Путь к Свету
– Вы знали её? Вы родственник?
Я не отвечал на его вопросы и глядел вдаль ничего невидящим взором. В этот миг жизнь потеряла для меня всяческий смысл. И отчаянная мысль пронзила мой разум чудовищной болью…
– Молодой человек, покиньте место происшествия! – потребовал милиционер, схватив меня за плечо. Я рванулся и выбежал на дорогу навстречу несущейся машине, – водитель, кажется, сигналил и пытался затормозить…
«Мы снова будем вместе», – думал я, вспоминая её улыбки, слова и слёзы. Но в последний миг неведомая сила дёрнула меня с проезжей части, и я покатился по земле… Автомобиль проехал мимо и остановился за моей спиной.
Я растерянно оглядывался по сторонам и слишком поздно заметил приближение руки, сжатой в кулак…
***Я очнулся в автомобиле; подле меня за рулём сидел милиционер, который пытался оттащить меня от тела Машеньки.
– Парень, – сказал он, – прости, у меня не было выбора.
– Это вы меня ударили? – спросил я, потирая шишку на лбу.
– Да, я… Это была твоя девушка?
– Зачем вы мне помешали? – злобно прошипел я.
– Поверь мне, так было лучше для тебя. Я знаю, что ты чувствуешь! Я сам недавно потерял жену… Мне было плохо, но я нашёл в себе силы, чтобы жить дальше.
– Да чего ради? – вскричал я. – Я жил для неё, а теперь её нет… А откуда вы знаете, где я живу?
– Старушка сказала, что ты сын Владимира Романова, – отвечал он на мой вопрос.
– Ах, вот вы почему так стараетесь! – усмехнулся я и вновь помрачнел. – Это я виноват в её смерти…
– О чём это ты? – нахмурился милиционер. – Она попала под машину.
Остаток пути ехали молча.
– Спасибо, что подвезли, и до свиданья, – сказал я, вылезая из машины, потом нажал на кнопку звонка: вышел отец и накинулся на меня с руганью:
– Ты где был?
Но я, ни слова не говоря, проскочил в дом, заперся в своей комнате и лёг на кровать. Слёзы наворачивались на глаза мои, но я повторял про себя где-то услышанные слова: «Мужчины не плачут».
– Андрей, открой, пожалуйста, – донёсся тревожный голос отца. – Сын, не дури, прошу тебя.
Я не двинулся с места. Он постоял под дверью и ушёл, но ещё несколько раз подходил и прислушивался. Едва сон сморил меня, я увидел бледное мёртвое лицо, потускневший взгляд неподвижных зелёных глаз и с криком проснулся…
Утром отец снова попробовал достучаться до меня:
– Андрей, впусти меня. Нам надо поговорить…
Тогда я поднялся, открыл дверь и снова лёг, отвернувшись к стене.
– Сынок, – сказал он, и голос его дрогнул, – прости меня, дурака… Разве мог я подумать, что так все обернется?!
Я оглянулся и впервые увидел своего отца плачущим; он выглядел измождённым, будто не спал всю ночь, но более всего меня поразила седая прядь волос, которой прежде не было на голове его.
– Никогда себе этого не прощу! Я хотел отомстить тебе за Аню. Прости…
– Папа, не вини себя, – сухо молвил я. – Никто не виноват. Это был несчастный случай…
– Обещай, что не будешь делать глупостей.
– Хорошо. Обещаю. А теперь оставь меня одного!
– Андрей, если тебе… – начал он, но я перебил его:
– Спасибо, папа, если мне понадобится твоя помощь, я непременно скажу.
Неделю я лежал на кровати в своей комнате и потускневшим взором глядел в потолок, изредка выходя из своего добровольного заточения… Отец не сказал мне, что мама Маши скоропостижно скончалась, узнав о гибели единственной дочери. Я не был на похоронах и, к счастью, не видел убитого горем человека, потерявшего семью свою…
Из Орска вернулась Анна Николаевна. Она постучала в мою дверь, и я нехотя впустил её. Помню, она пыталась отвлечь меня и рассказывала какие-то смешные байки из своей студенческой жизни. По вечерам она приходила и садилась подле меня. От неё я узнавал новости о мире, от которого отгородился стенами своей комнаты. Однажды между нами завязалась тёплая беседа, и мы проговорили до самой ночи.
– Андрей, – сказала она, – ты должен выйти, чтобы жить. Тебе надо сдать экзамены! Маша хотела бы…
– Не поминай её имени! – вспылил я. – Кто ты такая, чтобы лезть в мою жизнь?
