Список врагов: Бог

«Что ж… надо что-то поесть».

Благодаря последним рассуждениям Моут уже чувствовал себя лучше, чем полчаса назад. Во-первых, мыслительная деятельность всегда отвлекает от эмоций, нагружая мозг так, чтобы на чувства не оставалось ресурсов внимания. Во-вторых, Моуту это всегда поднимало настроение. Ведь именно ради этого он общался с Ксиа наперекор родителям, именно ради этого он построил тайный чердак у себя дома, именно ради этого он нарушил один из главнейших законов человечества. Процесс познания, бесконечные загадки мира, ощущение того, как мозг становится чуть совершеннее и сложнее, чем был вчера. Это всегда давало Моуту силы двигаться дальше. Сегодня этот процесс не сделал его полностью счастливым – уж слишком много произошло препятствующих событий. Но, по крайней мере, сейчас Моут уже чувствовал, что ему есть ради чего вставать и пытаться что-то сделать.

Он пододвинулся к краю бака, опираясь на одну руку, сел и дотянулся до нескольких гнилых фруктов, лежащих неподалёку. Он выискивал на них места, которые выглядят хотя бы немного съедобно и пытался съесть из них как можно больше, периодически плюясь со страшной гримасой, когда случайно разжевывал уж очень невкусное место. Теперь, в его голове уже начали появляться мысли о собственном комфорте. Он заметил, что некоторые фрукты сноснее других, заметил, что ему очень неудобно сидеть на твёрдой земле, заметил, что это место просто отвратительно смердит и отсюда хочется уйти как можно скорее. Но сперва надо съесть всё, что получится. Другого шанса уже может не представиться. За следующей партией фруктов Моуту уже пришлось встать. Дотянуться до них он уже не мог. Подобрав столько, сколько смог унести, он снова вернулся за бак. Чем более сытым он становился, тем больше ощущал, какую гадость он суёт себе в рот. Мягкое, коричневое, вонючее, с хрустящим песком на зубах…

Ещё несколько фруктов, и Моут понял, что ему хватит. У него проскользнула мысль взять несколько с собой, но он её быстро отмёл. Во-первых, положить некуда, а во-вторых, они ещё сильнее испортятся по дороге.

Наевшись, он стал ползти вправо, не вставая на ноги. Там, в углу, была лужа, оставшаяся от позавчерашнего дождя. Делать нечего, чистой воды ему сейчас не найти. Он наклонил голову к луже и стал высёрбывать оттуда воду до тех пор, пока не напился. Это было мерзко. Он ещё никогда не пил из лужи. И уж тем более, никогда не чувствовал восстановления сил благодаря противной, коричневой воде.

«А теперь…» – Моут поднялся на ноги и глубоко вдохнул, как бы говоря самому себе, что приключения продолжаются, и он к ним готов – «Надо найти врача».

Прежде чем выйти из переулка, Моут снял куртку. Вчера он прошёл в ней через полгорода, наверняка нашлись люди, которые сообщили страже, как он выглядел. А значит его одежда – главный опознавательный знак. Но идти в рубашке тоже было нельзя. Левый рукав от локтя до кисти был залит кровью. Моут, кривясь от боли, намотал снятую куртку на рукав, чтобы кровь не бросалась в глаза прохожим. Рубашка была далеко не такая грязная, как куртка, так что теперь, если не приглядываться, по нему и не скажешь, что вчера он чуть не умер в грязном подземелье, а сегодня ночевал на помойке. Моут стал выходить из переулка, стараясь идти как можно медленнее, чтобы его хромота была малозаметной.

«Первым делом надо найти доктора Хизира. Он всегда был другом нашей семьи. Может быть, если я скажу ему, что меня подставили, он поверит и поможет мне».

Дом доктора Хизира находился в полумиле к востоку от рынка, а путь к нему как раз пролегал через церквушку, рядом с которой вчера вещал проповедник.

«Отлично. Значит, будет возможность взглянуть на своё описание и узнать, на что нельзя быть похожим».

Моут обошёл церковь на восток с южной стороны. С утра у церкви было не очень много народу, молитвы должны были начаться через несколько часов. Да и рынок Моуту удалось пройти без проблем, потому что в это время открылась только пара лавочек. Он на полминуты остановился возле церковной доски и прочёл своё описание.

«Всё ясно. Пока на улицах ещё мало людей – надо спешить к доктору Хизиру».

