Любой ценой. Том I

ГЛАВА IX

В какой-то момент мне внезапно подумалось, что со стороны и, так сказать изнутри, происходящее на ринге выглядит совершенно по-разному, а и если прибавить сюда значительные различия в восприятии у профессионала и дилетанта, то в итоге мы и вовсе получим две отдельных точки зрения, которые запросто могут не совпадать между собой. Но невзирая на то, что речь Агапова изобиловала спортивной терминологией, и о значении тех или иных словечек я была вынуждена догадываться преимущественно по контексту, общий смысл пронизанного горечью рассказа я на все сто процентов уловила. Я даже несколько удивилась, когда вдруг осознала, что откровения «Хитмена» только подтвердили мои интуитивные ощущения: все эти дни я испытывала смутную тревогу, и, как оказалось, кошки у меня душе скребли не зря. Но основная странность этой причудливо складывающейся истории прослеживалась в другом – какое мне по большому счету было дело до побед и поражений Яна, если отношения между нами сводились исключительно к сексу, а промежуток между встречами исчислялся месяцами? Зачем мне, принципиально не увлекающемуся боксом и бесконечно далекому от спортивного закулисья человеку, сдались подробности противостояния с Раулем Рамиресом, и на какую реакцию рассчитывал Агапов, самозабвенно вываливая на меня свои переживания? Как мне нужно было поступить? Молча взять его за руку, сплести наши пальцы в замок и, застыв в неподвижности, слушать тишину, пока Ян не высвободит ладонь? Или мне стоило с громким хлопком открыть шампанское, уверенно разлить искрящийся напиток по фужерам и торжественно провозгласить тост за новые свершения? А, может, я должна была вообще убрать злосчастную бутыль обратно в холодильник, а на смену ей выставить в центр стола припасенный для особых случаев коньяк, порезать колечками лимон и за компанию с Агаповым залихватски опрокинуть рюмашку? Я мучительно перебрала в голове десятки вариантов, но каждый из них казался мне одинаково неудачным. Я напрочь отвыкла от роли «надежного тыла», и упорно не находила более или менее подходящих слов поддержки – за годы в одиночестве я потеряла такое бесценное качество, как женская мудрость, и сейчас мне было крайне прискорбно констатировать, что любое проявление эмпатии дается мне с превеликим трудом.

– Ты планируешь реванш…то есть рематч с «Эль Гато»? – спросила я, понимая, что психологически мне гораздо легче ненавязчиво перевести беседу в конструктивное русло, чем с криком «Ты всё равно лучший!» порывисто броситься Яну на шею. Я не сомневалась, что мой чрезмерный прагматизм больно ранит Агапова, но, похоже, что мой гость и вправду заводил это разговор не с целью вызвать сочувствие, и его адекватный ответ стал тому прямым доказательством.

– Нет, ты права, для меня это будет именно реванш, – неохотно признался «Хитмен», – я точно слил Рамиресу по меньшей мере три раунда, моя вина, что я недооценил оппонента и не сумел вовремя перестроиться. Кроме тебя я никому этого не скажу, но я провалил этот чертов бой, ничья с «Эль Гато» для меня немногим лучше поражения, и мне жизненно необходимо вернуться на ринг уже весной. Вот увидишь, в реванше я быстро собью с Рамиреса спесь, и напомню публике, кто из нас настоящий чемпион. «Эль Гато» уйдет с ринга с чувством собственной ничтожности, и раз зрители ждут от меня «Big Drama Show», я его устрою. Моя команда будет настаивать на прямом реванше, и, если промоушн Рамиреса пойдет в отказ, всем сразу будет ясно, что ничья была всего лишь результатом несправедливого судейства, и «Эль Гато» боится меня, как огня, потому что дважды этот фокус у «Gloria Boxing» уже не прокатит. Единственный шанс честно победить меня – это нокаут, но в следующем бою я не позволю Рамиресу меня потрясти. Знаешь, что меня действительно беспокоит? Менеджеры «Эль Гато» могут под разными предлогами затягивать подписание контракта на проведение второго боя, а время работает против меня. Через год мне исполнится тридцать шесть, а Рамирес по-прежнему будет находиться на пике формы, и мне нельзя допустить, чтобы он разыграл свой главный козырь – молодость. Я уповаю на то, что бой по системе платных трансляций очень выгоден для телемагнатов, и они не упустят возможности основательно навариться на реванше. Свежие данные по PPV показали, что американцы проявили огромный интерес к прошедшему поединку, они заинтригованы неоднозначной развязкой и готовы выкладывать деньги за продолжение. Надо ковать железо пока горячо, и только слепой не видит, какой коммерческий потенциал у этого боя.

