Шестая попытка
– Варя? – пауза затянулась, и удивление Кирилла подталкивало нетерпение.
– Милый, ты только не волнуйся, но я знаю об этом, – негромким голосом, почти шепотом проговорила Варя.
– Знаешь? – ошарашенно спросил Кирилл. – Погоди, погоди! Ты знаешь, что у меня есть дочь? Я не понимаю… Как? Когда ты узнала? Она тебе сегодня позвонила? К нам домой?
– Нет… – Варя вздохнула. – Я знаю это уже давно. Со дня нашей свадьбы.
Кирилл впал в оцепенение. Недоумение, смешанное с безграничным удивлением, твердой маской застыло на его лице.
– Четырнадцать лет… – только и смог прошептать Кирилл.
– Да, все те годы, что мы вместе… Она, извини, Лена приходила к нам на свадьбу, но зайти не решилась. Я ее пригласила, хотела тебе сюрприз сделать. Она меня в комнате невесты поздравила и сказала, что дочь не с кем оставить, извинилась, что должна уйти. Передала поздравления тебе. Я тогда спросила, сколько лет дочери, а когда услышала, что три… Да еще и родилась в январе… Я тогда сразу поняла, вспомнив все, что ты рассказывал про вас с Леной… – Варя, словно стесняясь, старалась не поднимать взгляд на Кирилла, а тот во все глаза смотрел на свою жену, как на что-то ему незнакомое. – Я прямо ее спросила, и она не смогла соврать. Лена не сделала тогда аборт, она родила. Но я обещала молчать, и до сегодняшнего дня у меня получалось. Не знаю почему. Так хотелось сказать.
– Этого не может быть… – в этот момент Кирилл вдруг почувствовал, что силы стали его покидать. Словно открыли огромный клапан, через который они вытекали со страшным свистом.
Он недоуменно поднял голову. Варя смотрела на него, не отводя глаз.
– Ляг на диван, там удобнее будет!
Кирилл почувствовал знакомое ощущение того, что все его дела и проблемы не очень важны и совершенно неинтересны. Он вдруг ощутил легкое покачивание комнаты, словно находился на палубе корабля.
Собрав последние силы, Кирилл встал из-за стола, сделал несколько шагов и рухнул на диван.
– Что?.. Что ты сделала со мной? – в его голосе просачивались нотки ужаса.
– Так надо… тебе надо! Пойми! Ты должен поспать! А как проснешься, мы справимся с твоей проблемой. Утро вечера мудренее! – Варя показала ему таблетки со снотворным, аккуратно положив их у изголовья.
– Что ты наделала? Утра может и не быть… – Кирилл разочарованно проговорил и, не в силах более сопротивляться, нырнул в черное безмолвие с головой.
* * *Кирилл открыл глаза, не сомневаясь, что найдет себя в таинственной, убивающей его комнате.
Беглый взгляд подтвердил его уверенность: тот же сияющий внутренним светом холодный ровный пол; те же ставшие без фотографий голыми и неприветливыми стены.
Лежать на полу и жалеть себя у Кирилла не было ни сил, ни желания. Он быстро поднялся на ноги и подошел к единственной стене с фотографиями. Незнакомца он не замечал, делал это сознательно, словно был обижен на него.
– Я рад тебя видеть вновь! – голос Незнакомца теперь казался особенно раздражающим. – Надеюсь, моя помощь была полезной?
Это показалось Кириллу верхом цинизма. Он одарил Незнакомца долгим уничтожающим взглядом, но ничего не ответил. На единственной стене, превратившейся для него в последнюю надежду, остались фотографии тех, кто тянул его в неправильном направлении, сбивал с пути, не поддерживал или только делал вид, что делает это.
Кирилл медленно шел и вглядывался в каждое лицо. Большая часть попадающихся ему портретов была из его перечеркнутого списка. На них Кирилл не останавливался. Если он видел новое лицо, которое благополучно забыл когда-то, то он вглядывался в фотографию, пытаясь получить от нее ответ, правдивый и спасительный.
Между фотографиями, на светящейся гладкой стене, Кирилл вновь, как и в предыдущих попытках, заметил свое отражение. Оно его так поразило, что Кирилл замер на секунду, разглядывая себя. На него устало и отчаянно смотрел не прежний он, а скорее наркоман со стажем в период ломки. От уверенного, процветающего писателя не осталось и следа. Если в прежние попытки это обстоятельство его тревожило, то теперь оно стало уже абсолютно неважным.
