задуманного ею. Императрица выглянула из окошка, подозвала к себе ближайшего гвардейца и приказала немного сбросить темп движения. Тот кивнул и помчался в голову их небольшой кавалькады, чтобы передать приказ своему командиру. Эмрия нырнула обратно в возок. Ей требовалось сосредоточиться. Она обратилась внутрь себя, стараясь нащупать магическую силу, заполнявшую мир вокруг, прикоснуться к ней, призвать ее себе на службу, направить ее туда, куда ей было нужно. Кончики пальцев вдовствующей императрицы засветились, наливаясь голубоватым светом все ярче. Свет постепенно превращался в пламя. Эмрия дождалась пока магия не начала буквально жечь ей пальцы и только после этого она позволила себе выпустить сплетенное заклинание на свободу.
Перед кавалькадой, состоящей из всадников и двух возков, замерцал, сгустившись, воздух. Он стал похож на вычурный кристалл, сквозь который легко проскакали первые всадники, не успевшие сдержать лошадей, следом за ними в казалось. острейшие твердые грани въехал и возок вдовствующей императрицы, не замедлив хода ни на мгновение. Через мгновение они оказались там, где им предстояло оказаться еще нескоро. Смена ландшафта вызвала удивленный возглас парнишки, сидящего на козлах. Густой, почти непроходимый лес сменился широкой рекой, по зеркальной поверхности которой скользили золотые солнечные лучи, рассыпаясь искрами, вспыхивая и затухая. Ветер доносил аромат тысяч цветов, смешанный с запахом свежескошенной травы, лежащий на лугах, наполняя все вокруг желанием жить. Вдалеке в жарком мареве высился огромный город, буквально обнимающий реку. Он казался удивительным драгоценным камнем, сверкавшим на солнце разноцветными гранями. И в то же время в душе Эмрии разлилось удивительное чувство, знакомое любому путнику, который возвращается домой и видит родные стены.
– Арис?! – раздался удивленный возглас командира сопровождавших императрицу гвардейцев. – Зачем вы воспользовались магией?
– Пришлось, – улыбнулась в ответ Эмрия.
В этой улыбке была какая-то вина. Словно вдовствующая императрица ощущала свою ответственность за это мгновенное путешествие на многие лиги, которые отняли бы у них почти месяц. Ей пришлось открыть портал, потратив несколько месяцев своей, пусть долгой, но все же не бесконечной жизни. Но услышанное ею на тракте взволновало Эмрию и требовало немедленных решений. Она поспешила в столицу, чтобы предупредить сына и найти хоть какую-то управу на Дарьенала Восту, который и без того принес слишком много бед Мирэй. Зная упрямство Маэля, она не верила, что сможет убедить его. Она пыталась убедить себя, что все ее усилия не пропадут даром, и потерянные несколько месяцев жизни стоили того. Впрочем, в любом случае ее поступок стоил того, чтобы его совершить, так считала Эмрия. И ничто не смогло бы убедить ее в обратном.
Гвардейцы хоть и удивились, но все же прекрасно осознавали возможности магии, они прекрасно знали и о том, что ее величество вдовствующая императрица Эмрия арэ Вариар была потомком могущественных эльфийских семей, которые владели магией и не чурались ее использовать. Об этом знали все в империи, как и за ее пределами. Именно потому удивление быстро прошло. Впрочем, даже удивление не помешало им четко исполнять свои обязанности. Кавалькада императрицы-матери быстро захватила тракт и направилась к распахнутым широко открытым воротам Ариса, едва не распихивая тяжелые и неповоротливые караваны торговцев, спешивших въехать в столицу империи до заката, когда гостеприимно распахнутые ворота закроют на ночь. Эмрия увидела, что Арис выглядит не так, как на она его помнила. Яркая и жизнерадостная столица империи казалась какой-то поблекшей, какой-то серой, словно кто-то набросил на нее полупрозрачную вуаль, скрывая великолепие и блеск имперской столицы, которые сопровождали ее с момента основания.
