Средь бесконечной череды созвездий. Книга 4. Лагатерра

Пролог

Впрочем, совсем уж в фазе «овоща» после «плевка» шали дротиком в мою скромную персону я пробыла недолго. Все же организм успел среагировать, и укол транквилизатора вышел не внутримышечный, но подкожный. Хотя и его мне хватило за глаза и за уши, что называется. Поэтому-то я и полностью не отключилась, но и совсем прийти в себя у меня не получалось. И опять неприкаянно плавала, словно оторвавшейся от Звезды плазмоид, где-то на грани яви и лекарственной (на этот раз) одури.

Но и это уже был плюс в сложившейся ситуации.

Я пусть и приглушенно, словно сквозь плотное одеяло, но все же чувствовала, слышала, правда, не видела, хотя могла, пусть и в полусне, но все же анализировать происходящее.

Да. Ни видеть, ни шевелиться я не могла. И это был минус. Только вот иногда лучше ведь бывает и затаиться, если расклад сил непонятен.

Все это, конечно, являлось лишь слабым утешением для собственной психики в данном случае. Но аксиомой: если ничего не можешь сделать, так расслабься и ищи хоть какие-то плюсы в сложившейся ситуации, коль уж опять лоханулась по полной, – я не пренебрегла, сохранив тем самым собственные нервы в целости.

Тем более что даже злиться в сем конкретном случае для меня было непозволительной роскошью. Ведь, судя по всему, мою бессознательную тушку споро погрузили в защитную капсулу, подключив подачу кислорода (уже спасибо), кучу датчиков и плотно зафиксировав тело ремнями.

То есть, любая моя реакция ими (только кем?) тут же считалась бы. А будучи отслеженной, подлежала бы исправлению. Короче говоря, мне бы ввели очередную порцию трансиков1. Чего мне совершенно не хотелось.

Конечно, слегка проснувшийся мозг очень помогал самоконтролю, но…

Но от самого факта пребывания в беспомощном виде, от необходимости сдерживать свои порывы было очень обидно. Злиться и шевелиться мне очень хотелось, как и разнести все на этом корабле к чертям собачьим! Но я крепчала, хотя и с трудом.

Ведь серчать-то мне было на кого.

И в первую очередь на саму себя.

Ну вот чего я такая тупая? Вечно прокалываюсь. Вечно огребаю.

Очень обидные для самолюбия вопросы всплывали в затуманенном мозгу.

Но и их я моментально задавила в зародыше. Ибо любые размышления, а не только на эту тему, увеличивали физические проявления нервной системы. Мозговая активность там… Учащение пульса, дыхания… Пот… Покраснение кожных покровов. Под воздействием транквилизаторов я точно не сумею совладать с физикой и выдам себя тем, кто за мной наблюдает. Кто бы там ни был.

А мне точно не стоило палить контору в данной непонятной ситуации.

Тем более, все было очень похоже на то, что меня загрузили на корабль. Нет, все происходило в молчании, но по тактильным ощущениям, по вибрации… все это очень походило на погрузку в звездолет.

И судя по тому, что делалось это с бессознательным телом маленькой девочки, экипаж этого корабля вряд ли был в ладах с законом. А раз так, то…

Видимо, меня ожидало рабство или лаборатория с экспериментами. А возможно, что просто разберут на запчасти. Оставалось, находясь в капсуле, незаметненько так, но приходить в себя, чтобы датчики ничего не считали. А уж по прибытии, на месте осмотреться и разобраться.

Приняв это мудрое решение и совладав с собственными злостью и испугом, я расслабилась, впав в полудрему.

Капсулу чуть качнуло, лязгнули затворы креплений, и наступила звенящая тишина. Минут через десять корабль вздрогнул, слегка завибрировав, и, судя по всему, мы отчалили…

Мне оставалось лишь гадать: куда же мы все же направляемся?

Да надеяться…

На что?

Ну, хотя бы на то, что нас не припечатает куском астероида по дороге; не затянет в Черную на повороте; не взорвут Патрули, между прочим; и мы не врежемся со всего маху в какие-нибудь плотные слои какой-нибудь атмосферы, сгорев там.

В общем, мне оставалось лишь уповать на везение.

