Негосударственный пенсионный фонд как субъект инвестиционного правоотношения
Инвестирование невозможно без участия двух субъектов: вкладывающего и принимающего инвестиции. Между этими субъектами в ходе инвестирования складываются определенные отношения. Эти отношения являются инвестиционными, а их правовая форма – инвестиционными правоотношениями.
Поскольку в литературе отсутствует единый подход к соотношению исследуемых понятий, признаки инвестиционных правоотношений раскрываются учеными-юристами по существу и при анализе признаков инвестирования, инвестиционной деятельности, инвестиций, инвесторов и т.п.
Так, Г. Д. Отнюкова указывает на следующие признаки инвестиционной деятельности: 1) инвестирование предполагает сохранение количества имущества в стоимостном выражении и последующее его приумножение; 2) вложение осуществляется в объекты деятельности, используется в процессе этой деятельности под контролем инвестора; 3) инвестор на возмездной основе приобретает объекты в виде ценных бумаг, прав на доли в уставных, складочных капиталах организаций, основных средств, нематериальных активов; 4) существует риск получения отрицательного результата инвестирования; 5) инвестор может сам участвовать в процессе извлечения и распределения прибыли от инвестирования; 6) правовой формой инвестирования является инвестиционный договор; 7) инвестиционная деятельность осуществляется в несколько этапов53. Указанные признаки, за исключением последнего, с легкостью могли бы быть поименованы автором признаками инвестирования. Однако приведенные признаки внутренне противоречивы. Так, первый признак предполагает обязательную сохранность (пусть и «в стоимостном выражении») вложенных объектов, тогда как четвертый признак указывает на риск утраты части их стоимости. Указание на самостоятельное участие в извлечении прибыли при определенных условиях исключает отличие инвестирования от предпринимательства. Спорным является и вопрос о правовой форме инвестирования – инвестиционном договоре. Безусловно, инвестиционный договор является основной, но не единственной формой инвестирования. Так, заключение договора купли-продажи акций акционерного общества у акционера не является, на наш взгляд, инвестированием (инвестиционным правоотношением), поскольку правоотношения, возникшие между продавцом и покупателем акций, не предполагают возникновения на стороне продавца какой-либо обязанности, помимо передачи акций. Соответственно и покупатель имеет лишь корреспондирующее право требовать от продавца передачи этих акций. Другое дело отношения между новым акционером (покупателем по договору) и акционерным обществом. Приобретение права собственности на акции влечет приобретение акционером комплекса прав, включая право участвовать в распределении прибыли акционерного общества. Между акционером и обществом отсутствуют договорные отношения, тогда как отношения инвестирования есть. Поскольку акционер произвел отчуждение своего имущества в обмен на приобретение прав требования к обществу и последующего получения дохода при их реализации.
Схожие характеристики имеет и приводимый автором перечень признаков инвестиционного договора54.
Иначе раскрывает признаки инвестиционного правоотношения С. П. Мороз. Она выделяет шесть таких признаков. Во-первых, это юридическая форма инвестиционного отношения. Во-вторых, это договорные правоотношения. В-третьих, это конкретно определенные субъекты инвестиционного правоотношения: инвесторы и инвеститоры. В-четвертых, это обладание субъектами инвестиционных правоотношений корреспондирующими правами и обязанностями. В-пятых, сознательно волевой характер. И, наконец, в-шестых, государственная поддержка реализации инвестиционных правоотношений55. Приведенные признаки, на наш взгляд, не отражают сущности инвестиционного правоотношения. Говоря о признаках инвестиционного правоотношения, подразумевается, что эти признаки служат цели выделения инвестиционных правоотношений из ряда других правоотношений. Предложенные С. П. Мороз признаки ей самой определены как признаки, отграничивающие инвестиционное правоотношение от инвестиционного экономического отношения и для целей настоящего исследования оказываются непригодными.
К. Ю. Баранов затронул признаки инвестиционного правоотношения, рассуждая о признаках инвестора как его субъекта: 1) инвестирование, по его мнению, сопровождается сделкой по отчуждению имущества инвестора на основе возвратности и прибыльности; 2) у стороны, принимающей инвестиции, есть обязанность возвратить переданное имущества непременно в размере, превосходящем переданный; 3) наличие инвестиционного риска56. Третий признак, на наш взгляд, вступает в противоречие с первыми двумя, поскольку они предполагают отсутствие риска. Поэтому в предложенном виде и без дополнительных пояснений указанные признаки инвестирования за основу приняты быть не могут.