Городские стражники, охранявшие Синие ворота, удивленно воззрились на два в сопровождении императорских гвардейцев. Это было странно. Никто не предупреждал о прибытии в город полуилы гвардии, и никто не сообщал о том, что они будут кого-то сопровождать. Кого-то важного настолько, что гвардейцы будут жестоко расчищать ему дорогу. Тем не менее, никто из стражников не рискнул остановить кавалькаду императорской гвардии, не желая получить выговор, а еще не дай боги, и вычета из жалованья за такое рвение. Более того, стражники понимала, что никому не пришло бы в голову маскироваться под владельцев фиолетовых плащей, ведь ношение гвардейских регалий без права на таковое каралось смертью. Жестокой смертью. Если приговоренный умудрялся дожить до подъема на эшафот. Законы империи были суровы, и никто не решался столь открыто нарушать их. Тем более, никто в здравом уме не приехал бы в гвардейских атрибутах в столицу империи, где располагался их штаб и хранились списки всех гвардейцев императора. Велик был шанс встретиться с гвардейским офицером, который распознал бы самозванца.
Лейтенант Уйнэс ам Сагир Ситэй уверенно вел свой отряд вперед и казалось ничто не остановит его в стремлении добраться до императорского дворца как можно скорее. Он никогда не бывал в столице, всю свою жизнь проведя в форте Мларис, но он прекрасно знал, куда ему следует ехать. Потому он ни разу не задержался ни на одном перекрестке. Горожане провожали кавалькаду взглядами, прикрываясь козырьками ладоней от ярких солнечных лучей, светивших прямо в глаза. В какой-то момент люди подумали, что тайно вернулся в столицу их император, и тогда по улицам пролетел шепоток, окрашенный в цвета внезапной паники, которая пробежала по людям. Они почему-то поверили, что Маэль проиграл войну с Тарэнтой и вернулся в столицу, и им следует готовиться к очередной осаде, либо бежать прочь от столицы, пока не поздно. Затем, пусть и нескоро, все же приходило осознание того, что император уезжал из столицы верхом и вряд ли вернулся бы в наглухо закрытом возке, даже если бы за ним гнались все демоны подземного мира, которым правит Ул. Да и побег Маэля с поля боя был бы невозможен. Такой поступок не в характере императора. Да и командовал отрядом всадников не Элер ан Кьель да Скалэй, нынешний командующий императорской гвардией. Уж, кто-кто, а Элер точно не оставил бы императора, даже умерев, он вернулся бы бесплотным призраком, чтобы защитить повелителя от убийц. Осознавая это, жители столицы империи Мирэй постепенно успокоились и начали строить предположения, кто же едет в том возке, чьи шторы наглухо задернуты, а путь ему расчищает полуила императорской гвардии под командованием лейтенанта. О том говорили регалии, вышитые золотом на шарфе из фиолетового шелка.
Гвардейцы не терзались тем, что думали об их появлении жители Ариса, их это попусту не тревожило. Они старательно не обращали внимания и на те отряды городской стражи, что выходили из боковых улиц и выстраивались на тротуарах, отсекая толпу от едущих широкой рысью всадников, не позволяя горожанам упасть под копыта лошадей. Это было большое событие для Ариса за долгое время, с тех самых пор, как император Маэль выдал свою сестру принцессу Ланду арэ Вариар замуж, и после того, как он торжественным маршем покинул город, уводя с собой большую часть гвардии и почти все лохосы, оставив на охране столицы два лохоса: пехотный и кавалерийский. С тех пор столица пребывала в своеобразной полудреме, забыв уже о том, что такое шумные и блистательные процессии. Дети с восторгом проносились вдоль улицы, едва не бросаясь под копыта лошадей, заставляя матерей в ужасе хвататься за сердца, девушки лучезарно улыбались и махали руками гвардейцам.
– Осторожнее! – крикнул Уйнэс, когда особенно шустрый мальчишка едва не попал под колеса первого возка.
