Золотой ключ, или Похождения Буратины

Его Величество Тораборский Король был облачён в серый защитный костюм. Сквозь пластик шлема смутно белело лицо. Человеческое лицо, напомнил себе бар Раббас. Лицо настоящего Homo Sapiens Sapiens. Последнего представителя погибшего вида. Вида, который на протяжении своей истории неоднократно пытался уничтожить себя – и которому это в конце концов удалось.

Раввин и сам не заметил, как преклонил колени – успев лишь подумать, что перед лицом Подгорного Старца эта поза кажется удобной, естественной и даже единственно возможной.

Король коротко кивнул и бросил ему конец провода. Карабас вставил его в гнездо на шлеме. Теперь можно было говорить.

– Благословен ты, Господь, Б-г наш, Царь Вселенной, уделивший от славы Своей плоти и крови, – пробормотал раввин благословение, которое полагается произносить при встрече с нееврейским царём, имеющим право казнить и миловать.

Король услышал.

– Я предпочёл бы в свой адрес другое благословение – «уделивший от славы Своей тем, кто боится Его», – заметил он. – В конце концов, я здесь власть.

– Однако не царь Израиля, – ответил Карабас почтительно, но серьёзно. – И не иудей по вере.

– Упрямый какой. Садись, что ли. Прости, стульев нет. То есть – есть, но не для твоего веса.

Чувство, что стоять на коленях хорошо и правильно, отпустило. Карабас попытался устроиться на полу поудобнее. Скрестить ноги в защитном костюме не удалось, сесть на корточки тоже не получалось. В конце концов раввин кое-как пристроился, уперев руки в пол. Но даже в таком положении голова его была Королю по плечо.

– Надеюсь, тебе удобно? Осторожнее, колено не подверни. Шамоль ув’ха’ба[3], – даже сквозь толстый пластик было видно, что Король улыбается.

– Спасидо на добром слове, – пробормотал бар Раббас, пытаясь примостился поудобнее.

– Спасидо? Ты что, в Дочку-Матерь уверовал? – удивился Король.

– Нет, просто привык, – Карабасу стало неловко. – Карабас брахоль, – он решил обойтись максимально нейтральным людским выражением.

– А благодарность – Аллаху, всемилостивому, милосердному, – заключил Старец. – Увы, наши тонкие религиозные разногласия некому оценить. Верных Единому осталось примерно столько же, сколько и верных Сущему… или меньше. Если бы у нас тогда было ядерное оружие! А я ведь предупреждал этих идиотов. Что думаешь об этом ты, почтеннейшее изделие Раббаса?

– Всё равно бомбы не понадобились, – бар Раббас поморщился: запакованная в пакет борода начала разматываться, щекоча горло. – Вирусы поработали успешнее… достохвальный сын Ладена, – добавил он маленькую почтительную дерзость.

Короткий смешок.

– Сын Ладена… Так меня называли когда-то. Но тогда уж зови полным именем. Усама бин Мухаммед бин Авад бин Ладен. Также Абу-Абдалла, Моджахед, Хадж, Директор. Я люблю свои старые имена. Ты поймёшь меня, раввин, если протянешь с моё… Ладно, всё это too old, как говорят педведы. Как бы то ни было, сейчас я – Тораборский Король. И у меня осталось мало времени. Моё тело перебирали двадцать четыре раза. Нет, даже двадцать пять. Во мне меньше килограмма родных клеток. Вероятность успеха нового ребилдинга – сорок шесть процентов. А я всё ещё хочу дожить до победы… или до чего-нибудь, что я мог бы считать победой… до того, что оправдает меня перед Аллахом. Понимаешь ли ты меня, Карабас? Кстати, давно хотел тебя спросить: откуда у тебя это прозвище?

– Маркировка, Ваше Величество. Мою модель «Раббас» проектировали в Черноголовке. У русских там был центр. Работавший на Израиль.

– Странно… Мне помнится, в Черноголовке делали какие-то отравляющие вещества…

– Там много чего делали. А в израильском филиале работали казахи… или киргизы… нет, не помню. Какие-то азиаты. Они перевели маркировку на свой язык. Кара-Бас. Чёрная Голова.

– Казахи? В израильском биоцентре? Ты ничего не путаешь?