– Хорошо, пусть будет так, как ты говоришь, – кивнула я, – и что, опять сумасшедшие нагрузки и бешеная сгонка веса? По-моему, твой организм будет не в восторге от подобных издевательств.

– Это всё ерунда, не бери в голову! – отмахнулся Ян, -постараюсь много не набирать, сгонюсь постепенно…Сейчас я примерно знаю, где меня подстерегают подводные камни, и смогу избежать досадных ошибок. Мне даже на руку, что «Эль Гато» свято уверовал в свою крутизну. Он выйдет на бой расслабленным, я подловлю его на контратаке, нокаутирую одним ударом, и восстановлю статус-кво!

– Звучит впечатляюще, – согласилась я, – а теперь представь, что где-то в Пуэрто-Рико Рамирес точно также сидит на кухне и обсуждает с любовницей перспективы реванша. Или ты считаешь, что он не извлек урока и снова будет драться с тобой по старой схеме?

– Я считаю, что Эль Гато, да и любой другой из моих знакомых боксеров, вряд ли общаются с любовницами на профессиональные темы, – многозначительно хмыкнул Агапов, – и только меня сегодня занесло не в ту степь. По-моему, эти разговоры тупо портят нам вечер. Для таких бесед есть тренер, вот его и нужно напрягать. Я не собирался грузить тебя своими проблемами, как-то само собой вышло. А что касается Рамиреса, что бы за хитроумные комбинации он там не выдумал, на ринге я не дам ему развернуться, так что ему придется забыть о своих домашних заготовках.

– Можно я еще кое-что спрошу у тебя напоследок, и затем мы наконец-то поужинаем? – набралась наглости я, однако, Ян отнесся к моему излишнему любопытству достаточно спокойно.

– Пожалуйста, – без колебаний разрешил он, откидываясь на спинку стула, – я тебя слушаю.

– Почему ты поделился своими мыслями о ходе поединка со мной, а не с тренером? – выдохнула я, – разве не логичнее было бы разобрать с ним истинные причины твоего не самого удачного выступления, а затем вместе выстраивать стратегию на реванш уже непосредственно с учетом предыдущих ошибок?

– Потому что эти мысли крамольны по сути! – воскликнул «Хитмен», и в его резко потемневших глазах ослепительно полыхнула ненависть, но направлена эта бесконтрольная вспышка явно была не на меня, – я не могу признать, что провел титульный бой, который смотрела миллионная аудитория, хуже какого-то Рамиреса, только вчера поднявшегося из полусреднего веса. Если я хоть раз скажу вслух, что в девятом раунде соперник меня практически деклассировал, если даже просто заикнусь об этом в присутствии Гарсии или Броуди, в их глазах я тут же превращусь в нытика и слабака, но и это не самое главное, Мика. Зачем промоутеру организовывать мне большие бои, если я способен побеждать только мешков? Броуди нужен чемпион мира, номер один в рейтинге pound-four-pound, и, если я открыто скажу ему, что ничья с «Эль Гато» – это успех, а не провал, он найдет мне очередного мальчика для битья, чтобы сохранить имидж великого нокаутера. А тренер… А что тренер? Из лагеря он меня, конечно, не выгонит, но мне бы хотелось достойно выглядеть в его глазах. Нет, Мика, я буду на всех углах вопить, что меня бессовестно ограбили и требовать рематча с Рамиресом, так как в противном случае меня ждет незавидная участь. Вот смотри, завтра я участвую в церемонии открытии юношеского турнира, в четверг у меня съемки для рекламы смартфона, в пятницу меня пригласили на заседании спорткомитета… Не время разрушать легенду!

– Буквально на днях мне довелось пообщаться с твоим хейтером, – с грустным смешком поведала я- вдоволь наслушалась и про мешкобоя, и про потерю формы… Я сделала вид, что разделяю его мнение, и тем самым вызвала бурное негодование всего коллектива. Зато я мастерски втерлась в доверие к клиенту и к всеобщей зависти продала ему дорогущий тур в Монако, но мне до сих пор стыдно за свое поведение. Надеюсь, ты простишь мне предательство? Ничего личного, только бизнес!