Кирилл недовольно нахмурился и продолжил путь вдоль стены, вглядываясь в фотографии.
Пройдя стену от угла до угла, Кирилл вдруг замер. Его глаза расширились, дыхание участилось.
Не веря своим глазам, он подошел вплотную и погладил стену, отделяющую его от увиденной фотографии. Затем Кирилл сделал шаг назад, отрицательно качая головой.
– Нет… нет… этого не может быть…
– Ты что-то нашел? – голос Незнакомца казался заинтересованным.
– Только не тут, не на этой стене… не она… я не верю…
Словно в железной хватке огромного удава, грудь Кирилла больно сжалась – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Возможно, он даже не осознавал в тот момент, что эти простые действия жизненно необходимы.
Кирилл понял, кто был тот человек, которого он безуспешно пытался найти… На него с доброй и немного таинственной улыбкой смотрела Варя. Он вспомнил их разговор о Лене, о том знании, которое она носила в себе четырнадцать лет. Она мучилась, но терпела, не говорила. Это съедало душу Вари изнутри, а появившуюся пустоту заполняла все возрастающая обида.
Самое страшное было то, что если он прав и источником его проблем является Варя, то… она умрет. Скоро. И ничего с этим не поделаешь. Даже если он выиграет свою жизнь – он проиграет ее.
Это явилось откровением, страшным и безжалостным. Кирилл поймал себя на мысли, что впервые об этом подумал. Ни в отношении Лены, ни в случае с Джереми к нему не приходило мысли о том, что если он прав – то они обречены, так как являются «кораблем» для него – для «якоря». И теперь этим тонущим кораблем становится его жена, его любимая Варя. И изменить этого нельзя…
Кирилл вернулся к фотографии, вздохнул и протянул к ней руку.
– Вот… это мой последний выбор! Я прав?
Незнакомец прошел по комнате из одного угла в другой и уселся в то самое положение, в котором сидел при первом посещении Кирилла. Свет в комнате начал постепенно угасать, как в театре. Стены чернели, таяли в темноте, словно утопали в глубоком омуте. Все фотографии на последней стене тоже гасли, одна за другой. Все, кроме фотографии его жены.
Кирилл очутился в полной темноте, и лишь изображение Вари со старого, сделанного еще в годы их знакомства снимка светилось ровным, холодным сиянием. Затем потухло и оно, в очередной раз бросив Кирилла в неаккуратные и далеко не заботливые объятия темноты.
* * *Темнота на этот раз не спешила превращаться во что-то материальное. Кирилл не мог внятно оценить положение своего тела. Он даже не понимал, стоит он, лежит или сидит. Единственное ощущение – парящее обездвиженное тело, словно в мертвом, безвоздушном пространстве, зажатое в тиски невесомостью, без каких-либо ориентиров вокруг.
Кирилл не был уверен, что двигаться в его положении невозможно. Скорее он сам не решался пошевелиться, словно опасаясь спугнуть саму жизнь, стоящую на краю смертельного обрыва. Один неверный шаг… Да что там шаг – одно движение и…
Непроглядная тьма больно резала глаза невидимым тупым ножом, заставляя их слезиться. В этом оцепенении Кирилл не решался закрыть глаза, словно боялся уже никогда их не открыть вновь.
Это неведение начинало злить Кирилла. Он боролся со смертью, но если его жизнь теперь станет такой – то стоила ли игра свеч? Отчаяние вопроса сменила боль, легкая, едва уловимая, которая прошлась по его голове, начиная с темечка, растворившись у самого лба.
Следом раздался резкий, пронизывающий все тело голос. Кирилл сквозь вакуум ощущений все же понимал, что слышит женский голос, который мог показаться даже приятным, если бы не нес с собой боль.
– Привет, Артем!
Несколько секунд ничего больше не происходило. Кирилл все так же болтался в темноте, не ощущая ни земли, ни даже самого воздуха.
– Я знаю, что произошло в тот вечер… – с этими словами вернулась и боль.
Она вновь вырвалась из темечка, на этот раз пройдя по лбу и больно впившись в закрытые глаза. Прикрытые веки не мешали видеть пятна, всплески света, неясные линии, таинственные контуры – все, что могла дорисовать фантазия в этой ситуации. И все это кружилось вокруг него. Все быстрее и быстрее. А затем вспыхнул свет!