Через полчаса Моут уже подходил к улице, на которой живёт доктор. Кратчайшим путём на эту улицу было узкое пространство между двумя домами, которое Моут решил преодолеть, чтобы не идти в обход. В этом проходе в ширину плеч мог поместиться только один человек. Но он шёл боком, для того чтобы случайно не задеть стены и не испачкать рубашку. Стены были очень ветхими, с одной из них сыпался песок и торчали кирпичи.

Не прошёл он и половины узкого прохода, как в конце него появился человек в чёрной куртке поверх зелёной фуфайки. Сердце Моута, казалось, сделало скачок, с которым могло бы выступать на соревнованиях по прыжкам в высоту.

«Пожалуйста, только не за мной» – промелькнуло у Моута в голове. В этот момент у него промелькнуло много всего. Его мозг от страха стал работать беспорядочно и выдавать куски старых воспоминаний, а также мыслей по поводу текущей ситуации.

«Может, просто житель дома? Или случайный прохожий? Может, просто скажет, чтобы не ходил здесь?»

Но эти мысли резко потеряли свою актуальность, когда человек в проходе достал из-за спины короткую дубинку и крикнул: – Держи его!

Мозг стал работать ещё быстрее: «Что делать? Как сопротивляться? Мне не одолеть его в ближнем бою с моими травмами! Кому он крикнул? Тут есть кто-то ещё?»

Через секунду Моут услышал резкий шорох сзади себя. В начале прохода, там, где он только что прошёл, стоял ещё один мужчина с дубинкой. Так как он был ближе к Моуту и стоял с другой стороны от солнца, его удалось разглядеть лучше. Он был лет 45-ти, невысокий, полноватый, с грубыми очертаниями лица и тёмными волосами.

«Мне нельзя подпускать их к себе, иначе мне конец! Но как мне справится с двумя на расстоянии?!»

В панике и лихорадочном поиске решений, Моуту, вдруг пришла в голову идея. Он протянул правую руку к ветхой кирпичной стене, вытащил оттуда первый попавшийся кирпич и что есть мочи кинул его в ногу ближайшему неприятелю. Тот вскрикнул от боли и, взявшись за ногу, упал на землю. Кирпич попал очень хорошо, прямо в голень. Так что кость вряд ли осталась целой. Моут, стараясь не терять ни секунды, прыгнул, опираясь на здоровую ногу в сторону упавшего. Последние два движения, хоть Моут и старался сделать их здоровыми конечностями, причинили ему сильную боль. Он сжимал зубы, стараясь не кричать, чтобы не привлечь других людей.

В это время первый нападавший, стоявший чуть дальше, но всё равно довольно близко, вскрикнул:

– Ах ты тварь!

С этими словами он тоже начал доставать кирпич из стены, чтобы отомстить Моуту за друга и не уступить противнику преимущество в расстоянии.

Моут же, напрыгнув сверху на поверженного врага, закрыл ему рот правой рукой и крикнул в сторону второго:

– Стой!

Нападавший на секунду замешкался.

Моут произнёс уже гораздо тише, пытаясь отдышаться и не вскрикнуть от боли в левой руке:

– Брось дубинку и кирпич, иначе я сверну ему шею!

Моут, конечно же, не был готов к убийству человека и его угрозы были чистой воды блефом. Но стоявшему в проходе мужчине явно не хотелось проверять это на своём друге. Тем более, зная, какие ужасы рассказывали вчера проповедники про этого преступника. Он повиновался и освободил руки от оружия.

«Что теперь? Как только я отпущу его напарника, он погонится за мной или позовёт на помощь. Как мне выиграть время?» – Мозг Моута снова начал работать в двойную силу и, к его счастью, вновь пришёл к элегантному решению.

– Раздевайся! – решительно приказал Моут стоявшему мужчине. – Снимай с себя всю одежду и бросай её мне. Издашь хоть один звук, и я его прикончу.

Второй неудавшийся похититель в это время всё ещё лежал под Моутом и от боли в ноге издавал стоны, которые заглушала рука Лиднарта. А его друг уже снял всю верхнюю одежду и бросил её в их сторону.

– Я сказал, снимай всё! – процедил Моут сквозь зубы, сильно сжатые от прилива адреналина и боли в руке. Чтобы подтвердить свои намерения, он сжал рот второго похитителя ещё сильней и приподнял его голову, демонстрируя стоящему неприятелю, как доступна и уязвима в руках Моута шея его друга.

Первый похититель, видимо ещё сильнее испугавшись за своего напарника, послушался, снял с себя всё остальное и кинул Моуту.

