«Неудобное» искусство: судьбы художников, художественных коллекций и закон. Том 1
Более благоприятно для наследников, но отнюдь не для специалистов и любителей искусства, сложилась судьба зарубежной части его художественного наследия. 18 июня 1999 года адвокаты наследников Казимира Малевича получили от представителей Музея современного искусства в Нью-Йорке (МоМА) хранившуюся там картину «Супрематическая композиция» (1923–1925 гг.) и компенсацию за оставшиеся в коллекции музея 14 работ художника. По сведениям газеты «Нью-Йорк таймс», соглашением сторон размер компенсации наследникам определен в 5 миллионов долларов, а переданная им картина оценена в 10 миллионов.
Данное беспрецедентное событие было оценено мировой прессой по-разному. В частности, российская газета «Сегодня» высказала мнение, что возвращение наследникам незаконно хранившейся в музее картины «восстановило справедливость». Напротив, «Нью-Йорк таймс» в номере от 18 июня 1999 года сожалела об утраченной музеем картине и считала права наследников недоказанными. Значительно более нервно отреагировал директор амстердамского музея Стеделик, где находится еще 36 произведений Малевича, право владения которыми также оспаривают наследники. По его мнению, картины в Стеделике, в отличие от работ в МоМА, являются законной собственностью музея. Господина директора не смутило то обстоятельство, что и в первый, и во второй музеи картины попали из одного и того же источника – с берлинской выставки Малевича 1927 года без согласия и даже без ведома его наследников. Так что права обоих музеев на упомянутые картины далеко не бесспорны.
Впервые наследники Малевича официально обратились в МоМА в 1993 году, вскоре после того, как этим делом занялся весьма предприимчивый искусствовед из Кельна Клеменс Туссен[100].
Личность этого господина широко известна в узких кругах специалистов в качестве весьма алчного и неутомимого «охотника за произведениями искусства». Оказываемые им услуги весьма специфичны. Связаться с ним практически невозможно: в его конторе в Кельне телефоны отключены. Согласно легенде, это связано со «страхом перед русской мафией». Г-н Туссен начал свою увлекательную и весьма прибыльную карьеру в середине 1980-х годов в ГДР. Там он встретил коллекционера, который прятал работы экспрессионистов сначала от нацистов, а затем от социалистов. По его просьбе Туссен перевез контрабандой с десяток произведений на Запад и продал их за несколько миллионов. Кто «коллекционер», о каких картинах речь, каково было «вознаграждение» – история умалчивает. Но денег хватило на то, чтобы Туссен открыл свою контору и занялся другими исчезнувшими произведениями искусства.
Одна из таких историй, впрочем, закончившаяся для Туссена неудачно, зафиксирована в английском Скотленд-Ярде. Там хранится «Дело об искусстве и антиквариате» (дело 636/95/S01). Речь в нем идет о картине «Делкакомани» Рене Магритта[101], похищенной в 1979 году из брюссельской квартиры коллекционера Хаима Перельмана. О краже сообщалось в прессе, она была зарегистрирована во всех архивах. Двенадцать лет о картине ничего не было известно. По прошествии этого срока у наследников Перельмана появился посланец Туссена с сообщением о том, что картина им найдена и ее можно… выкупить. За свои услуги Туссен потребовал, чтобы после продажи картины из вырученной суммы ему было выплачено 50 %. В тот период рыночная стоимость картины составляла 3–4 миллиона марок. Наследница коллекционера Ноеми Маттис-Перельман обратилась в полицию. Там ей порекомендовали подписать договор, по которому картину можно продать на аукционе «Сотбис» в Лондоне, а компания «Туссен и К.» получит искомые 50 % от выручки.
План полиции был прост: картина должна быть привезена в Лондон, где ее можно будет конфисковать как украденное произведение искусства. Так и произошло: картина прибыла в Лондон и была конфискована. Вместо миллионов компания «Туссен и К.» получила расследование по факту укрывательства имущества, добытого преступным путем. Впрочем, в ходатайстве Скотленд-Ярда о выдаче г-на Туссена немецкой прокуратурой было отказано.