Думается, что наиболее отвечают действительности признаки инвестиционного правоотношения, приведенные А. В. Майфатом. Среди них ученый выделил следующие: 1) инвестирование сопровождается отчуждением имущества инвестора; 2) иным субъектом инвестиционных отношений, кроме инвестора, является лицо, осуществляющее предпринимательскую или иную деятельность, направленную на получение дохода; 3) на стороне инвестора всегда участвуют несколько физических или юридических лиц; 4) цель заключения договора (цель инвестирования) – получение инвестором дохода; 5) инвестор не принимает участия в деятельности, которая приносит или может принести доход57.
Указанный перечень признаков нуждается в одном лишь уточнении. Участие на стороне инвестора нескольких лиц характерно отнюдь не для любого инвестиционного правоотношения. Это справедливо лишь для отношений с участием на стороне организатора инвестирования институционального инвестора. Только такой субъект в силу специфики своей деятельности неизбежно вступает в инвестиционное правоотношение сразу с несколькими инвесторами. Для других инвестиционных отношений такой признак не является обязательным. Подробнее особенности институциональных инвесторов будут раскрыты в третьем параграфе настоящей главы. Забегая вперед отметим, что негосударственные пенсионные фонды являются институциональными инвесторами. Таким образом, мы совершенно обоснованно вправе воспользоваться обозначенными признаками при дальнейшем исследовании темы. Кроме того, существенным, на наш взгляд, выводом А. В. Майфата является и то, что, «именно наличие фактического неравенства участников инвестирования, наличие инвестиционных рисков, а значит, и потенциальной возможности потери вложенных ранее инвестиций, и повлекло за собой необходимость моделирования соответствующей юридической конструкции инвестирования»58. Наличие специфического инвестиционного риска, вызванного отстранением инвестора от процесса получения дохода является квалифицирующим признаком инвестиционного правоотношения.
Исходя из того, что инвестирование может осуществляться в различных формах, обоснованным представляется вывод о том, что понятие «инвестиционное правоотношение» достаточно условно59 и объединяет неоднородные правоотношения, которые могут быть объединены по перечисленным выше признакам, что не позволяет, однако, говорить о них как о самостоятельной группе отношений.
Вопрос отраслевой принадлежности инвестиционных правоотношений, как видно из приведенных в начале настоящего параграфа определений, также является дискуссионным. Следует согласиться с позицией тех авторов, которые под инвестиционными правоотношениями понимают гражданско-правовые отношения. Этот выбор объясняется следующим. Высказанные в литературе различные точки зрения на отраслевую принадлежность инвестиционных правоотношений обусловлены, в первую очередь, подходом к определению тем или иным автором места инвестиционного права в системе российского права. Авторы, отрицающие какую-либо идентификацию инвестиционного права в системе права, и находящие ему место, например, в системе законодательства или науки, выделяют инвестиционные правоотношения среди гражданских правоотношений. Авторы, отстаивающие позицию о том, что инвестиционное право есть комплексная отрасль права или подотрасль предпринимательского права (которое, в свою очередь, также является комплексным), утверждают, что инвестиционные правоотношения могут быть частными (гражданскими) и публичными (административными, финансовыми). Тем не менее, даже сторонники «комплексной теории» отмечают, что «вступление инвестора в публично-правовые инвестиционные отношения всегда обуславливается уже возникшим или будущим гражданским правоотношением»60. Сторонники другого подхода, впрочем, также отмечают важность публично-правового регулирования инвестирования61. Большинство исследователей все же сходятся во мнении, что подлинно (первично) инвестиционное правоотношение, являющееся гражданским, а публично-правовые отношения в связи с инвестированием являются важными, но сопутствующими. В настоящей работе исследованию будут подвергнуты гражданско-правовые инвестиционные отношения с учетом особенностей, придаваемых им специальными нормами публичного права.
Таким образом, под инвестиционными правоотношениями нами предлагается понимать совокупность разнородных гражданских правоотношений, объединенных наличием общих признаков: отчуждение имущества инвестора; иным субъектом инвестиционных отношений, кроме инвестора, является лицо, осуществляющее предпринимательскую или иную деятельность, направленную на получение дохода; цель вступления в правоотношение для инвестора – получение дохода; инвестор не принимает участия в деятельности, которая приносит или может принести доход; наличие инвестиционного риска.