– Отвернись и встань на колени.

Тот молча повиновался, прикрываясь руками. Сразу после этого Моут отпустил лицо второго мужчины, подобрал этой же рукой одежду первого и дубинку второго нападавшего и поспешил обратно. Он вышел из прохода тем же путём, которым вошёл минуту назад.

«Всё же придётся идти в обход. Надеюсь, план сработает».

Расчёт Моута заключался в том, что похитители не смогут побежать за ним ещё некоторое время. Как правило, люди не очень-то охотно демонстрируют публике свою наготу. Так что, скорее всего, прежде чем выйти из укрытия или позвать подмогу, первый похититель, по крайней мере, найдёт, чем прикрыться, и это позволит Моуту выиграть немного времени. А второй сейчас бегать в принципе не способен. Так что Моут старался удалиться оттуда как можно быстрее, насколько ему это позволяли его травмы, по возможности, как можно чаще поворачивая, чтобы преследователи потеряли его из виду.

За очередным поворотом Моут сбавил шаг, решив, что уже достаточно оторвался. Его руки бешено тряслись. Ему ещё никогда не приходилось всерьёз драться с кем-то. И уж тем более, когда на кону этой драки стоит его жизнь. Он выбросил все вещи, которые держал в руке, кроме зелёной фуфайки и дубинки. Фуфайку он надел на себя поверх рубашки, чтобы его больше не опознавали по одежде, а дубинку спрятал в правый рукав – пригодится.

Через некоторое время, улицы уже стали оживать и на них появлялось всё больше народу. Так что прогулка Моута становилась опаснее для него с каждой минутой. К счастью, он уже подходил к дому доктора Хизира, сделав очень большой круг. Продумав всё хорошенько и взвесив все варианты развития событий, Моут зашёл на небольшое крылечко и постучался в дверь.

– Кто это? – спросил женский голос за дверью.

– Мне нужен доктор Хизир, я ранен! – ответил Моут, не сочтя нужным упомянуть, что помощь придётся оказывать разыскиваемому преступнику.

Через несколько секунд доктор Хизир, по-видимому, позванный своей женой, открыл дверь. У него были чёрные с сединой волосы, закрывающие уши и большие круглые очки. Он был выше Моута на полголовы. Моут, готовый к любой реакции доктора, сказал:

– Доктор Хизир, это я, Моут. Мне нужна Ваша помощь. Я не виновен в том, в чём меня обвиняют, меня подставили. Позвольте мне всё рассказать.

Глаза доктора раскрылись от удивления. Он стоял молча, глядя на Моута и рассуждая несколько секунд. После чего сказал:

– Ладно, Моути, проходи.

«Отлично! Он согласился! Первая хорошая новость за сегодня», – подумал обрадованный Моут, заходя в дом врача.

Это было весьма заурядное жилище. Деревянные стены, скатная крыша, уютная, но без особой роскоши мебель внутри.

Проходи в мою рабочую комнату, я тебя осмотрю и выслушаю – сказал доктор, указывая на комнату с открытой дверью, находящуюся прямо за прихожей.

Моут зашёл в комнату и немного осмотрелся. Комната была светлая, освещённая большим окном. Из крупной мебели там были письменный стол, диван, комод и большой шкаф. Разворачиваясь к доктору Хизиру, Моут сказал:

– Спасибо большое, что соглас…

Он не договорил. Не успев развернуться, он увидел занесённый над собой стул, который в то же мгновение обрушился на Моута с большой силой. Он успел подставить правую руку, в которой была спрятана дубинка, что позволило сохранить руку в целости. Однако, он упал на пол, ударившись сломанной, левой рукой. Доктор Хизир стоял над ним с поломанным об гостя деревянным стулом в руках. Моут неподдельно закричал от боли. Он старался корчиться на полу как можно медленней, чтобы не показать Хизиру, что ещё способен на резкие движения. Отчаянным голосом и со слезами на глазах Моут тихо провыл:

– Вы же обещали помочь.

– Ты преступник, Лиднарт! Обмануть преступника во имя Неилины – это не грех, – ответил испуганный, но решительный доктор Хизир.

– Мари! – крикнул врач, подняв голову. В комнату прибежала пухловатая розовощёкая женщина. – Запри детей в спальне, а сама беги за стражей.

– Хорошо, – послушно ответила миссис Хизир своему мужу и побежала выполнять его указание.

