Двое участников медленно пошли от бассейна, опустив головы.
– Двадцать пять минут!
Следующий участник не выдержал и всплыл. Потом еще двое. Остальные держались. Лица многих были искажены. Было видно, с каким трудом им дается испытание.
– Двадцать шесть минут!
Трое выплыли сразу, под конец – еще один.
– Двадцать семь минут!
Их осталось трое. Ван терпел. В голове шумела толпа. Он мечтал только об одном – услышать число «двадцать восемь». В полубессознательном состоянии он отметил, что их осталось уже двое. Значит, третий всплыл.
– Двадцать восемь минут!
Теряя сознание, Ван оттолкнулся всем телом, чтобы всплыть. Он увидел гудящую толпу, подбегающих к нему функционеров и папарацци. Они поздравляли его с победой.
Чуть дальше обозреватели столпились вокруг второго участника. Это был Тон, прошлогодний чемпион мира. Его тоже поздравляли.
Но соревнования не закончились. А закончился лишь первый этап.
Когда овации стихли, прозвучал голос судьи:
– Победителями первого испытания становятся Тон и Ван, каждому присуждается по три очка! Все остальные участники получают по два очка!
Толпа разразилась одобрительным шумом. Обозреватели вели прямые трансляции, к Вану подбежали несколько человек со значками «пресса» и, расталкивая друг друга, стали наперебой выкрикивать:
– Господин Ван, как вам это удалось?!
– Что вы чувствуете после победы?!
– Что вы скажете своим поклонникам?!
И Ван сказал:
– У меня нет сил. Я ничего не могу сказать.
Он тяжело дышал. Двадцать восемь минут в воде было слишком много. На тренировках он без труда преодолевал двадцать минут. В особо удачные дни – двадцать пять. А дальше не заходил.
Он пошел в комнату отдыха. Моргнул глазом – и из стены выплыл поднос. Перекусив, Ван посидел минут пять, а затем вернулся в зал.
Толпа одобрительно гудела. В бассейне больше не было воды. Самого бассейна тоже не было. На месте бассейна возвышался прозрачный куб, наполненный клубящимся газом. Это была огромная дымовая камера.
– Второе испытание – газовая смесь! – с воодушевлением объявил судья.
Под восторженный рев толпы и перекрикивающих друг друга обозревателей участники вошли внутрь. На всех были очки, наушники и трубки для дыхания. Зажимы стиснули их запястья и щиколотки.
– Время пошло! – объявил судья.
Тотчас трубки исчезли, и они оказались со сжатыми ртами в камере, наполненной смесью газов. Прошло десять минут, потом пятнадцать, потом двадцать. Здесь было тяжелее, чем в воде. Почему, Ван не знал. На двадцать пятой минуте он замахал руками и ногами, и в его рот воткнулась трубка. Он жадно вдохнул. Дверца камеры открылась, выпустив его наружу. Двое судей подхватили его под руки. Вокруг гудела толпа.
Ван ничего не понимал. Он устал! Выплюнул трубку и стал дышать. Присел на корточки, чуть не падая на пол. Но через несколько секунд понял, что надо вставать. К нему опять подбежали обозреватели, и он опять признался, что у него нет сил. А чуть погодя пошел в комнату отдыха.
Глава 4
– Поздравляем! – загудело в наушниках.
Профессору Нуву исполнилось двадцать. Для мутанта это было много. Студенты кафедры поздравляли его. В бункере кафедры царила оживленная атмосфера, и в любой другой день рождения Нув был бы счастлив. Но то, что он узнал накануне, потрясло его и испортило все настроение. Прошлой ночью он не спал. Он думал, что делать.
– Спасибо, дорогие мои, – задумчиво заговорил профессор. – Садитесь на свои места. У меня для вас чрезвычайно важная информация.
– Профессор, я знаю, о чем вы хотите нам сообщить, – поделился Геф из первого ряда.
– Да, некоторые из вас слышат мои мысли, как и я ваши, – ответил Нув. – Именно поэтому нас называют мутантами. Нас называют так живущие в башнях небоскреберы.
– Профессор, мы – просто люди, мы не мутанты, – возразила Идда из глубины бункера.
– Согласен. Но небоскреберы не признают способность слышать чужие мысли, они считают это ненормальным. И потом, некоторые из нас имеют физические отличия. Вот ты, Идда, имеешь четыре руки. А ты, Геф, можешь дышать без источника воздуха.
– А у Тиши большие глаза! – воскликнул студент, который сидел рядом с девушкой в середине бункера.
– Да, Кюр, но это – наша находка, и мы попросим Тишу помочь нам в исследованиях! – с воодушевлением сказал профессор.
Студенты ждали продолжения. Впрочем, некоторые уже знали, что имел в виду Нув.
– Дорогие мои, накануне я увидел в наш телескоп нечто удивительное. Я бы даже сказал, – профессор сделал паузу, – неприятное. Если Тиша подтвердит мою догадку, мы сможем это обсудить и решить, что делать. Но не будем забегать вперед. У Тиши нет способности слышать мысли. Но она умеет видеть объекты на большом расстоянии. Наш оптический телескоп размывает картинку, – с грустью добавил Нув и вздохнул.
– Профессор, я готова, – сказала девушка.
Все надели герметичные костюмы и шлемы. На открытом воздухе дышать было трудно, казалось, что не хватает кислорода. Случалось, что люди задыхались и умирали. Но обычно, в случае отказа систем жизнеобеспечения внутри гермокостюма, спасали источники воздуха, встроенные в поверхность земли. Эти источники были повсюду. Жаждущий воздуха приникал к источнику, насыщал свои легкие, а затем отправлялся дальше, спасаясь уже в бункере.
Нув повел группу к находящемуся неподалеку телескопу. Выйдя из бункера кафедры астрономии, они прошли по дорожке со встроенными световыми панелями уличного освещения. У небольшого холма профессор произнес кодовое слово, и в склоне открылись створки. Группа зашла внутрь.
Здесь был внушительных размеров телескоп. Труба с объективом на одном конце и окуляром – на другом. Девушка подошла к окуляру и заглянула в него своим огромным глазом.
– Я вижу… – произнесла она.
Студенты стали переговариваться, все ждали.
– Что ты видишь, Тиша? – спросил профессор.
– Я вижу корабли, – ответила она. – Я вижу много кораблей. Они плывут в космосе. Далеко. И они, – девушка осеклась, – они плывут к нам.
В обсерватории послышались возгласы. Студенты обсуждали то, что сказала Тиша.
– Да, значит, я был прав, – мрачно произнес профессор. – Но ты не сказала нам главное. Как они выглядят?
– Это военные корабли.