А в целом – верить в то, что по прибытии в пункт назначения я не пожалею о том, что нас не взорвали… не затянуло… не пришибло…

Звездолет вздрогнул, скорей всего, выйдя из атмосферы планеты. Затем он встряхнулся, словно мокрая псина, и мы, судя по моим чуть заложенным, несмотря на капсулу, ушам, рванули…

А вот чтобы понять куда, осталось лишь дождаться прибытия на эту самую кудыкину гору. Ведь влезть в систему корабля, дабы получить ответ на этот животрепещущий вопрос, я из-за лекарств была не в состоянии.

***

Грузовой беспилотник споро стартанул с каменной площадки дока и, преодолев притяжение планеты по прямой траектории, резво вынырнул с А-Дары, быстро уйдя с ее орбиты, не прошло и десяти минут. После чего, шустро набрав маршевую скорость, словно тень, растворился в черной мгле, окутывающей Систему Дара, туманности.

Глава 1. «Голубой мальчик»

Щелчок замка. И стяжные ремни, спеленавшие меня по рукам и ногам, в прямом смысле слова исчезли, перестав ограничивать возможность движения и одновременно давая понять, что мне пора вынырнуть из полутрансового состояния, в котором я усиленно изображала спячку. Поскольку мы прибыли.

В подтверждение этой мысли крышка капсулы бесшумно отъехала в сторону, и перед моими глазами во всей красе предстал житель Лагатерры.

Существо негуманоидного вида. Как, собственно, и все жители этой планеты, не считая приезжих, конечно.

Я хмуро уставилась на высокого широкоплечего неоргана с темно-синей кожей и парой щупалец на голове вместо волос, склонившегося над капсулой. Узкие ярко-оранжевые глаза с коричневыми пятнышками на радужке и вертикальными зрачками смотрели на меня в некотором недоумении.

Признаться, приличная доля озадаченности сквозила и в моем не самом добром взгляде, которым я его одарила.

Честно говоря, я совершенно не помнила, чтобы что-либо слышала о рабстве на этой планете. Или о том, что она является транзитным пунктом работорговцев. Ну-у или это была не Лагатерра, а просто отщепенец с нее, пребывающий на одной из пересадочных станций, торговцев живым товаром?

Решив, что пока размышлять на эту тему – все равно что толочь воду в ступе, я села и, протянув ему две руки, ехидно произнесла:

– На. Надевай.

– Что? – шипящим басом уточнил у меня неорган, глядя на меня чуть искоса.

– Наручники, кандалы, веревки… Не знаю, что там у вас принято, – глядя на него исподлобья, хмуро сообщила я.

Темно-синий амфибий чуть отстранился от меня, выпрямляясь.

А затем, гордо вскинув голову и скрестив на груди руки, холодно произнес:

– Не знаю, о чем ты говоришь, девочка. Но на Лагатерре нет рабства. А я представитель Школы Стисса, которому поручено принять новую ученицу.

В свою очередь, я тоже слегка отстранилась от него, мрачно осмотрев с головы до ног и обратно. После чего, скрестив на груди руки, скептически сообщила представителю:

– Не гони. В школу силой не доставляют, предварительно усыпив транквилизаторами.

И замолчав, вновь хмуро осмотрела его с ног до головы.

Надбровные дуги существа взлетели вверх, глаза еще чуть сузились, и он холодно уточнил:

– То есть ты, дитя, хочешь сказать, что не знала, куда летишь? Не знала о том, что зачислена в Школу, что за тебя уплачено? И что, в капсулу тебя поместили против твоей воли, усыпив?

– Да, – коротко, просто и твердо ответила я, глядя ему прямо в глаза, прекрасно уловив недоверие, чуть смешанное с насмешкой, сквозившее в голосе этого создания.

Видимо, он считал меня врушей? А зря. Я сказала ему чистую правду. Осталось выяснить: не врал ли он сам про Школу?

Надбровные дуги неоргана тем временем хмуро сошлись над тонкой переносицей изящного носа. А кожа приобрела почти черный цвет.

«Видать, задумался», – с иезуитским ехидством подумала я, вылезая из капсулы и игнорируя протянутую мне в помощь крепкую руку.

Мало ли там что? Вдруг на моем запястье все же сомкнутся если не наручники, то его когти?

Нет, я прекрасно понимала, что если он захочет, то…

Но все же желания подать ему руку у меня не было. Так что из капсулы я выбралась самостоятельно, усиленно игнорируя хмурый взгляд представителя и его вновь скрещенные на груди руки.