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она с обидою в голосе.
Я отвернулся в сторону: всплыли воспоминания, тоска нахлынула на душу мою, из глаз сами собой полились слёзы.
– Ну что ты, Андрей, не убивайся! У тебя ещё вся жизнь впереди… – сочувственно сказала Аня.
Я обнял её, словно мать родную, и зарыдал.
– Аня, почему Он отнимает у меня тех, кого я люблю? Сначала мама, теперь Маша…
– Поплачь, мальчик мой, – приговаривала Аня, ласково гладя меня по голове, – я никому не скажу об этом…
Своей заботой и вниманием она вернула меня к жизни!
Глава третья. Лучшее время жизни
В юности политика меня мало интересовала. Я иногда смотрел выпуски новостей, но не думал, что когда-нибудь и меня будут показывать по телевизору. В 90-е годы страну лихорадило: неудачная война на Кавказе, дефолт августа 1998 года, забастовки бюджетников… Народ ждал врачевателя. 31 декабря 1999 года Борис Николаевич сделал «дорогим россиянам» новогодний подарок и покинул пост президента страны. Премьер Путин стал исполняющим обязанности президента и наводил порядок в Чечне, предлагая преследовать террористов повсюду и даже в уборных…
Целая эпоха в жизни страны связана с именем Путина – время, когда жить «стало лучше, жить стало веселее». Воры в законе занялись полулегальным бизнесом; учителям, наконец-то, исправно выплачивали зарплаты; росли доходы населения… как и запросы – денег-то много не бывает! Правда, взрывы подчас сотрясали столицу и российские города, полыхала Чечня, где властвовали отец и сын Кадыровы. Но это мелочи, а главное – Путин остановил смуту 90-х и предотвратил дальнейший распад страны; его заслуга в укреплении государства российского не вызывает сомнения! Президент радовал народ остроумием и твёрдостью в борьбе с терроризмом. В 2004 году его переизбрали на второй срок. В сентябре того же года название осетинского города Беслан прогремело на весь мир, а вскоре были отменены выборы губернаторов, что дало повод обвинить Путина в диктатуре. Да, нарушения Конституции были, но не стоит молиться на закон, который пишется людьми ради обеспечения собственной безопасности! Накануне новых выборов Путин благоразумно отверг предложения общественности, выступившей в поддержку его третьего срока.
За считанные годы удалось достичь благополучия для огромной страны… за счёт доходов от экспорта углеводородов; в прессе вопили о технологическом отставании России и превращении её в сырьевой придаток развитых стран. Первые годы нового столетия сравнивали с эпохой брежневского застоя. Чиновники чувствовали свою безнаказанность; коррупция разрасталась, словно раковая опухоль государства. Окружённый многочисленною свитой, что власть использовала в своих интересах, Путин терял уважение в глазах «прогрессивно мыслящих» граждан. Журналисты, купленные Западом, обвиняли власти в попрании прав и свобод человека. «Пушистый авторитаризм» Путина принёс добрые плоды, но со временем осторожная политика полумер исчерпала себя…
После 11-го класса я поступил в филиал Московской юридической академии. ЕГЭ, по счастью, не пришлось сдавать (он ещё не стал обязательным). В те годы правительство преподносило своему населению один сюрприз за другим, и, наконец, у чиновников Министерства образования родилась гениальная мысль – позаимствовать у Америки пресловутое тестирование, как говорили, в целях борьбы с коррупцией. Но… разруха в головах, и необходимо лечение, чтобы преодолеть её! В условиях, когда в стране нет единой идеологии, и царит вседозволенность от низов до верхов общества, задача – практически невыполнимая…
***Отец с Аней поженились, теперь она ждала ребёнка. А я снял однокомнатную квартиру в Центральном районе города, которую согласился оплачивать отец. Два года после гибели Маши я даже не глядел на девушек. Пытаясь справиться с пустотой в своей душе, увлёкся рок-музыкой. Время лечит, боль утихает. Я стал оглядываться по сторонам. Так много красавиц как в Оренбурге я, пожалуй, больше нигде не встречал! Кровь закипала в жилах моих. Я рвался на свободу и, когда обрёл её, с головой окунулся в море веселья, которое дарил молодому человеку город, живущий яркой ночной жизнью.
