Среди огнистых камней

– Я тоже рада, что ты приехал. Иметь такого брата гораздо приятнее. Налетайте на пиццу,– предложила она.

Мы с Егором взяли по кусочку, и стали молча жевать, запивая колой.

– Чем займемся? – спросил Ваня.

Я пожала плечами. Мне захотелось смыться отсюда и побыть с Егором вдвоем, узнать о нем и о его дальнейших планах побольше. Его откровенность зацепила меня.

– Давайте, что ли в карты сыграем,– глупо предложил Иван и достал из кармана потрепанную колоду.

Ну что, мы сыграли, потом еще. Ванька высосал свою бутылку и сказал:

– Хотите, фокус покажу? – и стал показывать примитивный детский карточный фокус.

Мне стало смешно. Карина метнулась глазами в сторону Егора и постучала пальцем по Ванькиной голове, намекая, что он полный идиот. Ванька не сконфузился.

– Чего? Вы и так не умеете!

Егор протянул к нему руку, прося дать карты. Когда колода оказалась в его руках, он начал делать что-то невообразимое. Карты переплетались у него между пальцев, появлялись из ниоткуда. Глаз не успевал уловить, как он это делает. Карина сидела с открытым ртом и восхищенными глазами. Ванька радостно кричал «Вау!» каждый раз, когда чего-то не понимал. Затем мы по очереди загадывали карты, и Егор с первого раза находил их в колоде. Мы пробовали загадывать карты в уме, но он все равно находил их в колоде с первого раза.

– Как ты это делаешь? – удивленно спросила Карина.

– Врожденный дар,– засмеялся Егор и посмотрел на меня.

– Ты что, телепат? – предположила я.

Егор пожал плечами:

– Не совсем. Просто ловкость рук и… я знаю секрет карточных фокусов, который не раскрою.

Я столкнулась с его пристальным взглядом и смутилась, внезапно почувствовав, что мне пора домой. Мое тело самовольно подскочило с кресла.

– Ты что, уже уходишь? – одновременно спросили Карина и Ваня, и посмотрели друг на друга.

– Да, я думаю мне пора. Спасибо за угощение, и поблагодари от меня свою маму,– обратилась я к Карине.

– Ладно, пока,– кисло проговорила она.

– Я отвезу ее домой,– сказал Ваня.

– Ага, сейчас,– сверкнула на него глазами Карина. – Ты высосал целую бутылку пива.

– Я провожу тебя. Можно? – спросил Егор.

– Тут идти два шага. К чему вся эта суета,– но мне было приятно, что Егор хочет меня проводить. Я отнекивалась только для Карины. Она была чем-то недовольна. – Всем пока,– сказала я и направилась к двери.

Егор двинулся за мной. Мы, молча, вышли на улицу. Он шел чуть позади и искоса бросал на меня заинтересованные взгляды.

– Как тебе вечер? – спросил он.

– А тебе?

– Невежливо отвечать вопросом на вопрос,– ослепил он меня быстрой улыбкой и в вечернем свете ярко блеснули его глаза. – Мне было скучно,– признался он. – Настоящие деревенские посиделки. Ты часто бываешь на таких?

– Первый раз,– усмехнулась я.

– А чем ты занимаешься в свободное время?

– Я люблю читать. А когда папы нет дома, часто провожу вечера с мамой. Иногда гуляю с подругами, ходим в кино, на танцы в местный клуб. Но последнее я не люблю.

Егор с интересом слушал и на последнее замечание кивнул головой, словно бы одобрял меня.

– А ты? – спросила я.– Можно узнать, чем ты любишь заниматься?

– Я люблю музыку, играю на гитаре. Тоже люблю читать и очень люблю вылазки на природу, особенно к реке, с ночевкой и костром.

«Вот это да! Такого я не ожидала»,– подумала я, а вслух спросила:

– С кем же ты ходишь в свои походы?