Не сломленный досадной неудачей, К. Туссен берет на себя представление интересов наследников Казимира Малевича. В Польше, России, Туркменистане и на Украине Туссен обнаружил их в количестве ни много, ни мало как 31 человек (в некоторых источниках называется еще большая цифра – 37!). Предприимчивый искусствовед не только их объединил, но и взял на себя, впрочем далеко не бескорыстно, юридическую и финансовую поддержку ведения этого сложного дела. Он добился от наследников поручения «затребовать возврата имущества Казимира Малевича, которое в 1930-е годы было вывезено в Соединенные Штаты Америки, и передать его общности наследников, совокупно владеющих наследством, в соответствии с разделом наследства».
В разделе 5 договора Туссен записал для своей фирмы «право удерживать 50 % из полученной выручки». Очевидно, что 50 – любимая цифра этого тонкого знатока и любителя искусства!
В течение семи лет продолжались переговоры с «MоMA». В результате Музей передал наследникам картину «Супрематическая композиция». За остальные 15 произведений «MoMA» выплатил 5 миллионов долларов[102].
В 2004 году, по сообщению РИА «Новости» со ссылкой на нидерландскую газету «НРК-Ханделсблад», наследники Казимира Малевича инициировали в федеральном суде в Вашингтоне судебный процесс против муниципалитета Амстердама.
Потомки Малевича требовали возвратить им 14 произведений художника, входящих в коллекцию Городского музея Амстердама (музея Стеделик).
По словам наследников Малевича, Стеделик в 1958 году незаконно приобрел 68 картин и рисунков художника, среди которых были и упомянутые 14. Все они относятся к работам, которые Малевич в 1927 году оставил в Берлине перед тем, как вернуться в Москву.
В 30-е годы прошлого века они попали к немецкому архитектору Хуго Херингу, который позже продал их амстердамскому музею за 120 тысяч гульденов. Наследники Малевича считают эту сделку нелегитимной, поскольку Херинг был лишь хранителем, а не законным владельцем произведений.
Они утверждали также, что тогдашний директор Стеделика Виллем Сандберг был в курсе происходящего, но, тем не менее, совершил покупку.
В 1970-е годы одна из дочерей Малевича пыталась вернуть работы отца из амстердамского музея. В 1991 году Министерство культуры СССР обратилось к Нидерландам с требованием вернуть картины и рисунки художника. В 2000 году наследники Малевича вновь обратились с аналогичной просьбой к муниципалитету Амстердама.
Однако все эти обращения оказались безрезультатными. Муниципалитет Амстердама принял решение в просьбе наследников Малевича отказать[103].
Вот еще одна любопытная информация на ту же тему. Художественный музей в швейцарском городе Базеле заключил договор с наследниками Казимира Малевича, по которому одно из его произведений будет передано его семье.
В 2010 году потомки Казимира Малевича предъявили свои требования к Художественному музею в Базеле, главным пунктом которых было возвращение двух работ художника, созданных гуашью, а также передача наследникам более 60 рисунков мастера.
В ответ представители музея заявили, что все работы были куплены им на законных основаниях в рамках законодательства Швейцарии. Они подчеркнули, что в возникших проблемах виноваты друзья Казимира Малевича в Берлине, которым в 1927 году художник оставил свои работы и которые не имели права их продавать.
В результате почти двухлетних разбирательств музей в Базеле принял решение передать наследникам Казимира Малевича работу, выполненную гуашью, под названием «Пейзаж с красными домами». А картина «Купающаяся» и 60 рисунков признаны собственностью наследников, однако на постоянной основе будут экспонироваться в залах Художественного музея.
Ряд других работ Казимира Малевича, вынужденно оставленных им в Берлине, также были предметом споров наследников художника и самых крупных музеев мира.
В частности, некоторые из них сейчас выставляются в Стеделик-музее в Амстердаме и в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Во всех случаях представители наследников художника смогли договориться с властями по поводу будущего этих произведений.
Некоторое время назад наследники Малевича и фонд Гуггенхайма спорили по поводу картины знаменитого русского авангардиста без названия.
Тогда речь шла о композиции, которая была выставлена в одном из музеев фонда Гуггенхайма в Венеции. В 1942 году в Берлине Пегги Гуггенхайм выкупила ее у знакомых Малевича, которым он доверил свои работы.