Хотя и отметила про себя, что выглядит неорган весьма импозантно. Да и вообще, красив и ухожен. Соответственно, занимает не последнее место в их иерархии. Об этом говорило и его длинное платье ярко-голубого цвета из искрящегося и очень недешевого шелка.

Благополучно вылезши из капсулы и почувствовав под ногами твердую почву, я еще раз окинула хмурым взглядом своего нового знакомого, приняв во внимание то, что на довольно крупной, хотя и весьма изящно исполненной, застежке его плаща и правда красовалась эмблема Школы Стисса.

И тут я призадумалась: «А что если этот “голубой мальчик” (не, ну не девочка же) меня не обманывал?

То есть Целитель заплатил за меня кругленькую сумму, силой отправив в эту школу? Почему силой? Зачем ему оплачивать мое обучение? Чтобы не отсвечивала среди Диких? Сам придумал или еще были желающие меня спровадить с Дары? А почему было просто не поговорить нормально? Тем более что эта школа была весьма интересной. И чуть ли не самой престижной в Содружестве. В основном обучение в ней было бесплатным. Зато и отбор шел очень жесткий. Отбирали детей по способностям, а не по толщине кошельков и заслугам их родителей. И чтобы попасть в эту школу на платной основе, одних денег было мало, как и связей. Тут был нужен вес в высших кругах Содружества. И не только. Это должен был быть некто, пользующийся уважением и доверием всего Содружества. Был ли Кохэн таковым? И что это тогда были за заслуги? Или шали был лишь прикрытием? Тогда кто стоял за ним?»

У меня возникло много вопросов. Правда, ответов на них придется немного подождать.

Нет, положа руку на сердце, я была совсем не против поучиться в Стиссе. Даже хотела просить Дагара о попытке поступить туда после третьего класса. А что? Хорошее неординарное образование. Полный пансион. Стопроцентное трудоустройство. Связи. И самое главное, особенно в моем случае, это право на предоставление статуса гражданина. То есть после окончания этого учебного заведения я могла вполне себе легально жить на планетах Содружества. Если, конечно, Школа поручится за меня, присвоив мне этот самый статус. Хотя ведь и Дикие имели такое право. Так что меня больше интересовала именно специализация, присваиваемая по окончании этой школы.

Кстати, о Диких…

Меня отправили на Лагатерру, чтобы не брать на себя ответственность за катанианку? Не захотели? Все? Или только кто-то из них? А знают ли в школе, кто я? Наверное, нет. Иначе бы Синий так не удивился ремням, сдерживающим мои порывы. Ведь для всех здешних катанианец – это воплощение пороков, зла, ну и т. п. Следовательно, и спеленать его для них нормальный вариант. Тогда как кого меня им представили?

В общем, меня терзали самые разные предположения.

Оставалось запастись терпением, чтобы их прояснить.

А пока…

Пока что я ловко залезла в разновидность адипля2, и мы плавно заскользили вдоль серых стен грузового дока.

Видимо, к выходу из него.

Глава 2. На пути к школе

Двери ангара бесшумно сомкнулись за нами, словно створки раковины, и я с любопытством оглянулась назад.

Черный купол грузового дока испускал ровное бело-голубое свечение, сигнализируя о том, что он занят. Остальная же площадь порта была освещена теплым желтым светом, демонстрируя тем самым готовность принять корабли.

Вокруг космопорта черной стеной возвышался лес, но силового поля я не заметила. То ли оно здесь не подсвечивалось, то ли было не нужно. По тому, что я знала об этой планете, выходило второе. Но, может быть, я не все знала?

Ответа на эти вопросы у меня пока не было, впрочем, как и на предыдущие. Поэтому и ломать себе голову, размышляя на данную тему, я не стала, перенаправив свое внимание на окружающий нас пейзаж.

А он был весьма живописен.

Шли мы неспешным ходом, на небольшой высоте и по прибору ночного видения вместо подсветки фарами. Шли по накатанной дороге, так что мой спутник чуть расслабленно откинулся в удобном кресле и даже слегка прикрыл глаза третьим веком. То есть всем своим видом демонстрируя уверенность, спокойствие и миролюбие, предоставив мне полную свободу в любовании проплывающим мимо адипля пейзажем.