Однажды в компании своего приятеля Гриши Алексеева я оказался в ночном клубе, попал в облако табачного дыма, которого не переносил, был оглушён громкой популярной музыкой и остановился в нерешительности перед блистающими в ритме зажигательного танца девушками. Гриша заметил мою скованность.
– Расслабься, – засмеялся он, пританцовывая. – Пойдём, выпьем пивка для начала.
Мы подошли к стойке, за которой бармен жонглировал бутылками. Я опустошил бокал пива, и алкоголь с непривычки ударил мне в голову. Я не помню, как очутился в зале с тихой музыкой…
Две девушки сидели на мягком диванчике, пили коктейли и оживлённо разговаривали. У Гриши заблестели глаза:
– Смотри, какие цыпочки. Чур, моя блондинка!
Девушки притихли, завидев двух парней.
– Я часто бываю в клубе, – сказал Гриша, улыбаясь блондинке. – И столь ярких девушек просто не смог бы не заметить.
– Мы тут в первый раз, – блондинка просияла ответной улыбкой.
– Кстати, меня Гриша зовут, а это мой друг Андрей, – он поглядел в мои осоловелые глаза. Я шагнул вперёд к темноволосой девушке. Гриша покачал головой. Брюнетка сначала отстранилась от меня, затем недоверчиво протянула мне свою ручку, которую я нежно пожал и, слегка наклонившись, поцеловал.
– А ваш друг – сама галантность, – прыснула со смеху блондинка. – Я – Ирина, а это моя подруга Надя.
– Он скромен, – сказал Гриша, присаживаясь возле Ирины, – но я открою вам тайну – его отец занимает высокий пост в областном правительстве…
– Да неужели? – удивилась Надя. – А он сам говорить умеет?
– Ещё как! – усмехнулся я и сел на диванчик, пройдясь хмельным взором по её ногам, полуприкрытой груди и шее. – Я иногда бываю весьма остроумным. Но этим не исчерпывается список моих достоинств!
Девушки засмеялись.
– Гриша, вы явно поторопились объявлять своего друга скромным, – заметила с улыбкой на губах Ирина.
– Да, я такой вот парень-скромняга, – улыбнулся я и пододвинулся к Наде. – Но я умею ценить прекрасное: я понимаю толк в музыке, люблю кино и живопись… и образ прекрасной девушки, живущий в моём воображении.
– И кто же она? – полюбопытствовала Надя.
– Это просто образ, – улыбнулся я и заглянул в её глаза. – И, кстати, вы очень похожи на неё.
– Вы романтик? – с интересом спросила Надя.
– Я был им когда-то, теперь не знаю… Дарить радость любимому человеку – это величайшее счастье! А вы, должно быть, учитесь в ОГУ1?
– Да, как вы узнали? – удивилась Надя.
– Интуиция, – улыбнулся я, – давайте попробую угадать, на каком факультете? Столь очаровательные девушки могут учиться только на факультете журналистики…
– Не угадали, – улыбнулась Надя. – Я учусь на юрфаке.
– Стало быть, мы с вами коллеги! – воскликнул я. – Я из Юр. академии. И это хороший повод перейти на «ты».
– Согласна, – просияла девушка. Я нежно коснулся руки её:
– Хороший вечер, не правда ли? Пойдём потанцуем?
Я забыл о Грише, который исчез, прихватив с собой Ирину, и очутился на танцполе, где меня захлестнули волны музыки и яркого света. Я почувствовал себя непринуждённым, отключил свой мозг и отпустил тело в свободное плавание…
Лица и руки девушек мелькали перед глазами, я успел забыть о Наде, когда почувствовал прикосновение руки её.
– Я запыхалась, – прокричала она и, схватив за руку, повела меня с танцпола. Булькала вода в кальяне, мы сидели на мягком диване и вдыхали ароматный табачный дым, а после передышки вернулись на танцпол. В четвёртом часу ночи Надя выглядела утомлённой, и я вызвался проводить её до дома.
Мы вышли из ночного клуба, но поймать маршрутку не удалось.
– Я живу тут недалеко – одна остановка, – говорил я, и искренность звучала в моём голосе. – Ты можешь переночевать у меня. Я устроюсь на раскладушке в гостиной.
Девушка согласилась и оказалась в моей постели… Я с ужасом понимаю теперь, что в ту ночь мы не предохранялись. Наутро я записал её номер телефона, обещал, но так и не позвонил ей…
***В первые студенческие годы влюблённость была повседневным спутником моей жизни. Я знакомился с девушками в клубе, в кафе, однажды на улице стрельнул номер телефона у проходившей мимо красотки. Жизнь завертелась перед моими глазами в вихре безудержного танца!