К. С. Малевич. Пейзаж с красными домами. 1910–1911 гг.
Представителям семьи Казимира Малевича удалось договориться с фондом. Условия соглашения не разглашались, но стало известно, что картина останется в Венеции. Кроме того, в феврале 2012 года она выставлялась в Нью-Йорке на выставке Malevich in Focus: 1912–1922, где были представлены шесть работ художника, не экспонировавшиеся вместе с 1927 года.
На этой же выставке можно было увидеть еще четыре работы, которые были предметом спора наследников с музеем Амстердама[104].
Интерес представляет и судьба еще одной картины Малевича. Она была написана в 1916 году и в 1919–1920 годах экспонировалась в Москве. В 1927 году Малевич выставлял ее в Варшаве, а позже в Берлине. После отъезда Казимира Малевича в СССР в июне 1927 г. картина осталась у немецкого архитектора Гуго Херинга, у которого в общей сложности оказалось несколько десятков произведений художника.
В 1958 году наследники Херинга продали картину музею Стеделик в Амстердаме за солидную по тем временам сумму в 120 тысяч гульденов.
На протяжении XX века картина неоднократно выставлялась на различных выставках, преимущественно европейских. Амстердамское собрание работ Малевича крупнейшее за пределами бывшего СССР.
В 2003–2004 гг. музей вывез произведения Малевича на выставку в США. Воспользовавшись ситуацией, наследники художника, действуя через уже известного читателю К. Туссена, оспорили права Херинга (и, соответственно, музея) распоряжаться ими. После 4-летнего судебного разбирательства стороны пришли к мировому соглашению, согласно условиям которого музей уступил наследникам пять значимых картин из своего собрания.
Решение о передаче картин – результат мирового соглашения, которым закончилась многолетняя тяжба с Stedelijk Museum, инициированная наследниками Казимира Малевича еще в 2004 году. Они подали коллективный иск, требуя от музея передать им все хранящиеся там картины Малевича. Свои притязания они обосновали тем, что в 1958 году Амстердамский городской музей, по их мнению, незаконно приобрел 68 работ мастера русского авангарда. В итоге стороны решили пойти на компромисс: Stedelijk Museum передаст наследникам художника пять его полотен, представляющих собой лучшие образцы из коллекции музея, остальная часть которой останется во владении Stedelijk Museum.
По мнению экспертов, каждая из указанных пяти картин стоит не менее 20 миллионов долларов.
Ранее наследники Казимира Малевича обращались с аналогичным требованием к нью-йоркскому Музею современного искусства, в результате чего в 2000 году руководство музея согласилось передать им шесть полотен из своей коллекции.
3 ноября 2008 года на аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке картина К. Малевича была продана неизвестному покупателю за 60 002 500 долларов, став одной из самых дорогих картин в истории, написанной русским художником.
«Супрематическая композиция» находилась в числе пяти картин, которые в начале 2008 года музей Амстердама передал наследникам Казимира Малевича. Те утверждали, что музей в 1958 году незаконно приобрел полотна, которые художник в 1927 году оставил на временное хранение в Берлине перед тем, как вернуться в Москву. Когда после 17-летней тяжбы между музеем и наследниками было достигнуто мировое соглашение, правнук художника Евгений Быков и представительница польской ветви семейства Ивонна Малевич заявили, что судьбу картин теперь будут решать совместно 37 потомков Малевича, живущих по всему миру. Несмотря на огромное количество наследников и разбросанность их по разным странам, решение о продаже «Супрематической композиции» было принято достаточно быстро, чтобы не сказать почти молниеносно.
Опасения представителей аукционного дома «Сотбис», что интерес потенциальных покупателей к произведениям искусства может быть снижен из-за мирового финансового кризиса, оказались напрасными.
В торгах принимали участие коллекционеры из России и других стран СНГ. Новый владелец картины, пожелавший сохранить инкогнито, уплатил сумму, которая стала рекордной не только для работ самого Малевича, но и для всех произведений российских художников, когда-либо продававшихся с аукциона. До сих пор наивысшим аукционным достижением для работ Казимира Малевича были 17 миллионов долларов. Впрочем, в 1990 году французский миллиардер Бернар Арно продал полотно Малевича за 50 миллионов долларов, но эта сделка была заключена без посредничества аукционных домов.
