Стратегия хаоса. Выйти из пепла

Грэм зашел внутрь и огляделся. Через два ряда горшков он увидел пышную гриву темных волос, небрежно собранных в хвост. Рабочий халат, кое-где испачканный землей, желтой пыльцой, красной подкормкой, и суровое выражение лица Камиллы свидетельствовали о долгих часах работы в теплице. Но девушка выглядела очень увлеченной и, казалось, не замечала ни утекающего времени, ни происходящего вокруг. Для нее существовали только растения.

Сейчас она ухаживала за длинной исклинокой, убирала засохшие листья и протирала живые каким-то раствором. Из-за невысокого роста Камилле приходилось смешно подпрыгивать, чтобы дотянуться до верхних веток раскидистого растения.

Грэм наблюдал за ней с легкой улыбкой, оставаясь в начале теплицы, чтобы не мешать девушке работать. Парню нравилось смотреть, как она ухаживает за растениями, как хмурит бровки, когда видит на листике гусеницу, как шевелит пухлыми губами, чуть слышно разговаривая с каким-нибудь социальным кактусом. Камилла всегда поднимала настроение Грэму, каким бы подавленным оно ни было, ему нравилось, как она ехидно прищуривается, озорно улыбается и заразительно смеется, иногда над своими же шутками.

Камилла наконец закончила с исклинокой, сделала пометки в блокноте и подняла голову. Девушка улыбнулась Грэму и приветливо помахала рукой, приглашая подойти. Он протиснулся между рядов, стараясь не опрокинуть какой-нибудь горшок.

– Стой там! – остановила его Камилла в трех метрах от себя. – Она не любит чужих. Может испугаться.

Грэм остановился, глядя на исклиноку, которая шелестела длинными колючими по краям листьями.

– Испугаться? – недоверчиво переспросил Грэм. – И что же, из горшка убежит? Будете ловить по всей теплице?

– Ха-ха! Очень смешно, – улыбнувшись, проворчала девушка. – Она станет защищаться. Видишь колючки по краям листьев? Они ядовитые. Яд взрослого растения парализует человека на несколько суток. Эта пока еще малышка, но яда хватит, чтобы у тебя отнялась, например, рука.

Грэм посмотрел на почти двухметровую «малышку» и сделал шаг назад.

– Извиняться хоть перед ней не надо? – пробурчал он, наученный горьким опытом.

– Перед ней – нет. А вот если ты отдавишь своей лапой ветку пилее, то перед ней придется, – серьезно сказала Камилла, а ее гость отскочил от ползучего кустарника. Грэм отошел в угол, где было побольше места и, казалось, безопасно.

– И как ты работаешь с этими монстрами?

– То же самое могу спросить и тебя, о, грозный укротитель ворков! – звонко засмеялась Камилла и тут же замолчала, вспомнив, что где-то рядом ползал с линейкой начальник. В прошлый раз Грэм рассказывал ей, как он с отрядом поймал одного форка, опустив кровавые подробности.

– Форков, – поправил Грэм и вытащил из Камиллиной прически тонкую веточку. – Теперь так модно?

Девушка снова прыснула.

– Кстати, рада тебя видеть! Ты давно не заглядывал, уже пара дюжин дней прошла с твоего последнего визита. На заданиях был?

– Ага. В последнее время все чаще открываются разломы. Иногда твари успевают вылезти до того, как это заметят дозорные. Приходится их ловить, а это не так просто.

– Конечно, обученные ведь…

Грэм вопросительно глянул на Камиллу, а потом понял.

– Да не дозорных ловить, а чудищ! – улыбнулся он, глядя на смеющуюся девушку, которая через мгновение стала серьезной.

– Да, я слышала об этом. Для нас тоже работы прибавляется. Нужно больше сырья для лекарственных настоек, основ амулетов, талисманов и многого другого, – она вздохнула, задумчиво опустив глаза. – Мне кажется, все это не просто так. Наверняка инимы причастны к тому, что происходит. Я имею в виду разломы, монстров. Я слышала, нежить тоже разгулялась в последнее время?

– И с нежитью приходится возиться, – кивнул Грэм и поднял глаза на Камиллу. – Может, как-нибудь прогуляемся вечером? Ну, когда это все закончится.

– А это закончится? – угрюмо усмехнулась Камилла. – Ох, Грэм! Наступает тяжелое время, сам же видишь. А пока мы являемся эфорами, личного времени для нас не существует. Общая Миссия первостепенна в отличие от желаний индивидуальных особ. Те, кому что-то не нравится, уходят, ты же знаешь.

