Пустошь
Александр Михан
Разработанная профессором Серовым еще до «Великой Паузы» технология длительного сна для путешествия в космосе теперь пригодилась на земле, точнее, под землей, в той самой лаборатории, где и была создана. Все, кто на тот момент случайно находились в лаборатории: Георгий, его дочери Алина и Алиса, чудом остались в живых. И пусть капсулы под номером 4/11 были еще на самой ранней стадии эксперимента, но они полностью выполнили свое предназначение в тот роковой для всего человечества год.
Пустошь
Александр Михан
Иллюстратор https://vk.com/olbu.art_design
Редактор https://vk.com/myaudiobookforyou
© Александр Михан, 2021
© https://vk.com/olbu.art_design, иллюстрации, 2021
ISBN 978-5-0051-7162-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Новый Хранитель Пустоши
Посвящается моим дочерям Полине и Екатерине.
Глава 1
Сэм брел по пустынному городу. Вернее, по тому месту, которое когда-то называлось городом. Хотя издалека эти руины действительно напоминали город, но груды мусора и хлама, торчащие опоры мостов и металлические остовы небоскребов говорили об обратном.
Все деревянные дома давно сгнили и развалились от времени, хотя кое-где еще были видны одиноко стоящие строения. Строения, которые несмотря на сильные ветра, летний зной и зимнюю стужу, все еще продолжали стоять непоколебимо, как последний форпост, как последняя линия защиты всего того, что было создано руками людей, как немое напоминание о прошлом.
В некоторые из сохранившихся домов Сэм любил заходить и, что греха таить, подолгу в них засиживаться. Один дом был его самым любимым. Он находился на окраине города, где Сэм заприметил его еще в детстве, и всякий раз, проходя мимо по каким-то делам, заходил в него и оставался там надолго. Играл оставшимися вещами и представлял себе, как жил бы там, в том прошедшем времени, когда все было по-другому.
А подвал этого дома, где он находил множество вещей, значение которых ему до сих пор было непонятно, стал его особым, тайным местом. Сэм сносил туда все свои находки, которые ему попадались во время поисков еды или скитания по Пустоши.
Все, что там находилось, видимо было очень важным для бывшего владельца этого дома. Цветные выцветшие картинки с улыбающимися людьми, с детьми были развешаны по всем стенам. Словно напоминание о тех счастливых днях. Также на стенах были аккуратно развешаны странные металлические приспособления, которые можно было удержать только двумя руками. Они были вымазаны каким-то липким и дурно пахнущим жиром и бережно завернуты в громко хрустящую серую бумагу, пропитанную той же субстанцией. Сэм часто любил снимать со стен по очереди эти штуковины и подолгу рассматривать их, разбирать на мелкие детали, а потом снова собирать в исходное состояние, пытаясь понять, для чего они были нужны.
Как ни странно, но до сих пор по Пустоши ходят слухи, что где-то на Севере за морем есть большой город, в котором проживает столько людей, что даже ему, самому умному в их долине их не сосчитать. А ведь говорят, что раньше везде их было очень много. Они населяли все эти разрушенные города, и они могли ездить на таких повозках, которые сами везли, куда они только пожелают. Да-да, хоть это и кажется невероятным на первый взгляд, но Сэм однажды сам видел, как вдалеке проезжало нечто похожее на самодвижущуюся повозку. Но, наверное, ему тогда попросту показалось. Стояла пыльная буря, и Сэм мог ошибиться. Да и откуда таким повозкам взяться в их Пустоши, в которой давно ничего нет. Нет ни одежды, ни оружия, ни даже обуви, ведь даже ботинки, что были на ногах у Сэма, имелись только у него. И то, он их нашел – в квадратных пещерах, в одном из железных ящиков. А так, все остальные (уже несколько поколений!) ходят босиком или в самодельных, сделанных из кожи сандалиях.
А однажды в Пустоши Сэм встретил столетнего старика, который вообще рассказывал настолько невероятные истории, что даже с таким живым воображением, как у Сэма, такое трудно было себе представить. Старик поведал, что его прапрадед даже мог летать по воздуху, как птица. Вы можете себе представить? Как птица. Это никак не могло быть правдой, сам Сэм был сам свидетелем того, как один охотник сорвался со скалы и полетел в пропасть. Не вверх, а вниз. Поэтому хоть тот старик и вызывал уважение, но все его рассказы были скорее старческим бредом, простыми сказками для маленьких детей. Правда он утверждал, что люди не сами летали, а при помощи какой-то железной птицы, но как это объяснить, он не знает. К этой железной птице у Сэма тоже было больше вопросов, чем ответов. Так как он с детства знал, что железо в любом виде и форме всегда тяжелее воздуха. А тут целых две несостыковки – летающий человек и летающая железная птица.