– Нет. Просто всё делалось в спешке. Иногда происходили утечки всяких субстанций… вирусы, синтобиоты, ну и так далее. В общем, опасная работа. Не хотели рисковать жизнями евреев.

– О да, о да! Пусть рискуют гои, не так ли?.. Хотя, конечно, мы тоже перегнули палку. В противоположную сторону.

– Самопожертвование вам не помогло. «Аллахую христец», как говорили русские. Правда, недолго.

– Что недолго?

– Говорили недолго.

– Ну да. Зато мы с тобой понимаем эту шуточку. Забавно, а ведь в каком-то смысле русские победили.

– Хм? А, в смысле языка и культуры… Ну кто ж знал?

– А всё потому, что русские были раздолбаями. В отличие от евреев. Ещё одно кстати-некстати: как ты стал иудеем, бар Раббас?

– Я был обрезан на восьмой день, прямо в лаборатории, – повёл плечами раввин. – Все изделия нашего класса обрезаны.

– Почему?

– В самом начале войны выяснилось. Необрезанные чувствительны к антисемитской пропаганде. Даже киборги.

– Почему я не удивлён? Ладно, ближе к делу. Что у тебя с текущими проектами?

– Сейчас у меня только аналитика, Ваше Величество.

– Ну да, ну да. Анализ ресурсных схем и прочая текучка. Всё это можешь забыть – по крайней мере на ближайшее время. Я намерен вернуть тебя на оперативную работу.

Карабас вздрогнул.

– Я понимаю твои чувства, но не торопись с возражениями… Выслушай задание. Тебе нужно посетить с неофициальным визитом Директорию.

– Насколько неофициальным? – уточнил раввин.

– Это не так важно. Можешь заехать через главные ворота, можешь – огородами. Думаю, совсем тихо не получится. Безопасники там не орлы, конечно. Но и не дефолтники… В общем, тебе нужно в Директорию. И не просто в Директорию – а пробраться в Институт Трансгенных Исследований.

– Ваше Величество, это невозможно, – бар Раббас с трудом сдержал подступающий чих.

– Да, я знаю это слово. «Не-воз-можно», – передразнил Король. – Оно очень смешное. Забудь его. Ты всегда выкручивался.

– Я больше отлёживался, – сказал Карабас. – В болоте.

– Да, ты пропустил самое интересное, – согласился Король.

Карабас хмыкнул. Двести тридцать шесть лет анабиоза научили его скептицизму.

– Так или иначе, ты ведь выжил? Выживешь и теперь. Но сначала ты проникнешь в Институт и найдёшь кое-что. Точнее, войдёшь кое-куда.

– Где находится эта вещь, что это такое и что с ней надо делать? – Карабас почувствовал, что приступ близок, очень близок. Можно было бы попытаться зажать нос, но не давал шлем.

– Где – не знаю. И никто не знает. Где-то в Центре. Скорее всего, это место стерегут. Это всё.

– Пока я ничего не понял, – проворчал бар Раббас. Свербёж в носу немного отпустил.

– Сейчас поймёшь. Выключи микрофон и подойди ко мне вплотную. Ха’н сохрэт стопицот бара даль йер Карабас. Я пущу тебя в поверхностный слой сознания. То есть я буду мысленно проговаривать, а ты – слушать, не пытаясь проникнуть дальше. Склонись.

Для того, чтобы оказаться на одном уровне с Королём, Карабасу пришлось снова встать на колени.

Горный Старец думал долго. Раввин читал его мысли очень внимательно. Несколько раз показывал, что не понял, и Король терпеливо повторял.

– Теперь ты осознал значимость задачи? – Бин Ладен закрыл сознание и снова включил микрофон. – Ты сделаешь?

– Я сделаю всё, что в моих силах, – сказал раввин, вставая.

– А скажи-ка это на людском, – потребовал Король. – Вот именно эти слова.

Карабас промолчал: крыть было нечем.

– Гав’виали создали людское, чтобы не слушать скользких фразочек, – заключил Подгорный Старец. – Типа – вроде пообещал, а вроде и нет. Пообещал то есть постараться. Но мне не нужно, чтобы ты старался, тратил силы и что ещё там говорят в таких случаях. Меня всё это не интересует. Мне нужно, чтобы ты сделал. Любой ценой. И в данном случае любой означает именно это – любой. Усама сохрэт бара Карабас круа!

– Карабас круа – ув’га’виал шем’Карабас, ув’х’аркан шем’Карабас, ув’нечча шем’Карабас, – сказал раввин и неуклюже поклонился[4].

– Это мне больше нравится. Возьми.

Король протянул руку. На ладони лежал маленький блестящий предмет. Бар Раббас осторожно ухватил его двумя пальцами. При ближайшем рассмотрении вещица оказалась ключом из жёлтого металла.

– Пожалуйста, будь с ним поаккуратнее, – сказал Тораборский Король. – Хотя бы потому, что я пообещал за него Сундук Мертвеца.

– Что? Все записи? – не понял Карабас.

– Нет, не записи. Оригинал. Сам ноут со всем содержимым. Мы, конечно, всё скопировали.

– О… от так от? – опешил бар Раббас. – Что, серьёзно? Но как? То есть зачем? Сундук – это же святыня!

– Да. К величайшему нашему сожалению, на другую цену Тарзан не соглашался.

– Что? – Карабас невольно повысил голос. – Вы отдаёте Сундук шерстяным?

– Ты как бы намекаешь, что это несколько противоречит нашей политике в регионе? – язвительно заметил Усама.

– Для полного счастья им не хватало только культурного доминирования, – вздохнул раввин.

– Если у нас всё получится, это уже не будет иметь значения. Если не получится – тоже, – заключил Король. – Имей в виду: пока что это просто кусочек золота. Нанокомпьютер в нём холодный. Его надо активировать.

– Обычными методами обойти защиту невозможно?

– Ну как ты догадался? Невозможно в принципе. Здесь нужен хакер. Который прочитает код со спящей наносхемы и активирует её.

Карабасу снова захотелось чихнуть.

– Таких нет, – сказал он, уже зная, что услышит в ответ.

– Такая есть, – сказал Король. – Тортилла ещё жива, старая перечница.

– Да, жива, – признал Карабас. – Только она не будет со мной сотрудничать. Хотя бы потому, что ей сейчас триста с чем-то лет, у неё сгорела половина мозгов и она помешалась на антисемитизме. Она скорее удавится, чем поможет еврею.

– Склони её к сотрудничеству. Обещай что угодно. Если понадобится – сделай, что обещал. Главное – добейся, чтобы она взялась за дело.

– Я не могу гарантировать результат, мой король.

– Опять те же слова? Впрочем, всё в руке Аллаха. Но я дам тебе лучшую команду, которая у нас есть.

– Прошу меня извинить, Ваше Величество, в данном случае я предпочёл бы набрать команду сам, – вежливо, но твёрдо заявил бар Раббас.

– Нет. Я даю тебе именно лучших, – он протянул Карабасу лист бумаги. – Вот список группы. Если есть возражения, выскажи их сейчас.

– Посмотрим, – Карабас поднёс листок к пластику и прищурился: света не хватало.

– Ужас, – сказал он через минуту, – просто ужас. Это не группа, а труппа. Какой-то кукольный театр… Как я понимаю, возражать бесполезно?

– Правильно понимаешь, – благосклонно кивнул Король. – Я дал тебе не тех, с кем ты предпочитаешь работать. Я дал тебе самых лучших. Ты их построишь. У тебя это хорошо получается, не так ли?

– Мальвина и Чиполино. Я не работал с ними. И не собираюсь.

– Мальвина уникальна. Другого психократа такой силы у нас нет. Кроме тебя, разумеется.

– Ну да. Но её талант с изъяном. Она может заставить птичку танцевать польку, это да. С разумными у неё не получается.

– Ты не любишь её потому, что не можешь прочесть её мысли.

– И это тоже, – признал Карабас. Ему очень хотелось почесать в бороде – смачно, с хрустом – и вытереть пот с шеи.

– Да, немного унизительно. Но ты будешь с ней работать.

– Ваше Величество, я ей не доверяю. Мне не нравится, как устроена её голова. Она сделана из мяса, а думает как киборг.

– Ты действительно не видишь её мысли?

– Вижу. Просто не понимаю. Хотя кое-что разобрать можно. Например, что она нас всех презирает и когда-нибудь предаст.

– Тогда ты её убьёшь, рав бар Раббас, только и всего… Но не раньше, чем она перестанет быть полезна. Мальвина пойдёт с тобой. И Пьеро тоже.

– Мне не нравится этот тяпнутый.

– Но ты же с ним работал?

– Работал. Когда он не сочинял стихов. Но потом его укусила муза. Мерзкая тварь, – Карабаса передёрнуло.

– Он наш сильнейший эмо-транслятор. И у него есть Дар пророчества.

– Дар? Знаю я этот Дар. Охрененный дар упарываться айсом в умат до дефолта. Пользы от его пророчеств – как от калуши материнской любви. И вообще, у него в голове ужас что.

– Не думай об этом, Шварц. Перед заданием мы немножко почистим ему мозги, он будет вести себя хорошо.

– Нам потребуется уйма времени, чтобы добраться до Директории. Никакая ментальная блокировка столько не продержится.

– Ты отправишься царской тропой. У тебя one way ticket to the blue.

Карабас поёжился.

– Не люблю летать, – признался он.

Король неопределённо хмыкнул.

– И что это? – не отставал раввин.

– Пузырь с винтом, – объяснил Король.

– На паровике?

– Нет. На керамических сверхпроводниках. Никаких тесла-наводок. Древняя технология. К сожалению, невоспроизводимая.

– Понятно… Я возьму персекьютора, – решил Карабас.

– Ты про Базилио?

– Да. Мне нужен перс. Который в случае чего всех найдёт и со всеми разберётся.

– Твой полубратец? Ладно, бери его… Твои претензии к Чиполино?

– Никаких. Просто я начинаю чихать сразу, как только его увижу.

– Он будет контролировать себя.

– Он полицейская вонючка по основе. Живое химическое оружие. От него разит слезоточкой.

– У нас нет другого психокинетика с такими параметрами. Он может понадобиться на завершающем этапе. Бывают замки, которые проще открыть изнутри.

– Не в нашем случае, если я вас правильно понял, – насупился раввин. – Ключ или откроет дверь, или нет.

– До того тебе придётся открыть много других дверей, – напомнил Король.

– Ваше Величество, вы слишком долго живёте в стерильной атмосфере, – осмелился Карабас. – Эта вонь сводит с ума, понимаете? И не только меня, она проест лёгкие всей команде. Я выброшу его за борт, как только мы взлетим! Хотя мне будет чертовски жаль парня.

– Ну… Верю. Убедил. Чиполино снимаем. Тогда не буду торопить его с одним делом… ладно, это я так.

– И Арлекин тоже лишний.

– Почему? Хорошая эмо-чувствительность, функционал боевика. А главное – он устойчив к большинству паранормальных воздействий. Его нельзя загипнотизировать, заняшить, отключить голову…

– Я с ним работал. Для меня он как все.

– Значит, ты можешь им управлять. Тогда в чём дело?

– Я видел его нутро, оно гнилое. К тому же законченный педик.

– И что? Ты же не собираешься с ним спать? Или доверять ему что-то важное?

– Хм… если так ставить вопрос… Хорошо, Ваше Величество, я беру его. Под вашу ответственность.

– Как будто это что-то меняет… По Кенни Маккормику у тебя есть возражения?

– Возражения против лишнего шанса? Дайте два. Нет, правда, я взял бы ещё парочку. Чую, понадобятся.

– Вообще-то я отдаю тебе последнего. Таких талисманов у нас больше нет. Я его берёг.

– Спасидо и на этом.

– Это всё? Я думал, ты попросишь у меня Джо.

– Неуловимого? Мне не нужен агент, в существовании которого я не уверен.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Потому что Джо я бы не отдал. Ладно, вопрос по персоналиям мы решили. Сколько тебе нужно на слаживание команды?

– В таком составе? Две недели как минимум.

– Считай, что это время у тебя есть. Не очень много, но есть. Надеюсь, ты понял, как тут расставлены приоритеты.

Карабас склонил голову.

– Хорошо. Теперь посмотри вот это, – Король дал Карабасу ещё один листок. – Запомни и отдай мне. Это вся наша сеть в Директории. Используй её по своему усмотрению.

– И ни в чём себе не отказывай, – пробормотал раввин, разглядывая листок бумаги. – Что, вы хотите сказать…

– Да, рав бар Раббас, именно так и обстоят наши дела скорбные.

– С этим нельзя работать.

– Ты опять прав. Но других агентов у нас для вас нет.

– Плохо, очень плохо, – Карабас снова уткнулся в список. – А это кто? – вдруг заинтересовался он, проглядывая имена. – Неужели еврей?

– Насколько мне известно, это существо считает себя таковым, – усмехнулся Король. – Будь с ним поделикатнее.

– Постараюсь, – буркнул раввин. – Не понимаю, как он может быть евреем. Он же не обрезан.

– Ну, кажется, у них там тоже что-то такое есть, – сказал Бин Ладен с лёгким сомнением в голосе. – Педипальпы… или, как их там, хелицеры… не помню. Чем-то они размножаются, верно?

– У них нет крови, – отрезал бар Раббас. – А при обрезании это главное.

– Главное – задание, – перебил Король. – Теперь последний козырь. В самом крайнем случае ты можешь обратиться к губернатору Директории лично. Не как к агенту, а как… – Король запнулся. – Подойди.

На этот раз безмолвный разговор продолжался минуты три, не больше.

– Это рискованно, – сказал Карабас. – Мы не знаем, хороший ли он брат.

– У бегемота нету талии, зато обширный кругозор, – ответил Король. – А такой кругозор в Директории бывает только у хороших братьев. Но повторяю – это самый крайний случай. Ты понимаешь, что означает слово «крайний»? Это не тот случай, когда тебе придётся спасать чью-то шкуру. Шкура того не стоит. Однако если от цели тебя будет отделять один сантиметр и ты не сможешь пройти этот сантиметр без помощи губернатора – вот тогда ты придёшь к нему как к брату. Я, как друг, передал тебе Пароли и Знаки. Они разрешают тебе действовать моим именем. Именем Тораборского Короля. Ещё раз – это худший вариант из всех возможных. Постарайся его избежать.

– Почему? – бар Раббас постарался вложить в вопрос возможно больше почтительности.

– Потому что в таком случае я буду обязан этому гиппопотаму. Я поклялся помогать братьям и платить добром за добро. Я готов нарушить любые клятвы. И нарушал их все. Кроме этой. Потому-то я до сих пор жив.

– А если я действительно доберусь до… – Карабас сделал жест.

– Даже если доберёшься, – твёрдо сказал Король, – я буду следовать обычаям Ха’брат Церех Аур Бохер. Теперь понимаешь, почему я назвал данный вариант худшим? Но если другого выхода не останется – используй его… Всё, закругляемся. Я даю тебе полную свободу действий. Агентов расходуй как хочешь, главное – найди, войди и сделай. Молон лабе, как сказал один мой греческий коллега в непростой ситуации[5].

– Это может не сработать, – осторожно сказал раввин.

– Это последняя надежда. Иначе нас ждёт обычная судьба анклава высокой цивилизации, окружённой морем варваров. Сокращение территории, изоляция, уничтожение. Пока у нас есть кое-какие ресурсы. Но они рано или поздно кончатся. Мы умираем – а это самый верный путь к тому, чтобы когда-нибудь всё-таки умереть. Впрочем, то же самое ждёт и Директорию. Останется Страна Дураков. И это навсегда, потому что эсдеки – не просто варвары. Это гораздо хуже. Это варвары, у которых нет и не будет обычных проблем, характерных для варварских обществ… Иди. Впрочем, – Король усмехнулся сквозь стекло шлема, – я не удивлюсь, если ты захочешь воспользоваться этим для себя. Только не лги мне, что такая мысль не может прийти тебе в голову.

Карабас промолчал.

– Так вот, когда эта мысль тебя всё-таки посетит, скажи ей, чтобы она ушла. У тебя нет другого дома, кроме Подгорного Королевства. Измена Родине себя не окупает.

В этот момент Бар Раббас ощутил – слегка, самым краем насторожённого ума – ментальный контакт с глубиной сознания Короля.

Кратчайший миг; но Карабас успел понять, что Тораборский Король владеет силами, превосходящими способности психократов. Разум великого старца был твёрд как гранит, холоден как лёд и замкнут, как мир. Бар Раббасу показалось, что он пойман, зажат меж зеркал, повторяющих облик друг друга в бесконечном ряду отражений – в тесной, давящей вечности, чьи железные пальцы сомкнулись на висках.

– Карабас даль ам’героль, – других слов не стало.

– Хорошо, – давление в висках исчезло. – Ещё что-то?

– Да. Инструкции на случай неудачи.

– Никаких инструкций. Случай неудачи нас не интересует.