Как бы это ни было странно, но Кирилл ощутил его обжигающую силу даже телом, хотя больше всего от света страдали глаза. Сквозь дрожащие веки пробивались крупные капли слез. Прикрыть глаза рукой Кирилл не мог – тело не слушалось, а закрыть их все еще не решался. Сквозь волну неприятных ощущений он почувствовал твердую поверхность под собой. В голове пронеслись банальности вроде ада и рая, тьмы и света, что тоже подлило масла в огонь.
Но любопытство сильнее страха. Кирилл резко, словно бросившись в холодный омут с головой, открыл глаза.
Он лежал лицом вверх на чем-то мягком. Привыкнув к свету, прищуриваясь, Кирилл обнаружил, что лежит на большой кровати.
Он сел и огляделся. Незнакомая комната, но вполне земная. Стол, заваленный книгами и бумагами, полки, диван, печатная машинка… На последнем предмете взгляд Кирилла зацепился.
Он встал, подошел к старому, проверенному годами «Ундервуду» и вдруг схватился за голову, не понимая, что происходит. Комната казалась ему чужой, но отдельные вещи в ней – знакомыми: большие просторные окна, кресла-мешки, разбросанные по комнате, и даже картины на стене с изображением чего-то потустороннего – духа или зверя, пугающего внешним видом, хотя и написанного теплыми красками.
На одной из полок Кирилл увидел книгу, привлекшую его внимание. Вернее, их там было много. Целый ряд одной и той же книги, которую Кирилл сразу же узнал. «Комната» – его последнее, самое успешное творение. Почему она тут? Что за поклонник мог закупить их в таком количестве?
Кирилл хотел положить книгу назад, но случайно взглянул на фото и удивленно замер.
– Что за?.. – прошептал он в полном недоумении.
С задней обложки книги ему улыбалась фотография незнакомого человека с длинными до плеч, почти белыми волосами.
– Слышишь меня, Артем! Тебе надо вернуться, пока не поздно! Я тебе помогу. Хотя, возможно, будет немного больно.
Словно подтверждая свои слова, голос пронзил болью Кирилла и замолк.
Когда неприятные ощущения прошли, Кирилл, словно стараясь убежать от голоса, поставил книгу на место, тут же забыв о странном фото на ней, и быстро вышел из квартиры.
Прямо у подъезда он увидел красный «Опель» – старую, уставшего вида машину. Что-то знакомое было и в ней.
Обойдя вокруг, Кирилл хлопнул себя осторожно по карману и с удивлением вытащил оттуда ключи. Сигнализация призывно пикнула и открыла машину, словно приглашая его в свои объятия.
– Когда ты узнал, куда уехали твоя жена и дочь, ты был зол. Я знаю. Но ты не хотел причинять им боль…
От новой порции неожиданной боли Кирилл едва справился с управлением, чуть не врезавшись во встречную машину. Он стиснул зубы, громко и неприятно скрипнув ими.
Боль исчезла так же неожиданно, как и прежде. Кирилл ехал, не отдавая себе отчета, куда именно, стараясь не думать о том, что с ним происходит.
Руки сами направляли машину по знакомому маршруту, поэтому Кирилл не вмешивался. Главное, что он был жив. Эта мысль приятным бальзамом разлилась по телу. Он был жив!!! И надо поделиться этим с Варей и Дашей.
Вспомнив о жене и дочке, Кирилл понял, куда он вел старенький красный «Опель» – в свой дом, их теплое уютное гнездышко, где он обрадует Варю и вновь заживет полной жизнью. Но перед этим он попробует вымолить у нее прощение.
* * *Анна сидела на табурете у кровати Артема. Она держала свернутый в рулон, уже немного потрепанный черновик последней книги Артема.
Олег Иванович, серьезный и невозмутимый, склонился над лицом Артема, внимательно наблюдая за изменением в состоянии своего пациента.
У дверей, не зная, чем себя занять, топтались санитары. Олег Иванович почти насильно заставил их вернуться к выполнению своих обязанностей в палате Артема. За их спинами у раскрытого окна, впускавшего в душные коридоры больницы свежий вечерний воздух, стоял Лестрейд и делал вид, что его очень интересует оформление внутреннего дворика этого печального места.
Анна поймала на себе серьезный и выжидательный взгляд Олега Ивановича и кивнула, словно получила в его молчании разрешение продолжить начатое.
– Ты направился прямо к дому, куда жена и дочь уехали с… – тут Анна запнулась, – …с любовником. Ты хотел поговорить, но что-то пошло не так.