1.2. Объект инвестиционного правоотношения
Вопрос об объекте правоотношения вообще и гражданского правоотношения в частности не сходит со страниц юридической литературы на протяжении многих десятков лет. До настоящего момента среди ученых-юристов нет единства мнений относительно объекта гражданского правоотношения. Принимая во внимание, что проблема объекта гражданского правоотношения не является предметом нашего исследования, отметим, что с подробным обзором мнений об объектах гражданского правоотношения можно ознакомиться, в частности, в статье В. А. Белова «Объект субъективного права, объект гражданского правоотношения и объект гражданского оборота: содержание и соотношение понятий»62, монографии Л. А. Чеговадзе «Структура и состояние гражданского правоотношения»63, диссертации Д. Н. Царева «Эволюция категории «объект правоотношения» в отечественной юриспруденции»64.
В отечественной юридической литературе, как правило, выделяют следующие концепции объекта гражданского правоотношения.
Согласно одной из них, объектом правоотношения могут быть только действия людей. О. С. Иоффе писал: «Существует единый и единственный объект правомочия и обязанности, а стало быть, и объект правоотношения – человеческое поведение, деятельность или действия людей»65. Впоследствии, правда, он ввел в свою теорию объекта-действия понятие «материальный объект правоотношения», под которыми предложил понимать вещи66.
Согласно другой концепции, объектом гражданского правоотношения являются вещи. Такой подход неизбежно вызывал вопрос о безобъектных правоотношениях. Решая этот вопрос, одни ученые обосновывали концепцию «бестелесных вещей»67, другие же просто признавали возможность существования безобъектных правоотношений. Так, М. М. Агарков писал, что «в обязательственных правоотношениях действие.., составляющее содержание обязанности должника, может и не быть направлено на объекты тех или иных абсолютных прав… содержанием обязательства могут быть такие действия должника, которые сами по себе ни непосредственно, ни посредственно не направлены на тот или иной внешний в отношении человека объект»68. Позднее к вещам в качестве объектов гражданских правоотношений добавились так называемые «результаты действий». С. С. Алексеев так обосновывает необходимость их отнесения к числу объектов гражданских правоотношений. «В обязательственных правоотношениях, – пишет автор, – объект – это не вещь как таковая, а вещь, взятая в связи с результатами действий обязанного лица»69. Под объектом гражданского правоотношения, поэтому, он предлагает понимать вещи, продукты духовного творчества, личные блага и результаты действий70.
Исходя из того, что объект гражданского правоотношения и объект субъективного гражданского правасуть одно и то же, что достаточно убедительно показал еще С. С. Алексеев71, необходимо обратить внимание на норму ст. 128 ГК РФ «Объекты гражданских прав». Указанная норма к объектам гражданских прав относит:
1) вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги;
2) иное имущество, в том числе безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные права;
3) результаты работ и оказание услуг;
4) охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность);
5) нематериальные блага.
Данная норма показывает, что подход С. С. Алексеева, изложенный выше, является сегодня господствующим и определяет развитие правоприменительной практики, основывающейся на нормах действующего гражданского законодательства.
Инвестиционные правоотношения могут быть разделены на две группы: 1) членские инвестиционные отношения; 2) обязательственные инвестиционные отношения72. Инвестор может удовлетворить свой интерес только посредством действий обязанного лица, принимающего инвестиции, потому не может существовать вещных инвестиционных правоотношений73. Объектом инвестиционного правоотношения, следуя логике С. С. Алексеева, должна являться вещь, взятая в связи с результатами действий обязанного лица. Обязанным лицом в инвестиционном правоотношении могут быть либо инвестор и лицо, принимающее инвестиции, одновременно (в двусторонних правоотношениях), либо только лицо, принимающее инвестиции (например, заём, вклад). Результатом действий обязанного лица в одностороннем инвестиционном правоотношении всегда является имущество, подлежащее возврату инвестору. Поскольку целью вступления инвестора в инвестиционное правоотношение является получение дохода, таким имуществом по общему правилу должна являться сама инвестиция, увеличенная на доход. В подавляющем большинстве случаев, однако, возврат самой инвестиции, то есть того же индивидуально определенного имущества, что было передано организатору инвестирования, не предполагается. В случае с инвестированием денежных средств это в принципе невозможно. Также многие инвестиционные правоотношения предполагают растянутый во времени (периодический) процесс передачи инвестору имущества в качестве возврата инвестиции, увеличенной на доход. Поэтому объектом инвестиционного правоотношения необходимо признать имущество вообще, подлежащее передаче инвестору согласно условиям инвестиционного правоотношения (в различных формах, в том числе в форме страховой выплаты, негосударственной пенсии, возврата займа с процентами, дивидендов и т. д.). В двустороннем инвестиционном правоотношении объектом выступает и сама инвестиция, поскольку на инвестора возлагается обязанность ее передачи.