Что ж, я вполне оценила то, что он не стал терять время, задавая мне глупые вопросы, и принялась осматриваться по сторонам.

***

Вид за бортом был шикарен.

Темно-лиловое небо еще подсвечивалось ярко-розовым светом уходящего спать светила. Но на становящемся темно-синим небе уже зажигались первые звезды. И здесь их было много. Что мне весьма импонировало.

Справа за бортом шумела вода, еле слышно шурша о камни. Темные, почти черные воды огромного озера были подсвечены ультрамариновыми полосками света, идущего со дна.

И зрелище это слегка завораживало.

Неожиданно одна из таких полосок ультрамаринового света начала расширяться, превращаясь сначала в небольшой ярко-голубой кружок, который с каждой секундой все разрастался, образовав в итоге приличных размеров круг.

Затем эта окружность стала набирать объем, превращаясь из плоского блина в сферу, которая затем с шумом и плеском выскочила на поверхность озера, где, расколовшись, словно орех, предстала перед нами большим, нежно-голубого цвета водным цветком, по форме напоминающим лилию.

Правда, у этого цветка вместо пестика имелось что-то очень похожее на человеческое туловище, увенчанное симпатичной женской головой на довольно длинной шее, со множеством щупалец вместо волос. И с шестью длинными руками вместо тычинок.

Честно говоря, я думала, что нас начнут разглядывать, к нам как-то обратятся…

Но нет. Осмотрев нас своими тремя глазами, существо сонно зевнуло и, закрывшись лепестками, опять приняло сферическую форму, шустро нырнув обратно в темные воды этого водоема, где из шара опять стало лишь узкой светящейся полоской, пребывающей где-то в его глубинах.

Тем временем лиловый закат с розовой каймой солнца и первыми горошинами звезд на темно-синем бархате неба ночным покрывалом окончательно опустились на темную гладь воды, добавляя в рисунок своей ткани еще и темноту озера с ультрамариновым светом водных цветов в нем.

Оторвав задумчивый взгляд от озера, я посмотрела налево…

А слева от нас черной стеной возвышался лес, чьи высоченные деревья, словно атланты, подпирали собою небосвод.

Хотя стоило нам покинуть освещенный район космопорта, как тут же выяснилось, что на самом деле этот лес не такой уж и черный.

Его необъятные стволы имели коричневый оттенок, а широкие мясистые листья переливались разными оттенками зеленого, веселыми точками, словно светлячками, искрящимися внутри насыщенно-черной мясистой листовой пластины причудливой формы.

Внизу же, под нами, находилась черно-коричневая, с болотным отливом узкая кайма дороги, которая, впрочем, начала слегка колыхаться, едва я посмотрела вниз.

Да и деревья начали позвякивать листьями так, словно что-то обсуждали между собой.

Одним словом, наше присутствие не осталось незамеченным.

Это было понятно. Непонятно было, хорошо это или плохо?

Нет, я знала, что на Лагатерре неорганическая форма жизни. Но вот должна ли она реагировать на наше присутствие? Тем более что лечу я с аборигеном. Вот этого я не знала.

Радовало меня то, что внимание было неагрессивным.

В поисках остальных ответов на возникшие вопросы я чуть скосила глаза на своего спутника.

Тот все с тем же невозмутимым видом сидел, развалившись в кресле. Разве что его глаза уже не были прикрыты третьими веками да зрачки чуть расширились.

Дорога тем временем скользнула за поворот, и адипль устремился туда же.

Последовал ее крутой спуск, впрочем, не коснувшийся нас, и мы поплыли мимо темно-серых скал, похожих на застывшие изваяния великанов.

А хотя по тому, как в щелях этих массивов зажигались желтые огни, и по тому, как их начало окутывать серое марево, мне уже не казалось, что мне что-то там кажется.

Я прекрасно слышала надрывный скрип камней и звук осыпающейся гальки. Я ощущала холодный изучающий взгляд на своей спине. И холод нечеловеческой энергии, поднимающий волосы на затылке.

Оставалось только, если и не быть, то хотя бы казаться невозмутимой и радоваться тому, что ни один из этих живых камней не перекрыл нам дорогу и мы, благополучно миновав горный кряж, полетели вдоль укутанных легкой туманной дымкой лугов, с начавшими на них распускаться ночными цветами разных форм, цветов и размеров, этими жителями луговин, фосфоресцирующими в темноте и задумчиво поедающими нас единственным глазом, находящимся там, где у обычных цветов бывает цветоложе.

