Грань

В руке пульсировала тупая боль, штанина и рукав набрякли кровью, и потихоньку на меня начала наваливаться тяжесть. Я окинул взглядом искажённые боем лица противников, и ярость охватила меня, прогнав усталость и боль. Не сдамся! Никогда и ни за что!

В голове промелькнули сцены моего третьего посвящения, и невероятное облегчение после купания в реке. Я кинул взгляд на бассейн внизу. А почему бы и нет? Выставив меч в сторону врагов, спиной вперёд по лестнице я отступил на нижний ярус, припадая на раненую ногу. Стражи с обрубками копий в руках шагнули за мной следом.

Я забрался на выступ перед бассейном, сосредоточился, выкрикнул отчаянную просьбу и бросился в воду. Честно говоря, я ни на что не надеялся, но едва погрузившись, почувствовал, что появилось ощутимое круговое течение, а израненное тело начало наполняться влагой и жизнью. Я вынырнул и обнаружил, что нахожусь в центре появившейся в бассейне воронки. Отдышавшись, я кинул взгляд на рану на плече, она зияла, но не кровоточила.

Мысленно поблагодарив Воду, я одним прыжком выскочил из бассейна, обдав стражей фонтаном брызг. Ошарашенные неожиданным душем, они замешкались, а я бросился по лестнице вверх на второй ярус. Сзади раздались крики и топот, но я уже стоял на красном каменном кубе, протянув обе руки к огню светильников. С двух сторон пламя буквально упало на меня, мгновенно растеклось и начало волнами струиться вверх к голове и вниз к ногам. Облитый огнём, я стоял на плоскости красного камня и чувствовал, как с каждой секундой мой организм наполняется силой и энергией. «Спасибо Огонь, ты меня спас», – произнёс я мысленно, и пламя тут же стекло с меня, вернувшись в светильники, и громко хлопнуло при этом несколько раз.

Оглядевшись, я увидел потрясённых и замерших в нелепых позах стражей в потрёпанных доспехах и со своими чёрными обрубками в руках. Я громко засмеялся, заорал: «Ур-ра-а-а!», и спрыгнул на пол, вскинув меч вверх.

И тут раздался громовой голос Энки:

– Стойте все!

Стражи замерли, кто, где стоял, обернулись в сторону своего Повелителя и вытянулись в ожидании приказа.

– Антон, подойди, – громко произнёс Энки, сказав именно «Антон», а не АН-ТИ-АН-НИ.

Я осторожно приблизился к основанию тронного возвышения. Стражи рванулись наперерез, но Энки остановил их жестом. Повелитель неподвижно сидел на троне, положив руки на подлокотники, и сверху вниз с любопытством смотрел на меня. Молчание несколько затянулось. Я вложил меч в ножны, огляделся, заметив, что моя мокрая, исходящая паром одежда просечёна в нескольких местах и требовала срочного ремонта. Похлюпав водой в башмаках, я снял и отжал свою шляпу-афганку, которая каким-то чудом удержалась во время боя на крепком ремешке и продолжала прикрывать мою голову.

– Кто ты, Антон?

– Повелитель, я уже объяснил, и добавить мне нечего.

– Допустим, я не верю своим глазам, а верю тебе. Но ясности это не добавляет. Продолжим разговор после заката солнца. Подумай о том, что ты мне скажешь. А сейчас о тебе позаботятся. Я сказал!

– Повелитель, дозволь попросить.

– Говори.

– Разреши оказать помощь твоим воинам.

Энки встал во весь свой огромный рост, улыбнулся в бороду и пророкотал:

– Дозволяю.

Он повернулся, шагнул за трон к раскрытым вратам и скрылся в них в сопровождении четырёх последних стражей, каждый из которых на пороге обернулся и кивнул мне головой.