– У меня было несколько друзей, пока я жил с мамой. Летом мы частенько уходили, если погода позволяла,– он грустно улыбнулся. – Мама часто волновалась за меня.

– Тебе тяжело без нее? – с участием и жалостью произнесла я.

– Мне ее не хватает. Я стараюсь не думать об этом,– неохотно проговорил он.

– Прости.

Я взяла его за руку и пожала пальцы, показывая, как я ему сочувствую. Он ответил на пожатие. Мы двинулись дальше, держась за руки. Навстречу нам попадались знакомые, и с удивлением осматривали нас. Егора они видели впервые, и немое любопытство ясно читалось в их глазах.

Солнце почти зашло, наступил теплый вечер. Мы подошли к моему дому.

– Скажи,– обернулась я к Егору и посмотрела в его лучистые глаза,– ты надолго сюда приехал?

Этот вопрос крутился в моей голове с нашей первой встречи.

– Думаю, что несколько дней здесь осилю,– сверкнул он своей ослепительной улыбкой.

– А потом? Куда ты поедешь, чем займешься? – закидала я его вопросами.

– Еще не знаю,– вяло ответил он. Посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей и робко спросил:

– Давай завтра сходим куда-нибудь?

– Куда? – обрадовалась я.

Ободренный моей реакцией он предложил:

– Давай съездим на моем мотоцикле в город. Погуляем, может, в кино сходим, или куда ты захочешь. Я еще не знаю вашего города.

– Идет. Значит завтра, во сколько?

– После одиннадцати, не рано? – он смотрел в мои глаза ожидающе и с надеждой.

– О ̓кей, буду ждать. До завтра,– и в бессмысленном радостном порыве, не ожидая от себя самой, я чмокнула его в щеку, и тут же сгорела со стыда.

«Что я сделала? Как это вышло?» Глаза Егора вспыхнули и губы зашевелились:

– Спасибо, не ожидал.

Он увидел, наверное, что я вся красная и проникновенным голосом сказал:

– Мне было очень приятно, не переживай.

Я не знала, что ответить и, не прощаясь, побежала домой. От стыда на глазах выступили слезы. «Что он обо мне подумает? В первый же день я вешаюсь к нему на шею». Я пробралась в комнату и на ходу крикнула родителям:

– Мам, пап, я дома и ложусь спать, я устала.

Я быстро переоделась в хлопковые шорты и майку и свалилась на кровать лицом в подушку. Кожа лица пылала и в голове стучало. «Что за несдержанность»,– ругала я сама себя. Дверь приоткрылась и мама спросила:

– Маш, у тебя все хорошо?

– Да,– буркнула я,– голова разболелась.

– Ладно, спокойной ночи,– прошептала мама и закрыла дверь в мою комнату, оставив меня в одиночестве.

Но спать совсем не хотелось. Я перевернулась на спину, закрыла глаза и вспомнила лицо Егора: его синие глаза, длинные ресницы, его заинтересованный взгляд. Неужели я ему нравлюсь или ему здесь очень скучно и одиноко? Может, ему просто нужна поддержка и дружеское участие, ведь он оказался в непростой ситуации. Чем я могу ему помочь? Только отвлечь от тягостных мыслей о его беде. Мне очень захотелось сделать для него что-то доброе, хорошее. Может, ему подарить что-нибудь? Он говорил, что любит музыку, а у меня большая подборка музыки. О-о, но я не спросила, что он слушает, что любит: рок, попса, классика? Стоп, он играет на гитаре. Может, что-то для гитары? Какое-нибудь украшение или безделушка? Но я не знала, нужны ли на гитаре безделушки. А если для мотоцикла? Да! У меня где-то был красивый брелок в виде орла. Завтра подарю ему.