Не следует смешивать понятия объект инвестиционного правоотношения и объект инвестиционной деятельности (или объект инвестирования), используемые в законодательстве. Например, в ст. 3 Закона об инвестиционной деятельности в РСФСР под объектами инвестиционной деятельности понимаются вновь создаваемые и модернизируемые основные фонды и оборотные средства во всех отраслях и сферах народного хозяйства РСФСР, ценные бумаги, целевые денежные вклады, научно-техническая продукция, другие объекты собственности, а также имущественные права и права на интеллектуальную собственность. Всё перечисленное указывает лишь на средства получения дохода, но не объект инвестиционного правоотношения. У кредитора в инвестиционном правоотношении нет интереса в перечисленных объектах. Вступление инвестора в правоотношение имеет своей целью получение дохода, лица, принимающего инвестиции, – получение инвестиций, чтобы с их использованием за счет перечисленных объектов инвестиционной деятельности (инвестирования) получить доход для себя и инвестора.
1.3. Субъекты инвестиционного правоотношения
В отечественной юридической науке практически не оспаривается, что субъект правоотношения является обязательным элементом его структуры74. С разной степенью интенсивности ведется дискуссия о соотношении понятий «субъект правоотношения» и «субъект права»75. В целях настоящей работы не представляется необходимым подробно освещать эту дискуссию. Отметим лишь, что большинство исследователей, все же не делают различий между понятиями «субъект права» и «субъект правоотношения», принимая их за равнозначные. Как отмечал С. Ф. Кечекьян, под «субъектом права следует понимать: а) лицо, участвующее или б) могущее участвовать в правоотношении»76. Иными словами, субъектом права (и правоотношения) является лицо, обладающее правосубъектностью77. В юридической литературе наиболее распространено представление о правосубъектности как о предусмотренной нормами права способности (возможности) лица быть субъектом (участником) правоотношений78. Поскольку термин «правосубъектность» значительно «моложе» смежных с ним правоспособности и дееспособности, это породило различие во взглядах на соотношение указанных понятий в юридической науке.
А. А. Молчанов выделил три основных подхода к соотношению правосубъектности с правоспособностью и дееспособностью79.
Согласно первому из них, правосубъектность является обобщающим понятием, объединяющим в себе и правоспособность и дееспособность80. «Для правосубъектности – пишет О. С. Иоффе, – необходимо обладание и правоспособностью, и дееспособностью»81. В. С. Ем отмечает, что предпосылками и составными частями правосубъектности являются правоспособность и дееспособность82. Среди представителей первого подхода можно выделить тех, кто помимо право- и дееспособности в состав правосубъектности включает и иные элементы. Так, В. С. Якушев, признавая, что правосубъектность проявляется в правоспособности и дееспособности, тем не менее, считал, что «свойство лица быть субъектом права – нечто иное и большее, чем обладать правоспособностью и дееспособностью»83. «К категории правосубъектности, – пишет ученый, – следует отнести общий правовой статус, отраслевую право(дее)способность и систему юридических гарантий»84.
Другими авторами отстаивается позиция, согласно которой правосубъектность есть то же самое, что и правоспособность85.
Представители третьего подхода вообще считают понятие правосубъектности излишним и лишь вносящим путаницу в терминологию юридической науки.86
В рамках настоящего исследования представляется целесообразным согласиться с тем, что правосубъектность, как предусмотренная нормами права способность (возможность) лица быть субъектом (участником) правоотношений, включает в себя и правоспособность, и дееспособность. При этом для юридических лиц выделение в составе правосубъектности правоспособности и дееспособности не имеет большого практического и теоретического значения87.
В отечественной юридической науке устоялся подход, согласно которому правосубъектность разделяют на виды в зависимости от того, способность быть субъектом правоотношения какой отрасли права она выражает (отраслевая правосубъектность). Так, выделяют гражданскую, административную, трудовую, семейную и др. правосубъектности. Также выделяют специальную правосубъектность, т.е. «способность лица быть субъектом лишь определенного круга правоотношений в рамках данной отрасли права»88. Как указывалось в предыдущем параграфе, под первичным (подлинным) инвестиционным правоотношением мы понимаем некоторую совокупность гражданских правоотношений, удовлетворяющих определенным признакам. Сообразно этому подходу представляется возможным обозначить способность лица быть субъектом инвестиционного правоотношения через термин «инвестиционная правосубъектность»89.