Глава 7

Вместе с окончанием боя вернулась боль. Стиснув зубы, я приблизился к лежащим на полу воинам. Не подумайте, что я набивал себе цену, просто ярость сражения исчезла, и я на самом деле сожалел, что нанёс стражам увечья и торопился оказать им посильную помощь.

Бегло осмотрев бывших противников, я убедился, что опасных для жизни повреждений нет. Уже хорошо. Однако тот здоровяк, которому я врезал ногой в бок, был плох. Он глухо стонал и явно находился в шоке. После такого удара обломок ребра мог пробить почку, а это смертельно опасно. Беглое обследование показало, что почка не повреждена. Слава богу! Я достал армейскую аптечку и вколол ему весь запас промедола. Через минуту он успокоился и расслабился.

Затем я подошёл к тому, кто сражался дольше других. У него краснел расквашенный нос, волосы прилипли ко лбу, и левый глаз залила кровь из пробитого лба, но его горло оказалось целым. Очень хорошо. Я наскоро затампонировал нос страдальца, обработал раны мирамистином и йодом, заклеил пластырем и дал шесть таблеток кеторола. Похлопав его по плечу, я подошёл к третьему, вернее к первому поражённому.

Он по-прежнему лежал тихо и неподвижно, и я слегка струхнул, подумав, что сломал ему шею. Но нет, такую шею одним ударом не сломаешь! Видимых повреждений не отмечалось, скрытых, вроде, тоже. Значит, попал бедолага под парализующий удар. Воздействие на противошоковые точки привело его в чувство. Он открыл глаза и с недоумением заморгал.

– С прибытием, дружище, из небытия.

– Кх-х, что со мной? – его лицо исказилось болью.

– Извини, я тебя немножечко стукнул, но ты сам виноват. Зачем так грубо начал разговаривать?

Он сел на пол, сморщился, покрутил головой и уставился на меня.

– Этого не может быть! Как ты это сделал?

Я криво усмехнулся. Мне положительно нравился этот огромный парень, которому не повезло оказаться сегодня на службе.

– Как-то изловчился. Да, ладно, не мучайся. Мне тоже крепко досталось, – я говорил, а сам осматривал свои раны.

На самом деле мой вид оставлял желать лучшего. Помимо десятка мелких царапин и ушиба правого бока, обе раны на бедре и плече имели очень скверный вид. Однако вопреки анатомии и физиологии, они не кровоточили. Я ещё раз мысленно поблагодарил Воду и только сейчас перестал относиться к ней, как к некоей абстракции. Какая уж тут абстракция, когда лезвие копья развалило мышцы до половины, а из них не капли крови! М-м-да. Но зашить мышцы необходимо, иначе они срастутся неправильно, и будет очень плохо.

Я огляделся, разыскивая свою шляпу, в отвороте которой всегда имелась пара иголок с толстыми нитками. Но, ни вблизи, ни вдали шляпы не наблюдалось. Наверно, кто-то спёр. Жаль. Пока я озирался по сторонам, первый страж с интересом разглядывал мои пробоины. Я посмотрел на него и запросто сказал:

– Меня зовут Антоном.

– Я слышал.

– А, как твоё имя?

Он немного помялся, покрутил головой, оглядываясь, потом наклонился и тихо сказал:

– Синенмут.

– Послушай, Синенмут, помоги мне перевязать раны.

Он кивнул головой и приблизился. Я уже потянул из аптечки индивидуальный пакет, но тут открылись боковые двери, и в зал вступила процессия.

Полтора десятка вошедших имели своеобразную внешность. Их длинные волосы стягивали широкие красные ленты, а поверх просторных белых рубах были надеты красные фартуки из блестящего материала. Возглавлял процессию гигант, похожий на хранителя портала, но его одежда также имела бело-красные цвета. Он опирался на белый посох, увенчанный красным камнем.

– Я хранитель жизни Тирапак, – торжественно заявил он, – по воле Повелителя Энки целители всем окажут необходимую помощь.