Тело Артема напряглось и дернулось, словно сквозь него провели слабый электрический ток. Лицо болезненно скривилось, а из груди вырвался стон.
Анна испуганно посмотрела на Олега Ивановича.
– Надо продолжать! Я согласен с вами, Анна! У нас нет выхода. Или получится, или мы его очень скоро потеряем. Продолжайте, прошу вас. Я рядом…
Анна кивнула. Она выдохнула, резко, как перед прыжком в воду с высокой вышки, и осторожно взяла Артема за руку.
– После ссоры с Анонимом, то есть Владленом Эдуардовичем, ты сел в машину и сразу направился в дом любовника…
* * *Кирилл ехал быстро, хотя понятия не имел, куда именно. Он, к собственному изумлению, не помнил дорогу домой. Как он ни силился вспомнить, ничего, кроме самого дома, в памяти не всплывало. Однако руки, сохранив в себе физическую память, сами совершали привычные движения. Оставалось просто им не мешать.
Положившись на физическую память своих рук, Кирилл выехал на шоссе, с которого вскоре свернул в лес.
Проезжая по поляне, он увидел две машины, стоящие прямо посередине дороги. Они показались смутно знакомыми, причем одна из них – как две капли воды похожая на старенький «Опель», за рулем которого он ехал.
За машинами стояли двое. Один – среднего роста, полноватый, с не очень густой, растрепанной шевелюрой. Другой – высокий блондин с длинными, собранными в хвост волосами.
Оба показались ему знакомыми, особенно тот, что с хвостом. Но мысли путались, и вспомнить что-нибудь сейчас было нереально. Стоило Кириллу объехать машины, как тело вновь подверглось атаке разрывающего мозг голоса.
– После ссоры с Анонимом… то есть Владленом Эдуардовичем, ты сел в машину и сразу направился в дом любовника…
Кирилл с трудом справился с управлением, в последний момент сумев избежать столкновения с развесистым дубом, стоящим у края дороги.
Как только голос смолк, ушла и боль. Кирилл выправил машину и взглянул в зеркало заднего вида. Он успел заметить, как высокий блондин бьет скользкого по виду типа прямо в нос. Смутная тревога зародилась у него глубоко внутри. Кирилл прибавил скорость.
Вскоре он выехал к большому дому, спрятанному в листве деревьев.
Кирилл остановил машину на большой площадке, разбитой около дома, и посидел в кресле несколько секунд. Он словно набирался сил, судорожно ухватившись за возможность проанализировать разрывающие его противоречивые чувства.
Кирилл понимал, словно это знание было растворено во всей его сущности, что знает это место – построенный по собственным эскизам дом, родной, теплый и надежный. Но сегодня другие чувства смешались с тем знанием. Дом казался чужим, и от него веяло болью и ужасом. Хотя внешний вид дома никак не подтверждал этого ощущения.
Руки и ноги теперь уже никуда не вели Кирилла. Так что пришлось самому направлять их из машины к дому.
– Ты пришел поговорить с Верой. Всего лишь хотел узнать, почему она так поступила с тобой. Ведь ты искренне не мог этого понять, так ведь?
Вернувшаяся с голосом боль уже не сдерживалась черепной коробкой, а вцепилась в грудь. Сердце при этом забилось так агрессивно, что слабость тут же подкосила ноги Кирилла.
Упав на колени, прямо на аккуратно подстриженный газон, он застонал и повалился на бок, лицом к дому.
Голос умолк, с ним и боль, но слабость не проходила. Кирилл не мог пошевелиться. Он лежал и смотрел на дом, на входную дверь в надежде увидеть бегущих к нему Варю и Дашеньку.
Но дверь никто не открыл. За своей спиной Кирилл услышал шум приближающегося автомобиля, резкий хлопок дверью. Затем едва слышные, приглушенные травой шаги. Кто-то прошел мимо, не обращая на него никакого внимания.
Кирилл поднял глаза. К дому приближался высокий блондин с длинными волосами, собранными в хвост, встреченный им на дороге.
Не в силах сделать хоть какое-нибудь движение, Кирилл просто наблюдал.
Блондин осмотрел дом и нерешительно постучал в дверь. Пауза. На его лице читалось беспокойство и напряжение. Еще один стук, более уверенный и громкий.
Дверь отворилась, и на пороге показалась Варя. Она выглядела растерянной и немного смущенной. Кирилл узнал ее сразу, всем сердцем – это его любимая жена, у которой надо вымолить прощение.