Было похоже, что Камиллу задело совсем не то, о чем говорил Грэм. Предложения о прогулке она явно не услышала. Мысль о неспокойных временах и долге эфоров не давала ей покоя. А тут он ненамеренно дал повод для выплеска ее эмоций.

– Я ничего не имею против наших порядков, – Грэм уже винил себя за то, что сказал не подумав. – Я только имел в виду, что рано или поздно мы дадим отпор инимам и разберемся со всем остальным. Обычно после этого наступает затишье и работы становится меньше.

– Да, наверное, – полминуты Камилла смотрела куда-то в сторону, потом очнулась от мыслей и слегка улыбнулась Грэму, посмотрев в глаза. – Да, я буду рада прогуляться с тобой, когда появится такая возможность.

Парень улыбнулся в ответ, на сердце полегчало. Он перевел разговор на менее провокационную тему. Еще некоторое время они стояли в углу теплицы, обмениваясь шутками и улыбками.

***

Пока Грэм наслаждался редким свободным временем, Като отправился к Кэмиллусу. Когда он подходил, дверь кабинета приглашающе открылась. Главнокомандующий поприветствовал подчиненного и жестом пригласил сесть в удобное кресло. Обстановка в кабинете главного эфора отражала его аскетичный взгляд на рабочую атмосферу. Тяжелая мебель без рисунков и гравюр была предназначена лишь для того, чтобы вмещать необходимые в работе вещи и бумаги. Ни ковры, ни гобелены или картины не соответствовали понятию Кэмиллуса о нужных на службе вещах. Когда Като сел в кресло, руководитель прервал свои мысли, убрал на место какой-то приборчик, который до этого вертел в руках, и сел напротив.

– Смогли закрыть разлом, не выпустив тварей?

– Да, сэр, но на этот раз он был очень глубокий. Пришлось повозиться намного дольше, чем обычно.

– Зал исследователей утром прислал отчет, в котором обещано через дюжину дней предоставить прибор, упрощающий закрытие разломов. По их словам, с ним будет достаточно одного-двух дозорных, чтобы справиться с этой задачей. Продержитесь еще немного, – Кэмиллус говорил устало, но мягко. Он относился к тем предводителям, которые отлично умеют поддерживать дисциплину среди подчиненных и понимают каждого из них.

– Хорошая новость, сэр.

Кэмиллус немного помолчал и, взглянув на руководителя боевого подразделения, неторопливо проговорил:

– У нас есть одно дело, которое совсем недавно сильно осложнилось. И в этом может потребоваться ваша помощь, Като. Лично ваша.

Тот слегка кивнул, посмотрев на Кэмиллуса, давая понять, что он внимательно слушает.

– Это касается Бранта. Помните его?

Като помнил Бранта очень хорошо. Прекрасный боец и верный товарищ, он некогда был в подчинении Като. Затем его хотели повысить и назначить главой отряда охотников. Но он вдруг заявил, что ему не нравятся порядки эфоров, а отношение к людям у инимов намного справедливее, и покинул Эллию. Найти его не смогли, но позже узнали, что он примкнул к инимам. Эта история не укладывалась в голове Като, который до сих пор не мог принять, что Брант так резко изменил свое мировоззрение. Он подозревал, что здесь что-то нечисто, но ни с кем не делился своими сомнениями.

– Тот скандал и уход Бранта из Эллии, – продолжил Кэмиллус, – были фикцией, необходимой, чтобы он стал нашим агентом на вражеской стороне. Именно Брант в течение последних нескольких лет передавал нам самую важную информацию. Однако недавно произошел некий инцидент, из-за которого его положение в рядах инимов сильно пошатнулось. Бранту уже не доверяют так, как раньше и, возможно, заподозрили, что он содействует нам. Сейчас он пытается унять поднявшиеся против него обвинения. Но в любой момент его могут убрать. А поскольку парень знает слишком много, инимы не захотят отпускать его с головой на плечах. Может понадобиться ваша помощь, причем в ближайшие дни. Я пришлю весть. Занимайтесь пока своими обязанностями, но не покидайте Эллию.

Като кивнул, принимая распоряжение и, немного помолчав, спросил:

– Афра не поможет? – он подозревал, что уж она-то должна знать эту историю. Вполне вероятно, что она и была инициатором всей операции.

– Скорее всего, нет. Она долго не выходит на связь. Видимо, ее нет в Мире.