К каждому из раненых воинов подошли по трое целителей и приступили к делу. Стража со сломанным ребром сразу же увезли на специальной тележке. Двух других воинов посадили на низкие топчаны. На этом мои наблюдения закончились, поскольку три врача вежливо, но настойчиво предложили мне свою помощь.

Не смотря на мои слабые протесты, двое целителей в четыре руки вытряхнули меня из одежды и начали обрабатывать мелкие раны каким-то ароматным жгучим раствором. Затем третий врач, видимо старший в их бригаде, приложил к груди, животу и вискам круглые матовые диски. Через минуту он их снял, внимательно рассмотрел, удивлённо поднял брови и протянул коллегам. Насколько я понял, диагностика дала какой-то неожиданный результат. Целители по очереди изучили диски, пошептались и приступили к лечению.

Сначала они уложили меня на тележку и предложили мне проглотить две круглые капсулы одну зелёного, другую красного цвета. Я проглотил. Затем в открытую рану на плече они положили густое розовое вещество, соединили мышцы и кожу скобками и вставили в рану тонкую пластинку. Прикрыв рану мягким влажным тампоном, врачи зафиксировали всё прозрачной плёнкой. Ладно. Наглухо не зашили, зафиксировали и то хорошо. То же самое они проделали и с разрезом на бедре.

Я уже подумал, что это всё и попытался встать, но старший целитель прижал меня к поверхности, а двое других наложили поверх повязок странные устройства в форме согнутых дугой эллипсов и зафиксировали их специальными скобами. Я сразу же ощутил в области ран приятное тепло и лёгкую вибрацию. Боль исчезла, и появился слабый зуд. Интересно. Нужно уточнить, что это за штуковины.

– Благодарю за помощь, вы сделали всё правильно.

Целители ухмыльнулись, и снисходительно посмотрели на меня сверху вниз.

– Целительство тайное искусство, незнакомец, и ты не можешь знать, правильно мы сделали или нет.

– Ошибаешься, любезный, я давно занимаюсь этим искусством, и излечил не одну тысячу людей.

– Прости, брат целитель, за недоверие и сомнение. Ведь ты не потребуешь за это суда?

– Нет, конечно. Спасибо, друзья.

Старший из целителей улыбнулся уголками рта и кивнул головой, а другие поклонились, и, собрав свои принадлежности, церемонно покинули зал.

Я глазами стал выискивать одежду, но одеться мне не дали. Место целителей немедленно заняли люди в жёлтых одеждах, которые, поддерживая обоих стражей и меня под руки, голяком повели нас в сторону одной из боковых дверей. Пройдя просторным коридором, мы вышли в круглый в плане зал, с бассейном в центре. По периметру вокруг водоёма стояло множество белокаменных кушеток, а вдоль стен располагались глубокие ниши, в которых с разной интенсивностью падали струи воды. Я понял, что это местная баня или зал для омовения.

Подозвав служителя в жёлтом, я указал на свои раны и сказал, что их мочить нельзя. Он удивлённо вскинул глаза, кивнул головой и объяснил, что плёночный пластырь прочно закреплён, и вода ранам не повредит. Он сказал, что знает о наших проблемах и сделает всё как надо. Я завалился на мраморную кушетку и двое «жёлтых» начали обтирать меня разными ароматными растворами и умащивать бальзамами. Я расслабился, и, кажется, даже задремал, и проснулся, когда меня начали протирать сухой тканью. Затем мне предложили одеться в удобную одежду чёрного цвета: набедренную повязку, длинную рубаху с рукавами до локтя, мягкие мокасины и кожаный пояс. Как выяснилось позже, меня обрядили в детские одежды. Привыкая к местному облачению, я спросил, где мои вещи. И получил ответ, что одежда нуждается в стирке и починке, а все остальные вещи будут предоставлены в полной сохранности. Я поверил, а что ещё оставалось делать.