Обсуждая проблему судьбы творческого наследия Малевича, которое из музеев все больше и больше переходит в частные руки, проживающая в Нью-Йорке журналистка Александра Свиридова горько сетовала по поводу данной тенденции:
«В этом месте находится узел моей боли: „MоMA“ не советовался НИ С КЕМ, имея возможность вынести проблему на обсуждение Международного совета Музеев мира. Не была проведена экспертиза по установлению личностей 31-го наследника и их истинных претензий и требований. Чем руководствовались в „MоMA“ – уже не узнать… Из неофициальных источников знаю, что сотрудница МоМА, некто Магдалена Домбровская, содействовавшая благополучному удовлетворению иска Туссена, была освобождена от неизвестно мне какой занимаемой должности… А о триумфальной выдаче полотна Малевича К. Туссену и сегодня можно увидеть бездарный документальный фильм-апологию триумфа великого мошенничества.
А далее – от имени все тех же мифических наследников, картина выставляется на торги „Impressionist & Modern Art Evening“ на аукционе Филлипс 11 мая 2000 г. и исчезает»[105].
По данным А. Свиридовой, на протяжении последних лет на международном аукционном рынке было продано, кроме указанных выше, еще 20 небольших по размерам работ мастера – 7 литографий и 13 графических работ. Разброс цен – от 420 до 275 тысяч долларов.
Изложение проблемы распродажи творческого наследия Казимира Малевича Александра Свиридова заканчивает весьма эмоционально: «…Тему законности приобретения „MоMA“ полотен Малевича можно обсуждать, но беда произошла: полотно исчезло. То, что сохранили редкие смельчаки от красных и коричневых фашистов, уничтожил доллар и жажда наживы. „Не умеешь созидать и хранить – разрушь“. Со времен Герострата это верный способ войти в историю. Именно на это место претендует сегодня неизвестный мне Туссен. Угроза нависла над Музеем как общественным институтом, над общечеловеческим наследием. У меня лично отнимают картину, предлагая мне БЕЛЫЙ КВАДРАТ – пустой след на стене музея – в том месте, где вчера было полотно. И нет закона, способного защитить мое право расти и развиваться. В белом пустом квадрате на стене, где вчера был Малевич, следует поместить информацию о том, как и за сколько он исчез. Имя Герострата и приказ „Забыть“ его – указывать не обязательно. Достаточно имени директора Музея, в эпоху правления которого победил шантаж».
Александру Свиридову можно понять. В то же время необходимо констатировать, что в современном мире очень быстро меняется отношение к правам частных лиц в их спорах по поводу некогда утраченной собственности, в том числе художественных ценностей. В этих условиях казавшиеся незыблемыми музейные правила и обыкновения пошатнулись. В новой ситуации западные, в первую очередь американские, музеи стали искать выход в компромиссах и соглашениях. Не только музеи, но и американское государство решило очиститься от обвинений в укрывательстве произведений с «нечистым прошлым». Что же касается отечественных музеев, то здесь ситуация абсолютно не меняется. При поддержке государства и судебных органов они проводят политику удержания во что бы то ни стало полученных ими в свое время, хотя бы и незаконно, культурных ценностей.
§ 6. Художники Рерихи: споры после смерти
Весьма необычно сложилась судьба художественных и культурных ценностей, оставшихся после смерти выдающегося русского художника, философа, мистика, писателя, путешественника, археолога и общественного деятеля Н. К. Рериха (1874–1947) и его сына С. Н. Рериха (1904–1993) – мастера пейзажа и портрета, скончавшихся в Индии.
Николай Рерих покинул Советскую Россию в 1918 году и жил за границей – сначала в США, а с 1936 года – в Индии. С 1920-х годов он вел большую просветительскую работу, привлекая мировую общественность к охране памятников культуры. На основе выдвинутого им в 1954 году «Пакта Рериха» в Гааге был подписан «Заключительный акт международной Конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта», являющийся чрезвычайно актуальным и в наши дни. «Пакт Рериха» ратифицирован многими странами, в том числе СССР. Заметный вклад Н. К. Рерих внес и в культурное сближение советского и индийского народов.