Мое возбуждение стало спадать, и я успокоилась. На смену спокойствию пришла серьезная задумчивость. «Как странно,– размышляла я,– эти два дня словно не из моей жизни. Какие необычные события. Вчера – необъяснимый, фантастический день с Раулем. Ведь я только сейчас вспомнила о нем. Сегодня – Егор, с его непостижимой красотой и интересом ко мне, с его грустной историей. Я опять вспомнила лицо Егора, его тихую затаенную печаль, и в глазах ожидание. Не знаю, почему, но я тревожилась за него. Потом вспомнила Рауля, его темные лохматые волосы и черные теплые глаза. Волна солнечной радости захлестнула меня. Мне так захотелось увидеть его. Как найти его? Я подумала, что он ведь тоже очень красив. Только его красота спокойная, будто смотришь на залитую солнцем лужайку, полную ароматных цветов. Действительно, от него пахло полевыми цветами! И только сейчас я вспомнила это. Ведь, когда мы встретились, у меня был шок от всего. Как глупо я себя вела! Я вспомнила про «отравленную» рыбу. Ужас. Как же он вылечил мою руку? Никаких следов вывиха, даже синяка нет. «Это невероятно»,– запоздало восхищалась я. Да, эти два дня слишком насыщены для меня. Егор, с его пронзительным взглядом и Рауль, с теплыми глазами. Внезапно сон похитил меня.

Я стояла рядом с Егором ночью, где-то в городе, и он целовал мою шею, медленно подбираясь к губам. Мое сердце замирало, и голова кружилась от его страстного дыхания. Почти теряя сознание от возбуждения, я готова была ответить на его поцелуй.

– Мария, нет! – прозвучал голос Рауля в голове.

Он был напуган и разъярен. Трудно было представить его таким, поэтому я повернула голову, выискивая его. Тщетно, и Егор тоже исчез. Я осталась одна ночью на улице, и мне стало страшно и обидно. С мокрыми солеными дорожками на щеках я завопила:

– Рауль, где ты?!

                   МИСТИФИКАЦИЯ

Проснулась я с мокрыми ресницами и горячей головой. Универсальное средство врачевания моей эмоциональной разбитости всегда происходило в душе под ливнем теплой воды. Мама уже ушла на работу в библиотеку. Папа давно позавтракал и сидел перед телевизором, слушая новости. Увидев меня, он крикнул:

– Привет, дочь! Как спалось? Прошла голова?

– Доброе утро, пап! Все нормально, я в душ.

После душа я заварила себе кофе на кухне. Папа подсел ко мне за стол.

– Какие планы на сегодня?

– Собираюсь в город с Егором.

– Это сводный брат Ивана, у которых ты была вчера? Так, что там произошло? – поинтересовался папа, пытливо всматриваясь в мое лицо.

Я постаралась убрать с лица тоскливое выражение и взволнованно заговорила:

– Да понимаешь, пап, это совсем ужасная история. Два месяца назад у него погибла мама. И у него вроде как больше никого нет, кроме дяди Коли и тети Люды. Он приехал на несколько дней, чтобы познакомиться с ними и, чтоб потом начать свою самостоятельную жизнь. Ему так тяжело, а я не знаю, чем помочь. Покажу ему сегодня наш городишко. Что я еще могу?

– Да-а, действительно история,– протянул папа, не сводя с меня глаз. – А сколько лет парню?

– Не знаю, не спрашивала. Около двадцати,– «Мне самой это интересно»,– промелькнуло в голове. – А ты что будешь делать сегодня?

– Поработаю дома, по хозяйству. Мама просила там починить, сям сделать,– улыбнулся он мне. – Когда поедешь, не забудь про сотовый, и не гони по дороге.

– Пап, я на его мотоцикле.

– Возьми свой шлем. И, если что, звони.

– Не волнуйся, я уже совершеннолетняя.

– Но все равно, ты все еще мой ребенок.

