Зачем грублю?
Только мне вдруг отчаянно захотелось задеть её, чтобы она ушла поскорее. Но, видя, как Элейн поджимает губы и хмурится, стало стыдно.
И что на меня нашло?
– Прости. Я не хотел тебя обидеть. Просто… Не лучший день, – попытался сгладить ситуацию.
Девушка кивнула и продолжила смотреть, над чем-то раздумывая.
– Что? – невежливо пресёк её размышления.
– Скажи честно, ты здесь, потому что тебе больше некуда пойти?
Вот так, прямо в лоб. От неожиданного заявления растерялся и не нашёлся, что сразу ответить, чем и выдал себя с головой.
– Ясно. Тогда вставай, и пойдём, – на мои скептически приподнятые брови она лишь закатила глаза. – Давай-давай. А то я пожалуюсь на тебя охране, и те всё равно вышвырнут твоё сексуальное тело на улицу, – мило улыбнулась и похлопала глазками, на что я невольно рассмеялся.
– Маленькая интриганка и шантажистка, – упрекнул её по-доброму.
– Это моя работа, – пожала та плечами.
А мне остро захотелось довериться этой рыжей бестии, потому я согласился на её предложение. Встал с дивана и подошёл к ней.
– Только работа? – прошептал ей на ухо, обходя сбоку.
Элейн вздрогнула и покраснела.
– А ты странная. Краснеешь, смущаешься, но при этом соглашаешься на секс с незнакомцем в первый же вечер, – произнёс задумчиво.
– Считаешь меня ветреной? – воинственно приподняла та подбородок.
– Нет. Лишь констатировал факт, – улыбнулся ей. – Так мы идём? Слушай, а ты не боишься, что я какой-нибудь маньяк? И моя амнезия – лишь игра? – посмотрел на неё и плотоядно облизнулся.
Элейн с минуту растерянно смотрела на меня, а потом усмехнулась.
– Если уж на то пошло, то из нас двоих маньяк – я! – недоверчиво оглядел её с ног до головы. – Поверь, нет страшнее зверя, чем голодная медсестра.
Я рассмеялся.
Будучи уже у неё дома и засыпая на диване рядом с ней, я всё же ещё раз поинтересовался, почему она вот так просто пригласила к себе пожить незнакомца.
– Понимаешь, я столько раз была в том клубе и знаю почти всех. В том плане, что вижу, кто с кем общается и как. И ты совсем не похож на них всех вместе взятых. Каким бы плохим ты ни был, в тебе чувствуется… некое благородство, что ли. Я не верю, что ты способен кого-то обидеть просто так. Только в ответ. Да и я столько психов перевидала в больнице, что ты уж точно не один из них. Хотел бы обидеть – вёл себя по-другому…
На этой ноте она резко замолчала. Я, не знаю как, просто осязал сейчас испытываемую ею боль. Выпытывать ничего не стал. Лишь благодарно обнял за плечи и притянул к себе, делясь своим теплом и поддержкой. Элейн сначала напряглась, но быстро расслабилась, когда поняла, что я без всякого подтекста это сделал.
– Ну а ты? – минут через пять вдруг задала вопрос девушка.
– Что я? – не понял её.
– Почему не продолжил начатое в клубе? – совсем тихо задала свой вопрос Элейн.
– А надо? – лукаво усмехнулся, когда рыжая пожала плечами.
– Ты вроде хотел…
– Ты тоже, – ввернул я.
Послышался вздох, и, уверен, она прикусила губу, но промолчала. Я тоже не стал продолжать этот разговор. Да и как сказать, что обнимая её, перед глазами вставал образ совсем другой девушки? Обидится ещё…
Глава 7
Ярослава
Каждую клеточку тела нещадно ломало в болезненной агонии. Открыть глаза и то удалось не сразу. Кислорода отчаянно не хватало. Казалось ещё немного, и просто задохнусь. Горло сдавило, словно в тисках. Но я так и не поняла сразу, по какой причине. Смогла лишь оглядеться по сторонам, быстро сообразив, что с момента предыдущего пробуждения ничего особенно не изменилось. Вновь закрыла глаза, не в силах пошевелиться. Всё та же стеклянная клетка, а вокруг никого. Зато в углу аккуратной стопочкой лежала чистая одежда.
Поразмыслив над последним, решила, что единственный в данное время вариант для облегчения собственного физического состояния, доступный мне – это оборот. Что я и сделала без промедления. Следующие несколько часов выпали из памяти, затянувшись вязкой пеленой ещё большей боли, чем испытывала до перестроения организма.
Вернуться в человеческую ипостась удалось не сразу. В памяти осталась лишь пучина отчаяния и неудержимой ярости. Если я – человек ещё могла хоть как-то осознавать, а точнее надеяться, что сидеть взаперти мне не вечно, то вот волчица оказалась безудержна. Одна. Без пары и дитя. В клетке. В ошейнике, беспрестанно бьющем зверя разрядами тока. Что могло быть хуже?!
