– Боюсь, с такой скоростью еще ни один жених не будет сбегать из дворца. Это войдет в историю!
Вот так, перешучиваясь, мы и вошли в столовую. С Джули мы соблюдали нейтралитет, словно и не было вчерашнего разговора. Уверена, так просто избавиться от неё не получится. Роффе не понравится, если я исключу её из числа фрейлин, а мне сейчас невыгодно злить кузена. Теперь у меня на попечении не только брат, но и осажденные из замка Хизаст. Однако я обязательно что-нибудь придумаю.
– Вы слышали эти ужасные новости о мантикорах? – начала Нила, когда подали яйца-пашот. – Они появились на границе Абикарда. Не просто на разломах, а здесь, на материке… с ума сойти! Так страшно. Я всю ночь не могла заснуть из-за этого.
– По твоему бодрому, румяному и кругленькому личику этого не скажешь, – как всегда колко вставила Сив, намазывая масло на поджаренный хлеб. – Подскажи адрес косметической лавки, где ты берешь этот чудесный крем, маскирующий все темные круги.
Нилла фыркнула, а я улыбнулась. И Сивилла думает, что после такого я от неё откажусь? Она заставляет меня улыбаться намного чаще, чем кто-либо в этом дворце.
– Сивилла, боюсь, что с твоим бледным лицом тебе никакие кремы не помогут: на такой коже видно любой синяк.
– Поэтому я стараюсь крепко и сладко спать, чтобы ни один синяк не проявлялся наутро, – подмигнула она.
Но завтрак прервал его величество, внезапно решивший к нам присоединиться. Его в это утро никто не ожидал увидеть: день свадьбы обрученными принято проводить раздельно. У Джули даже ложка выпала из рук, и лакей тут же поспешил заменить приборы.
– Позвольте нам с невестой позавтракать наедине, – попросил король, и фрейлины, не сговариваясь, встали со своих мест.
Никому не было дела, что они еще не закончили: уверена, им теперь накроют в другой комнате. Роффе сел напротив, нас разделяли метра два, но даже это расстояние показалось мне ничтожным. Я чувствовала проницательный взгляд монарха, недовольство и колкости, готовые сорваться с его языка. Но Роффе молчал.
Я положила ложку джема на тост и начала медленно его размазывать, думая, каким он окажется на вкус. Сладким или с кислинкой?
– Наше соглашение в силе, моя дорогая? – наконец, нарушил тишину Роффе и отправил ложечку с кусочком яйца в рот, тщательно пережевывая и при этом хищно смотря на меня.
– А что может быть не так?
Я попробовала тост – ни кислинки, ни сладости я не почувствовала. Казалось, что теперь всё для меня потеряло вкус.
– Коробки с платьем, обувью и прочей атрибутикой были вчера доставлены во дворец, чтобы сегодня отбыть в священную келью, где вы будете обязаны подготовиться к церемонии по древним обычаям, – начал Роффе, и тост выпал из моих рук. Я поняла, о чем он говорил. – Я приказал магам проверить всё… на всякий случай. И вот удивительно – там было найдено то, чего не должно было быть. Веревка… Оригинальный способ сбежать из храма. Не волнуйтесь, виновница уже наказана.
Я сжала челюсти. Я совершенно забыла о нашем первоначальном плане! Я ведь хотела сбежать по плану Фредерика, поэтому просила Адаез подготовить всё. Но в этом королевстве планы приходится менять с феноменальной скоростью.
– Что вы с ней сделали?
– Пока ничего. Она всего лишь под стражей, но уже завтра её сошлют на Проклятый остров.
– Это моя вина…
– Ваша, – согласился король с жаром. – Именно ваша, Грета! Задумайтесь, что вы делаете! И поймите в конце концов: я вам не враг. Я могу быть вашим союзником. Отриньте кровное родство. И давайте создадим нерушимый союз, целью которого будет величие Абикарда.
– Этот план возник до вчерашних событий, – сообщила поспешно. – Я… я сглупила. Прошу вас, не наказывайте невинную девушку. Она всего лишь выполняла мои приказы.
– Знаю. Но она послужит мальчиком для битья. Вас не пугает собственная участь, так страшитесь за судьбу тех, за кого вы взяли ответственность. Не уговаривайте: я отправлю её на Остров в назидание вам.