В эти последние недели августа стояла солнечная и жаркая погода. Скоро кончится лето, каникулы, начнется учеба в колледже и, прощай свобода! Помня о вчерашнем неудобстве юбки и не считая нашу встречу свиданием, я решила облачиться в тонкие бриджи серо-зеленого цвета и белоснежную футболку. Расчесала свои волосы и схватила их резинкой в высокий хвост, оставляя шею открытой, чтоб было не так жарко. Пожалуй, захвачу солнечные очки, не люблю щуриться на солнце. Все побросав в свой мини рюкзачок (очки, сотовый и кошелек), я стала рыться в своих побрякушках, отыскивая брелок, который наметила подарить Егору. Отыскавшись, он занял место в отдельном кармашке, дабы при случае сразу оказаться под рукой.

– Маша! – позвал меня папа. – Иди, по-моему, это Егор подъехал. Ждет на дороге.

Я закинула рюкзак за спину, схватила шлем и радостно припустила на улицу. Во взгляде Егора сквозило напряженное ожидание. О чем он думал? Когда я подошла поближе, яркая улыбка осветила его лицо, глаза засияли, и он с облегчением негромко проговорил:

– Привет.

– Привет, – смущенно ответила я, обрадованная его реакцией на мое появление. – Можно садиться?

– Давай.

Я надела шлем и легко заскочила позади Егора. Оглянувшись на свой дом, я заметила пристальный обеспокоенный взгляд папы, и помахала ему рукой. Его прощальный кивок означал для меня ободрение, а не одобрение. Егор легко тронулся, и мы неспешно поехали. В этот раз он ехал спокойно и равномерно. Гибкая и сильная спина невольно привлекала мое внимание. Под теннисной футболкой просматривались бугорки мышц, на плечах рельефно выделялись мускулы. Я вздохнула, его красота еще раз подчеркивала мою обыкновенность. Вряд ли я ему понравлюсь по-настоящему. Мне почему-то захотелось прижаться к мужской спине, почувствовать его тепло и запах.

И что за мысли! Словно услышав их, Егор быстро оглянулся в попытке поймать мой взгляд. Но что особенного увидишь через наши шлемы? Скоро мы подъехали к парковке около супермаркета. Я слезла первая и сняла шлем. Егор соскочил с мотоцикла и пристегнул свой шлем рядом с сиденьем.

– Давай сюда свой,– сказал он.

Я вручила шлем Егору, и он прицепил его рядом со своим.

– Ну что, куда пойдем? – улыбаясь, поинтересовался он, и сконфузился.

Я пожала плечами:

– Можно в парк пойти, там много деревьев, и фонтан есть. Или просто по городу пошатаемся, в кафе посидим.

– Ну что ж, начнем с парка,– бодро произнес Егор.

Неторопливым шагом мы направились в сторону местной зоны отдыха. Он снова шел в полушаге от меня, и опять его глаза наблюдали за мной с интересом. Эта его манера следовать позади, создавала для меня неудобства. Мне хотелось видеть его, и я остановилась, чтобы пристроиться к его темпу и двигаться с ним наравне. Его удивленный непонимающий, как у ребенка взгляд столкнулся с моим. Я объяснила:

– Мне неловко идти таким способом, мне кажется, что мы не гуляем, а я веду тебя, как в какой-то стае. У меня такое чувство, будто ты исподтишка подглядываешь за мной,– я даже покраснела от своей откровенности.

– Извини,– Егор искренне смутился. – Мне просто нравится смотреть на тебя.

– Почему? – по-моему, и моя шея покрылась красными пятнами.

– Ты такая… естественная, простая, без всяких этих девчачьих заморочек. Мне с тобой легко,– признался он.

Мне было приятно и необычно услышать такое открытое признание, и оно меня не смутило. Интересный для меня факт. Ну, что ж… Я решила воспользоваться сегодняшним днем, временем, которое мы проведем, друг с другом, и приступила:

– Скажи, Егор, чем ты занимаешься? Ты учишься или работаешь?

– Я учился до нынешнего лета. Окончил четвертый курс медицинского института,– отрешенно и задумчиво начал он. – Но из-за того, что случилось с мамой…– он замолчал, нахмурив брови.