Затем мы достигли Огненной Реки.

Золотисто-красная лава текла, бурлила, словно горная река, и выплескивала на обугленный берег раскаленные комья магмы. Она вспенивалась красными пузырями, алыми, словно кровь, и имела несколько течений, которые, петляя между холмами, неслись на север, периодами извергая из себя жидкие пузыри плазмы, с треском лопающиеся над ее поверхностью.

Зрелище было весьма завораживающее. Так что я даже рот приоткрыла от удивления и восхищения.

Чем вызвала легкую усмешку на лице неоргана.

Которого, кстати говоря, не знала, как зовут.

Осознала я это после того, как мы пролетели над горбатым мостиком, пересекая реку и вплетаясь, как еще один его плод, в тень большого сада, судя по форме крон деревьев и плодам, висящим на их раскидистых ветвях.

– Слушай, лагатеррин, а как тебя зовут? – максимально вежливо обратилась я к своему соседу по адиплю.

Тот секунду помолчал, а затем шипящим басом, с проскальзывающими в нем сварливыми нотками произнес:

– Не отвечу.

– Почему? – искренне удивилась я, полуоборачиваясь к нему.

– Потому что по этикету ты должна первая представиться тому, кто старше тебя по возрасту или статусу. А ты этого не сделала.

– Да иди ты, – чуть раздраженно сообщила я попутчику.

А затем, секунду подумав, решительно добавила:

– Ничего я тебе не должна.

В ту же секунду нажимая кнопку катапультирования и выбрасывая соседа из машины.

Все равно ведь летим на автомате, тем более что низко. Так что не ушибется. Да и огни какого-то здания уже виднеются. Видимо, школы. Доберусь и сама.

«А то ишь ты его, разважничался. Ню-ню… Я к нему на планету не напрашивалась. Нефиг и воспитывать. Тоже мне воспитатель нашелся», – решила я, краем глаза косясь на споро бегущего за адиплем представителя Школы, в которой мне, кажется, предстояло учиться.

Глава 3. Школа. Приехали

Сама школа, выросшая передо мною, словно шляпка гигантского гриба, едва я влетела на площадку перед ней, благополучно воспарив над крутым пригорком, меня несколько озадачила. Вернее, не сама по себе школа, конечно, а ее вид.

Я лично ожидала чего-то этакого, в готическо-романском стиле. Почему?

Не знаю почему.

Рекламные виды этой школы в сети отсутствовали совершенно. Что было несколько странно, конечно.

«Но, видимо, эта школа совершенно не нуждается в рекламе», – так я думала.

Теперь же, смотря на комплекс матовых полусфер бледно-василькового цвета, чуть светящихся в наступившей темноте, я испытала некоторый внутренний диссонанс.

Полусферические модули, соединенные между собой арочными переходами, с широкими, но не высокими окнами, светящимися теплым желтым светом, старый сад, окружающий их, и выложенная из серых камней площадка перед ними со старинными фонарями по ее периметру несколько озадачивали меня.

И я задумчиво оглянулась на аллею за своей спиной, отметив про себя и тот факт, что ее освещают лишь шесть фонарей, примыкающих к центральной площадке, остальная же ее часть оставалась темной. Впрочем, как и периметр вокруг модулей школы, с окружающим их старым садом, подсвечиваемым только светом, падающим из довольно низких окон, которые в настоящий момент в своем большинстве были погашены.

Светились лишь окна центрального модуля, да еще штук семь в соседних полусферах, часть из которых, скорее всего, была коридорами.

То есть школа спала.

Не спали, скорее всего, лишь те, кто должен был принять новую ученицу. Меня то есть.

Я задумчиво поскребла пятерней в затылке.

«Наверное, мне следует вылезти из этого транспортного средства и направиться к большой аркообразной двери, ведущей, по ходу, в центральный холл этого заведения? Она тут вроде одна. Или стоит дождаться моего вылетевшего из седла (какая неожиданность) попутчика? Хм-м, а я вообще не погорячилась, катапультировав его по дороге?»

Мои эпические размышления прервала распахнувшаяся настежь («Распахнувшаяся, а не отъехавшая в сторону…» – отметила я про себя.) дверь, и на пороге возникла мощная, почти квадратная фигура еще одного неоргана, смотрящего на меня с прищуром. Взгляд его вишневого цвета глаз был оценивающе-задумчив. Однако физиономия, покрытая гладкой черной кожей с узором из малиновых «розеток» на ней, не выражала никаких эмоций.

Разве что в бархатном баритоне, с небольшой голосовой вибрацией, когда он задал свой вопрос, проскользнули чуть удивленные нотки. И то я их уловила только потому, что, общаясь с Дикими, привыкла прислушиваться к различным оттенкам звучания голоса.

– А где твой спутник, девочка? – ровным тоном произнес вышедший на крыльцо.

– Да-а, сейчас догонит, – беспечно махнув рукой в темноту аллеи, ответила я, выпрыгивая из адипля и оценивая размер и прочность камней под ногами.

– Фу-у-ух… – раздалось сердитое прямо над моим ухом.

– Ну вот, уже и догнал. Он у вас в хорошей форме, – радостно поведала я встречающему, наивно глядя в горящие оранжевым огнем глаза, сердито сверлящие меня, то ли в надежде добуриться до совести, то ли в попытке прожечь дыру в моей скромной персоне.

Но поскольку и то и другое ему не светило, то я просто-напросто, показав язык его рассерженной персоне, молча развернулась лицом к встречающему в ожидании, так сказать, дальнейших указаний.

Одна из надбровных дуг указанного лица чуть приподнялась, и он с некоторой долей интереса оглядел нашу парочку.

Я же стояла смирно, чуть потупившись, скромно сцепив руки перед собой и насмешливо поглядывая из-под опущенных ресниц на встрепанного, возмущенно сверкающего глазами представителя.

– Ладно, – со вздохом откликнулся встречающий, внимательно оглядев нас. – Проходи внутрь, девочка. И добро пожаловать в нашу Школу.

И я, несколько скептически фыркнув и задумчиво потерев нос согнутым указательным пальцем, уже сделала пару шагов ему навстречу, когда он, глядя куда-то мне за спину, непонимающе уточнил у моего сопровождающего:

– А где ее вещи?

– Ан нет их, – с коротким смешком отозвалась я за своего соседа, поднимая глаза на второго неоргана.

Встречающий резко затормозил, вопросительно глядя на моего спутника.

– Тут возникли некоторые вопросы, додж3. И, возможно, наметились трудности, – сухо проскрипел тот.

– Что ж, их мы обсудим потом. Одежду и все, что необходимо, тебе выдадут, девочка. Сейчас тебя проводят в твою комнату. Потом отведут в столовую. Поесть, – делая мне приглашающий жест рукой, спокойно произнес додж.

«Директор, значится, – отметила я про себя. – Что ж, поглядим…»

И я решительно шагнула в раскрытые двери, навстречу струящемуся теплому свету, вслед за мощной фигурой неоргана.

Глава 4. Соседка

В холле нас встретил очередной представитель неорганического вида. Высокий, тощий, с гибким, изгибающимся волнами туловищем. Был он угольно-черный и одет был в облегающий фигуру черный костюм с вышитой на груди эмблемой Школы.

Его физиономия со светло-фиолетовыми глазками-щелочками, со впалыми щеками, квадратной челюстью и выступающими скулами не выражала ровно никаких эмоций и была каменно-отстраненной.

Однако он внимательно выслушал указания доджа, хотя и с выражением лица «я – памятник».

И, приоткрыв шевелящиеся отростки, служащие ему губами, отчего стал виден его ярко-алый рот с раздвоенным темно-фиолетовым языком, чуть грассируя, вполне доброжелательно произнес драматическим тенором, обращаясь к моей скромной персоне:

– Здравствуй. Я твой куратор. Пойдем, я отведу тебя в спальню. Там ты познакомишься со своей соседкой. Примешь душ и переоденешься. А потом я отведу тебя в столовую. Твои вещи?..

Существо еще раз окинуло взглядом нашу компанию в поисках моего багажа и, не найдя такового, вопросительно посмотрело на доджа.

– Новенькая воспользуется нашими вещами, – коротко бросил тот почти на ходу, не вдаваясь в пояснения и направляясь в один из коридоров, сделав знак только представителю, приглашая его следовать за собой.