– Думаете, что-то случилось? – спросил Като.

– С ней-то? Нет, не думаю. Наверно, опять занесло куда-то в лучших и неведомых нам побуждениях, – с этими словами Кэмиллус поднялся, давая понять, что разговор окончен. – Удачи, Като. Ждите весть от меня и будьте наготове. Думаю, если будет вылазка, вы сможете взять с собой одного помощника, который умеет держать рот на замке. Но не Грэма.

– Конечно, я понял вас, – командир отрядов склонил голову и вышел из кабинета.

Мертвый мир

Бежать! Бежать! Бежать!

Они догоняют. Они разорвут на куски. Они безжалостно вонзят клыки в его тело, будут с хрустом ломать челюстями кости и рвать мышцы. Противостоять не получится.

Быстрее!

Быстрее!

Еще быстрее!

Нельзя, чтобы они догнали. Если догонят – смерть. Долгая мучительная смерть. Нужно бежать дальше, не останавливаясь, насколько хватит сил. Со всех сторон слышится клацанье челюстей, желающих схватить добычу. Раздается скрежет когтей чудовищ. Они царапают камни и безжизненные корни деревьев. Они мчатся, чтобы впиться зубами в его теплую плоть. Зловонное дыхание их пастей обжигает кожу.

Голова гудит, не слышно ничего, кроме окружающего клацанья и скрежета догоняющих чудищ. Другие звуки – собственное шумное дыхание, треск веток, стук сапог, опускающихся на каменистую землю – перестали существовать. Ноги сами несут его, машинально перепрыгивают валуны, корни, ямы. Редкие ветки задевают руки и лицо, иногда оставляя глубокие царапины, из которых с небольшой задержкой выступает кровь. Этого он тоже не замечает, потому что надо бежать. Бежать как можно быстрее.

Вдруг под ногами раздался всплеск. Ноги почти по щиколотку погрузились в воду. Он по инерции пробежал несколько шагов, резко затормозил, опустив взгляд, и оцепенел на мгновение. Снизу на него кто-то смотрел ошалелыми выпученными глазами. Косматая грязная голова, заросшая мхом до носа морда. Он вскинул копье. Оказывается, все это время он держал его в руках. Замер на пару секунд, опустил руку и выдохнул. Отражение в озере сделало то же самое.

Когда он попал сюда, был еще совсем юнцом лет тридцати, не больше. Борода еще не росла, а сейчас, хоть и редкая, из тонких волосков она закрывала половину лица. Сколько же он здесь находится? Лет пять, семь, двадцать? Все это время он практически не видел своего отражения. Лишь когда точил лезвие клинка. Лужи, из которых он брал воду, были слишком мелкие и до того бесцветные, что в отражение приходилось вглядываться, чего он, конечно, не делал. Это ж надо – испугаться самого себя. Тут он резко вскинул голову.

Чудища! Сожрут ведь!

Парень резко развернулся и принял боевую стойку, вскинув копье. Никого. Он прислушался. Тишина, как всегда, мертвая. Здесь нет никаких звуков, кроме тех, что производят эти твари и он сам. Немного постоял, вслушиваясь в тишину, и вышел на берег, все еще держа наготове копье. Дыхание до сих пор сбитое, сердце стучит как бешеное, в голове гул и хаос, но монстров не видно. Если бы они действительно гнались за ним, то уже давно бы схватили и лакомились подогретой бегом плотью. Вот так «показалось».

Парень сел на землю, прислонившись спиной к коряге. Почему он бежал, словно обезумевший зверь? Да еще и так долго. По ощущениям и усталости в мышцах мнимая погоня продолжалась пару часов. Мысли разбредались, как шустрые тараканы, а память упорно закрывалась, выдавая лишь отголоски клацанья зубов за спиной и скрежета когтей, сопровождаемых дыханием, обжигающим шею. В голове снова и снова всплывала мысль: «Бежать, бежать, бежать!». Воспоминания всколыхнули уже унявшуюся панику. Она опять завопила внутри, а ноги дернулись в судороге, готовые бежать дальше.

«Нет! За мной никто не гонится!» – осознать эту мысль оказалось невероятно сложно. Паника то ослабевала, то накатывала новой волной, заставляя дергаться все тело в неистовом желании бежать. Где-то в темном закоулке мозга наконец появилась тень рассудка, подсказывающая: «Дыши». И он стал дышать. Глубокий вдох, долгий выдох. Концентрация на дыхании помогла угомонить визжавшую панику, которая нехотя сдалась и умолкла, а на смену ей пришло смятение. Мысли продолжали метаться. Не удавалось ухватить хотя бы одну из них, а воспоминания о минувшей погоне вытеснили все остальные. Не получалось даже вспомнить собственное имя.