В его взгляде мелькнула острая боль, но он тут же подавил ее. Мне опять стало его так жалко, что я непроизвольно дотронулась до его руки, желая поддержать и утешить. Он вздохнул и монотонно продолжил:

– В общем, я взял академический отпуск. Планирую немного развеяться, осмотреться, прежде чем продолжу учебу. Тем более что мне придется подзаработать на продолжение обучения.

– Ты учишься на платном отделении?

Его взгляд проследовал поверх моей головы, словно он что-то припоминал.

– Нет, я бюджетник, более того, я отличник и проблем с учебой никогда не было. Просто я не смогу одновременно учиться на дневном отделении и работать, обеспечивая себя. Постараюсь за этот год заработать достаточно, чтобы мне хватило на следующий учебный год и на практику с госэкзаменами. Уверен, что смогу жить скромно, и мне хватит этих средств. Я не сильно избалован, – улыбка опять тронула его губы, но глаза остались грустными.

– А можно узнать, на кого ты учишься, каким врачом ты будешь?

– Не-ет! – застонал он. – Тебя мой ответ шокирует.

Он искоса взглянул на меня, пряча смущенно-лукавую полуулыбку. Я продолжала ждать ответа, но он таинственно молчал. Меня это заинтриговало: почему он не решается сказать? Может, стоит проявить настойчивость?

– Ну, пожалуйста, скажи. Мне не вполне понятно, почему профессия врача должна меня шокировать.

– А-а,– протянул он,– не сама профессия. Просто некоторые люди, а особенно девушки, так странно на это реагируют, что сейчас хочется промолчать, чтобы не испортить приятный момент нашей с тобой прогулки.

Оказавшись в парке, мы брели в тени старых деревьев, подгоняемые легким ветерком. Я вела Егора к фонтану, к прохладной воде. Что же он скрывает? Силясь догадаться, я перебирала в уме названия врачей-специалистов. Выдержки не хватило.

– Скажи мне, и я обещаю отнестись к этому с пониманием,– заверила я его, но мое любопытство разгоралось.

– С пониманием? – его улыбка стала шире, а в глазах заплясали веселые искорки. – Я – будущий акушер-гинеколог,– произнес он, четко выделяя каждое слово и ожидающе уставился мне в глаза – какой эффект произвели на меня его слова.

Первая моя реакция действительно походила на шок. Но помня об обещании, я постаралась взять себя в руки, и даже ободряюще улыбнулась ему, покачивая головой, мол, все нормально, с кем не бывает, а вслух проговорила:

– Ничего, хорошая специальность, очень нужная, особенно для женщин.

Пристальный взгляд Егора с удовлетворением наблюдал за моей реакцией и он с чувством рассмеялся. Я опешила.

– Что? Ты смеешься? Ты разыграл меня?

– Нет,– сдерживая смех, ответил он. – Просто все, о чем ты думаешь, написано на твоем лице. Смущаться должен был я, а не ты. Но ты умеешь держать себя в руках,– похвалил он. – Ну, ладно, я огорошил тебя, теперь объяснюсь. Многим непонятен выбор моей специальности. Но мне всегда был интересен процесс зарождения жизни.

       Он замолчал и с опаской быстро взглянул мне в глаза, следя за моей реакцией на его признание. Пришлось придать своему лицу спокойный интерес к его рассказу. На самом деле в моей голове промелькнула красочная картинка: вот, я прихожу на прием к гинекологу, открываю дверь и вижу за столом обалденного красавца-врача, перед которым мне надо будет раздеться и так далее. Мне это показалось сродни съемкам в порнофильме, ибо таких красавчиков можно найти в фильмах эротического содержания.