– Хейтеры у меня всегда были, но после боя с «Эль Гато» их количество существенно выросло, – покачал головой «Хитмен», – но после того, как я отправлю Рамиреса в нокаут, все изменится. Я получу свой гонорар за реванш и завершу карьеру непобежденным. Повешу перчатки на гвоздь и открою собственную промоутерскую компанию, буду продвигать местных ребят за рубежом и взращивать свою плеяду чемпионов. Но прежде я должен поставить точку в противостоянии с «Эль Гато», и весной я это обязательно сделаю. Я вижу, нет, я чувствую, что ты во мне сомневаешься, но тогда вот что, Мика, я приглашаю тебя посетить бой и убедиться, что я все еще Number One в среднем весе. Я могу оплатить тебе дорогу и проживание в Штатах и достать билеты на лучшие места… Ты ведь приедешь? Обещай мне, что приедешь!

ГЛАВА X

Наводя марафет в предвкушении приятного вечера с любовником, я не могла и предположить, что наша встреча неожиданно обернется задушевными разговорами, варьирующимся в широком диапазоне от обсуждения спортивных взлетов и падений до внезапного приглашения на рематч, и после того, как Ян на полном серьезе потребовал у меня четкого ответа, я машинально впала в непривычную растерянность и несколько секунд лишь изумленно хлопала ресницами. Сходу загнать меня в глухой тупик было задачкой и не из легких, но «Хитмен» меня, что называется, «потряс», и я сейчас я чувствовала себя так, будто меня в лучших боксерских традициях основательно приложили по голове.

– Ты правда считаешь это хорошей идеей? – уточнила я, – по-моему, мне нечего делать в Америке, а бой я могу посмотреть в прямом эфире.

– Нет, я хочу, чтобы ты всё увидела в живую, – продолжал активно настаивать на своем Агапов, и по его решительному тону я поняла, что возражений он категорически не приемлет, – Мика, ты сама не представляешь, от чего отказываешься! Это будет грандиозное событие, я гарантирую, что ты не пожалеешь, если приедешь. Я уже сказал, все финансовые вопросы я беру на себя, ты просто сядешь в самолет и прилетишь в США. Ты ведь еще не была в Штатах? Я помню, ты сама мне об этом говорила!

– Ну да, не была, и что теперь? – вскинула брови я, – Ян, давай начистоту – зачем я тебе там нужна? Какой тебе прок от моего присутствия на трибунах среди толпы орущих мужиков? Ты, конечно, извини, но посещение боксерских поединков не принадлежит к числу моих любимых развлечений, а оказать тебе моральную поддержку я могу и на расстоянии.

– Мика, это разные вещи, – «Хитмен» в сердцах разрубил воздух ребром ладони, и его взгляд вдруг наполнился какой-то совершенно детской обидой – беспричинной и в то же время обезоруживающей, – неужели я многого прошу? Я куплю тебе билеты в бизнес, забронирую номер в хорошем отеле, а насчет орущих мужиков, так я заранее предупрежу кого надо, и к тебе ни одна собака даже на пушечный выстрел не сунется. Поездка не будет стоить тебе ни копейки, я целиком компенсирую тебе любые расходы.

– Это уже нюансы, – сдержанно заметила я, – но ты до сих пор не объяснил, почему тебе взбрело в голову вытащить меня в Америку? Мы знакомы год, и прежде мне таких предложений не поступало. Я имею право хотя бы узнать, что изменилось?

– Ты очень странная женщина, – вместо ответа охарактеризовал меня Агапов, и судя по пляшущим в его черных глазах огонькам, славящийся своим хладнокровием «Хитмен» начинал не на шутку заводиться, – другая бы уже давно прыгала бы до потолка от счастья и начинала паковать чемоданы, и только ты требуешь, чтобы я детально обосновал свои мотивы. Ты ищешь логику там, где она не всегда есть. Мне будет спокойней на душе, если ты будешь рядом. Так тебя устроит, или я всё еще недостаточно рационален?

– Ты абсолютно иррационален, и честно говоря, для меня это в новинку, – не сочла необходимым скрывать свое истинное отношение к словам Агапова я, – ладно, сообщи мне, когда промоутеры стопроцентно определятся с датой рематча, и я сориентируюсь по обстановке. Кто знает, до какой степени сильно я буду загружена на работе…

– Хочешь я расскажу тебе, сколько мне заплатили за бой с Рамиресом? – весьма своеобразно отреагировал на мое расплывчатое обещание Ян, – даже при существующем раскладе я получил пятнадцать миллионов долларов, и это без учета обязательной доли от платных трансляций. Вслушайся в эту цифру, двадцать лимонов зеленью, Мика! И ты считаешь, я не найду денег, чтобы ты смогла взять внеочередной отпуск в своей конторе?