Воспоминание об этом, а также о комнате, Незнакомце и шести пройденных попытках спасти себя разом навалились на Кирилла. Он вдруг понял, где видел этого блондина – на обложке своей последней книги!
Кирилл даже задохнулся от нахлынувшего на него возмущения. Этого оказалось достаточно, чтобы проглядеть, как этот странный тип зашел в дом.
Непонятно, почему Варя впустила чужого человека. Обычно в плане безопасности она более аккуратная.
С этой мыслью, отгоняя от себя прочие, Кирилл предпринял попытку встать на ноги, но оживший голос вновь пригвоздил его к земле:
– Не знаю, о чем шел разговор, но думаю, что ты пытался понять причины ее ухода…
* * *Анна смотрела, как тело Артема, напряженное, охваченное жаром и мелкой дрожью, постепенно выгибается в дугу. Растрепанные длинные светлые волосы слиплись от пота в неухоженные пряди. Зубы с болезненным звуком заскрипели.
Олег Иванович, хлопнув себя по голове, полез в карман.
– Совсем старый стал, забыл…
С этими словами он достал резиновую трубку и сжал челюсть Артема большим и указательным пальцем. Однако она не разжималась.
– Ко мне, быстро!
Санитары мигом оказались у кровати, радуясь возможности применить свои давно отточенные на пациентах навыки.
Ловко, в четыре руки отодвинув своими мощными телами Олега Ивановича от Артема, они разжали его челюсти, едва не выбив при этом передние зубы. Резиновая трубка оказалась во рту у Артема, а из уголка губ потекла смешанная со слюной струйка крови.
Довольные своей работой санитары вернулись к двери. Анна бросила на них грозный взгляд, но он был ими проигнорирован.
– Теперь можно продолжать, – Олег Иванович выдохнул с видимым облегчением.
Анна кивнула и наклонилась над Артемом. В руках у нее оказался платок, которым Анна вытерла кровь со щеки Артема.
– Не знаю, о чем шел разговор, но думаю, что ты пытался понять причины ее ухода… – Анна отвлеклась на кровь, аккуратно вытирая ее со щеки и с края губ. – А еще ты говорил, что любишь ее, я в этом уверена. И надеялся, что данная ситуация лишь недоразумение. Да… Я думаю, что все было именно так. Не знаю, что сказала тебе Вера, но ты ушел. Может, она взяла паузу?
Анна наблюдала за реакцией тела Артема. Ничего не изменилось.
– А может, она почти услышала тебя и вы договорились встретиться где-нибудь в городе… – после этих слов Артем затрясся сильнее, глазные яблоки за закрытыми веками забегали в хаотичном движении. Словно нащупав правильную жилку, Анна продолжила с небольшим давлением: – На следующий день, да? Встретиться и спокойно поговорить? Она согласилась… это была твоя победа и начало нового пути…
Артем застонал.
* * *Кирилл стонал. Тело почти не слушалось, но он отчаянно полз к дому.
Когда до крыльца оставалось не больше метра, дверь распахнулась и на пороге с рассеянной улыбкой вновь появился блондин. Кирилл заметил, это было видно невооруженным глазом, что теперь мужчина выглядел спокойным и расслабленным.
Варя тоже казалась какой-то умиротворенной. Опасные мысли, невероятные в своем кощунстве, родились в измученном мозге Кирилла.
Он встряхнул головой, отгоняя даже саму возможность их существования. Ревнивцем Кирилл не был, но сейчас, дезориентированный в пространстве и в самой жизни, мог стать.
О чем они говорили и что делали в доме все то время, пока он полз, Кирилл знать не хотел. Единственное, чего он жаждал в эту секунду, – крикнуть во всю силу имя Вари, чтобы она его наконец заметила, но горло, сжимаемое болью, не слушалось. А между тем блондин сел в машину и уехал. Варя проводила его взглядом и закрыла за собой дверь. И в этот момент боль разом сошла на нет.
Кирилл вновь мог двигаться и мыслить здраво. Он встал и поднялся по крыльцу к двери, которая оказалась не заперта.
Стучать Кирилл не стал. Разрешение войти в свой, хоть и кажущийся сейчас чужим, дом ему не требовалось.
Обстановка внутри неприятно удивила. Он узнавал крупные вещи, такие как шкаф и вешалка в прихожей, но множество других… Странное ощущение, как наваждение. Словно попал в соседскую квартиру с такой же планировкой, похожей мебелью, расстановкой, но все же не в свою.