– Чтоб вас всех… – пробормотала сипло, как только обрела способность говорить.
И это было последним, прежде чем я снова отключилась. Всё-таки электрошоковая терапия оказалась сильнее, чем я, в какой бы ипостаси ни была.
Повторное пробуждение вышло не столь ужасным. Тело словно онемело, но на способность двигаться всё же силы нашлись. Долго мысленно материлась, когда поднималась с матраса. А после ещё дольше поминала большую часть человеческого рода последними словами, желая гореть им всем в аду, обнаружив поверх серой льняной ткани номерную нашивку «А 1573», но всё же натянула на себя футболку с длинным рукавом и штаны свободного кроя. И пока я пыталась хотя бы на ощупь определить, что за штуковина обтягивала шею, уже слышанный мною ранее бездушный голос из громкоговорителя дал о себе знать:
– А-пятнадцать-семьдесят-три – выйти из блока временной изоляции. Проследовать до пункта санитарной обработки. Ждать дальнейших распоряжений.
Первым желанием было послать всех уже вслух, но потом решила, что попробую сыграть в их игру. Как минимум потому что очень хотелось увидеть того изверга, который значился номером один в моём списке смертников. К тому же голод оказался сильнее гордости.
Надеюсь, в этой психушке с тюремным уклоном кормят своих питомцев.
Лёгкий скрежет стекла, освобождающего проход в коридор, и вскоре я вновь оказалась среди обилия белого кафеля, напротив стеклянной преграды. На этот раз на месте двух мужчин оказалась невысокая стройная шатенка средних лет. При моём появлении женщина рассеянно поправила очки в толстой пластмассовой оправе и несмело улыбнулась. Я даже растерялась от неожиданности.
– А-пятнадцать-семьдесят-три, – сказала она мягким тихим голосом, нажав на кнопку ретранслятора со своей стороны, – на вас одет поведенческий ошейник, так что даже не думайте сопротивляться инструкции. Наказание последует незамедлительно, – последнее мне почему-то показалось с толикой вины. – Я провожу вас до пищевого блока, потом вы сможете немного прогуляться. Доктор Уилсон примет вас через полтора часа.
Женщина выжидающе приподняла бровь, ожидая моей реакции на сказанное. Очень хотелось поинтересоваться, что там за «доктор» такой и прогулки, но упоминание о том, что смогу поесть, оказалось более важным, чем всё остальное, потому я лишь малодушно кивнула ей в ответ. Шатенка облегчённо выдохнула и потянулась вправо. Я же невольно напряглась, прекрасно помня, что со мной случилось в прошлый раз, когда человек нажимал кнопки на той панели, но кроме того, что стеклянная преграда начала двигаться в левую сторону, больше ничего не произошло.
– А-пятнадцать-семьдесят-три, – вновь заговорила женщина, отступая назад, так и не убрав руку с приборной панели, – вы ведь помните про поведенческий ошейник?
Её лицо мгновенно побледнело, как только я ступила на шаг вперёд. Да и страх, мелькнувший в голосе, скрыть не удалось. Мне лишь оставалось усмехаться. И в первую очередь над самой собой. Единственная, кто меня действительно боится… И ту убить желания не возникло.
– Больше всего меня сейчас интересует то, чем травят в вашем пищевом блоке, – выдавила подобие улыбки, желая наладить контакт.
Шатенка едва заметно улыбнулась, немного расслабив позу. Руку с приборной панели убрала. Правда, то, что она тут же сцепила обе вместе, положив левую ладонь на странного вида браслет на своём правом запястье – вдохновения на становление дружественных отношений всё равно не прибавляло. Тонкий металлический корпус изделия, по краю смягчённый полимерным пластиком, изредка поблёскивал бледно-лиловыми огоньками, переливаясь по окружности. Для чего он предназначен так сразу догадаться не смогла, да и она объяснять не стала. Но то, что очевидно это очередная мера воздействия на мою персону – и без того понятно. И что-то очень явственно подсказывало, что лучше мне и не знать каким образом.
– А-пятнадцать-семьдесят-три – следуйте за мной, – довольно мирно предложила женщина. – И… меня зовут Адель. Если вдруг решите ко мне обратиться.
Отвечать ей не стала. Снова кивнула и пошла следом за шатенкой. Спустя несколько минут и не меньше полторы тысяч шагов вдоль узких тускло освещённых коридоров, петляющих с таким завидным постоянством, что можно было бы смело обозвать их лабиринтом, мы остановились. Сопровождающая отошла в сторону, позволив мне первой приблизиться к тяжёлым дверям, сплавленным из железа с добавлением титана. Она провела рукой вдоль висящей на стене панели. Браслет на её запястье вспыхнул зелёными огоньками, после чего послышался едва различимый щелчок открытия внутреннего механизма затвора дверей. Небольшая сенсорная панель квадратной формы также вспыхнула зелёным светом.