От прежней робости не осталось и следа, я был уверен в себе, как никогда прежде; изменился мой стиль одежды и манера поведения. Случайные связи стали смыслом моей жизни… Байками, которые выдавал за свои, я развлекал на встречах девушек и, между словом, одаривал их комплиментами вперемешку с тонкими намёками на счастливое совместное будущее. Зная, что женщины любят ушами, я говорил то, что они хотели услышать, и зачастую добивался успеха. Однажды даже Гриша Алексеев похвалил меня:
– Брюнеточка, которую ты увёз в прошлый раз. Виртуозно её подцепил. Браво!
Мне его слова показались обидными, и я едва не послал его по известному адресу… Бывали, правда, и промахи, но нравиться всем, увы, невозможно… Когда я достигал цели, мой интерес к девушке обычно пропадал, и я переключал внимание на другую. Подчас встречался сразу с несколькими. Лишь однажды я отступил от своих правил. С Наташей, девушкой с параллельного потока, я познакомился в библиотеке. Помню, на занятии по теории государства и права преподаватель дал задание прочитать работу Ленина «Государство и революция» и добавил с улыбкой на губах:
– Библиотека – прекрасное место для знакомств…
Его слова я воспринял практически как руководство к действию и в библиотеке имени Крупской встретил Наташу, которую до сих пор в упор не замечал, несмотря на общие лекции в актовом зале. Вскоре мы переспали, но отделаться от неё оказалось не так-то просто. В институте между занятиями она не отходила от меня ни на шаг, а однажды даже заявилась по моему адресу…
Я всегда брал номер телефона девушки и редко оставлял свой, но, увы, Оренбург – большая деревня, в которой подчас невозможно избежать неприятных встреч. В клубах, иногда на улице я пересекался с девушками, с которыми прежде встречался. Одни пытали меня укоризненным взглядом, другие всё ещё возлагали надежды на продолжение знакомства, третьи пытались добиться ответа на вопрос: «Почему?» «Я тебе ничего не должен, милая моя, – цинично говорил я. – Разве ты забыла мои подарки, места, куда я тебя водил?» Когда старая знакомая в клубе видела мою новую подругу, подчас высказывала всё, что думает обо мне, тогда пиши пропало – вечер не задался с самого начала!
Наташу мне было жалко; её доверчивые глаза не могли оставить равнодушным даже такого прожжённого эгоиста как я. Будни мы проводили вместе, но выходные я предпочитал бывать в клубе или в компании друзей, а потому мне приходилось врать и изворачиваться. Я говорил ей, что уезжаю в город А. к тёте или ещё что-нибудь придумывал.
Первый тревожный звоночек прозвенел, когда отцу, наконец, надоело оплачивать мои дорогостоящие развлечения. Однажды, когда я снова приехал за деньгами, он проговорил строгим голосом:
– В этом месяце чтоб я тебя больше не видел. Заявишься ещё раз, пеняй на себя! Ничего не получишь. Мне плевать, на что ты будешь жить… Если тебе не хватает моих денег, экономь или устраивайся на работу. Я в твои годы подрабатывал на стройке…
Честно говоря, желания работать у меня не было, и пришлось мне отказаться от частых визитов в ночные клубы.
Однажды ночью при тусклом свете настольной лампы я неожиданно получил отказ. Ласки не помогли.
– Нет, милый, не сегодня… – проговорила Наташа, отстраняясь от меня. – Я хочу тебе кое-что сказать.
Она долго молчала, и я уже задремал, но очнулся, услышав голос её:
– Андрей, ты меня любишь?
– Что? – переспросил я.
Она обернулась:
– Ты спишь, что ли?
– Нет, – отвечал я.
– Что – нет?
– В смысле – да, конечно, я люблю тебя… – равнодушно молвил я. – Что ты хотела сказать?
Наташа радостно объявила:
– Я беременна.
– Что? – переспросил я, приподнимаясь на постели.
– Я беременна, – повторила она.
«Вот это новость!» – подумал я и сказал вслух:
– Ты уверена? Но как такое могло случиться? Мы предохранялись… Может, у тебя ещё кто-то есть?
К такому повороту событий я оказался не готов и усиленно соображал, что делать.