– Вы хотели выслушать меня! – сквозь слёзы, срывающимся голосом проревел Моут. Он не знал, почему плакал. Вернее, сейчас ему было не до того, чтобы думать об этом. Сегодня он ощутил, что весь мир направлен против него. Он один, вокруг ненавидящие его люди, каждый из которых представляет опасность, а маленький островок надежды в виде человека, которого Моут считал своим другом, пообещал помочь и ударил в спину. Кроме того, всё шло не по плану. Когда Моут стучал в дверь доктора, он знал, что будет делать, если доктор прогонит его, или позовёт стражу, или даже нападёт. Но на то, что он согласится помочь, а потом ударит исподтишка, Моут не рассчитывал. Так что у него, осознающего безнадёжность ситуации, был повод для слёз.

– Пускай тебя слушают святые помазанники. Если ты правда невиновен – они это узнают. Я не предпочту слова разбойника словам святейшего.

– Вы же врач! Вы должны лечить людей, а не изувечивать!

– Я врач, который поклялся служить Неилине и народу Мисстага! Именно это я и сделаю, передав тебя страже!

Моут понял, что взывать Хизира к жалости бесполезно. Продолжая лежать на полу, он откинул голову вбок и, глубоко дыша, постарался успокоиться. Хизир в это время вынес из комнаты сломанный стул, вернулся, держа в руке, на всякий случай, один длинный деревянный обломок, сел на диван и стал дожидаться стражи, не сводя глаз с неподвижно лежавшего на полу Моута.

Моуту тем временем удалось остановить истерику и снова пустить в ход свою светлую голову:

«До прихода стражи несколько минут. Убежать от них я не смогу. Победить Хизира тоже. Эффект неожиданности не получится, он смотрит на меня, а я не смогу сделать резкий выпад. Убежать нельзя, победить нельзя… Плохо… Разве что… Да! Точно! Это может сработать, если он выйдет из комнаты на пару секунд!»

Моут стал прокручивать в голове варианты и детали нового плана. Он лежал, притворяясь полностью обезвреженным, однако чувствовал, что сил на то, чтобы встать у него хватит. Его рассуждения прервал звук открывшейся входной двери. Мари привела стражу. Хизир, услышав их, поспешил в коридор, чтобы поприветствовать стражников и проводить их к лежащей «добыче». Судя по всему, старания Моута сохранять неподвижность были не напрасны, и он действительно слегка притупил бдительность Хизира.

Как только врач покинул комнату, Моут быстро поднялся, подошёл к шкафу, открыл дверцу и зашёл в него левой половиной тела. После чего, стараясь действовать как можно скорее, достал из правого рукава дубинку и что есть мочи кинул её в большое окно. Окно с грохотом разлетелось, оставив огромную дыру в стекле, а Моут резким движением нырнул оставшейся половиной тела в шкаф и закрыл за собой дверцу.

Уже через секунду в комнате были три стражника вместе с Хизиром.

– Где он?

– Убежал через окно!

– Он не может далеко убежать, он сильно ранен.

– Вы двое, оббегите дом.

Два стражника выбежали из комнаты, а третий пошёл к окну. Стражники были одеты в серый головной убор, покрытый голубым мехом и такого же цвета мундир, спускающийся ниже колен, на котором красовался белый рисунок медведя – герб Урийских земель. Они были вооружены кремниевыми винтовками и шпагами.

Стражник, подошедший к окну, открыл его и выпрыгнул наружу, видимо, надеясь найти след Моута.

Ещё около часа у дома Хизиров длился переполох. Стражники бегали вокруг дома, опрашивали соседей, снова и снова задавали одни и те же вопросы мистеру и миссис Хизир. Моут всё это время искренне и усердно надеялся, что никто не додумается заглянуть в шкаф и вздрагивал каждый раз, когда кто-то заходил в комнату, где всё происходило. Наконец, в комнату зашёл командир отряда, ищущего Моута около дома, и стал общаться с Хизирами. Рядом, на диване, сидели их дети: мальчик лет 3-х и девочка постарше – ей было около 10-ти. Видимо, удерживать их так долго одних в комнате было уже нельзя.

– Мы так ничего и не нашли. Видимо, воспользовался силами зла. Если будут вести – обязательно сообщайте.

– Обязательно. Спасибо Вам, что охраняете наш покой, – услужливо ответил Хизир.

– Во славу Неилине, – принял благодарность стражник. – Я поговорю с капитаном и узнаю, положена ли Вам награда за сведения о преступнике. Если да – Вам её пришлют.

– Спасибо.