Нужно вспомнить, обязательно вспомнить, иначе… Он видел, что будет иначе. Человек становится частью этого места, не живой, но и не мертвой оболочкой без памяти и чувств. Страх стать таким существом выудил из забвения воспоминания о том человеке. Он постепенно угасал, не пытаясь ничего вспомнить. Парень помнил, как хотел растормошить несчастного, разговаривая с ним. Сначала тот старался что-то отвечать, и искры сознания проблескивали в его глазах, но через некоторое время он не помнил своего имени, а чуть позже угас совсем. Что же парень ему говорил? «Как ты здесь оказался?.. Может, удастся выбраться вместе… Как долго ты здесь? Я вот уже и не помню, когда попал… Кстати, как тебя зовут? Я – Рист…». Рист – вот его имя!

Вместе с именем стали возвращаться воспоминания, рассеивая забвение. Он вспомнил, что когда-то жил не здесь. Вспомнил самые тяжелые первые дни, когда только очутился в этом гиблом месте. Вспомнил, как смастерил копье, сделав наконечник из кости убитого им форка – большой твари, походящей на медведя, только больше. Вспомнил, как долго не мог привыкнуть к той скудной пище, которую здесь так сложно добыть. Вспомнил, как учился ставить защиту и ловушки на монстров, а затем убивать их. Вспомнил, как совсем недавно сражался с рикком – громадным чудищем, на которого не действует магия. Тот распорол ему левое предплечье до кости, пришлось накладывать шов.

Рист провел пальцем по грубому шву на коже. Тяжелая была схватка. Удивительно, что он остался жив, да еще и с целой рукой. И это несмотря на его боевую подготовку и умение владеть оружием. Воспоминания продолжали возвращаться, страх стать частью этой пустыни прошел, уступая место усталости.

– Как же я умудрился такие глюки словить? – вслух спросил парень. Казалось, что разговор с самим собой помогает не сходить с ума. По крайней мере, сразу.

Такие тяжелые галлюцинации, да еще и с подавлением памяти бывали нечасто. Однажды Рист нашел что-то похожее на обычные грибы. Он их вымачивал, яд рунами выводил, прожарил хорошо. В итоге получилось вполне съедобно, даже не противно на вкус, и никаких последствий. Найдя позже похожие грибочки, парень, обрадовавшись, решил запасти их побольше. Оказалось: то ли грибы не те, то ли он напортачил в приготовлении. В результате – цветные глюки, потеря слуха и обезвоживание. Парень отходил от грибочков тяжело, но достаточно быстро. Память тогда тоже пропала, но вся целиком, ненадолго и без чувства страха. То есть временное помутнение рассудка, не более того. В этот же раз все намного страшнее. Можно не сомневаться, что если бы он поддался чувству паники и не заставил себя вспоминать, то память не вернулась бы вовсе.

Рист попытался припомнить, что же могло вызвать подобное помутнение. Когда он в прошлый раз устраивал привал, ничего подозрительного поблизости не было, а как только стал засыпать, в сознание прокралась первая мысль: «А если рунный круг не защитит? Они же нападут…». Затем послышались разные звуки, будто с разных сторон крадутся ОНИ. Шорох, клацанье, скрежет становились все четче, а страх, сначала мимолетный, стал превращаться в панику. И Рист побежал.

Брр… Вспоминать противно. Парень поежился. Он не раз слышал, как к нему подкрадывается чудовище. Жутковато, конечно, но он никогда не терялся. Или почти никогда. Не говоря уже о том, чтобы запаниковать и рвануть куда-то сломя голову. Самое противное – даже не звуки из ниоткуда, а страшное ощущение беспомощности и обреченности, возникшее без видимых причин. Может, это еще отголоски грибочков? Нет, вряд ли. Скорее всего, он не заметил какое-то растение (если здесь вообще что-то можно назвать растением), выпускающее галлюциногенные пары. В любом случае возвращаться и проверять, что же помутило разум на месте прошлого привала, желания не было, а вот отдохнуть сейчас просто необходимо.