Хотя кто знает, что было раньше? Может, все-таки у людей и получалось приручать железных птиц. Ведь у его друга есть прирученный сокол, с которым тот ходит на охоту. И сокол довольно хорошо делает свое дело – всегда с добычей возвращается назад. И если друг смог подружиться с этим диким хищником, то, наверное, люди в прошлом тоже знали какие-то секреты, чтобы приручать тех железных птиц из рассказа столетнего старика.
– Вот было бы здорово поймать такую птицу, – вслух сказал Сэм. – Тогда не пришлось бы столько дней идти пешком. Сел ей на спину, взлетел высоко в небо и уже через мгновение – дома.
Сэм шел по его подсчетам уже второй месяц. Он ходил к дальним рубежам, к квадратным пещерам. Там его племя добывало лекарства и разные приспособления для выживания. Хотя многие из них уже пришли в негодность, как огненная палка и железный шар. Ему рассказывали, что если огненную палку или железный шар соединить, а потом забрать их душу в виде кольца, то от горя их разрывало на сотни кусков. А из недр железного шара вырывался смертельный огонь. На охоту было ходить с ними одно удовольствие, не то, что сейчас.
Бросил один такой шар с закрученной в него огненной палкой в стадо бизонов, и через пару секунд несколько животных уже убиты.
Но со временем огненные палки и железные шары закончились, а оставшиеся потеряли свою силу. И охотники просто носили их с собой, как амулеты.
Теперь же у охотников только копья, топоры, да ножи. Правда у опытных воинов есть луки с острыми стрелами, но зачастую они не играют вообще никакой роли. Потому как если охотиться на медведя или кабана, то раны от стрел только злили животное, а злой и раненый зверь опасней вдвойне. Он может в ярости не только выбраться из очередной ловушки, но поранить или даже убить кого-нибудь из охотников.
Так, размышляя о предстоящем ночлеге в его тайном месте, куда он держал путь, Сэм заметил, что за ним кто-то следит.
И не просто следит, а еще и пускает солнечные блики, словно играет с ним в свою, только ему известную игру.
Сэм продолжал спокойно идти, и всем своим видом давал понять, что не заметил, что за ним следят. Но как только он повернув за угол, то снял со спины и тихонько положил свой мешок под ноги, достал из него нож и веревку и, оглядываясь по сторонам, медленно начал подкрадываться к тому месту, откуда исходил свет.
***
– Алиса, только не заходи далеко, как в прошлый раз. Я понимаю, что люди уже почти не попадаются, но зато сейчас развелось много диких и очень опасных животных, которых я вообще никогда раньше не встречал в этих краях. Да и «серых падальщиков» меньше не стало со временем, я думал, спустя десять лет они перебьют друг друга и исчезнут, а нет, живут и здравствуют. И всегда, заметь, всегда в поиске жертвы. Помнишь, что случилось с твоей сестрой, после очередного нашего пробуждения? Думается мне, что это их рук дело. Я тогда так и не смог ее найти, а ведь она была намного сильнее и проворнее тебя, но, как оказалось, этого все-таки недостаточно в нашем мире, чтобы выжить! – Раздался тихий, но полный уверенности голос мужчины, очень старого на первый взгляд, который держал в руках фотографию молодой и улыбающейся девушки в обнимку с ним самим. – Эх, беда, беда, сколько лет прошло с того дня, а для меня все это было, словно вчера. Эх, Алина, Алина, моя непослушная девочка…
Хоть этот мужчина внешне и походил на старого человека, на самом деле ему было слегка за сорок. Но длинные седые волосы, собранные в пучок на затылке, очки с треснутыми линзами, привязанные за дужки тонкой кожаной полоской, могли любого ввести в заблуждение. Да еще борода, густая с проседью борода, закрывавшая ему половину лица и шрам, который оставил взрыв в подземной лаборатории. Взрыв, который изменил их существование навсегда. И теперь Георгию, так звали мужчину, приходилось выходить из анабиоза каждые десять лет, хотя раньше они могли спать ровно пятьдесят. Пятьдесят лет – это цикл. Цикл, после которого обязательно пробуждение, перезарядка батарей, адаптация тела к новым условиям на поверхности, подготовка капсул – и снова сон.
Так он жил последние несколько месяцев, если считать только сумму дней во время бодрствования. А про настоящий возраст, биологический, лучше у него было не спрашивать, все равно это число не поддалось бы никакому логическому объяснению.