– Ты слушаешь? – спросил он, заметив мой блуждающий взгляд. – Все началось с мамы. Когда она забеременела мной – это было чудом. Мама не могла иметь детей, и знала об этом. Поэтому она даже не помышляла избавляться от незапланированного ребенка. Родители не собирались строить отношения. Так, мимолетная связь,– горько добавил он. – Отец не хотел жить с мамой и не скрывал, что ребенок ему не нужен. Но мама была счастлива сохранить меня. Они расстались сразу, отец иногда присылал маме деньги, но на этом все их общение заканчивалось. До моего приезда мы даже ни разу не виделись.

Я часто задумывался, каким образом моя мама смогла зачать меня? Врачи тоже недоумевали, ее диагноз не оставлял никакой надежды. Я подумал,– он горько усмехнулся,– что может дело в отце, может он особенный какой. С тех пор как я повзрослел, и мама рассказала мне все, я загорелся узнать об этом как можно больше. И мой интерес плавно перерос в выбор этой профессии, я специализируюсь по бесплодию. На практических занятиях я встречал женщин и мужчин, которые жаждут иметь ребенка, но не могут. Мне хочется дать им шанс.

Да, такого признания я не ожидала. Это было даже благородно. Мне и в голову не могло прийти, что парнем движут не низменные интересы, а он преследует более высокие цели. С особым уважением я посмотрела на него и поняла, что передо мной он поднялся уже на недосягаемую высоту. Во всем хорош. Я тихонько вздохнула: что я, рядом с ним? Мой вздох не остался незамеченным.

– Что ты об этом думаешь? Мои слова, они огорчили тебя?

– Нет, что ты, наоборот. Ты такой,– я запнулась, подбирая правильное слово,– молодец, – выдохнула я, и сдержанно улыбнулась.

– А можно узнать, где ты учишься?

– А разве ты не знаешь? Я думала, что Карина тебе сказала, ведь мы учимся вместе.

– Ты учишься в медицинском колледже? – поразился он.

– Да, перешла на третий курс. Сестринское дело.

– Хм, мы с тобой коллеги.

Мы стояли рядом с фонтаном, и ветер осыпал нас бисером из мелких брызг. В прохладной воде копошились дети, подставляя то руки, то ноги струям воды. Здесь было свежо, и наши волосы сверкали мелкими капельками в лучах солнца. Глаза Егора сияли синим бархатом, отражая хорошее настроение. Он задумчиво повернулся ко мне:

– Ты знаешь, я получил облегчение после нашего разговора. Не все так хорошо воспринимают мой выбор. Отца это покоробило, тетя Люда стесняется меня, Карина в недоумении…

– А Ванька ржал,– продолжила я, представляя Ванькино лицо.

– Да, так и было. Кроме моей мамы, ты единственная, кто проявил понимание. Не знаю, в чем тут дело, ведь много же работает врачей мужчин в такой сфере и никого это не шокирует.

По-моему его привлекло обескуражено-смешливое выражение моего лица.

– Что?

– Ты не понимаешь?

Мой взгляд утонул в удивленно-невинных глазах. Он пожал плечами, давая понять, что не понимает.

– С твоей внешностью впору в фильмах сниматься, а не быть гинекологом. Что придется думать бедным женщинам, когда они попадут к тебе на прием? Они будут пялиться тебе в глаза и не смогут вспомнить, зачем они здесь.

– Ты меня тоже так воспринимаешь? – неожиданно спросил он.

Я сообразила, что проговорилась и пошла на попятную:

– Я же не на приеме у врача.

– Нет, скажи, ты считаешь, что моя внешность будет смущать пациентов?

– Конечно. Знаешь ли,– съязвила я,– женщины они ведь такие, смотрят на то, что блестит.

Мой взгляд невольно задержался на нем, он и, правда, весь блестел – разлохмаченные ветром светлые прядки волос сияли от влаги, синие глаза лучились, ровные зубы блеснули в усмешке. «Блестящий»,– подумала я, а вслух сказала:

– Может, пройдемся? Просохнем немного,– предложила я, так как футболка сбоку уже вымокла от брызг.

