Палящее солнце пекло голову, отказывающуюся верить в происходящее. Ещё час назад он был главой крупнейшего в области сельхоз предприятия, насчитывавшего одних только работяг с две тысячи человек, а теперь он преступник, несущийся прочь от места, коим он руководил более пяти лет.
– Ничего. Главное успеть забрать мою девочку. А там и видно будет, куда двинем.
Жена Гория была ощутимо младше его самого, однако супругам это не мешало. Сблизившись с молодой дочкой дворянина всего три года назад, мужчина уже не мог представить себе жизни без неё. Всё, что свершалось делалось ради неё. До встречи с ней тот, конечно, не был чист на руку, однако, когда дохода стало не хватать на прихоти избалованной аристократки пришлось находить новые способы обогащения. Больших трудов стоило увеличить производительность предприятия настолько, чтобы хватило и на выполнение плана, и на пополнение казны и на левую торговлю, которая, к слову, приносила баснословные деньги. Крупная прибыль быстро вытравила страх и совесть, мешавшие работать в первые месяцы. Вскоре масштабы этого дела позволили начать строительство дома мечты, коим руководила супруга. Разумеется, только оформление. За самой стройкой следил, ставший неизмеримо любимым, муж.
И хоть сейчас на него свалились большие неприятности, он точно знал, что ему делать дальше, ведь его любимая супруга носила под сердцем его дитя.
Вскоре среди бесконечного леса показался величавый особняк, выполненный из редкого для здешних мест синего дерева. Резные украшения трёхэтажного произведения искусства впечатляли своими масштабами… и стоимостью.
Страшная жалость сжало сердце. Придётся бросать. Всё нажитое столь тяжёлыми усилиями. Кроме того, каждый метр этого особняка включал труд его любимой женщины, которая иной раз лично принимала участие в работе, касающейся украшений.
Пробежавшись по саду, в котором жена должна была гулять в это время дня, обеспокоенный муж её не обнаружил. Какая-то тревога засела в душе. Кричать не позволяло странное предчувствие, будто стражи уже схватили его жену и поджидали его самого.
Тихий осмотр первого этажа ничего не дал, однако свежеприготовленная, наполовину съеденная еда ещё больше усилила тревогу. Обед был явно на две персоны.
Медленный подъем по лакированным ступеням прервался вздохами со стороны спальни. Стук сердца бил по вискам всё сильнее. «Только не это!» Повторял он себе. «Всё что угодно, только не это!»
С этой фразой муж одёрнул ткань и вошёл в спальню. Разбросанная по всему периметру одежда подтвердила опасения. Еще некоторое время Горий не мог поднять глаза на постель, с которой доносились истошные стоны и учащённое дыхание. Сил поднять глаза не хватило и вдруг режущие сердце животные звуки сменились женским криком.
– Ой! Горий! Что ты тут делаешь?
Двое оторвались друг от друга и уставились на пришедшего, прикрывшись одеялом. Только теперь он смог поднять глаза на жену и мужчину рядом с ней.
– Ты! – в этом мужчине узнавался барон Шремский. Крупный землевладелец некогда сватавшийся к его жене.
– Ты должен быть уже в тюрьме. Что ты тут делаешь? – негодяй посмел открыть рот.
Шок охватил Гория. А что он здесь делает? Ради чего пришёл? Долгое молчание сменилось проступающими слезами.
– Я… вас… убью…
Барон тут же встал на ноги и накинулся на хлипкого врага. Ему никак нельзя было попасться в таком виде и при таких обстоятельствах стражам, что вскоре непременно будут здесь.
Тяжелая нагая туша пыталась задавить своего противника, однако невменяемое состоянии того сменилось дикой яростью. Зверский крик вырвался из его груди, а за ним последовал звук нечто тяжёлого, падающего вниз по лестнице.
Накинув на себя простыню, жена выбежала из комнаты, где закричала от вида окровавленного любовника и нависшего над ним мужа. Тяжёлая ваза, размером с голову барона, вот-вот должна была встретиться с черепом.
– Стой! Не убивай его! – женский голос, переходящий на крик остановил его руку.
