«Неудобное» искусство: судьбы художников, художественных коллекций и закон. Том 1

Святослав Николаевич Рерих до последних дней своей жизни безуспешно пытался изменить судьбу значительной части культурного наследия семьи Рерихов. Однако по причинам объективного характера это ему не удалось.

К сожалению, интриги вокруг огромного (по количеству и значимости) культурного наследия семьи Рерихов продолжались многие десятилетия и по существу не окончены до настоящего времени. Предметом споров, а то и откровенного грабежа становились все новые произведения. В эти споры втягивались все новые субъекты.

В частности, в 1974 году для экспонирования в связи со 100-летним юбилеем Н. К. Рериха С. Н. Рерих ввез в СССР 288 живописных произведений. Из них 163 принадлежали кисти его отца и 125 – самого Святослава Николаевича. Причем С. Н. Рерих добивался, чтобы указанные 288 картин были переданы созданному при его участии частному музею им. Н. К. Рериха.

Первоначально все эти работы были отданы «на попечение» Министерства культуры СССР. Последнее, в свою очередь, передало картины Всесоюзному художественно-производственному объединению имени Е. Вучетича. Когда именно состоялась эта передача, составлялись ли при этом соответствующие документы и где они находятся, неизвестно. Во всяком случае, в возникшем позднее деле, разрешенном арбитражными судами, они не фигурировали. Спустя 15 лет 30 мая 1989 года Заместитель министра культуры СССР издал приказ № 234, согласно которому картины (уже только 282 из ввезенных в страну полотен)[120] были переданы на временное хранение Государственному музею искусства народов Востока для экспонирования их на территории СССР.

Законность издания этого приказа вызывает большие сомнения. Дело в том, что в указанный период действовала «Инструкция по учету и хранению музейных ценностей, находящихся в государственных музеях СССР», утвержденная Приказом Министерства культуры СССР от 17 июля 1985 года. Ею категорически запрещалась передача кому-либо экспонатов, находящихся на временном хранении, без согласия их владельца (п. 95). Между тем С. Н. Рерих разрешения на передачу картин Музею искусства народов Востока не давал, и никаких документов, подтверждающих его согласие на передачу, не существует.

Позднее между Международным центром Рериха (МЦР) и государственными структурами по поводу этих картин возник спор, рассмотренный Арбитражным судом г. Москвы.

В материалах арбитражного дела имеется интересный документ с весьма оригинальным названием: «Архив и наследство Рериха для Советского фонда Рерихов в Москве». Он подписан 19 марта 1990 года 86-летним гражданином Индии С. Н. Рерихом в присутствии двух свидетелей у нотариуса. Оригинал составлен на английском языке, а верность перевода на русский язык засвидетельствована консулом Генерального консульства СССР в Мадрасе, Республика Индия. Как следует из текста, доктор Святослав Рерих, сын покойного профессора Николая Рериха, проживающий в имении Татгуни в Южном Бангалоре, Индия, объявил, что имущество, перечисленное в приложениях к этому документу, в прошлом принадлежало его отцу, матери и брату. Это имущество, включая важные коллекции, было сохранено С. Рерихом и на момент составления документа принадлежит только ему и находится в его владении.

Далее в документе говорилось:

«2. Во исполнение моего желания и воли сохранить это наследие для потомства я решил передать некоторое имущество Советскому фонду Рерихов, учрежденному постановлением Совета Министров СССР, номер 950 от 4 ноября 1989 года и зарегистрированному по адресу: СССР, Москва 121019, ул. Маркса-Энгельса, д. 3/5, и во исполнение этого желания я составил этот документ.

3. Целью вручения вышеупомянутых частей имущества является сохранение и содержание важных коллекций и картин и наследия Рерихов в хороших условиях для использования в научной и культурной работе Советского фонда Рерихов. В числе моих коллекций и другого имущества я желаю вручить Советскому фонду Рерихов 288 картин – моего отца (161) и моих (126)[121], которые находятся на попечении Министерства культуры СССР. Другие отобранные картины также внесены в список и находятся в приложениях к этому документу.