Как говаривал один известный в прошлом недоброй памяти политик: процесс пошёл, и консенсус найден. Кряхтя, я поднялся с кушетки и тут же увидел стоящих рядом моих давешних противников. Одетые так же, сейчас они отличались от меня только ростом, и, похоже, их очень забавлял мой вид. Улыбаясь, они принялись легонько похлопывать меня по спине и здоровому плечу, не иначе, решили усыновить. Потом они чуть отступили, Синенмут указал на второго воина и сказал:

– Меня ты знаешь, а это мой друг Сагнимут.

– Рад знакомству. Вы очень сильные и умелые воины.

– Ха. Умелые, – ухмыльнулся Сагнимут, – но ты-то нас отделал голыми руками!

Синенмут отмахнулся от друга:

– Хватит тебе. – Затем повернулся ко мне: – Антон, Повелитель Энки приказал проводить тебя в дом стражи и дать место для отдыха. Но и мы сами хотели пригласить тебя пойти с нами и быть нашим гостем. Просим тебя.

Я пригляделся к открытым лицам своих «крестников» и понял, что в их кампании мне ничего не грозит. Немного поразмыслив, я принял их предложение. Вы спросите, какого лешего я рисковал здоровьем, отправляясь к чёрту в зубы? Во-первых, я итак уже там находился. Во-вторых, выбирать мне не приходилось, а в-третьих, до визита к Энки оставалась уйма времени, и надо было его как-то убить. Раны не тревожили, и я подумал, почему бы не посмотреть, как и где обитают лучшие воины этой страны, что могло дать уйму полезной информации. К тому же в данной ситуации трепыхаться и выёживаться не имело никакого смысла.

Миновав коридор и затенённый пустой зал, мы распахнули большую, обитую медью дверь местной казармы, названной Синенмутом домом стражи. Это просторное помещение имело довольно затейливый интерьер и расцветку разных оттенков белого, жёлтого и зелёного. Десятки поперечных арок образовывали в центре длинный проход, и эти же арки делили пространство вдоль стен на открытые отсеки. Каждый из этих отсеков освещался узким высоким окном, под которым находился полукруглый каменный выступ с двумя нишами. Все отсеки не отличались разнообразием: у правой стенки стояла невысокая кушетка с матрацем и пологом, а другая стенка сплошь состояла из ниш разной высоты и размера. Там хранились личные вещи и оружие, какие-то устройства и одежда.

В отсеках у входа размещались кладовка, кухня со сложным очагом и полками с посудой, и два склада. В конце центрального прохода всю стену занимали стеллажи с оружием, ровные ряды копий, на подставках лежали разные клинки, висели большие и малые круглые щиты. Отдельно находились доспехи и шлемы. В углах возвышались два огромных блестящих металлических цилиндра, в которых помаргивали какие-то светящиеся индикаторы. К этим цилиндрам примыкали узкие столики с ровными ямками и прорезями, под ними находились какие-то ящики тоже со светящимися индикаторами.

Половину длины центрального прохода занимал каменный стол. Сейчас около него столпилось два десятка стражей в лёгкой одежде без доспехов и оружия. Четверо из них сидели за столом и, перебивая друг друга, оживлённо говорили. Другие великаны сгрудились вокруг и внимательно слушали. На краях стола теснились сдвинутые в кучу чаши, кубки, большие сферические сосуды с узкими горлышками, корзины с фруктами. В центре лежала моя шляпа-афганка. Как только мы переступили порог, обитатели казармы, как по команде замолчали, разом повернулись в нашу сторону и замерли. Только один выскочил вперёд, отшвырнув ногой табурет, и с налитыми кровью глазами заревел:

– Синенмут, хвост дохлой обезьяны! Ты кого привёл!? Этот урод покалечил моего брата!

Синенмут широко расставил ноги, подбоченился и громко, но спокойно ответил:

– Попридержи язык, Гирсумут, не то онемеешь раньше срока. Считай, что я не слышал, как ты меня назвал. Или ты настаиваешь?