Разработанная им и профессором Серовым еще до «Великой Паузы» технология длительного сна для путешествия в далекий космос теперь, как ни странно, пригодилась на земле, точнее, под землей. В той самой лаборатории, где и была создана. Все, кто на тот момент случайно находились в лаборатории – Георгий и его дочери Алина и Алиса чудом остались в живых. И пусть капсулы под номером 4/11, которые разрабатывали ученые, были еще на самой ранней стадии экспериментов, но они целиком выполнили свое предназначение в тот роковой для всего человечества год.
В последнюю минуту Георгий успел закрыть вход в подземную лабораторию, созданную военными еще до разрушительной взрывной волны, и запустить капсулы. Вначале капсулу Алины, через пару дней Алисы, а следом и свою. И впервые в истории людям пришлось погрузиться в такой длительный искусственный сон.
Пусть хоть таким способом, но он смог продлить своим дочерям и себе время жизни, даже не представляя, что их ждет впереди. Все-таки умереть своей смертью в старости – это одно из немногих «удовольствий», доступное, как оказалось, теперь только избранным.
Выражение «Великая Пауза» почему-то сразу прижилось после катастрофы. Радиостанции еще некоторое время оставались в эфире, и из динамиков постоянно было слышно это выражение.
Георгий объяснял себе это так, что «Великая Пауза» – это состояние человечества на данный момент.
Ведь ее последствия действительно поставили цивилизацию на паузу. Очень длительную паузу. Неизвестность порождала еще большее отчаяние, и отчаяния как раз боялся Георгий. А пауза, судя по его записям в журнале, который он начал вести с того самого рокового дня, медленно и неумолимо трансформировалась.
И вела к неумолимому вымиранию человечества.
Но, как говорится, надежда умирает последней, и Георгий часто мечтал вслух, что однажды, когда он выйдет на поверхность, там все вдруг окажется по-старому – красивый дом с зеленым газоном, гараж с машиной и дети, играющие большим желтым мячом, напоминавшим солнце, а у двери будет стоять улыбающаяся жена, зовущая его обедать…
Он говорил, что человечество рано или поздно возродится. И ему останется только выбраться из своего укрытия и начать новую жизнь. Теперь уже на поверхности. Нужно лишь просто ждать. Набраться терпения и ждать. Ожидание – это единственный способ, шанс и надежда, это все, что пока есть у него и у Алисы.
К большому разочарованию Георгия дочери думали иначе, и не разделяли странного оптимизма своего отца. Старшей, Алине, давно надоело постоянно ждать чуда, и она при малейшем удобном случае высказывала свое недовольство. Словно отец был не спасителем, а причиной всех ее проблем. Она часто бывала на поверхности во время адаптации, и всякий раз очень нехотя ложилась обратно в капсулу. Пока однажды, после очередного такого пробуждения и выхода в открытый мир, не исчезла… просто не вернулась домой.
Конечно, Георгий искал ее. Он обшарил всю округу в надежде найти свою девочку. И даже в конце концов нашел следы ее обуви на песке, но они внезапно оборвались посреди пустынного поля. Словно кто-то поднял ее в воздух и унес с собой, в неизвестность.
И поэтому он не спускал глаз с младшей дочери. Тот трекер, который он ей вживил, пока она спала, всегда показывал ему ее местонахождение. Отпуская дочь на поверхность, он спокойно наблюдал за ее перемещениями на экране, готовый в любую минуту сорваться с места и прийти на помощь.
Ведь Алиса – это последнее, что связывает его с этим миром. То, ради чего он до сих пор живет и сопротивляется всем неприятностям и вызовам судьбы, что выпадали на его долю. И пока в нем теплится жизнь, он будет продолжать идти к своей цели, ради Алисы. Ради тех воспоминаний, что осталось ему от прошлой жизни. От семьи, любящей его жены, от дома…
Георгий глянул на свое отражение в зеркале и ужаснулся. На него смотрел старик. Постоянный изматывающий тело и душу сон, скудное питание физрастворами, отсутствие солнечного света и малоподвижный образ жизни сделали свое дело.
Казалось, что такая жизнь под землей может из любого человека выжать все соки, но только не из Алисы, младшей дочери этого старика.
– Хорошо, отец, – сказала девушка. – Я только проверю периметр, и назад. И заодно ловушки посмотрю, вдруг какая живность попалась. Давно я не ела настоящего мяса, любого мяса, пусть даже мяса ящерицы.
Алиса, несмотря на свой биологический «возраст», оставалась очень красивой и подтянутой, любила коротко стричься и буквально не снимала с себя военный комбинезон, который она нашла в лаборатории. И который оказался впору. В нем, по ее словам, девушка чувствовала себя собранной и готовой к любым ситуациям. Все рассказы отца о женских платьях и моде его времени проходили мимо ушей, и с первого взгляда на Алису можно было подумать, что это просто симпатичный молодой человек спортивного телосложения.