– Нет, ты мой единственный мужчина, – сказала она, не обращая внимания на грубость моих слов, и вдруг размечталась. – Андрюша, мы с тобой поженимся, будем работать и растить нашего ребёнка…
Её наивность вывела меня из себя. И тогда я вспылил:
– А ты спросила, хочу ли я этого ребёнка?
Она изменилась в лице и, растерянно взглянув на меня, произнесла дрожащим голосом:
– Ты… детей не хочешь?
– Хочу, – возразил я, – но не сейчас… Мы слишком молоды! Нам нужно пожить и для себя!
Повисла тишина, которую вмиг взорвал женский крик.
– Я всё поняла. Ты боишься ответственности! – она поднялась с кровати и стала одеваться. Я попытался вернуть её:
– Наташенька, ты меня неправильно поняла, останься, пожалуйста…
Но она меня и слушать не хотела:
– Мне говорили, я не верила… Но теперь я вижу, что ты лишь одного себя и любишь! А меня только использовал… Какая же я дура, что заступалась за тебя! Ты ничтожество, а не мужчина! Я не хочу, чтобы у меня был ребёнок от такого…
Она ушла, громко хлопнув дверью. Я не придал значения её словам и со спокойной совестью заснул. На другой день она не явилась на занятия, но меня это ничуть не смутило. Её долго не было, я перестал уже и думать о ней… Однажды после второй пары я сошёл на первый этаж, чтобы перекусить в буфете, но какое-то предчувствие заставило меня обернуться. Внезапно я увидел Наташу: она стояла предо мной в коричневом мокром от дождя плаще. Я поперхнулся и на мгновение опешил.
– Наташа? Как ты? Я не мог до тебя дозвониться… – начал я, но она резко перебила меня, окинув гневным взором:
– Заткнись и слушай. Я тебя ненавижу. Я убила…
Я испугался:
– Что ты такое говоришь? Кого ты убила?
– Нашего ребёнка…
В моей памяти всплыли подробности того ночного разговора, я всё понял и побледнел:
– Ты сделала аборт? Но… как ты могла?!
– Ты толкнул меня на это!
– Наташа, я… Ты не должна была слушать меня! Что ты натворила?!
– Я натворила?! – закричала она. – Теперь ты хочешь всё свалить на меня? Подлец!
– Но как же… – начал я и в растерянности остановился. Меня удивила тишина, что воцарилась на первом этаже, где всегда было шумно; я оглянулся по сторонам и встретил множество любопытных глаз…
Я подошёл к Наташе и коснулся руки её:
– Пойдём и поговорим наедине.
Она отстранилась от меня:
– Никуда я с тобой не пойду! И вообще: я уезжаю и обещаю – скоро забуду о тебе. Прощай…
Она исчезла, и я понимал, что навсегда, но теперь меня это отнюдь не радовало. Я долго стоял и глядел вдаль невидящим взором, а, когда пришёл домой, лёг в постель и укрылся одеялом с головой. Я впервые за последние годы чувствовал себя уязвимым и беспомощным. Мне хотелось забыться сном, но он сторонился меня как прежде добрая наивная девушка, которой я причинил страдание… И она не одна!
«Не правда, – думал я, пытаясь найти себе оправдание, – в большинстве своём они понимали, что это всего лишь игра… без обязательств…»
– А мама? Что сказала бы она, будь теперь жива? – прозвучал голос в голове моей. – Похвалила бы она меня? Живи по совести, никого не обижай напрасно, – говорила она, – ты не должен быть равнодушным! Права Наташа – я подлец! И это ещё мягко сказано… Как жить дальше?
Я не знал ответа на этот вопрос. Заснуть не получилось, но я нашёл другой способ забыться…
Я пошёл в гости. Из-за двери выглянуло небритое осунувшееся лицо соседа Сергея. В прошлом военный лётчик, оказавшийся на обочине жизни вскоре после распада Советского Союза. Он спустился с неба на землю и год от года увязал в болоте уныния. Не нашёл работы по душе, сдался, поставил на себе крест, жил на пенсию по инвалидности и спивался…
В перерывах между запоями он читал книжки по восточной философии и ругался с сыном восемнадцати лет отроду, который ничем не занимался и сидел на шее у отца. Мне было жаль видеть, как погибает хороший человек, но, когда он приходил и просил: «Выручи, сосед», – отказать ему я не мог. Он брал деньги и, как это ни странно, всегда возвращал ровно в срок.
Сергей разлил водку по рюмкам и осведомился:
– За что выпьем?
– Да без разницы! – я равнодушно махнул рукой.