– Вообще-то я не спрашивала тебя о деньгах, – напомнила я и под влиянием осенившего меня наития добавила, – но мне кажется, я поняла, к чему ты клонишь. Я думаю, ты уже успел десять раз раскаяться в своей откровенности, и теперь опасаешься, как бы я не вознамерилась извлечь выгоду из наших близких отношений. Раздать интервью желтой прессе, пуститься в турне по ток-шоу, засветиться в социальных сетях – этого ты боишься и поэтому отчаянно стремишься купить мое молчание? Не смеши меня, Ян! Во-первых, если за минувший год я никому не рассказала о нашей связи, значит, я не сделаю этого и впредь, а во-вторых, я высоко ценю твое доверие, и всё, что ты сегодня наговорил о бое с «Эль Гато», никогда не выйдет за пределы этой комнаты. Твои подозрения оскорбительны, а неуклюжие попытки заткнуть мне рот смехотворны вдвойне.

– Боже, Мика, какой фантастический бред ты несешь! – уронил темноволосую голову на руки Агапов, – это же ни в какие ворота не лезет. Я и не догадывался, что у тебя настолько развито воображение! Черт возьми, если бы я хоть раз усомнился в твоей надежности, меня бы здесь не было. Или ты полагаешь, что в моей жизни недостает адреналина, и мне нравится ходить по минному полю? Так вот, адреналин я с избытком получаю, выходя на ринг, а с тобой мне, наоборот, легко и спокойно. Было. До нынешнего момента.

– Но согласись, что теоретически я бы могла тебя шантажировать? – я, конечно, глубоко впечатлилась гневной отповедью «Хитмена», но голос разума упрямо не позволял мне поддаться эмоциям, – да, у меня нет конкретных фактов, но охотникам за сенсациями они и не нужны. Дай им зацепку, и они сами всё раскопают. А уж желающих хайпануть на ситуации с Рамиресом тем более найдется немало. Ясный перец, что одними колечками да сережками тут не обойдешься, вот ты и задействовал тяжелую артиллерию – поездка в Америку, билеты в VIP-ложу, и прочие золотые горы, которые ты готов мне посулить, лишь бы я и дальше хранила твои секреты. Как говорится, «язык мой –враг мой», и ты пусть задним числом, но всё-таки понял, что раскрываться передо мной было довольно опрометчивым поступком.

– Я пойду, – рывком поднялся на ноги Агапов, лихорадочно ощупал карманы и нервно швырнул на стол бархатный футляр с логотипом знаменитого ювелирного дома, – это тебе, но, наверное, ты и за обычным подарком видишь какую-нибудь мерзкую подоплеку, даже если на самом деле я всего лишь от души хотел порадовать тебя красивой вещью. Всего наилучшего, Мика, я тебя больше не потревожу.

– Ян, постой! – я перехватила его в прихожей и недвусмысленно загородила входную дверь своим телом, запоздало устрашившись собственной импульсивности, – я перегнула палку!

– Перегнуть палку может только толстая стриптизерша, -хмуро скаламбурил Агапов и явно настроился оттеснить меня в сторону, но я собиралась твердо стоять до конца, хотя и понимала, что наши силы неравны, и, если Яну захочется взять меня за шкирку, он без особого труда осуществит задуманное и в мгновение ока освободит себе путь.

– Я была не права, – нашла в себе мужества признаться я, – и мне ужасно стыдно за всё, что я тебе наговорила. Да, мне везде мерещится двойное дно, я разучилась доверять людям, и чтобы избежать горького разочарования, заведомо готовлюсь к худшему. Мне так проще жить, понимаешь? Мне все еще невыносимо больно касаться этой темы, но, возможно, когда-нибудь я тоже отважусь поделиться с тобой сокровенным, как ты поделился со мной. Увы, я не эталон порядочности, потому что порядочные женщины не спят с чужими мужьями, но, когда дело касается умения держать язык за зубами, я не подведу. Я имею в виду и нас с тобой, и подробности боя с «Эль Гато» – мне нет резона злоупотреблять твоим доверием.