– Нет, извини. Но…

– Знакомьтесь. Это Антон. По-нашему АН-ТИ-АН-НИ. Уловили?

– Да. Но…

– Подробности боя вы знаете. Против него билась вся моя семёрка. Антон нас здорово отлупил и получил две серьёзные раны, но потом оказал нам помощь. В том числе и твоему брату Гирсумут. Он великий воин и добрый игиг, или кто он там ещё. Я ручаюсь за него, и потому пригласил к нам. После заката солнца его ждёт Повелитель Энки, приказавший предоставить Антону место в нашем доме. Поэтому он наш гость. Или кто-то возражает?

По казарме прошелестел шёпот, и воины расступились. С двух сторон Синенмут и Сагнимут подтолкнули меня к столу, и, нажав на плечи, посадили на круглый табурет. Рассчитанное на более чем трёхметровых гигантов сиденье позволяло мне сидеть на краешке, едва доставая ногами до пола. При этом мой подбородок оказался чуть выше столешницы. Глядя на это потешное зрелище, многие гиганты заулыбались, а некоторые в голос захохотали. Лёд начал таять. Один за другим все воины приблизились, и я уловил на себе целый спектр взглядов, от равнодушных до любопытных, от злобных до доброжелательных. Поистине, я ощущал себя Гулливером в стране великанов. Не желая становиться посмешищем, я встал, и моя голова оказалась почти на одном уровне с сидящими. Обведя всех взглядом, я совершенно искренне сказал:

– Достопочтенные воины и стражи. Я не хотел никому причинить боли и зла. Но поскольку я очень не люблю, когда в меня тычут копьями, и предпочитаю быть здоровым и весёлым, чем дохлым и несчастным, то мне пришлось защищаться. Я уже объяснился с Синенмутом и Сагнимутом, и мы примирились.

Воины одобрительно загудели и закивали головами, лишь сидящий в конце стола Гирсумут продолжал глядеть на меня исподлобья, откровенно демонстрируя враждебность. Синенмут поднял руку и громко сказал:

– Я лично гарантировал Антону полную безопасность. Он любезно принял приглашение и со своей стороны обещал поделится с нами своим искусством боя. Или кому-то это неинтересно?

Воины опять оживлённо загалдели и ещё плотнее окружили стол. Я видел, что, в принципе, они нормальные молодые мужики, полные сил, азарта и здоровых амбиций. Однако моё никудышное состояние, пока исключало любые физические, а тем более боевые нагрузки. Не желая опозориться и превратить наше общение в фарс, я указал воинам на прикреплённые поверх пластырей биорезонаторы и развёл руками. Я пообещал провести мастер-класс на другой день, а сегодня предложил познакомиться и поговорить о том, о сём.

– Скажите, каким оружием вы владеете? Мне это нужно знать, чтобы дать вам советы сегодня, и кое-какие навыки завтра?

– То оружие, что ты видел – ответил за всех Синенмут, – ритуальное для сопровождения Повелителя Энки: копья, короткие тесаки, двойные топоры, круглые щиты. Но в арсеналах хранится мощное оружие дальнего боя.

– Скажите, как вы воюете: плотным строем, рассыпным или отрядным?

– Мы не воюем. Слава Повелителю Энки, в нашем мире нет войн, а служба наша связана с охраной, караулом и сопровождением. Отряд стражей-лахамов состоит из четырёх семёрок, которые каждые 180 делений круга (12 часов) сменяют предыдущих и находятся неотлучно при Повелителе Энки.

Я выслушал его и поморщился, почувствовав противоречие. То ли мои новые знакомые сильно ошибались, то ли их здорово запутали.