Законодательство не оперирует понятием «субъект инвестиционного правоотношения», «субъект инвестиционного права» или «инвестиционная правосубъектность». В юридической литературе, в свою очередь, не проводится четкого разграничения между субъектами инвестиционной деятельности и субъектами инвестиционного правоотношения.
Не указывают на различия субъектов инвестиционной деятельности и инвестиционного правоотношения С. П. Мороз90, Г. Д. Отнюкова91. В. Н. Лисица92 отмечает, что субъектом инвестиционной деятельности является лишь инвестор, тогда как в инвестиционном правоотношении есть и иной субъект, субъектом инвестиционной деятельности не являющийся. И. Ю. Целовальникова пишет: «по общему правилу участники инвестиционных правоотношений представляют группу субъектов, наделенных определенной правосубъектностью»93. В числе последних автор называет государство, юридических и физических лиц. Наиболее спорна позиция автора в отношении государства как субъекта инвестиционного правоотношения и инвестиционной деятельности. Эта позиция отчетливо выражена в следующих тезисах. «…В инвестиционных правоотношениях государство может участвовать как непосредственно (через уполномоченные органы государственной власти), так и опосредованно (как учредитель государственных предприятий и учреждений). Однако специфика рассматриваемых нами отношений заключается в том, что государство, являясь субъектом инвестиционной деятельности, может выступать как в качестве субъекта, обладающего правами юридического лица, так и как орган власти, публично-правовое образование (Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования), конечно же, в лице соответствующих уполномоченных на то органов власти»94. Свои выводы автор объясняет существованием горизонтальных (частноправовых) и вертикальных (отношений власти-подчинения) инвестиционных правоотношений.
Между тем быть субъектом инвестиционной деятельности, означает эту деятельность осуществлять, т. е. осуществлять систематическое вложение инвестиций, о чем было указано ранее. Аналогичный подход высказывается В. С. Белых при определении субъекта предпринимательской деятельности95. Поэтому государство может быть субъектом инвестиционной деятельности только систематически выступая в качестве инвестора. Осуществление публично-правовыми образованиями публичных функций к инвестиционной деятельности отношения не имеет. Так, например, не является инвестиционным правоотношение по получению лицензии на осуществление отдельных видов деятельности.
Таким образом, принимая за основу концепцию инвестиционного правоотношения как гражданского, субъект инвестиционной деятельности всегда является субъектом инвестиционного правоотношения, тогда как субъект инвестиционного правоотношения субъектом инвестиционной деятельности может и не являться96.
По общему правилу любое лицо, обладающее гражданской правосубъектностью, вправе вступить в инвестиционное правоотношение, быть его субъектом. В этом смысле инвестиционная правосубъектность является неотъемлемым элементом общей (универсальной) гражданской правосубъектности. Между тем, анализ законодательства показывает, что осуществление инвестиционной деятельности, вступление в инвестиционные правоотношения определенного вида, в ряде случаев обусловлено наличием специального разрешения (лицензии).Например, заключение договора банковского вклада или пенсионного договора предполагает наличие у организатора инвестирования соответствующей лицензии, без которой заключение такой сделки невозможно. Для институциональных инвесторов наличие лицензии является одним из необходимых условий возникновения их инвестиционной правосубъектности, отзыв или аннулирование лицензии влечет прекращение правосубъектности институционального инвестора97. Их инвестиционная правосубъектность является специальной.
Как уже указывалось ранее, инвестиционное правоотношение по отраслевой принадлежности является гражданским. Гражданские правоотношения в зависимости от субъектного состава принято делить на абсолютные и относительные98. Инвестиционное правоотношение, на наш взгляд, всегда относительно. Инвестирование, без исключений, предполагает наличие субъекта, который противостоит инвестору и на которого возложена обязанность по осуществлению деятельности, направленной на получение дохода для инвестора. Существование абсолютного инвестиционного отношения невозможно, поскольку ни одно из существующих абсолютных правоотношений не удовлетворяет признакам инвестиционного правоотношения, приведенным в первом параграфе настоящей главы. Итак, инвестиционное правоотношение является обязательственным правоотношением. Субъектами обязательственного отношения являются его стороны: кредитор и должник (ст. 307 ГК РФ). Инвестирование, осуществляющееся в различных правовых формах, может представлять собой как одностороннее, так и двустороннее обязательство. Наиболее распространены двусторонние обязательственные правоотношения, когда каждая из сторон правоотношения является и кредитором, и должником.