– Ты предала меня. Знаешь ли ты, что ты больше не жена управляющего? И этот дом больше не наш дом?
– Зна…знаю…
Гнев сменился очередным шоком.
– Это… я… я… отправила бумаги. – из-за слёз и истеричного заикания слова разбирались с трудом.
– Ты? Зачем? А Борис? Борис помогал тебе?! ОТВЕЧАЙ!
Ответом было подёргивающееся кивание.
Остался единственный вопрос, что его интересовал. Зачем? Зачем она предала его? Но вдруг взгляд жены перемещается с пола куда-то за спину мужа и воздух пронзает страшный женский крик. А потом резкая, всепоглощающая боль в спине и узор напольного ковра, ударившего в висок. Фигура окровавленного барона восстала над ним. В руке он держал кочергу от находящегося рядом камина. Ещё один удар… и темнота.
Глава 2. Сделка
Сознание медленно выплывало из темени отключки. Боль охватывала всю голову, но особенно сильно мучала висок и затылок. Видимо туда и были нанесены удары. Руки, попытавшиеся дотянуться до страшно ноющей головы, встретились с непреодолимым препятствием – кандалами, плотно охватывающими запястья. Осознание этого возымело ободряющий эффект и мгновенно привело Гория в чувства. Нахлынувшие волной воспоминания о случившемся немедленно добавили к физической боли ещё и душевную.
"Зачем же ты так со мной, моя девочка?" – вертелось в голове. На протяжении какого-то времени в холодной одиночной камере только эта мысль была его спутницей. Ни стража, ни кто-то ещё не появлялись. И заключённого это не волновало. Его вообще больше ничего не волновало. Он понимал безысходность своего положения и единственное, что ему оставалось – это ждать суда.
Он был так расстроен, что в голову врывались разные мысли, которые через время начали складываться в единую картинку: он вспомнил свой дом, все три этажа которого были из дорогого синего дерева, с резными окнами и большой дверью; именно там он всегда чувствовал себя безопасно и спокойно. Когда он приходил, уставший после работы, его встречала жена – одна мысль сменилась другой: жена, беременная жена, их общий ребенок, которого они так ждали. Хм… ребенок, общий ребенок. Его жена часто бывала одна, он поймал ее на предательстве и измене. Вопрос, какое-то время крутившийся в подсознании, стал явным: "а мой ли это ребенок?" Ответ был очивиден, а грусть и безразличие в сердце Гория усилились. Он понял, что уже несколько месяцев его старания были напрасны, а идеальная жизнь лишь иллюзией.
Ему вспомнился последний счастливый вечер в её объятиях. Когда накопленная за долгий день усталость не мешает провести грядущую ночь за более интересным занятием, чем сон.
"Это ж надо так притворяться!" – фраза, прогремевшая в сознании, была окрашена гневом, резко сменившим обуявшую его апатию. – "Отомщу!"
Вдруг раздался громкий скрип двери. В помещение зашли двое стражей.
– Наконец-то! – воскликнул узник, уже предвкушающий заседание суда.
Внезапно охватившая жажда мести вернула ему силы. Предстоящего суда бояться смысла не было, ведь судить его будет собрание управления, наполовину состоящее из, если не друзей, то хотя бы очень хороших знакомых. Примерно прикидывая состав совета, следуя по пути в зал суда, Горий репетировал речь, в которой можно было бы напомнить заседателям о старых долгах, припугнуть свидетельствами о их собственных тёмных делах и т.д. Впрочем всё это было не так важно. Даже после вынесения самого неблагоприятного приговора "пропасть" на пути в тюрьму было бы не трудно. Нужные связи имелись и там.
После открытия врат Горий сразу же узнал главный зал заседания областного управления. Самому приходилось пару раз бывать на этих заседаниях, правда по другую сторону решётки. Именно поэтому местонахождение оставалось загадкой до этого момента. Хорошо изученные пути, ведущие к трибунам, располагались напротив коридора, ведущего в глубины замка, темницу. По нему он хаживал впервые.