– Теперь мы пойдём. Все ваши слова тоже передадим капитану. Если у него появятся дополнительные вопросы, к Вам могут прислать стражу, чтобы их задать. Всего доброго.

Мари пошла провожать стражу до двери, а доктор остался в комнате с детьми. Он вглядывался в дыру в окне, оставленную Моутом и рассуждал:

– И как он только сюда пролез? В такую дыру не каждая собака пролезет.

– Может, он прыгнул ногами вперёд и вытянулся в воздухе? – предположила 10-летняя девочка.

– Скорее всего, тут не обошлось без тёмных сил, – вклинилась в разговор жена, уже закрывшая дверь за стражей.

– Да уж. А сам кричал: «Поверьте мне, я не виноват!» Вот вам, дети, урок: всегда верьте тому, что говорят святые помазанники! А если кто-то говорит вам, что это неправда – значит, он либо лжёт, либо заблуждается.

– Кстати, – озабоченно прибавила миссис Хизир, – мы забыли спросить у стражи, полагается ли нам компенсация за разбитое окно.

– Я думаю, командир поднимет этот вопрос. Хороший человек, храни его Неилина.

После недолгой паузы Хизир обратился к дочери:

– Так, Ксинти, ты дочитала параграф по Хиромантии?

– Ещё нет.

– Приступай. Стража ушла, тебя больше никто не отвлекает.

После этих слов Ксинти вышла из комнаты. Мари взяла за руку мальчика и тоже куда-то направилась. Хизир остался один. Он сел за стол и начал что-то записывать.

Моут глубоко выдохнул. Теперь страх его уже почти не мучал, самое опасное позади. Стражи поблизости уже нет, Хизир его не ищет, а даже если и решит заглянуть в шкаф – Моут сможет воспользоваться эффектом неожиданности и, скорее всего, сможет его обезвредить. Теперь, когда главная опасность миновала, в голове Моута появилось место для рассуждений о дальнейших планах.

«Прямо сейчас бежать нельзя, стража могла ещё недалеко уйти. Но и оставаться здесь надолго опасно. 10 минут – и вылезаю. Надо только подождать, пока Хизир покинет комнату. А дальше… мне всё ещё надо найти врача. Но как, если в этом городе все против меня? Может, даже мои родители поступят так же. Но даже если и нет – к ним отправляться нельзя. Во-первых, там может быть стража, во-вторых, если мои родители мне в чём-то помогут и об этом кто-то узнает – я подвергну их большой опасности. Итак, если каждый в этом городе считает своим долгом поймать меня – значит мне надо найти такого врача, которому плевать на веления долга. Такого, для которого лечить преступников – нормальное дело. И где же мне его найти?»

Расчёты Моута себя не оправдали. Ему не удалось выбраться из шкафа через 10 минут. После того как Хизир закончил вести записи, он прибрался в комнате, открыл окно, чтобы дыра в нём не бросалась в глаза, и у него начался рабочий день. Он стал принимать пациентов. Так что следующие 4 часа в комнате постоянно кто-то находился. А если она и оставалась пуста – то лишь на несколько секунд, пока Хизир встречал вошедших к нему домой. За это время Моут не успел бы добраться до окна и выпрыгнуть через него. Понимая, что пока что вырваться всё равно никак нельзя и не желая тратить время зря, Моут продолжал думать о том, где ему найти непринципиального врача.

«Что ж, поставим вопрос по-другому: кто может знать такого врача? Наверняка тот, кто сам не чист и имеет связи с преступниками… Венон!»

Венон Аверлард когда-то был другом семьи Лиднартов. Милгей Лиднарт, отец Моута, работал, да и по сей день работает плотником. Участвует в строительстве деревянных домов. Венон участвовал вместе с Милгеем в одной из таких построек. В процессе строительства они много общались и в итоге сильно сдружились. Венон часто заезжал в гости к Лиднартам и общался с тогда ещё пятнадцатилетним Моутом. Да и Милгей иногда водил свою семью к нему на праздники. Однако, как-то раз, руководитель постройки обнаружил, что с площадки в большом количестве пропадают стройматериалы. Он, почему-то, подозревал, что это дело рук Венона и однажды, при Милгее, пообещал Аверларду, что узнает, куда тот продаёт королевское имущество и сдаст его страже. Милгей в это не верил и в тот день рассказывал дома своей семье про то, как руководитель площадки сошёл с ума. Но его отношение к этой ситуации поменялось после того, как на следующий день руководителя, а вернее, его обгоревшие останки, нашли в сожжённом дотла доме, над которым Милгей трудился уже около года.