– Друзья, мне кажется, вы заблуждаетесь. Насколько я понял, ваше общество управляется избранными кланами, в которых властвуют Повелители. Так? Но по законам социума любая власть порождает неравенство и насилие. Воплощением насилия является оружие, предназначенное для охраны власти и уничтожения её врагов. Смысл существования любого оружия – кровопролитие, и рано или поздно оно обязательно проливает кровь. И если вам до сих пор удавалось избегать войн, то это не значит, что их не будет никогда. Вы напрасно убедили себя в условности вашего оружия и в спокойствии вашей работы. Как показал сегодняшний день, судьба в любой момент может поставить вас лицом к лицу с вооружённым противником. И мне думается, нет более позорного и печального зрелища, чем неумелый воин в бою. И коли уж вы избрали воинский труд, то должны уметь побеждать. Иначе позор народу, который вы не сможете защитить.

Стражи внимательно слушали меня с широко раскрытыми глазами, и я чувствовал, что мои слова зацепили в них нечто сокровенное. И, когда я закончил, они вскочили и дружно в двадцать глоток проревели:

– Ар-ра!

Я чуть не оглох и, закрыв уши руками, ошеломлённо снизу вверх оглядел толпу великанов. Желая прогнать ощущение нереальности происходящего, я сильно ущипнул себя за руку и сморщился от боли, убедившись, что не сплю и не брежу. Я осторожно выбрался из толпы, поискал глазами Синенмута, нашёл и махнул ему рукой. Он подошёл, и я тихо, но твёрдо потребовал:

– Я хотел бы вернуть свой клинок Баалат.

Синенмут сморщил лоб, потом слегка побледнел, и в его глазах я увидел неподдельное волнение. Он отвёл меня в ближайший отсек, наклонился и тихо переспросил:

– Ты сказал БА-ЕЛ-ЛА-ТИ?

– Ну, да, Баалат. А, что?

– А, то, что это имя означает «вершитель суда Повелителя».

– Повелителя Энки?

– Вовсе, нет, – он оглянулся и перешёл на шёпот: – Твой клинок принадлежит Господу Энлилю, Наместнику Неба, Повелителю Ниппура, главе клана Элиотов. Это один из его личных символов власти, который иногда называют «небесный меч».

– Странно. Его мне вручили хранители в моём мире, и он меня признал.

– Надо срочно доложить Повелителю Энки! – продолжал шептать Синенмут.

Я быстро прикинул ситуацию к носу и спокойно возразил:

– Не нужно. Повелитель отлично разглядел клинок во время боя и оставил его мне, забрав иные знаки власти. Наверно это неспроста?

А про себя подумал: «Наверно, поэтому Энки и упомянул меня, как шпиона Энлиля. Вот и попробуй теперь отвертеться».

– Хорошо, сейчас я схожу к хранителю дворца, – сказал Синенмут и поспешил на выход. Через четверть часа он вернулся, бережно держа обмотанные ремнём ножны с мечом. Чтобы не привлекать внимание других стражей, он мотнул головой, приглашая меня в оружейку. Прежде чем отдать меч, Синенмут внимательно разглядел рукоять и гарду, не решаясь притронуться. Но его просящий взгляд был красноречивее любых слов, и я, широко улыбаясь, разрешающе кивнул головой. Синенмут медленно с лёгким шелестом вытянул клинок из ножен, вытянул руку вперёд и пару раз взмахнул перед собой. В его огромных ручищах полутораметровый меч выглядел лёгкой шпагой, однако могучий страж держал его очень осторожно. Он сосредоточился, немного подумал и задумчиво сказал:

– Очень необычное оружие. Чувствую в нём огромную силу и… недовольство. Он явно не признаёт меня и сопротивляется. Странный клинок, лёгкий и, наверно, очень острый, если смог отсечь наконечники четырёх копий.

Он чуть коснулся острия и тут же отдёрнул палец, окрасившийся кровью. Синенмут с удивлением посмотрел на меня, а я пожал плечами, осторожно принял меч и вложил в обтянутые чёрной кожей ножны.

