– Высшие силы, к вам обращаюсь, – струи крови, медленно змеились вниз по руке и уже готовились впитаться в оборванные рукава. – Если есть кто из Вас, способный помочь мне не умереть не отмщённым, восстановить справедливость, прошу, придите и помогите мне!
Сказав это, он дёрнул руку в сторону, окропив своей кровью угол камеры.
– Я тебя услышал, – едва капли крови принялись густеть раздался голос.
Испуганный Горий вскочил. В темноте того самого угла камеры стоял некто в плаще.
– Кто ты?!
– Я тот, кого ты звал, – продолжал спокойно незнакомец. – Тот, кто может помочь тебе.
В сверхъестественную природу своего собеседника он не поверил, так как никогда не был особенно религиозным человеком. Участие в регулярных обрядах почтения духов предков и сил природы, конечно, настигало его, но серьёзного энтузиазма не вызывало. А вот во что он действительно верил – смерть. Вот единственная всевышняя сила, достойная почитания и трепета. Пред ней бессильны и бедняки, и короли, и даже языческие боги всех мастей, что по слухам терроризируют дальние земли. И хоть, как известно бог смерти придёт за всеми, его всё же можно задобрить. И тогда, возможно, он сочтёт, что ты достоин пожить немного больше, чем пожалевший денег на жертвоприношение сосед.
Хотя, как показала практика, ежемесячные жертвы дают мало толку, учитывая нынешние обстоятельства.
– Ты от Савки? – Горий полагал, что его давний друг, получивший прозвище от большой любви к охоте на особый вид уток, всё же нашёл способ его освободить.
– Господин Эбур больше других ждёт твоей казни, – с нотками усмешки в голосе незнакомец озвучил настоящее имя упомянутого друга.
От смущения бросило в холод. Савкой господина Эбура звали только в кругу близких друзей. Ни подчинённые, ни прочие чиновники, не входящие в их круг, об этой кличке не знали. Сам же Горий, полагая, что общается со слугой друга, неосознанно употребил прозвище, а не имя и ещё не успел об этом подумать.
– Что ты имеешь ввиду?
– «Чёрная лошадь», – ответил пришелец и сердце начало биться так, будто вот-вот выскочит из груди.
Кровь, с дикой силой прогоняемая по венам к искалеченным рукам, вызывала в них сильную пульсирующую боль.
Под «Чёрной лошадью» подразумевался крупный конезавод, что вот уже несколько лет зарабатывает чудовищные деньги, поставляя породистых скакунов как для королевской кавалерии, так и для местной знати. Находящееся во владении господина Эбура предприятие имело маленький секрет. Принадлежало ему оно только на бумагах. А всё потому, что его возникновение и расцвет пришлись на те славные времена, когда ещё совсем молодой и хитрый на выдумку Горий занимал должность главы крупнейшей в области государственной конюшни. Он сразу же положил глаз на десяток элитных, привезённых откуда-то в качестве подарка рысаков. Пока руководство думало, как поступить с дорогостоящим, даже в масштабах государства, подарком, призванный за ним следить Горий нашёл ему применение. Скрестив их с местными отборными лошадками, умелец вывел маленький табун. Получившаяся помесь значительно превосходила по качеству даже лучших скакунов из местных ферм.
Со временем табун рос, а позже даже обзавёлся одним из десятка чистокровных рысаков, что, по официальным сведениям, сдох. Именно в тот момент Горий за «недогляд за казённым имуществом» сделал шаг назад по своей карьерной лестнице, уступив место более возрастному другу. Тот в конце концов дослужится до областного управляющего. Пониженный вовсе не был удручён своим положением. Приобрёл он от этого намного больше.
После продажи девяти оставшихся коней за границу прошло ещё некоторое время, прежде чем все забыли о том, что такие здесь вообще были. К тому времени конный рынок медленно стал захватывать конезавод некоего, ещё доселе неизвестного, фермера Эбура. Предприятие стало золотой жилой, однако, большая часть доходов шла в карман его истинного хозяина. Тот, будучи государственным чиновником, не имел права заниматься предпринимательской деятельностью, а, кроме того, встать во главе крупного частного конезавода, после всего случившегося, было бы равносильным чистосердечному признанию.
Из всего этого получалось, что после смерти своего делового партнёра господин Эбур становился полноправным хозяином конезавода и всех его доходов.
Об этом Горий подумал только сейчас, от чего впал в страшный гнев, смешавшийся с тихим ужасом. «Откуда ему это всё известно? – повторял он в голове. – Даже заместители Эбура были не в курсе, почему я так часто наведывался к их начальнику».
Возникшая на фоне всепоглощающего ужаса судорога не позволяла сглотнуть. Призыв сработал!
– Кто ты? – снова спросил заключённый, но на этот раз чувствовался вопрос совершенно иначе.