Милгей не стал сообщать страже об инциденте с Веноном. Если это и правда сделал он – то это очень опасный человек и лучше просто остаться в стороне. С тех пор Аверлард ни разу не зашёл в дом Лиднартов, да и Милгей не предпринимал попыток его увидеть. Позже, по городским слухам, стало известно, что подобные загадочные истории вокруг Венона гуляют по всему городу. То после его работы ассистентом у главного врача, у того пропала коллекция снадобий и ценнейших алхимических формул, то из музея, к которому Венон, вроде бы, имел отношение, пропал дорогущий экспонат, то пара стражников, отправившихся к нему домой по показанию свидетеля, не вернулись обратно…

«Такой человек наверняка должен знать подходящего врача. И вряд ли его будет волновать, что обо мне думает церковь Неилины. Да и ко мне он всегда хорошо относился».

Рассуждения Моута прервал голос Мари:

– Дорогой, обед готов!

– Иду! – крикнул в ответ Хизир.

Он закончил беседу с очередным пациентом и пошёл провожать его к двери.

«Если ему ещё надо что-то записать – он вернётся через 10 секунд. А если пойдёт сразу обедать – надо бежать. Жду 60 секунд и выхожу» – думал про себя Моут.

Он считал про себя, стараясь не торопиться. Спешка сейчас была точно ни к чему. Когда он досчитал, в комнате никого не появилось. Моут аккуратно открыл дверцу шкафа и выглянул в комнату. Из кухни доносились голоса Хизира и его жены. «Значит, путь свободен!» Моут не спеша, на цыпочках, подошёл к окну. Ему было на руку то, что Хизир распахнул окно настежь. Подойдя, он выглянул на улицу и посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет стражи. Когда он окончательно убедился в относительной безопасности побега, то сел на подоконник, не без усилий перекинул ноги на сторону улицы и спрыгнул, стараясь приземлиться только на правую ногу. Оказавшись на улице, он спешно пошёл направо. Это был путь к другим жилым домам, Моут посчитал, что там безопаснее, чем на оживлённых улицах. К тому же, слева – кухонные окна Хизиров. Туда уж точно сейчас нельзя.

Отойдя от дома врача, Моут направился на север, в сторону дома Венона Аверларда. Он жил в северной части города, так что на путь до него со скоростью раненого Моута уйдёт около часа.

«Ладно», – выдохнул уставший Моут – «Будет время подумать».

Он чувствовал, как к нему с каждой минутой всё сильнее подступает голод. Ощущал пересохшее горло и дикую жажду. Переживал острую боль с каждым шагом, наступая на левую ногу. Чувствовал себя брошенным, одиноким и ненавидимым. Приписывал себе вину за то, что произошло вчера с Ксиа.

«Выходит, Неилинопоклонники были правы. 3-й Закон Неилины действительно существует. Другого объяснения я не вижу. Но если Неилина и вправду всемогущая Богиня – почему Она не поймала меня вместе с Ксиа? Почему не поймает меня прямо сейчас? Я ведь хожу по земле, которую Она питает каждую секунду… Может, Она ждёт моего покаяния? Может, у Неё есть какие-то планы на меня?»

В этих рассуждениях Моут прошёл жилую местность и вышел на оживлённую улицу. Он старался не смотреть людям в глаза и идти как можно естественней, не выдавая своих травм. Через полчаса он свернул на более узкий переулок, в котором было меньше народу. Продолжая идти, он постоянно смотрел в окна, попадавшиеся у него на пути, чтобы наблюдать за тем, что происходит у него за спиной. Именно это позволило ему увидеть, что в переулок за ним повернул мужчина. Светловолосый, короткостриженый, в светло-коричневой куртке. Больше всего Моута насторожило то, что этот человек шёл очень не спеша. Может, он просто прогуливается, а может подстраивается под шаг Моута. Рисковать было нельзя. На очередном повороте Моут зашёл за угол и ускорился, насколько это было возможно. Проходя мимо двери, ведущей в какой-то высокий дом, Моут дёрнул за неё, и она поддалась. Он зашёл, закрыл дверь и через щёлочку начал выглядывать на улицу. Блондин, идущий за ним, прошёл по той же улице. А вернее, пробежал. Очевидно, он следил за Моутом и ускорился, когда потерял его из виду. Моут постоял за дверью ещё минуту, вышел и пошёл в другую сторону.