Не отрываясь, она смотрела в странные, очень яркие фиолетовые глаза. И вдруг начала задыхаться от ненависти.
– Да что с ней? – услышала она непонятно где, то ли в другом сне, то ли наяву.
И через какое-то время еще:
– Что значит «задыхается во сне»?! Так разбудите!
А потом уже знакомый голос позвал. Как же этот мужчина волновал ее…
– На’Аталия!
Странный акцент…
Она вдруг поняла, что он целует ее, легонько касаясь губами лба, щек, губ, закрытых глаз, и приговаривает по-русски:
– Наташа…
Изумительно неправильно звучит ее имя. Мужчина слишком сильно растягивает гласные, а звук «ш» получается совсем смазанным.
Ей стало любопытно. Она раскрыла глаза. И зацепилась за странный фиолетовый взгляд.
Она была еще во власти кошмарного сна – и дернулась, закричав.
– Тише, Наташа, вам нужно успокоиться.
– Торн, – прошептала она, узнавая его.
– Всё, – нахмурился он. – Больше никаких разговоров о пиратах и военных операциях. По крайней мере, пока вы не окрепнете!
Она посмотрела на часы. Было три ночи. По спальне носился Ре’Лерг, взволнованно подрагивая косичками. Косичек было не меньше полусотни, они все топорщились, при этом ни на одной из них рисунок плетения не повторялся. Удивительно. Как они это делают? И… когда? Это ж сколько времени нужно. И фантазии. Эльфы… Темные…
Тут в дверь втащили реанимационную капсулу. С грохотом.
– Отвратительно, – прокомментировал появление вновь прибывших владыка. – Если бы лура не пришла в себя самостоятельно, ваша помощь бы опоздала.
Он перевел взгляд на Ре’Лерга.
– Теперь и ваши помощники поступают в распоряжение сержанта Ру’Рара. Мне очень совестно обременять его вами и бестолковостью всего вашего отдела. У него достаточно своей работы. Но я распоряжусь, чтобы он вам объяснил, что значит «немедленно».
Владыка замер на мгновение, а потом повернулся к Наташе:
– Как вы? – Теперь в его голосе звучала нежность.
– Сон, – коротко ответила она.
Всем присутствующим стало понятно, насколько ей неловко.
– Можно отпустить слуг?
Наташа кивнула.
– Свободны, – бросил владыка.
Народ поспешил ретироваться. Протестующе загрохотала реанимационная капсула.
Претемный скривился.
Наташа села, обняла колени и постаралась унять дрожь.
– Никогда не была истеричкой, – недовольно проговорила она. – И не хотелось бы становиться.
– Повтори помедленнее, – попросил мужчина. – Я начал учить ваш язык. Русский.
Она несмело улыбнулась ему. Повторила. Потом перевела на галакт.
– Ты не истеричка. Ты просто отходишь после тяжелого ранения.
– Сколько я провела в капсуле?
– Семь суток.
Женщина покачала головой.
– Наташа… – Он обнял ее, стараясь забрать себе и ее боль, и ее нервную дрожь.
Она уставилась прямо ему в глаза.
– Что? – спросил мужчина, видя ее настороженность.
– Почему в планшете нет доступа в мировую информационную сеть?
– Потому что ее нет на кораблях эскадры. Слишком легко отследить. А мы стараемся не афишировать ни наши учения, ни наши маневры.
– Мне снился сон, в котором ты отдал приказ на уничтожение Лунной базы.
Темный нахмурился:
– А к нападению пиратов на Землю я тоже причастен?
– Прости, – прижалась она к нему. – Я запуталась совсем.
– Луна моя, – сказал он по-русски.
Неправильно, но от этого еще более нежно.
Наташа почувствовала, что он ее сейчас поцелует, замерла – и закрыла глаза… в предвкушении.
И поняла, что он поднялся с кровати.