– Очень острый, – сказал Синенмут, глядя на порез, и тут же без перехода спросил: – скажи, Антон, а что означает «хрен тебе, верзила»? Это что, боевая магия?

Я чуть не подавился воздухом, и залился краской, глядя в доверчивые глаза нового знакомца.

– Это долго объяснять, как-нибудь потом расскажу. Так что ты там насчёт остроты клинка говорил?..

Незаметно солнце приблизилось к закату, и я решил привести себя в порядок перед визитом к Повелителю Энки, для чего попросил Синенмута проводить меня в зал для омовений. Там я нашёл слуг в жёлтом, которые вежливо спросили, чего я желаю. Честно говоря, желал я немногого: посетить туалет и побриться. Один из них отвёл меня в кабинку, где я увидел слишком большой для меня унитаз в виде воронки, выточенной из тёмно-серого полированного камня с постоянно текущей водой. Рядом в стенке имелось углубление, в котором снизу вверх била струйка тёплой воды. Ясно. Местный вариант биде. Отлично. Устройство, что надо.

Другой «жёлтый» слуга терпеливо дождался, пока я после визита в кабинку сполоснул руки, усадил меня в кресло с пологой спинкой, смазал мою физиономию каким-то бальзамом, а затем моментально соскрёб отросшую щетину. Я даже испугаться не успел, когда по щекам и горлу несколько раз туда-сюда прошелестела острейшая сталь. Я никогда раньше не брился опасной бритвой, но результат мне очень понравился. Я с удовольствием погладил гладкие щёки и подбородок. Здорово! Не дай бог привыкну, втянусь, отвыкай потом.

Я усмехнулся. По всем приметам, втянуться явно не успею, поскольку после вечернего визита к Энки неизвестно, к чему привыкать придётся, к сервису или застенкам.

Покинув цирюльника, я накинул на плечо портупею и опоясался ремнём. Порядок. По моим прикидкам солнце вот-вот скроется за горизонтом, а опаздывать на приём к Правителю опасно и вредно для здоровья. Я припомнил, каким путём меня вели сюда из тронного зала, и через пару минут уже топтался на розовом полу возле красного алтаря и осматривался в ожидании дальнейшего развития событий.

В нетерпеливом ожидании, я ходил туда-сюда по сияющему первозданной чистотой полу, на котором не сохранилось ни малейших следов недавней стычки. Глядя на зеркальную полировку плит, я морщил лоб, задавая сам себе вопросы, в ответах на которые, возможно и крылся смысл моего пребывания в этом мире.

А скажи-ка, Антон, с какой стати ты рискуешь своей и без того короткой жизнью ради сомнительных и непонятных целей? Готов ли ты стать жертвой ради непонятно чего? Нужна ли вообще такая жертва? Раньше об этом не думал, а теперь вдруг понял, что смерть, походя, вместе с человеком бесследно уничтожает и весь его мир, и обычно никто этой катастрофы не замечает. Жизнь продолжается, и никому нет дела до мучений осиротевшей души. Вот здесь совсем недавно несколько жизней висели на волоске, и на забрызганном кровью полу лежали раненые тела, а сейчас, как ни в чём не бывало, зал сияет стерильной чистотой. Скажи, Антон, в чём заключалась философская или историческая необходимость той жестокой драки?

Я прикрыл глаза, вспоминая утренние события, и пришёл к выводу, что некий скрытый смысл в них всё-таки имелся. Даже такой ничтожный эпизод, что-то сместил в узоре событий. На микрон, но сместил. Как там говаривали предки? Ладно писано в бумаге… да, не вырубишь топором. Ха-ха-ха.

Негромкий звук вернул меня к действительности. Из боковой двери вышёл сановник в тёмно-красной тунике, чем-то похожий на хранителя портала, только немного старше. Его голову украшала чёрная повязка с золотой бляхой посредине, такой же пояс стягивал его торс, а в руках он сжимал чёрный посох с красным навершием.