– Тогда почему ты затеяла этот дурацкий конфликт? – Ян так и стоял в дверях с переброшенной через плечо курткой и зажатым в руке рожком для обуви, но смятение в его глазах свидетельствовало о том, что он не спешит покидать мой дом. Свет в коридоре падал таким образом, что созревшая около переносицы гематома желтым пятном выделялась на смуглой коже, так что сниматься в рекламе без грима я бы своему любовнику однозначно не советовала.

– Не знаю, – я больше не преграждала Агапову путь и «Хитмен» был волен в любой момент со мной попрощаться, но интуиция подсказывала мне, что этой ночью он уже никуда не уйдет, – вероятно, я испугалась.

– Чего испугалась? – окончательно перестал понимать ход моих мыслей Ян, – Мика, ты о чем?

– Это не важно, -чересчур жестко пресекла дальнейшие расспросы я, – ты и правда хочешь, чтобы я полетела в Вегас?

– А с чего мне врать? – безнадежно запутался в хитросплетении моей непостижимой логики Агапов, – до мы весны мы с тобой вряд ли встретимся. Мне предстоят усиленные тренировки, почти всё время я буду находиться в лагере. Я даже свою семью перевожу в Штаты, потому что иначе я скоро забуду, как выглядят мои дети. Реванш с «Эль Гато» должен состояться в начале мая, это моя главная цель, и я больше ни на что не буду распыляться. На этой неделе я планирую завершить дела в столице и не возвращаться сюда до лета. Следующие полгода мы проведем вдали друг от друга, но я очень надеюсь увидеть тебя на трибунах. И прошу тебя, не надо всё усложнять, прилетай и всё.

ГЛАВА XI

Безусловно, эта роковая ночь стала началом конца, но тогда я еще в полной степени не осознавала, чем впоследствии обернется для меня легкомысленное пренебрежение железным правилом, которого я неукоснительно придерживалась на протяжении восьми лет с момента развода и которое неоднократно спасало меня от повторных ошибок. Я слишком сильно сократила дистанцию там, где этого категорически не стоило делать, и позволила Яну пересечь демаркационную линию, проведенную мною для того, чтобы отделить прошлое от настоящего, а мой любовник в свою очередь не замедлил воспользоваться моментом и с присущей ему решимостью переступил границу запретной зоны. Я должна была жестко пресечь вторжение и, не стесняясь в выражениях, указать Агапову его истинное место в моей жизни, но на практике не только не вышвырнула нарушителя за пределы периметра, но и самолично распахнула перед ним ворота. Душераздирающе скрипели ржавые, несмазанные петли, натужно скрежетали тяжелые засовы, и моя неприступная крепость была как никогда близка к падению. Я перебросила мост через кишащий ядовитыми змеями ров и добровольно открыла доступ в свою укрепленную цитадель, долгие годы выдерживавшую самые яростные натиски и неизменно защищавшую меня от разочарований и потерь. Толстый бронированный панцирь, словно доспехи, оберегавший мое по-прежнему уязвимое сердце, внезапно пошел трещинами, а затем и вовсе раскололся на тысячу кусков, и я испуганно вздрогнула, когда вдруг ощутила, как плавятся дрейфующие в бескрайнем океане айсберги и тает вечная мерзлота. Но даже в это мгновение у меня еще был шанс остановиться: доходчиво объяснить Яну, что я не вижу причин переводить наши отношения на новый уровень, с оскорбительной прохладцей в голосе попросить «Хитмена» оставлять свои проблемы за порогом, если он, конечно, он и впредь намерен весело проводить со мной время, и в свойственной мне прямолинейной манере озвучить принципиальное нежелание омрачать наши встречи околоспортивными разговорами. Тем не менее, я проигнорировала внутренний голос, и впервые со дня развода пустила всё на самотек, и оправдать мою непростительную беспечность могла разве что накопленная усталость от вечных рамок и ограничителей. Я наивно полагала, что редкие и краткие свидания с Агаповым ни на что не способны повлиять, и, значит, он – идеальный кандидат на роль громоотвода. Большего я все равно не захочу, в качестве мужа Ян был мне в корне не интересен, так что его жена могла и дальше спать спокойно, а заплыть за буйки нас заставила обоюдная потребность в духовной близости, по сути являющаяся органичным дополнением к близости физической, но по ряду обстоятельств доселе представлявшая для меня непозволительную роскошь.