– Я Талльм, – голос, доносящийся из-под капюшона, полностью скрывавшего лицо, был совершенно обычным. Казалось будто с тобой говорит старый знакомый. – Я услышал твой зов.
Пытаясь выровнять дыхание, Горий уже тысячу раз пожалел о своей выходке. Расстояние между собеседниками исчислялось двумя-тремя метрами. Сокращать это расстояние никто не собирался. Страх не позволял приблизиться даже, не смотря на жуткое желание заглянуть под капюшон и разглядеть хотя бы глаза.
– Неужели боги слышат каждую молитву?
– Конечно нет. Большинство молится так, что и заметить то трудно. А вспышку твоего крика было видно издалека. Кроме того, ты принёс жертву.
– Какую ещё жертву?
– Собственную кровь. Ничего «вкусней» и не найти.
От выделенного особой интонацией слова стало не по себе. Заключённый вспомнил, как стряхнул кровь с руки на пол во время истерики. Вот тебе и жертва. Боялся запачкать и без того потерявшие эстетический вид рукава и теперь обнадёжил пришедшего наисерьезнейшими намерениями. (В оккультной практике приношение собственной крови считается высшей жертвой или в данном случае подписью: «на всё готов»).
«Соскочить не удастся, – мысли, одна мрачнее другой, штурмовали разум, – а надо ли оно мне? Соскакивать? Терять мне больше нечего. А жизнь моя и так, и так уже не в моих руках. Или виселица завтра или… даже боюсь представить, что со мной сделает это существо если я скажу, что он зря сюда явился. Выбора нет».
После глубокого и долгого вздоха пространство камеры (стоит сказать довольно сильно удивляло, что эти переговоры до сих пор не привлекли внимания тюремной стражи. Те, наверное, думали, что приговорённый узник сошёл с ума и до утренней казни входить в камеру смысла и нет) сотрясли следующие слова:
– Я согласен. Ты обещаешь помочь мне отомстить предателям?
– Более чем, – нотки предвкушения чувствовались в этих словах особенно чётко.
– Что я должен для этого сделать?
– Признай, что ты МОЙ.
Без особых усилий можно было понять, что нужно встать на колени. Вновь накатившее со страшной силой безразличие и отчаяние сделали так, что Горий не раздумывая воткнулся коленями в каменный пол. Неизвестный наконец сдвинулся с места, сделав несколько медленных шагов вперёд.
Отличная возможность разглядеть его. Голова медленно начала подниматься вверх. Пока не встретилась с охватившей её сверху рукой. Что-то с этой рукой было не так. Среди старых друзей стоящего на коленях был один человек, обладатель огромного роста. Его излюбленной шуткой было захватить голову одного из товарищей одной рукой и сжимая приговаривать, что сейчас треснет её как орех. Таким образом великан хвалился не только своим ростом, размером рук, но и богатырской силой. Те ощущения ещё были свежи в памяти, а потому сравнивая их с происходящим, Горий пришёл к выводу – эта рука была значительно больше. Как это вязалось с невысоким ростом пришельца было непонятно.
Поток мыслей прервала резкая боль в глубинах мозга.
Расплывающаяся картинка медленно начинала фокусироваться обратно. Пол, стена, тёмный угол камеры. А где пришелец? Осмотр каждого сантиметра помещения ничего не дал. Не удалось обнаружить даже следов на запачканном кровью полу, где стоял незнакомец.
– Показалось, – было непонятно: печалиться накрывшемуся спасению или радоваться нагрянувшему сумасшествию.
***
Оценка состояния потрёпанного разума проходила долго. В ход пошли все пришедшие на ум способы. От повторения изученного ещё в детстве стихотворения, до рисования фигур руками в воздухе.
«Ну он ведь точно был! Не мог я так быстро сойти с ума, – Горий отказывался это принимать. – Неужели спугнул? Но я же всё сделал как надо. Чего ему ещё нужно было?!».
Страх сменился гневом, а на смену тому постепенно приходило другое чувство. Медленно разгорающаяся внутри паника грозила вот-вот накрыть с головой.
– Я продал душу… – с озвучивания умозаключения началась новая безудержная истерика.
«Имея обречённое на умерщвление тело, я обрёк ещё и душу. Причём непонятно на что!»
Мысли о загробном мире захватили сознание. Тема, что обходит стороной всякий человек, далёкий от той линии, где находятся границы жизни и смерти. Сразу вспомнились рассказы деда, что приходилось слушать в далёкой юности. Дед, конечно же, не был первоисточником. Знания он черпал от жрецов, а те, через цепочку многовековой истории, получили её от самих богов. Уж те то знали, как обстоит дело на самом деле.
По преданиям человек состоит из нескольких элементов.
Тело, самый понятный элемент, служит материальной оболочкой большинства сущностей.
Жизненная энергия, питающая тело, берётся от рождения и окончательно рассеивается уже после погребения.
Душа служит носителем и источником человеческой сущности, его естества, памяти и чувств.