– Ну, тогда за мужскую дружбу, – усмехнулся он. – Нет ничего святее дружбы и товарищества. Ты хороший парень, Андрей, и не жадный…
Он выпил. Я опустошил свою рюмку и, закусив, отвечал на похвалу:
– Я почитаю вас за настоящего мужчину, потому что вы всегда держите своё слово. Это достойно уважения…
– Ты умный парень, Андрей, но многого не знаешь… Что думаешь о НЛО?
– Летающие тарелки и серые человечки? – заулыбался я. Он укоризненно покачал головой:
– Зря ты смеёшься! Это всё правда… Я видел их, когда ещё служил. В советское время мы патрулировали вдоль границ недружественной нам Японии. Яркий свет блеснул в глаза, я оглянулся и увидел вытянутый объект треугольной формы. Этот аппарат не был похож ни на один из наших самолётов! Он бесшумно двигался вровень с нами, сверкая огоньками… Я был заворожён этим зрелищем. Мой напарник попытался связаться с базой, но рация не работала… Стрелки на приборной панели словно взбесились, штурвал не слушался. Самолёт стремительно терял высоту, грозя отправить нас на корм акулам. Я в первый раз в своей жизни перекрестился… левой рукой, – правой пытался выправить самолёт. Когда до морской глади оставалось не больше сотни метров, объект исчез из поля зрения, всё пришло в норму, и самолёт взметнулся ввысь…
– Вы считаете, что это были пришельцы? – спросил я, когда он окончил свой рассказ.
– А кто же ещё? – усмехнулся он. – Это внеземные технологии! Тогда мы вернулись на базу и доложили командиру о происшествии. «Никому не говорите о том, что видели, – сухо обронил он. – А то примут вас за сумасшедших…»
Я понял, к чему он клонит, и молчал долгие годы. Но страх живёт во мне и поныне. Иногда я вижу сны, будто мой самолёт падает, а НЛО водят хороводы вокруг меня…
– Андрей, выпьем за то, чтобы ты никогда ничего не боялся!
Я немного перебрал в тот вечер, а наутро нехотя поднялся с кровати, принял таблетку анальгина и отправился в институт. Вместе с болью прошли тревожные мысли, и со временем моя жизнь вернулась в привычную колею…
***Преподаватели в юридическом вузе как сказочники, которые с трибуны, принимая значительный вид, повествуют фантастические истории о справедливом демократическом режиме. В советское-то время выборы были фикцией, нарушались права человека, а теперь настали славные времена, когда вся власть принадлежит народу, свободные граждане могут избирать и быть избранными, и их права гарантированы конституцией и законами… правда, кроме обеспечения жильём и работой. И бомж теоретически может пойти голосовать в надежде на светлое будущее в правовом государстве, которое основано на верховенстве права и принципе разделения властей (этот принцип, видимо, согревает бездомного холодными ночами и заменяет ему пропитание)!
В юридическом вузе можно утонуть в море пустых ничего не значащих фраз. Подчас, кажется, что авторы учебников за научные изыскания выдают мифотворчество, которым они занимаются на досуге. Мне было скучно посещать лекции и выслушивать весь этот вздор с юридическим пафосом. Голая теория, практики – никакой! И это в одном из лучших вузов страны! Выпускникам впору выдавать вместе с дипломами справки «Осторожно – специалист!»
Выходя из юридического вуза, можно без сожаления забыть всё, чему тебя учили на протяжении пяти лет…
Мимолётные влюблённости спасали от скуки, но однажды в сеть попался сам птицелов…
Всё изменилось, когда в моей жизни появилась молодая преподавательница административного права. Незабываемая улыбка, восточные карие глаза этой женщины очаровали меня.
Впервые я увидел её на втором курсе. Она замещала у нас одну пару и успела понаставить неуды половине группы. Я знал хорошо один вопрос и, по счастью, он-то мне и попался. Год спустя она вела у нас семинары по административной юрисдикции; тогда-то пришла любовь, поначалу неосознаваемое чувство, которое вспыхивало всякий раз, когда я видел её. Я ловил каждое её слово, упивался звучанием её голоса, её взгляд прожигал мою душу насквозь. Он-то, видимо, и проник туда, где притаилась моя детская застенчивость…
Я чувствовал влечение к замужней женщине с двумя детьми от разных браков, но не думал о шансах на успех… До сих пор я видел в девушке куклу, чтобы поиграть и выбросить без сожаления, не задумываясь о её чувствах и переживаниях…