– Варя! – крикнул Кирилл, но голос не слушался, и крик превратился в негромкое шипение.
Кирилл сделал пару шагов, но, поравнявшись с зеркалом на стене, замер в немом изумлении. В отражении он увидел блондина с хвостом на голове, но в своей одежде.
Это было так неожиданно, что Кирилл простоял не двигаясь несколько секунд. Потом он зажмурился и вновь открыл глаза, увидев самого себя: высокого уставшего брюнета.
Кирилл хотел уже сделать шаг, как изображение в зеркале дернулось, словно в испорченном телевизоре, и вновь появилось лицо блондина. Но на этот раз практически мгновенно исчезло.
Кирилл помотал головой. Видение больше не повторялось.
В этот момент на улице послышался шум двигателя. В окне промелькнул и резко остановился черный джип.
Дверь распахнулась, и в комнату вбежал среднего роста, накачанный, коротко стриженный мужчина.
– Где он?
Мужчина крикнул резко, неприятно и, как показалось Кириллу, угрожающе. После выкрика амбал вошел в комнату, полностью проигнорировав стоящего в двух шагах Кирилла.
– Вскоре приехал он – любовник, хозяин этого дома, – отзываясь невыносимой болью, голос вновь звучал во всем теле Кирилла. – Ему позвонил Владлен Эдуардович – Аноним, тот самый, кому ты разбил нос на лесной поляне.
Земля ушла из-под ног. Кирилл упал на пол, раздираемый новым приступом боли.
* * *Анна пристально смотрела на Артема, на его вполне заметные изменения, к которым приводят ее слова, но мужественно продолжала.
– Вскоре приехал он – любовник. Ему позвонил Владлен Эдуардович, тот самый, кому ты разбил нос на лесной поляне.
Говорить, понимая, какую боль этим доставляешь другому человеку, было трудно, но необходимо, и Анна это понимала.
– Продолжай! Видишь? Он возвращается! Его мозг отпускает настоящего Артема, он вспоминает! – Олег Иванович выглядел возбужденным. Анна впервые видела его таким, поэтому не сомневалась в правдивости этих слов.
Артем и вправду заметно изменился. Он отпустил боль, как поняла Анна, по словам Олега Ивановича – перестал сопротивляться.
Лицо его немного порозовело, мышцы расслабились. Казалось, что он спит, хоть и беспокойно.
– Продолжай, прошу тебя! Ему нужно вспомнить все! Иначе его мучения будут напрасны, и он вновь…
– Ты вернулся! Вспоминай, слышишь! – не дав договорить Олегу Ивановичу, выпалила Анна. – Ты вернулся в тот дом! Не знаю зачем. Может, что-то забыл сказать или просто для того, чтобы еще раз взглянуть на нее. Это знаешь только ты. Но то, что ты вернулся, – точно. Аноним снимал все это на свою чертовую камеру. Он поехал за тобой, предварительно позвонив любовнику Веры и сообщив, что у нее в гостях чужой мужчина…
* * *Боль уходила медленно. Кирилл был не в состоянии двигаться. Все, что он мог, – лежать и прислушиваться к разговору. Хотя по большому счету говорил, причем резко, с неприкрытой злостью, только амбал – требовал показать спрятанного любовника. Он переворачивал дом вверх дном, это было отчетливо слышно. Варя молчала.
Кирилл лежал лицом к небрежно распахнутой входной двери. В ее проеме он заметил красную машину, подъезжающую к дому.
Блондин, показавшийся сейчас еще более знакомым, осторожно обошел джип и взглянул в окно.
В этот момент Кирилл услышал звонкую пощечину, затем секундную тишину и сразу за ней глухую, тяжелую затрещину и удар о стену. Кирилл не видел, но точно знал, что там случилось, словно он сейчас стоял на месте блондина, смотрящего в окно.
Варя дала пощечину разбушевавшемуся любовнику, пытаясь охладить его пыл, но тот ударил ее наотмашь, так сильно, что она отлетела к стене, ударилась об нее затылком и медленно сползла на пол.
К ней тут же подбежала прятавшаяся за шкафом и не выдававшая себя до этого момента Даша. Амбал одним прыжком оказался перед Варей. Он оттолкнул Дашу одним сильным движением, больше похожим на удар. Даша упала на пол и замерла, а качок вцепился своими огромными лапищами Варе в горло.