Рист поднялся, стал оглядывать местность. Озеро овальной формы, необычно огромное для этой мертвой пустыни, примерно пятьдесят на сто метров. Оно походило на зеркало с идеально гладкой поверхностью. Никаких растений на берегу не росло, даже тины на воде нет, лишь грязь вперемешку с камнями. Коряга, на которую облокачивался Рист, да пара деревьев, точнее – сухих столбов с несколькими ветками цвета земли – вот и все, что разбавляло мрачный пейзаж. В этой пустоши абсолютно все серое, точнее – бесцветное. Создавалось впечатление, будто кто-то готовил декорации к театральной постановке о загробном мире, но забыл их разукрасить. Ничего, что напоминало бы о живой природе, здесь не было: вода всегда стоячая, ни одного журчащего ручейка, спертый воздух, ни мимолетного дуновения ветра, ни птиц, щебечущих и перескакивающих с ветки на ветку, ни зверей, снующих по лесу, ни самого леса. Ни одного шороха естественного для природы, даже самого тихого, здесь нет. Лишь страшные твари, испытывающие вечный голод, магические явления, вызывающие галлюцинации, расстройство желудка и апатию, да плотоядные «растения».

Рист отошел подальше от воды, мало ли что там может водиться, выбрал открытое место поровнее, чтобы обзор был в любую сторону, и принялся чертить магические знаки. Он сделал два круга: скрывающий и защитный. Теперь звери не увидят и не услышат его, пока он внутри, а даже если случайно сунутся, их не пустит барьер. На всякий случай юноша внимательно оглядел землю внутри защиты и нарисовал пару рун, проверяющих наличие магии и вредоносных образований.

Вроде все в порядке. Спать можно спокойно. Рист лег на расстеленный на земле плащ и укрылся им же, сперва положив рядом пару метательных ножей так, чтобы можно было их пустить в ход, не меняя положения лежа. Уснул парень мгновенно. Он умел быстро засыпать, когда это нужно, и так же быстро просыпаться в то время, которое сам себе назначил. Однако сейчас в этом умении не было необходимости, сон встретил его, как только Рист коснулся щекой капюшона плаща.

Сначала дремы были хаотичными и тревожными, но позже парень провалился в глубокий сон без сновидений. Здесь невозможно было определять время: свет не менялся, теней почти не было. По внутренним ощущениям он проспал часов шесть – несказанно долго. Не открывая глаз, Рист сосредоточился и «осмотрел» внутренним взором пространство за рунными кругами. Окружающий мир сразу стал намного четче, улавливались даже мимолетные колебания воздуха от его собственного дыхания, ощущалась аура предметов поблизости.

Осмотрев пустырь, где он спал, и убедившись, что никакая тварь не пришла по его душу, Рист открыл глаза. Усевшись, он достал из кармана припасенный корень какого-то пня и принялся жевать. Вкуса он, конечно, не имел, но был хотя бы непротивным. Немного утолив голод, Рист спустился к озеру, набрал воды во флягу, умылся. Вернувшись на место, он решил позаниматься рунами, чего уже давно не делал.

Когда парень угодил сюда, его самое ценное имущество было при нем – меч, кинжал, фляга, бездонная сумка (не такая уж бездонная на деле) да книжечка с рунами. Остальные предметы – копье, метательные ножи, небольшой лук со стрелами, точильные принадлежности и многое другое – он смастерил сам, оказавшись здесь. Книжечку парень сначала хотел пустить на розжиг костров, но, к счастью, передумал. Это была небольшая тетрадка в мягком переплете, обтянутая тканью неопределенного цвета. Она свободно помещалась в кармане и на руке. На вид в ней было не больше пятидесяти страниц, но оглавление указывало около двух тысяч. Каким-то непостижимым образом, эта книга определяла уровень знаний того, кто держит ее в руках, и показывала лишь те руны, которые человек может освоить в силу своих знаний. Чтобы открыть нужную страницу, надо было прочитать заголовок, а затем пролистать книжечку до конца, где открывался именно тот раздел.

Пролистывая оглавление, Рист искал то, что поможет противостоять галлюцинациям и иллюзиям. Ага, что-то нашел! «Руны Брауна-Ви. Противоиллюзорные» – прочитал он и открыл страницу. Рисунок достаточно сложный, понятно, почему раньше она не встречалась в справочнике. Рист довольно долго с ним копался, пока начертание не стало соответствовать иллюстрации в книге. Он провозился слишком долго, сидя на одном месте, и кровожадные твари учуяли человеческий запах.