Впрочем, если отбросить всю эту риторику, тем вечером мне нужно было просто дать Агапову уйти, но у меня элементарно не хватило духу вовремя предотвратить крушение устоявшейся схемы взаимодействия с мужчинами. Произошло это не потому, что я испытывала к «Хитмену» нечто большее, чем привязанность, не потому, что на фоне моих прочих увлечений Ян был по-настоящему особенным благодаря звездному статусу и проистекающей из него бешеной популярности, не потому что меня возбуждали общие секреты и не потому что я надеялась извлечь из этого романа материальную выгоду. Я бы ни за какие коврижки не променяла свою выстраданную свободу на донельзя туманные перспективы, я годами шла к независимости, и сейчас наконец-то почувствовала себя полноправной хозяйкой судьбы, но где-то глубоко внутри и поныне жила так и оставшаяся нереализованной мечта о женском счастье. Правда, моя персональная концепция счастья не вписывалась в традиционный сценарий, я не гналась за «штанами в доме», и уж тем более не была готова приносить себя в жертву ради того, чтобы вышеупомянутые «штаны» не прибились к чужому очагу, однако, я подспудно стремилась к искренности, а не находя ее, довольствовалась жалким эрзацем. Частично я была виновата в этом сама, когда четко обозначала личное пространство, но в случае с Яном многократно отточенная на десятках его предшественниках тактика дала спонтанный сбой, хотя ничего, что называется, не предвещало беды. Завороженная его пронзительной, надрывной откровенностью, я потянулась к нему, как изнемогающий от жажды путник жадно тянется к источнику живительной влаги, и на миг забыла о необходимости поддерживать свои гарнизоны в боеспособном состоянии. Я так и не ответила для себя на вопрос, почему Агапов осознанно пошел на риск и неосторожно посвятил меня в свою тайну, но это непостижимое, и оттого вдвойне бесценное доверие перевернуло мой привычный мир. Из любовницы, сексуального партнера, объекта вожделения я превратилась в друга, рядом с которым можно снять приросшую к лицу маску, так неужели я бы посмела отвергнуть человека, каким-то чудом разглядевшего во мне не только циничную стерву с волевым характером и четкими приоритетами, но и родственную душу? Я чересчур хорошо знала, что такое предательство и как долго потом рубцуются раны, вероломно нанесенные тебе в ту минуту, когда ты слишком беспомощен и слаб, чтобы дать достойный отпор.

Сказать честно, я совсем не рвалась в Лас-Вегас, но не смогла отказать настойчивым просьбам Яна и под нажимом всё-таки дала согласие на это крайне авантюрное предприятие. Я надеялась, что Агапов додумается рассадить меня и Таю по разным трибунам, но сам факт нахождения в одном помещении с его женой меня, естественно, не вдохновлял. Я вообще не видела смысла в американском вояже и открытом текстом об этом заявляла, но Ян был непреклонен, и я потихоньку настраивалась на неизбежные бодания с посольством по поводу визы. Одиноких дам из стран бывшего соцлагеря в США пускали весьма неохотно, но работа в туристической компании и наличие недвижимого имущества, равно как и сугубо развлекательные цели поездки настраивали меня на оптимистичный лад. Агапов обещал выслать мне билет на поединок, а также оплатить отель и авиаперелет, и я к огромному изумлению поймала себя на мысли, что мне страшно неловко брать с «Хитмена» деньги. Дошло до того, что я едва не предложила разделить расходы пополам, как и это обычно и происходит у друзей, но вовремя сообразила, насколько сумасшедшей подобная логика будет смотреться со стороны. Учитывая, что грядущий мордобой я, как говорится, видала в гробу, а мое присутствие на поединке было нужно исключительно Яну, я не стала и заикаться о располовинивании затрат, да и стоимость места в бизнес-классе на нью-йоркском рейсе вынудила меня отказаться от намерения продемонстрировать гонор. Двенадцать часов в экономе моя тонкая душевная организация могла и не вынести, а воспоминания о намертво затекших конечностях и о корпулентном соседе спереди, буквально зажавшем мое тело между креслами, преследовали меня в кошмарах еще со времен эпохального путешествия в солнечную Доминикану, куда руководство фирмы в приступе скупердяйства отправило меня на стажировку самым дешевым чартером. Повторять печальный опыт мне ничуть не улыбалось, и, слегка поколебавшись, я отдала все расходы на откуп Агапову, чему тот, по-моему, только обрадовался.