Лучи восходящего солнца, проходящие через расположенные по обе стороны от центра зала высокие окна, слепили правый глаз, мешая рассмотреть председателя, коим должен был быть его бородатый друг. Сконцентрировав взгляд удалось разглядеть – кресло занимал кто-то другой. В высокой худощавой фигуре узнавался заместитель областного управляющего.
– Где сам управляющий? – не дожидаясь разрешения открывать рот спросил подсудимый.
– Он ещё смеет издеваться! – раздалось со стороны кресла председателя.
Брови нахмурились в непонимании.
– Господин областной управляющий был зарезан подсудимым при попытке ареста, – голос обвинителя, коим выступал один из немногих не знакомых Горию людей, пояснял для заседателей суть дела, вызывая возмёщенные возгласы со всех сторон. – Тело было найдено в ЕГО кабинете.
– Что?! – озвученное казалось абсурдом. Теперь стало ясно, почему в камере его держали прикованным к полу как опасного преступника, а не простого, хоть и работавшего в промышленных масштабах, вора.
Шок подсудимого не находил отклика у собравшихся. Принимая реакцию на обвинения в убийстве друга за качественную игру, они продолжили возмущённо бубнеть. Поднялся шум, прекратившийся лишь после того как обвинитель продолжил свою речь, раскрывая новые подробности проведённого в кратчайшие сроки расследования.
Зал услышал подробности о вероломном убийстве, засвидетельствованом помощником Борисом и двумя рабочими, якобы бывшими очевидцами случившегося. По показаниям этих троих, Горий, услышавший об истинных причинах визита в его хозяйство, убил управляющего и пытался спастись бегством, отправившись в свой особняк. Показания лжесвидетелей продолжались вопреки громким выкрикам со скамьи подсудимых, что слышались вплоть до того, как на подсудимого было наложено сдерживающее заклинание.
Продолжившееся после этого заседание суда содержало выступление жены Гория. Вставшая за трибуну красавица так и не смогла за всё время своей речи взглянуть на супруга. Изрядное волнение и эпизодический плачь придали её словам особое значение. Не только её глаза источали горячие слёзы. Связанный магией и цепями вынужден был слушать как его любимая жена рассказывала о том, как она, "услышавшая от него о содеянном", приложила его кочергой, чем и обеспечила его нахождение в зале суда. Этим самым она делала себя совершенно непричастной к произошедшему, убеждая, что не была осведомлена о воровских делах мужа. А помощь в задержании в, свою очередь, и вовсе делала из неё настоящую героиню. Смотреть на "воплощение невинности" для Гория было невыносимо. Теперь, после его казни, она не будет нести клеймо вдовы вора, а преспокойно выйдет замуж за своего любовника барона.
Объявили перерыв. Удалившиеся в соседнее помещение судьи принялись думать. Происходящее с трудом укладывалось в голове. В наличии у подсудимого необходимости убивать лучшего друга сомневались многие. Однако, имевшиеся свидетели и широкая огласка убийства главного чиновника области не позволяли заинтересованным людям вытащить Гория из передряги. Позволять, обречённому на казнь товарищу, открыть рот – дать ему возможность перед неизбежной смертью сдать многих присутствующих. Тот был в курсе почти всех дел и в отместку за неспособность ему помочь мог озвучить слишком многое, чего, собравшимся со всей области, знать совсем не обязательно. Было принято нелёгкое и, слегка нарушающее правила проведения суда, решение вынести приговор о повешении не снимая заклинание, предварительно заслушав часть с обвинениями в воровстве.
– За убийство областного управляющего и воровство доходов государственного хозяйства, доверенного в управление, казнить, – спешно проговорил председатель и под всеобщее молчание дал отмашку страже уводить осужденного.
Снова говорить Горий смог лишь оказавшись снова в камере. Но говорить тут было не с кем. Буйство эмоций захлестнуло рассудок. Разум снова смог взять верх, лишь после того как совершенно измученное избиением каменной стены тело упало на пол. Попытка очистить окровавленные руки от каменного крошева не увенчалась успехом. Боль, от впившихся в тело частичек стены, была менее ужасной, чем боль от колупания одной посиневшей от ударов рукой в другой.
Отдав всё тепло холодному полу и окончательно околев от бессилия и отчаяния, смертник поднял руку вверх.