Н. К. Рерих прожил совершенно необычную, полную приключений и в чем-то даже таинственную жизнь. Он родился в Петербурге. С 1893 по 1897 год учился в Высшем художественном училище при Академии художеств. Среди его учителей был А. И. Куинджи. В 1900–1901 годах он продолжил художественное образование в Париже. В 1909 году Н. К. Рерих получил почетное звание академика живописи. Николай Константинович являлся секретарем Общества поощрения художеств, преподавал в Рисовальной школе при этом обществе, читал лекции в Археологическом институте. С 1910 года он являлся членом известного объединения «Мир искусства».
Н. К. Рерих много путешествовал по всему миру, в качестве археолога и художника совершил две большие экспедиции в Центральную и Восточную Азию. Жизнь Николая Рериха, наполненная творческими и научными поисками, путешествиями в необычные и практически закрытые регионы земного шара, а также различными приключениями, до сих пор вызывает большой интерес. Кроме всего прочего, время от времени он дополнительно подогревается разного рода судебными разбирательствами, которые так или иначе связаны с именем покойного художника.
Джавахарлал Неру, Индира Ганди, Николай Рерих, М. Юнус в имении Рерихов в Кулу
Путешествие на Тибет Николай Рерих задумал еще в 1903 году, когда впервые выдвинул гипотезу о родстве русской и индийской культур. Однако тогда осуществить его не смог. 1917 год Рерих встретил в Финляндии, где лечился от пневмонии. К революции художник отнесся негативно, в Россию решил не возвращаться и перебрался с семьей в США. По дороге он останавливался в Лондоне, где познакомился с латвийским эмигрантом Владимиром Шибаевым, ставшим его секретарем.
Реально начать путешествие по Центральной Азии Рерих с семьей смог только в 1923 году. Маршрут экспедиции был таков. Из Индии Рерих отправился в Восточные Гималаи (княжество Сикким), затем в Кашмир (Западные Гималаи), оттуда через Синцзян (Китай) – в Киргизию.
В Китае в 1926 году Рерих посетил генконсула СССР Александра Быстрова-Запольского. Об этой встрече в дневнике дипломата сохранилась следующая любопытная запись: «По их рассказам (Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерих – А. Б.), они изучают буддизм, связаны с махатмами[106], очень часто получают от них директивы, что нужно делать. Между прочим, они заявили, что везут письма махатм на имя Чичерина и Сталина. Задачей махатм будто бы является объединение буддизма с коммунизмом и создание великого восточного союза республик. Среди тибетцев и индусов-буддистов ходит поверье о том, что освобождение их от иностранного ига придет именно из России от красных».
С 1927 по 1947 год Николай Рерих жил в Индии. В 1946 году он попросил у советских властей разрешения на въезд в страну, однако в этом ему было отказано. В следующем году художник скончался.
Незаурядными людьми были и сыновья Н. К. Рериха. Младший – Святослав являлся крупным художником. Многие его работы экспонируются в российских и зарубежных музеях.
Старший сын – Юрий – был выдающимся востоковедом, лингвистом, искусствоведом, этнографом, путешественником, специалистом по языку и культуре Тибета. Он являлся автором работ по диалектологии тибетского языка, составителем многотомного «Тибетско-русско-английского словаря с санскритскими параллелями», доктором филологических наук, профессором. Труды Ю. Н. Рериха по тибетологии, буддийской философии и религии принесли ему всемирную славу.
Но вернемся к его отцу Николаю Константиновичу. Собираясь в лучший из миров, он оставил завещание. В посвященных этой истории источниках оно именуется «литературным». Другими словами, документ не был удостоверен у нотариуса, а, попросту говоря, являлся домашним завещанием. При этом Н. К. Рерих, очевидно, исходил из того, что составление такого завещания являлось допустимым по английскому праву, чьей колонией являлась Индия, на территории которой он проживал в течение многих лет. В этом документе Н. К. Рерих писал: «Настоящим завещаю все мое имущество, картины, литературные права… в пожизненное пользование жене моей Елене Ивановне Рерих. После же нее все указанное имущество завещаю Всесоюзной коммунистической партии». Своими душеприказчиками Н. К. Рерих назначил не больше, не меньше как И. В. Сталина, наркома иностранных дел Г. В. Чичерина и генконсула СССР в Китае Александра Быстрова-Запольского.