В метрах ста от него из-за огромного валуна медленно вышел форк, ведя уродливым носом, принюхиваясь и безошибочно выбирая направление к человечинке. Существо не видело парня из-за защитного рунного круга, но отлично чувствовало его. Чуть дальше от него показалось несколько ниег, небольших трусливых тварей, нападающих со спины и не брезговавших падалью. Сначала они уступят добычу сильному форку – пусть сделает основную работу – а после него обглодают сладкие косточки. Сколько бы Рист ни ставил барьеров, чудища все равно его находили рано или поздно. Поэтому он не оставался долго на месте, а всегда куда-то шел, не дожидаясь, пока вокруг соберется побольше монстров.

Форка нужно убить первым, тогда ниеги кинуться жрать мертвую тушу, и можно спокойно уйти. Большое, как медведь, животное вкрадчиво шло, продолжая принюхиваться, щуря черные без белков глаза. Из приоткрытой пасти с двумя рядами зубов капала слюна, слегка прожигая землю под его тигриными лапами. Шкура у форков слишком толстая для оружия Риста. Самые уязвимые его места – это нос, глаза и небольшая впадина на внутренней стороне бедра у живота, там кожа совсем тонкая, ее можно пробить даже метательным ножом.

Парень ждал. Нужно подпустить монстра ближе, до барьерных рун ему осталось чуть меньше пятидесяти метров. Парень вскочил, перебежал с одного края круга на другой. Форк озадаченно мотнул головой и замедлил шаг. Принюхиваясь, он поднял морду, слегка вытянувшись вверх, вес тела пришелся на задние лапы. Вот момент! Рист метнул в него боевую руну, которая могла бы сразить медведя, но форка лишь слегка качнуло. Он полностью встал на задние лапы, открывая живот. Бросок. Длинный кинжал угодил прямо в мягкую ямку у бедра чудища. Оно хрипло заревело, опустившись на передние лапы, вогнав кинжал еще глубже, и заметалось, разбрызгивая во все стороны коричнево-серую кровь.

Крутившиеся недалеко ниеги, почуяв слабость форка, кинулись ему на спину, впиваясь зубами в толстую кожу. Магия не действовала на шкуры ниег, а их зубы были острее заточенного ножа. Порой встретиться с ними было куда опаснее, чем с большим форком. Без труда зверюги загрызли раненого зверя и стали жрать, отрывая острейшими зубами шкуру и мясо, разгрызая кости. Если бы Рист увидел подобную картину, когда только попал сюда, его бы наверняка замутило. Но сейчас он лишь призвал свой кинжал, хладнокровно очистил его от крови монстра и собрался уходить. Ниег он не опасался. Пока они поглощены поеданием трупа, ничто не заставит их отвлечься. Догонять тоже не станут, еды у них предостаточно до тех пор, пока Рист уйдет за несколько километров отсюда.

Парень спокойно шел, оглядывая окрестности, привычно концентрируясь на окружающем мире. Он миновал озеро и двинулся дальше к возвышенности, на которой виднелись коряги – подобие настоящих деревьев. Издали местность выглядела так, будто кто-то решил нарисовать зимнюю рощицу, сделал набросок голых деревьев в центре листа и забросил это дело. Слишком ненатурально, даже линии горизонта не видно – настолько серое небо сливалось с бесцветной землей.

По ощущениям Рист прошел уже около десяти километров, прототип рощицы на холме оказался дальше, чем парень ожидал. Сухие деревья здесь были очень высокие, четыре – пять человеческих ростов, и такие толстые, что в одиночку ствол не обхватить. Между ними сухими колючками торчали редкие кусты. Неплохое место для привала. Рист нашел здесь несколько съедобных кореньев, перекусил, пополнил свой скудный запас пищи. Потом он снова стал листать рунный справочник, делая поправки к некоторым предыдущим записям.

Если открыть книжечку сразу в конце, минуя оглавление, появлялась пара страниц для заметок. Каждый раз там оказывался новый чистый лист, и можно было записывать что угодно, не экономя бумагу. Правда, пишущего пера у Риста не было, зато он выучил простые чары, позволявшие писать на листе любым предметом. Он описывал встречающихся здесь чудищ. Были такие, о которых он слышал или читал раньше – каким-то образом твари иногда попадали в нормальный мир через односторонние порталы – разломы. Например, брантибы, похожие на сороконожку, размером с небольшого крокодила. С ними довольно легко справляться, если не дотрагиваться до липкой слизистой кожи. Ни одна тварь на них не охотилась из-за яда, которым было пропитано все тело этого существа, поэтому никакой защиты, вроде толстой непробиваемой шкуры, у брантибов не было.