Мы покинули фонтан, и неторопливо пошли по аллее к площади. Парень с красивой девушкой приближались к нам навстречу. Молодой человек нежно обвил ее талию, а она придерживала своей рукой его обнимающую руку. Влюбленные многозначительно улыбнулись друг другу и их губы встретились, как раз проходя рядом с нами. Они выглядели такими счастливыми.

Словно, прочитав мои мысли, рука Егора потянулась ко мне, наши пальцы переплелись. Я затихла. От его руки по моему телу ощутимо пробежали волны тепла и слабости, и остановились в животе. Мои ноги ослабели, повелевая присесть немедленно, и сердце заколотилось, перехватывая дыхание. Всего одно прикосновение, и какая реакция! Что со мной? Разве так проявляется влюбленность? Проверяя свою догадку, я потихоньку из-под ресниц взглянула на Егора, но встретилась с его голодным взглядом. Синие глаза полыхали неведомым мне желанием. Моя голова мгновенно закружилась, рука парня выскользнула из моей. Ватные ноги понесли меня к скамейке, и я опустилась на нее, стараясь незаметно вдохнуть ртом больше воздуха, чтоб восстановить дыхание и усмирить свое сердце. Он присел рядом, невозмутимо заглядывая в мои глаза.

– Тебе плохо? – участливо прозвучал чуть вкрадчивый голос.

– Нет, ничего,– едва пробормотала я.– Что-то голова закружилась,– изо всех сил мне хотелось скрыть свою реакцию.

– Здесь много солнца. Хочешь я куплю тебе мороженое или попить что-нибудь?

– Давай,– вяло согласилась я.

У меня возникла острая потребность освежить свою голову от нахлынувших чувств. Мой разум нуждался в уединении, слишком сильные переживания пробудил во мне Егор. Все случилось так неожиданно и непонятно, что я пребывала в некоем шоке.

Пока он направлялся к торговой палатке с другой стороны фонтана, у меня было время успокоиться и подумать. Что со мной не так? Почему я так бурно реагирую? Сейчас, когда Егор отошел от меня, я чувствовала себя спокойно. Но, вспомнив его жадный взгляд, я опять взволновалась. Что это было? Возможно, он обладает каким-то личным магнетизмом, особой гипнотической харизмой? Любопытно, реагирует кто-нибудь еще также неадекватно, как и я, на его прикосновение или взгляд? Может, это только я такая? Чтобы скрыть свои растерянные глаза, я надела солнечные очки. Егор подошел и протянул мне мороженое и несколько напитков на выбор. Я схватила баночку колы, он взял себе минеральную воду. Еще у него был квас, который он поставил на скамейку, рядом со мной. Егор бросил на меня участливый взгляд, и обеспокоенно спросил:

– Тебе лучше?

– Спасибо, теперь все хорошо,– я сосредоточилась на поедании мороженого.

– Хочешь, уйдем отсюда в кафе или куда скажешь,– его сапфировые глаза оставались невозмутимо спокойными.

– Если мы перейдем через площадь, то можем сходить в пиццерию,– предложила я, доев мороженое.

– Отлично, пойдем,– он встал и снова протянул мне руку.

Я жалобно взглянула на него, опасаясь повторной бурной реакции, но Егор был спокоен и даже не улыбнулся. Радовало то, что он не заметил моих опасений. Когда ничего не произошло от соприкосновения наших рук, я расслабилась. Мы пошли, снова держась за руки к площади. Запотевшая бутылка с квасом осталась лежать на скамейке.

В пиццерии оказалось немноголюдно, что было необычным. Мы выбрали уединенный столик на двоих около непрозрачного окна, и сделали заказ. В ожидании пиццы и чая, темой нашего разговора стала музыка. Ответ на мой вопрос о его музыкальных интересах, оказался неоднозначным – ему нравилась и классика и современная музыка. На гитаре он любил исполнять испанские и африканские мотивы. Мне очень захотелось послушать, но он не взял гитару в эту поездку, поскольку берег ее.