4. Поэтому я вручаю с этого дня некоторые важные коллекции, перечисленные в приложениях к настоящему документу, Советскому фонду Рерихов, представленному вице-председателем Людмилой Васильевной Шапошниковой… проживающей по адресу… и Сергеем Юрьевичем Житеневым… проживающим по адресу… которые будут исполнителями и доверенными лицами, ответственными за сохранность коллекций.

5. Я имею исключительное право владения собственностью, упомянутой в приложениях, в течение моей жизни и я оставляю за собой право взять назад любой из предметов по моему выбору и в любое время у Советского фонда Рерихов. В то же время все части имущества, перечисленные в приложениях, останутся у Советского фонда Рерихов и после моей жизни[122] будут принадлежать исключительно Советскому фонду Рерихов.

6. Я не сделал какого-либо распоряжения или изъятия, не передал никому надзора за собственностью, упомянутой в приложениях, для выполнения целей Фонда, а также моей воли, изложенной в этом документе.

В целях сохранности частей врученной собственности Советский фонд Рерихов отмикрофильмирует все взятые части и пришлет мне отпечатанные микрофильмы для хранения.

7. Я составил этот документ без чьего-либо влияния или принуждения или давления, согласно собственному волеизъявлению.

О чем свидетельствую я, доктор Святослав Рерих, составивший этот документ в Бангалоре 19 марта 1990 года».

30 января 1993 года С. Н. Рерих скончался. Его престарелая и больная жена Девика Рани по существу оказалась в полной власти своего секретаря Мэри Джойс Пунача. Последняя, ссылаясь на генеральную доверенность, которую в свое время подписали не в меру доверчивые супруги, бесконтрольно стала распоряжаться всем имуществом семьи. Очень быстро из мастерской С. Н. Рериха в имении Татгуни исчезли почти все находившиеся там произведения искусства. Из 200 картин Н. К. и С. Н. Рерихов осталось всего пять. Остальные 195 исчезли еще во время болезни С. Н. Рериха.

По свидетельству очевидцев, расторопная секретарша вывезла из имения пять грузовиков с картинами и другим имуществом семьи. К счастью, находившиеся в имении картины были запечатлены на кинопленке. Позже пленка стала важным доказательством для полиции Бангалора. Существенное значение для установления действительных обстоятельств дела имело и заявление на имя комиссара полиции Дева Даса – мужа сестры Мэри Пунача.

«Последние три с половиной года, – писал в своем заявлении Дев Дас, – С. Рерих и Девика Рани из-за пожилого возраста и болезни не могли должным образом вести дела в своем поместье „Татгуни“, поэтому в июне 1980 года переехали в отель „Ашок“, где и жили с тех пор. Мадам Девика Рани неоднократно сообщала мне о неблаговидном поведении Мэри Пунача, о ее нечестных манипуляциях, о попытках злоупотребить доверием д-ра С. Рериха ради своих личных выгод.

О ее преступной деятельности 4 августа 1990 года мадам Девика Рани направила личное письмо господину Реванасиддья (Индийская служба полиции). В нем она упомянула, что некоторые из людей, их обслуживающих, передают другим людям ценности, нанося ущерб их собственности и движимому имуществу, выразила подозрение в том, что некоторые из их вещей переданы в другие страны. В приложении к письму она называла имена подозреваемых, и в первую очередь имя Мэри Пунача, которая имела свободный доступ в мастерскую и их дом в поместье».

Позже, 27 января 1992 года, Девика Рани напишет еще одно письмо. На этот раз о хищении драгоценностей из чемоданчика супругов, хранившегося в сейфе отеля. Дев Дас сообщал в своем заявлении, что Мэри Пунача получила доверенность от супругов Рерих для того, чтобы обращать в свою собственность доходы от их движимого и недвижимого имущества, включая картины. Проведенное полицией Бангалора расследование показало, что Дев Дас был прав.

