Гонитель

Я от возмущения чуть сигарету не выронил ей на колени. Да, излишними амбициями и пядями во лбу, конечно, не отличаюсь, но и выслушивать подобные претензии от малознакомых девушек не собираюсь. Есть же у меня гордость, в конце концов. Совсем чуточку, но если поскрести по сусекам – что-то да наберется.

– А может, ты мне прекратишь мозг крутить со своими демонами, орденами, сатанинским ритуализмом – и скажешь, зачем я вам нужен? Только честно, без сказок?

– Мы ничего от тебя не скрывали. Не веришь мне – поверь Иакову, уж ему-то совсем без надобности тебе врать.

– Мутному типу-аудитору с дымящимися четками, разговаривающему с собаками?

– Хорошо, – Маришка помассировала переносицу и глубоко вздохнула. – Вне зависимости от твоего настроя ты должен выслушать меня и не перебивать. В первую очередь это важно для тебя самого… – Она повернулась, дождалась от меня кивка и продолжила: – Как мы случайно выяснили, ты – гонитель… то есть экзорцист, так тебе понятнее будет, хотя и не совсем верно. Ты умеешь изгонять демонов из людей, это твой дар с рождения. По крайней мере, мы в этом почти уверены. Демонические силы на тебя условно не действуют. Пока мы точно не знаем – устойчив ли ты к любым воздействиям или только со стороны суккубов. В первом случае – ты у нас почти уникум, получается. Во втором – тоже неплохо, есть с чем работать, – девушка вздохнула и, увидев, как я зажигаю вторую сигарету, тоже закурила. – И самое главное, что тебе следует усвоить: пока ты не научишься управлять своими силами и не поймешь их природу, тебе грозит серьезная опасность. Сейчас, после изгнания сильного суккуба, ты фонишь, как обогащенный уран. Все демоны видят в тебе одновременно соперника и легкую добычу. В первый раз тебе повезло: вовремя подоспел Наставник. Что будешь делать во второй? Закидаешь демонов остротами?

– Предположим, – я припомнил видение в зеркале и, на миг задумавшись, поднял указательный палец, – лишь на секунду представим, что ты говоришь правду, так всё и есть на самом деле. Тогда, согласись, будет логично с моей стороны попросить доказательств. И причем, – прервал я собиравшуюся было что-то сказать девушку, – таких, чтобы у меня сомнений не осталось. А еще хотелось бы получить доходчивое объяснение: на кой вам понадобилось мне помогать? На общество анонимных самаритян вы как-то не тянете.

Маришка не ответила, задумавшись о чем-то. Так мы и ехали – молча, под нестареющий «Love Machine» от Shocking Blue, доносившийся из колонок. Вслушиваясь в красивый голос вокалистки, я припомнил, что ее вроде бы тоже звали Маришкой. Или нет? Надо не забыть загуглить…

Когда мы пересекли площадь Лядова и выехали на Белинского, девушка затормозила. Беспардонно оставив машину у края дороги возле парка Пушкина, она приказным тоном велела выходить. Что ж, мы не гордые, в конце концов – начальство из Москвы, ничего тут не поделаешь. Шкета оставили в машине – впрочем, он даже ухом не повел, сонно развалившись в багажнике.

Поравнявшись с Маришкой, я вспомнил, что сто лет не ходил по парку с девушкой. Последний раз доводилось курсе эдак на четвертом, но тогда всё было романтичнее, веселее. Во-первых, и в этом я почти не сомневался, девушка была психически здорова. Во-вторых… хотя и первого пункта, пожалуй, хватит.

Прошло всего несколько лет, но у меня уже появилась твердая уверенность, что раньше и трава в парке была зеленее, и солнце светило ярче. Гулял с утра до вечера, и дела ни до чего не было. А сейчас, при взгляде на спортсменов, бегающих по дорожкам, и парочек, уютно устроившихся на скамейках, меня терзала лишь одна мысль: почему все они не на работе средь бела дня? Как им это удается?

Прохаживаясь по испещренному трещинами асфальту парковых дорожек, я разглядывал знакомый пейзаж: давненько не стриженный газон, обвалившиеся местами бордюры, пестреющие белой краской стволы тополей. Почти все скамейки были заняты влюбленными парами, пенсионерами и беспечными мамашами, чьи детишки испытывали на прочность нервы прохожих, кидаясь друг в друга мусором и мелкими камушками. Степенно прохаживались пожилые; владельцы собак семенили вслед за своими питомцами; уткнувшись в телефоны, спешили куда-то люди в деловых костюмах. Показалось даже, что некоторые прохожие с каким-то ленивым интересом посматривают на нас с Маришкой. Наверное, мания величия развивается.

Наблюдая за идиллической картиной летнего парка, я вспоминал последние сутки как странный, туманный сон. И всерьез задумался: не отрицаю ли я очевидного? Может ли обычный хлороформ, или что там мне подмешали в шампанское, обеспечить столь долгие и правдоподобные глюки? Что именно произошло в подвале? Как Маришка попала ко мне в сон? Я привык считать себя человеком практичным и приземленным, и оттого подобные мысли приводили в замешательство, перегружали вытянутые как струнки извилины, рисковавшие порваться от перенапряжения.