Елена Ивановна Рерих (урожденная Шапошникова) – русский религиозный философ, писательница и общественный деятель, скончалась 5 октября 1955 года в городке Калимпонг (Индия).
Что же касается Всесоюзной коммунистической партии, то она наследства, открывшегося после смерти Н. К. Рериха, а затем – Е. И. Рерих, не получила. Почему это произошло – сказать трудно, но фактически наследство приняли сыновья Рерихов – Юрий и Святослав. По всей вероятности, наследство было разделено на две равные части.
В августе 1957 года старший сын Рерихов – 55-летний Юрий Николаевич переехал на постоянное жительство из Индии в Москву. Он привез половину наследства своих родителей – около 500 картин Николая Рериха, литературные архивы матери и отца, а также собственную коллекцию буддийских древностей (танки[107], статуэтки, манускрипты и т. д.), собственные литературные материалы по буддизму и тибетологии и около 5000 томов книг. Более 400 картин были переданы государству и составили основу экспозиции соответствующего раздела Музея искусства народов Востока. Наиболее же ценные картины, семейный архив, произведения искусства народов Востока и другие вещи Ю. Н. Рерих хранил в своей квартире[108].
В. А. Серов. Портрет Е. И. Рерих. 1909 г.
Вместе с Юрием Николаевичем в СССР прибыли и сестры Богдановы – 54-летняя Людмила Михайловна и 43-летняя Ираида Михайловна. В родственных отношениях с семьей Рерихов они не состояли, но постоянно проживали с ней в течение 30 лет. За эти годы у сестер с членами семьи Рерихов сложились не вполне стандартные отношения.
21 мая 1960 года Ю. Н. Рерих, который никогда не был женат и не имел детей, неожиданно скончался. После его смерти открылось наследство, ситуация с которым оказалась чрезвычайно запутанной. Это произошло в силу многих причин.
После смерти Юрия Николаевича перед его младшим братом, гражданином Индии Святославом Николаевичем Рерихом, находившимся в это время в СССР, в Ленинграде, встали две сложные проблемы. Одна из них – сохранение части наследственного имущества, представлявшей собой культурное наследие всей семьи Рерихов. Кроме того, ему нужно было постараться решить вопросы материального и жилищного обеспечения близких ему людей – сестер Богдановых.
Не будучи юристом и являясь иностранцем, Святослав Николаевич не знал советского законодательства и, вполне естественно, не был знаком с судебно-нотариальной практикой. Кроме того, художник попал в «цейтнот». В СССР он приехал на короткий срок, и после смерти брата должен был срочно покинуть страну, так как у него заканчивалась виза.
Ситуация с наследством Ю. Н. Рериха оказалась крайне сложной в силу следующего. 5 августа 1960 года в связи с обращением Министерства культуры СССР заместителем Председателя Совета Министров СССР А. И. Микояном было подписано Распоряжение № 2338-р. Согласно Распоряжению Богдановы Л. М. и И. М. были признаны длительное время находившимися на иждивении у профессора Ю. Н. Рериха. В связи с этим им была назначена пенсия за потерю кормильца в максимально возможном в тот период времени размере 1200 рублей в месяц каждой. Кроме того, им было выдано единовременное пособие по 5 тысяч рублей. Этим же распоряжением за сестрами Богдановыми «пожизненно» была закреплена квартира профессора Ю. Н. Рериха в г. Москве и его дача[109]. Разумеется, инициатором такого решения вопроса в конечном итоге выступал сам С. Н. Рерих, которому была далеко не безразлична судьба сестер. Однако распоряжение Совета Министров СССР, разрешив материальные и жилищные проблемы сестер Богдановых, самым пагубным образом сказалось на судьбе историко-культурной части наследия Рерихов.