Кроме того, как оказалось впоследствии, Мэри Джойс Пунача скрыла подлинное завещание С. Н. Рериха и пыталась заменить его фальшивкой, согласно которой к ней должно было перейти все имущество семьи Рерихов. По данным обстоятельствам полиция Бангалора возбудила уголовное дело[123]. Между тем в марте 1994 года Девика Рани скончалась.

А в Москве шла борьба за находящиеся здесь полотна Н. К. и С. Н. Рерихов, которые последний привез в Москву. Она началась на страницах газет[124], а затем переместилась в залы судебных заседаний арбитражных судов. Истцом по делу являлся Международный центр Рерихов (МЦР), а ответчиком – Министерство культуры РФ. Что же касается Государственного музея Востока, то он также участвовал в деле, но почему-то лишь в качестве третьего лица. Истец требовал признания недействительным приказа Министерства культуры РФ от 13 сентября 1999 года № 633 и возврата из чужого незаконного владения 288 картин из списка, приложенного к исковому заявлению. Однако силы сторон были явно неравны.

К тому же общественная организация – МЦР – допустила ряд серьезных юридических промахов. Главный из них заключался в том, что реорганизация Советского фонда Рерихов в МЦР не была оформлена надлежащим образом. Кроме того, не было обжаловано Распоряжение Министерства юстиции РФ от 1 февраля 1993 года № 23/16-01, аннулировавшее регистрацию Устава МЦР в части, содержащейся в п. 1.1 первоначальной редакции Устава, записи о правопреемстве Центра от Советского фонда Рерихов.

Существенный интерес представляют доводы сторон, выдвинутые ими соответственно в целях удовлетворения и отклонения исковых требований, проанализированные в постановлениях арбитражных судов. Обосновывая исковые требования, истец ссылался на то, что, издав оспариваемый приказ, ответчик нарушил его права. По мнению МЦР, он в силу ст. 209, 218 ГК РФ является собственником картин, полученных по договору дарения от 19 марта 1990 года от С. Н. Рериха. В связи с этим МЦР просил передать ему 288 картин из чужого незаконного владения согласно списку, приложенному к исковому заявлению.

Ответчик же заявил, что истец не является правопреемником Советского фонда Рерихов, а, следовательно, он – истец ненадлежащий. Оформленный С. Н. Рерихом документ от 19 марта 1990 года не свидетельствует о факте дарения каких-либо предметов Советскому фонду Рерихов, поскольку в соответствии с действовавшим в период его оформления законодательством договор дарения считался заключенным в момент передачи имущества. Кроме того, исходя из содержания документа, речь шла не о двусторонней, а об односторонней сделке.

После смерти С. Н. Рериха государство длительное время владело спорным имуществом. По указанной причине составлявшие его предметы были включены в государственную учетную документацию. Поэтому ответчик потребовал, чтобы суд учел срок приобретательной давности в соответствии со ст. 234 ГК РФ. Ответчик просил также о применении срока исковой давности в соответствии со ст. 196 ГК РФ.

Суд пришел к выводу, что ответчиком документально не подтверждено то обстоятельство, что имущество в соответствии со ст. 234 ГК РФ перешло в его собственность в силу приобретательной давности. Суд также сделал вывод о том, что в соответствии со ст. 208 ГК РФ к виндикационным искам срок исковой давности не применяется. Что же касается представленного истцом документа под названием «Архив и наследство Рериха для Советского фонда Рерихов в Москве» от 19 марта 1990 года, то, сославшись на ст. 256 ГК РСФСР 1964 года, суд констатировал, что текст документа в качестве договора дарения рассматривать нельзя. По договору дарения одна сторона передает безвозмездно другой стороне имущество в собственность. Такой договор считается заключенным в момент передачи имущества. Между тем истец не представил суду доказательства, подтверждающие факт передачи ему С. Н. Рерихом спорного имущества – 288 картин.

Примечания