Уговоры бесполезны. Я бы расплакалась, но сдерживалась, лишь сильнее сжимая кулаками скатерть на столе.
– Что вы собираетесь делать с графиней Хизаст?
– Точнее, с её малолетним сыном? – хмыкнул Роффе, и мое сердце пропустило удар. – Ты знала, что у тебя есть племянник?
Совсем недавно. И его судьба меня волнует не меньше, чем судьба брата. Надоело соблюдать правило этикета. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
– Что ты собираешься с ними делать?
– Я еще думаю. Мальчик – угроза.
– Отдай его мне. Мы воспитаем его, как собственного сына, верного нашим идеалам. Он не будет помнить отца и мать. Прошу тебя. Будь милосерден.
– Я и так слишком милосерден, – поморщился Роффе. – Только ты этого не замечаешь, цепляясь за воспоминания. Неужели ты не видишь, сколько я делаю для тебя?
– Для меня? Роффе, наши отношения странные. С самого начала ты пытался унизить меня, забрать у меня право голоса, а теперь говоришь о заботе? Ты поселил меня на втором этаже – и это меньшее из тех оскорблений, которые я могу вспомнить.
– Я хотел показать тебе твоё место. Я боялся тебя, Грета. Ты могла поднять восстание, и я сразу желал выбить у тебя почву из-под ног, чтобы ты приняла всё, что я тебе дам, с благосклонностью. Метод кнута и пряника.
– Некоторые люди совершенно не поддаются дрессировке кнутом, лишь лучше помнят каждый удар, чтобы потом с лихвой вернуть его своему обидчику.
Роффе прищурился, обдумывая мои слова. Наконец, он вздохнул и махнул рукой.
– Уходи, Грета. И готовься к свадьбе. Я подумаю. Всё будет зависеть от твоего поведения, помни об этом.
Кивнув, я встала из-за стола и на ватных ногах направилась к выходу. В глазах застыли злые слезы. И злилась я, увы, не на Роффе, а на непутевого брата, который действовал грязными методами. Если бы он поступил иначе, то, уверена, Ямин бы только поддержал его. Но Фредерик решил связаться не с демонами, а с мантикорами.
Глупец!
И теперь под угрозой жизнь его маленького сына. А я слишком слаба, чтобы защитить всех троих.
– Ваше высочество, – в комнате меня встретила Отилия. – Пора заплетать волосы.
– Уйди! – рыкнула я и, взяв себя в руки, уже спокойнее добавила: – Оставь меня ненадолго одну. Возвращайся через четверть часа. Иди же!
Я понимала, что злюсь на неё за предательство. Адаез была верной, а Отилия… верна, но не мне, поэтому её оставили, пощадили. Поэтому она продолжит шпионить за мной, пока Одаез будет на Проклятых островах. Как мерзко!
Четверть часа подходила к концу, когда я услышала какое-то движение за шторкой. Я резко обернулась и, пропустив удар сердца, поняла, что из-под тяжелой ткани выглядывает знакомый хвост с кисточкой. Глебушка! Неужели он?
Я подошла к шторе и резко её отдернула, с облегчением узнав в своем госте знакомого монтри. Но тут же нахмурилась. Почему же он не пришел еще вчера, когда увидел вызов от меня?
– Глеб! – воскликнула я и улыбнулась, присев рядом с князем. – Как я рада тебя видеть! Скажи скорее, что с Ямином и Тамимом? Они живы? Не молчи же!
– Хочу и молчу, – неожиданно заявил монтри и, вдруг поменяв настроение, прыгнул на стул и, встав на задние лапы, начал вещать: – Пока ты тут прохлаждалась и готовилась к свадьбе, Ямин отбивался от мантикор.
Вряд ли мою жертву можно назвать «прохлаждением», но опустим детали. Сейчас это совершенно не важно.
– Он жив? С ним всё в порядке? Что вчера произошло?
– О, там такое произошло! Такой бой! – будто специально игнорируя мои прямые вопросы, продолжил монтри. – Ты бы видела это! Как Ямин был хорош! Тамим тоже ничего, но Ямин, Ямин…
– Где он, Глеб? – поторопила я зверька, теряя терпение. – С ним все в порядке? Почему он не прилетел?
Но Глебушка, кажется, решил надо мной поиздеваться:
