Воины Игры. Шут Императора

Император смолк, задумавшись внезапно о том, что и такая позиция может быть ошибочной.

– Но убивать плохо. Убивают только хищники, чтобы прокормить себя и своё потомство, – продолжал настойчиво ворчать Лехсан, укоризненно сверля упрямого мальчишку.

– Значит, я буду хищником, – Огли со вздохом откинулся спиной о ногу Императора, решительно и свысока взглянув на учителя. – Нельзя допустить, чтобы пресеклось движение миров.

– И ты будешь есть себе подобных? – Лехсан подался вперёд, начиная заводиться.

– Нет.

– Тогда зачем убивать?

– Чтобы двигался мир, его время и пространство. Я стану очищать миры от слабых. Пусть мир станет сильнее и прекраснее.

– Я всё равно тебя не понимаю.

– Исход душ из тел двигает миры. Во всех мирах одновременно. И происходит это постоянно и циклично, – мальчик снисходительно усмехался, глядя учителю в глаза. – Если войны, в которых я буду побеждать, окажутся недостаточными для развития и движения миров, я передам своим потомкам голод крови. Я сделаю их настоящим хищниками, беспощадными и сильными. О моих потомках будут слагать легенды.

Лехсан смотрел на Огли, как на сумасшедшего с нескрываемым ужасом. А Император, понимая, что мальчишка несёт полную ерунду, всё же вскинул голову, не замечая, как его мохванская суть возгордилась воспитанием приёмного дитя.

– Да, с чего ты всё это взял?! Неужели, тебе недостаточно появления смердов на Земле и Войоре?! И не ускорит ли это конец всему?! – Взбеленился Лехсан.

– Смерды появились, потому что мирам нужно чем-то заменить отсутствие сильных хищников, очищающих мир. Мои потомки сменят и мохванов и смердов. Они будут очищать мир от слабых и ущербных. Я сделаю так, чтобы они чуяли сломанные хромосомы. Они придут в этот мир чтобы…

Огли внезапно замолчал, глядя в никуда. Его потомки хищники приведут этот мир к гибели. Лехсан прав. Почему он увидел их? Почему он увидел крылатых убийц, спешащих истреблять людей Земли? На их крыльях мир скатывался в безграничные океаны крови и черноту с горящими глазами Аима… Потомки крылатого бога Хранителя Ра развернут столь разрушительные войны, что х-игроки покажутся на их фоне желторотыми птенцами!

Мальчик тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Это не слава его рода. Все потомки будут проклинать его за крылья, которыми будет выстелена дорога в небытие… Особенно один, с белыми глазами. Этот станет самой страшной реальностью многих миров… Неуловимый, бесшумный, вездесущий, живучий, как сама смерть псих… Хранитель Ра вернётся озверевшим, забывшим о прощении и милосердии… Он уже близко. Он уже идёт по следу своей Игры, подбирая себе новое тело для самой беспощадной мести, на какую способно разумное существо. И он изувечит своё тело, чтобы добиться своей цели. Изувечит своей Игрой ещё в утробе матери, до своего рождения! Его будет вести вперёд только ненависть ко всем, кто осмелится даже просто намекнуть на мир. Он придёт искать х-игроков и Лансе. Одурманенный своей колоссальной силой, потерявший рассудок убийца. Нет, это бред.

Мальчик отвернулся. Время мохванов на исходе. Следом когда-нибудь исчезнут смерды, когда новые существа рода Огли расправят плечи. Не плечи. Крылья.

Лехсан в ужасе сглотнул и отвёл взгляд.

Огли со временем всё поймёт. Поймёт, если не примет сторону смердов окончательно и бесповоротно. В живом существе должна быть всегда борьба его внутренних смерда и светария. Но сейчас Огли мыслит шаблонами мохванской стаи.

Земной учитель сегодня странный. Маг-воин заметно нервничал. Но его состояние обусловлено не спором о вреде или пользе убийств. От него пахло чем-то чуждым, наэлектризованным, тёплым. Пахло не гуманоидным миром. Он заболел?

Огли выполз из-под накидки Императора и подошёл к Лехсану, принюхиваясь.

– Ты мутируешь.

– А ты растёшь, – отшутился Лехсан, вытирая пот с лица. – И ужасно выглядишь, Огли. Тощий, мосластый, длинный… Подросток, одним словом. Похож на голодного войорского вампира вихви.

Огли улыбнулся, протянул руку и погладил смуглое лицо землянина, виски которого уже покрылись обильной проседью. Лехсан сильно отличается от других землян – очень крупный, смуглый, с яркими, почти светящимися тёмно-золотистыми глазами. Такие глаза земляне называют карими. Шут испуганно отдёрнул руку, и его учитель в то же мгновение резко отшатнулся. Они смотрели друг другу в глаза слишком долго, чтобы не понять, что с ними произошло. Шут-подросток влюбился в своего учителя. Взяв себя в руки, Лехсан спокойно вытер струйку крови с губы шута, отвернулся и прошептал:

– Никогда не кусай губы. Это по-девчачьи. И больше не приближайся ко мне. Просто, больше никогда не подходи ко мне ближе, чем на два метра. Держи дистанцию, иначе я откажусь обучать тебя. Понял?

– Понял.

Охваченный лавиной новых чувств и эмоций, Огли растерянно смотрел на спину уходящего человека. Он боролся с единственным желанием прикасаться к нему. Поле Лехсана “звенело” полуорганикой вирусов. Скоро наступит кризис, когда вирусы попытаются захватить, подчинить суть и организм человека. Нужно увести Лехсана отсюда немедленно, иначе мохваны убьют его, дабы предотвратить заражение среди только захваченных рабов.

– Лехсан, ты болен. Тебе надо покинуть командный центр. У тебя начинается жар.

Огли схватил учителя за руку и настойчиво потащил его прочь.

– Ты должен меня слушаться. Так приказал Император. Я твой господин. Не упирайся!

– Я же сказал, не подходи ко мне! – учитель попытался вырвать руку, но мальчик упорно тащил его в коридор с удивительной силой.

Лехсан с тревогой оглянулся на Дмитрия, тот лишь махнул ему на прощание рукой и беззвучно прошептал “иди”. Никто кроме Императора и главы гильдии волхвов не знал, из какого мира Огли появился на корабле мохванов. Да, малыш очень похож на землянина, но с годами Лехсан понял, что ребёнок, даже рождённый от земной женщины, определенно несёт совершенно неизвестный генетический набор. Земному ребёнку не овладеть технологиями Фортегсии, не освоить язык мохванов, не справиться с мечом-хамелеоном. Этот малыш не видит снов и никогда не спит по-настоящему. Огли растёт очень высоким и сильным. Его физическая сила превосходит силу рядового серого гвардейца Императора. И обещает стать ещё более сильным в зрелом возрасте. Ему сейчас по земным меркам только четырнадцать лет, но он развит не по годам. И Дмитрий не скрывает: шут не человек. Да и есть ли смысл что-то скрывать, если всё предельно очевидно? Что ты такое, Огли?

Лехсан уже с трудом передвигал ноги. Держался за стены и безотрывно смотрел на спину впереди идущего шута в тёмном костюме. Болезнь захватила его врасплох. Мужчина на мгновение остановился. Его силы иссякали стремительно. Огли прав: он болен. В области солнечного сплетения жгло так сильно, что Лехсан не сдержал стон и опустился на колени.

– Ещё рано, учитель, – Огли одним рывком поставил его на ноги, нервно оглядываясь по сторонам, закинул его руку себе на плечо и потащил к покоям Императора. К счастью, все офицеры в командном центре. Если бы хоть один мохван догадался о заболевшем рабе… Об этом даже думать страшно.

В покоях Огли уложил Лехсана на шкуры. Но едва мужчина коснулся меха, как боль захватила его с такой силой, что, вскрикнув, он потерял сознание. Огли притронулся ко лбу учителя и опрометью побежал за льдом. Он понимал, что таинственный вирус уже вступил в схватку и Лехсан может сгореть, не приходя в сознание.

Двое суток Огли обкладывал льдом кипящее тело учителя и не отходил ни на шаг. Ни Император, ни его друг Арвох ничем не могли помочь. Арвох лишь сказал, что Лехсан становится светарием. Его сущность сейчас преображается, заключает договор с миром гефов сна. Если они победят, то Лехсан умрет во сне. На четвертый день, когда в покоях не осталось никого кроме Огли и Лехсана, мальчик заметил, что дыхание его учителя стало едва заметным. Лехсан умирал.

– Дмитрия убили, – прошептал бесшумно вошедший Арвох и присел рядом. – Мне придётся надолго покинуть тебя. Боюсь, что и принцессу Фортегсия схватили. Мне нужно найти её, пока не поздно. Скорее всего, она в заточении, в изоляторе на нижнем уровне.

– Почему их преследуют?

– Оса шпионила по приказу Императора. А Дмитрий взял на себя задачу отправить сообщение на Войор. Его поймали в командном пункте.

– Ему удалось отправить сообщение? – Огли не повернулся, продолжая вслушиваться в дыхание Лехсана.

– Нет.

– Зачем вам тогда всё это?! – шут бросил на советника обозлённый, полный боли взгляд.

– Так надо. Для тебя. Для всей Вселенной. Для каждого землянина. Для каждого войори. Твой отец делает всё возможное, чтобы ты остановил нашу цивилизацию. Ты знаешь почти всё. Придёт время, узнаешь остальное.

Огли издал какой-то звук, напоминающий рык хищника и в ярости бросил в советника мокрой повязкой, которой он несколько минут обтирал язвы Лехсана.

– Я не буду спасителем! От этой идиотской затеи гибнут мои учителя, а сам отец подвергает себя смертельной опасности! Он и твою голову подставляет под меч Центрального Процессора! Он заставил тебя отправить на Землю крейсер за какими-то людьми! Не лги мне! Я знаю, что ты много лет работал на Земле под прикрытием! Изображал грека по имени Яннис Агеластос, чтобы готовить диверсионные отряды! О чём вы только думаете?! Какой из меня герой?! Посмотри на меня, Арвох! Я боюсь смерти и боли! Я не способен переломить свой страх перед оскалившейся пастью мохвана, жаждущего крови!

– Этого боятся и мохваны, – примирительно пожал плечами советник. – А мы не важны отныне. Ты только важен, Огли. От тебя зависит свобода и благополучие всех обитаемых миров. Смирись. Твой родной отец был искусственно создан, чтобы остановить войны и истребление разумных цивилизаций. Ты наследник его крови и его способностей. Миллиарды жизней против десятка. Что ты выберешь? Мы лишь фундамент твоего храма справедливости и победы. И фундамент должен быть прочным, не из одного десятка жертвенных баранов, а из нескольких сотен или тысяч, а потому избавься от вредной привычки привязываться к своему окружению. Вокруг тебя будут исключительно жертвенные бараны, которые своими трупами выстелят тебе путь к победе и путь к освобождению других миров, и точка. По-другому ничего не выйдет. Ты амальгамант, а не человек!

– Мне не интересны разумные цивилизации! Я хочу, чтобы вы жили! Не буду я воевать с мохванами! И я не могу видеть в любимых мне созданиях жертвенных баранов! Это несправедливо и жестоко!

– Наступит день, когда ты в порыве ненависти будешь убивать моих сородичей и радоваться каждому шагу вперёд, пройденному по их трупам. Гарантирую это тебе. И не забывай о своей личной цели найти и покарать убийцу детей, Лакшми. Этот убийца и мы, мохваны, повязаны кровью одинаково и равно. Мы все преступники и беспощадные убийцы!

Арвох не дождался ответа и молча вышел.

Огли сжал кулаки, но тут же опомнился и выжал мокрую ткань, чтобы обтереть горящюю грудь Лехсана.

Тело учителя от перепадов температуры покрылось пятнами, открылись маленькие кровоточащие ранки и Огли едва успевал менять повязки.

– Учитель, пожалуйста, не умирай! – Огли прижался к груди Лехсана и заплакал. – Учитель, не бросай меня! Мохваны убили Дмитрия, заточили принцессу в изоляторе ЦП. У меня никого не осталось, кроме тебя! Услышь меня, Лехсан! Лехсан!

Огли рыдал над умирающим землянином. Этого выносливого и сильного воина сломил загадочный вирус. Что же делать?

Вытирая лицо рукавом, Огли зацепился рукой за цепочку, на которой висел медальон-книга. Книга Искр! Мальчик усилием мохванской Воли вскрыл медальон. Книга раскрылась перед ним, излучая космический холод и глубину. Нужно найти эти вирусы в книге! Огли углубился в страницу. Среди миллиардов и миллиардов миров и их искр где-то слышался тоненький стеклянный звон гефов. Огли устремился на звук. Нужна только одна искра гефа. Нужна искра Земли. Нет, не Земли, а конкретно Лехсана. Руки Огли продолжали перебирать искры. Ничего не выходило. Огли не знал, как выглядит искра Лехсана. Чем она пахнет, какой у неё цвет. И он замерзал.

Огли нетерпеливо освободил Книгу Искр и замер, рассматривая лицо учителя.

Мальчик зажмурился. Мохваны умеют распознавать суть существ по запаху. Он тоже умеет это делать. Огли склонился и принюхался к лицу учителя. Его кожа пахла гвоздикой. Мальчику не составило труда теперь найти и смешать две искры, вызвав в книге микровзрыв. Ноздри щипал леденящий холод Книги и парализовывал дыхание, схватывая гортань, словно стальной клешнёй. Вот она Искра Лехсана светария и искры его гефов. Огли вырвался из Книги и быстро опустил открытыми страницами пространство холода на лицо Лехсана. Учитель будет жить.

– Огли!

Испуганно прижав к груди Книгу Искр, мальчик усилием мохванской Воли бесшумно свернул её в медальон и оглянулся. Перед ним стоял генерал Сэ-тхи.

– Что с ним? Он болен?

– Нет, господин. Мы с ним боролись, и я его слишком сильно ударил по голове.

– Ты должен знать, что он также как и ты, раб Императора. Его собственность. Поэтому, ты, причиняя вред другим рабам, наносишь ущерб своему господину. Если не ошибаюсь, ты уже однажды убил одного раба Императора несколько лет назад. Поверить не могу – одним ударом в лоб завалил взрослого мужика! Кажется, он был с Войора. Ты должен быть наказан. Иди за мной. Да, ты любимец Императора, но это не дает тебе права делать всё, что тебе вздумается.

– Ты меня убьешь? – в голосе Огли не было страха.

– Нет, – Сэ-тхи на мгновение остановился. – Пока нет. В другой раз.

Ведя за собой шута Императора, мохван тревожно нюхал воздух. Пахло земной самкой. Той самой самкой, которую ищет виртуальная Императрица для своего нового тела. Стора дала всем офицерам характеристики запаха, который содержит в себе необходимую генную структуру. Императрица хочет идеальное тело земной женщины. Пахнет именно такой женщиной. Сэ-тхи остановился. Пахло от шута. Интересно, где его подружка и кто она?

– У тебя есть девушка, Огли?

Шут вдруг вспомнил недавний разговор с Императором. Тот настойчиво требовал, чтобы на подобные вопросы, мальчик отвечал утвердительно.

– Нет, но я дружу с ровесницами из соседнего корпуса. Я же всё-таки почти мужчина. Уже по возрасту положено. У меня их много. Разные все.

Мохван удивлённо приподнял брови. Его морда выглядела сейчас до крайности нелепо и смешно.

– Так, значит, ты встречаешься с разными девушками? В четырнадцать-то лет?

– Да. Даже имён не запоминаю.

– Они все с Земли?

Огли засмеялся.

– Господин, я же не знаю, кем являюсь сам, а потому, позволяю себе общаться с девушками разных миров. Я нравлюсь им. А вы, господин, знаете, кто я? – так Огли попытался перевести разговор в другое русло.

Сэ-тхи качнул головой.

– Нет. Не знаю. Но ты точно не землянин. Ты пахнешь кровью земной женщины, мужчиной-войори, королевской кожей Фортегсия, соком дерева урханов. Ты… Мутант. Здоровый, сильный мутант. Или плохо моешься. Думаю, когда ты вырастешь, будешь служить в гвардии Императора. Правда, никакого звания ты никогда не получишь. Раб всегда остаётся лишь рабом.

Мохван замолчал и задумался. Пока они двигались по коридорам в направлении лабораторий, где Сэ-тхи намеревался наказать шута, он размышлял над вопросом мальчика. Действительно, кто этот малыш? Если он то, чем пахнет, то какие силы смогли соединить гены столь разных миров? А может он и есть неуловимый игрок? Никто ведь не знает, как на самом деле выглядят загадочные игроки. О них известно только одно: они высокомерны, весьма развиты, обладают дурацким чувством юмора. Они вселенцы, охотники на чужие тела. И это всё. Надо бы выпросить у Императора разрешение исследовать этого раба в лаборатории.

– Я думаю, что ты игрок нового поколения. Или ещё хуже: опасный х-игрок, – волк обернулся и пристально уставился в большие голубые глаза шута, ожидая предательской реакции. Но шут выглядел чуть рассеянным и, похоже, его не интересовала Игра.

– Агась, я их собачка. Карманная собачка. Тяв-тяв!

Огли высунул язык и, поджав руки, как лапки, запрыгал вокруг генерала, размышляя над разницей между простыми игроками Земли и х-игроками.

Мохван громогласно расхохотался. Х-игрок или мутант. Не имеет знчения. Это просто грязный шут Императора, ещё один тупой раб.

5. Огли едва сдержал порыв обхватить себя за плечи: его видения из альфа-состояния сейчас приходили в движение и обретали ужасающую реальность. Впереди, из очень скорого будущего клокочущей, оглушительной волной накатывала чужие страдания, заведомо разрывая болью голову, грудь и низ живота. Его стошнило на глазах у Сэ-тхи. Волк усмехнулся. Шут всегда предчувствует пытки рабов.

Чтобы мальчишка не сбежал, как в прошлый раз, мохван ухватил его за косу и намотал длинные волосы на кулак.

– Зачем тебе такие длинные волосы, шут? Среди землян такие волосы носят только женщины, – Сэ-тхи шёл к лабораториям, не особо беспокоясь о том, какую боль и неудобство он причиняет подростку.

– А я и не землянин, – прорычал мальчишка. – Войорские воины носят длинные косы и вплетают в них цепи. Я буду войорским мохваном и убью тебя этими самыми волосами.

Сэ-тхи остановился и опустил взгляд на маленького человека, глядящего на него яростными глазами. Определённо, он не землянин – у них не бывает таких глаз – синих, ослепительно сверкающих с вытянутым в восьмиконечную звезду зрачком, который, в виду юного возраста не успел обрести чёткие грани. Вызывающий взгляд мальчишки с Земли и, вместе с тем, войорского воина пустыни. Ни те, ни другие не сдаются.

Мохван тряхнул головой, пытаясь избавиться от наплывающего замыкания чипа, то, что у людей называется наваждением, и злобно процедил сквозь зубы:

– Может, тогда я их отрежу?

Лицо шута расплылось в жуткой кривой усмешке.

– Попробуй. Ты забыл, что я любимый домашний ребёнок Императора. Давай же!

Сэ-тхи не моргая смотрел в белое лицо подростка. Нечто окатило его ледяным холодом, сковывая конечности. В сознание ударила волна чёрной пыли, но прошла сквозь чип киборга, не навредив ему.

– Так, ты скрытый смерд! – прошептал потрясенно мохван и медленно разжал пальцы, выпуская светлые волосы. – Но наказание ты всё равно должен понести. Иди за мной сам, если не хочешь, чтобы я понёс тебя за твою боевую войорскую косу, собачка х-игрока.

Привязанность Императора к этому странному созданию теперь понятна. Смерды, вскормленные мясом землян, преданны своим хозяевам до последней минуты своей жизни.

Шут вырвал свою косу из ослабевших пальцев золотистого волка, и быстро намотав на левую руку, покорно двинулся следом за ним, опустив глаза. Мальчика на корабле при Императоре все называют маленьким мохваном. Но в его отсутствии шепчутся, что он х-игрок или мутант. Так, что из этого, правда?

Огли вошёл в покои Императора и, обхватив себя руками, оглянулся по сторонам. Никого. Лехсан спит. Это к лучшему. Зная, что никто ничего не услышит, шут согнулся и дал выход своим эмоциям. Он рыдал до хрипоты и катался, пытаясь унять чужую боль, проникшую в него, пока Сэ-тхи на его глазах рвал несчастных рабов на куски. Их крики, не заглушались его криками, его боль не унимала их боль в нем. Сэ-тхи знал, что пытки рабов причиняют Огли невыносимые физические и душевные муки. Но в этот раз Аим, поселившийся в его теле, частично сумел справиться с этой всепоглощающей болью.

Огли не мохван. Запах крови жертв не вызвал в нём голода, кроме жгучего желания вцепиться в глотку Сэ-тхи. Он ничего не вызвал кроме страдания. Мальчик, прожив почти всю свою жизнь с мохванами, уже привык к приторному запаху мёртвых человеческих тел. Кровь воспринималась лишь как питательная среда для органима, и не более. А вот боль жертв проникала в него, словно живое существо, терзая его и оставляя на теле следы.

Рыдая в голос, Огли дрожащими пальцами начал сдирать с себя одежду. Он весь пятнился синяками и кровоточащими ранами погибших. Всё, что делал с людьми Сэ-тхи, отпечатывалось на теле и душе шута. Что-то влажное прикоснулось к спине. Это Арвох принёс мокрую ткань. Он всегда приходит после наказания и помогает шуту прийти в себя.

– Тише, малыш. Повернись, дай вытру лицо…

Огли сотрясала крупная дрожь, он задыхался от ужаса и страдания.

– Арвох, мне больно…

– Потерпи. Скоро это пройдет…

– Мне больно сейчас. Когда всё пройдет?

– Когда исчезнет цивилизация мохванов.

– Почему другие ничего не чувствуют?

– Потому что ты не человек. Ты сын Виктора – боевого, но гуманного гибрида.

– Откуда Сэ-тхи знает, как причинять мне мучения?

Арвох молча обтёр тело шута, завернул его в шкуры и, посадив к себе на колени, обнял, пытаясь согреть и успокоить.

– Сэ-тхи весьма наблюдателен. Это случилось, когда ты ещё не умел ходить. Одного вздорного раба рвали у трона Императора. Ты там был. Сэ-тхи видел твою реакцию. Тебе нужно научиться скрывать свои чувства. Любыми твоими чувствами, которые ты не скроешь, будут пользоваться враги. И друзья, скрывающие, что они тебе враги.

Арвох с внезапной тревогой вспомнил, как страдал Рохау при виде мучающихся людей от болей или ран. На теле доктора тоже нередко возникали странные повреждения, копирующие травмы других людей. Чужая боль сильно ослабляла доктора, лишая воли к жизни и прерывая течение его событийных рядов в Игре, чем нередко пользовался Лансе.

Похоже, Огли каким-то образом получил качества доктора. Но как?

– Как скрывать, если их боль отражается на моей коже? – Огли стучал зубами, прижавшись мокрой щекой к холодному ускху на груди старого волка.

Арвох отвел глаза. Действительно, как?

– Не знаю, малыш. Не знаю. – Прошептал советник, опуская жёлтые глаза.

Вскоре, Огли затих, погрузившись в своё состояние альфа-сна. Мохван бережно оставил спящего мальчика на постели Императора и, проверив состояние Лехсана, тихо вышел, не подозревая, что Огли вошёл в контакт со своим демоном, впуская его в себя, позволяя тому исцелять его и утешать, очерняя кровь и разум.

Пришло время прятать Огли, чтобы исключить его случайные встречи с мохванами. Теперь в этом возникла серьёзная необходимость, так как Стора от имени ЦП разделила армии, оставив себе львиную долю самых сильных и элитных бойцов. Отныне её армия шерстит весь корабль в поисках женщины с мутированным геномом, присутствие которой обнаружил не так давно Сэ-тхи и доложил ей о своей находке. В нижних ярусах имперского флагмана есть военная школа-интернат для детей рабов. Огли будет отправлен в кадетский корпус, пока не придёт время Преображения Императора, и они не доберутся до мохванского форта. Сэ-тхи не сунется туда, так как там обучаются только мальчики. Девочки проходят обучение в человеческой общине ярусом выше. Но многие из них до планеты волков не долетят.

Лехсана нужно отправить с шутом, в качестве преподавателя истории миров, чтобы не разлучать их. Осу же необходимо оставить Императору, она отвлечет внимание любопытных офицеров.

Арвох вошёл в изолятор к принцессе. Оса неподвижно лежала у стены. Волк с трудом её нашёл в тёмном и сыром помещении.

– Моё время на исходе, Арвох. Подойди, я передам тебе всю информацию, что сумела собрать.

Арвох склонился, дав принцессе возможность дотянуться до своего лба. Перед его внутренним взором открылась странная и страшная картина. Оса смогла просканировать стены лаборатории Сторы, и теперь делилась увиденным. Подростку грозила серьёзная опасность. Из-за запаха, он может стать жертвой Сторы. Она пойдет на всё ради тела шута.

– Я вызвала свою семью на помощь. Мать и сестра прибудут на Войор с войсками и будут ждать шута там.

– Это будет очень кстати, ведь Император принял решение отправить Огли именно на эту планету. Там у Огли есть все шансы исполнить задумку Императора с поддержкой короля Вардара. Но вас осталось очень мало.

– Не беспокойся о том, мой друг. Вы видите лишь верхушку айсберга. Ваш род никогда не сможет оценить масштабность выживаемости Фортегсия. Вы-то сами не живая материя, а лишь суррогат. Я хочу попрощаться с Императором.

– А Огли?

– Нет, Арвох, не стоит ему видеть меня в таком плачевном состоянии. Огли и так очень больно в эту минуту.

Прощание осы Фортегсия с Императором было кратким и молчаливым. Принцесса уронила в его ладонь каплю информносителя с записью происходивших в лабораториях ЦП событий, и опустилась на пол с потемневшими глазами.

Ахн-бис скинул информноситель на приёмник и замер, просматривая записи. Глаза волка расширялись от удивления и страха. Не закончив изучение, выключил информ.

– Что там? – Арвох нервно заглянул через плечо, но увидел только погасшую приёмную панель.

– Этот информ необходимо доставить королю Вардару на Войор. Но не сейчас. Похоже, Сэ-тхи добился впечатляющих результатов в поиске х-игроков. Он нашёл их. Сэт-тхи убеждён, что покойный глава Дмитрий один из х-игроков, и являлся хозяином куклы, имеющей огромное влияние на новую сферу Игры. По его рассчётам кукла нового поколения – не человек, и у этой куклы появился другой хозяин сразу после смерти главы. Кто-то успел перехватить куклу сразу после смерти главы Дмитрия. Он знал, что глава здесь, на флагмане! И кукла его тоже здесь! Это может быть Огли! Ты понимаешь? Огли – кукла х-игрока!