Вестник говорил так, словно найти Иглу – самое простое и легкое дело. Отец оказался частично прав, лорд Стан особо не скрывал от Рэна, как двигаются поиски, но анализировать информацию ему не доверял. Только Рэн точно знал, что дядя пока ничего полезного не нашел. Неужели Вестник ему поможет? Нет! Это невозможно! У каждого артефакта свои правила и условия, не выполнишь – не найдешь, выполнишь неверно – потеряешь. А если Высшие эльфы вступят в игру, они просто разрушат его – превратят в железку, красивую, качественную, но без души. Артефакт уснет и станет обычной шпагой. Вестник не имеет права ему даже подсказать! Такое сокровище, как Игла, он не может убить!
В себя его привел оклик лорда Дэвида:
– Рэн! Прояви благоразумие.
Благоразумие?! Какое благоразумие? О чем он вообще? Они убивали его мечту, а Рэн должен оставаться спокойным?! Он всеми силами сдерживал в себе клокотавшую злость. Ни слова не объяснили! Запретили и все! Такого еще не бывало. Даже дядя Стан вспылив, мог запретить, но, остыв, всегда объяснял. И как ему прикажете добраться без Иглы до магии Древних? К чему тогда столько сил и времени потрачено на учебу? Только для того, чтобы семья могла предъявлять его, исключительно талантливого мага, окружающим, как дрессированную зверушку? С этим Рэн категорически не был согласен! Но сейчас он заставил себя наступить на гордость и поклониться.
– Хорошо, дядя.
Лорд Дэвид смягчился.
– Рэн, ты разумный мальчик. Я понимаю, что оружие значит для тебя очень много, но, поверь нам – этот клинок не для тебя. – И с печальной полуулыбкой глядя на него, покачал головой. – Какой же ты еще мальчишка, Рэн. Так и быть, можете погулять сегодня по Файритане, а завтра, если Стан освободится, отправитесь с ним в Серые Скалы. И освежи в памяти кодекс семьи. Будь добр.
Дядя кивком отпустил их, и Гай тихо выскользнул с ним за двери. Они миновали несколько коридоров и галерей, прежде чем Рэн прошипел:
– Древняя сво…
Гай припечатал его к стене, зажимая рот рукой.
– Замолчи! – Рэн дернулся, но Гай его отпустил, когда убедился, что продолжать Рэн не собирается. – Успокойся! Мы что-нибудь придумаем.
От злости дрожали руки, Рэн провел тыльной стороной ладони по губам, бросая в сторону друга раздраженный взгляд, и спрятал кинжал обратно за полу камзола. Ярость накрывала волной, хотелось что-нибудь сломать или набить холеную физиономию, о которой даже думать так запрещено. Но до этого он еще не дорос. И вряд ли дорастет, даже получив Имя. Рэн подхватил первую попавшуюся декоративную вазу и запустил ею в открытое окно. Послышался звук бьющегося рафарола и чья-то ругань. На душе немного посветлело.
Гай осторожно выглянул в окно и с облегчением произнес:
– Не попал.
В кого он не попал, Рэна не волновало. Ему надо было придумать, как выбраться из сложившейся ситуации, но прежде он должен прийти в себя и успокоиться. Пойти против запрета обоих родственников – нарушить законы семьи. За такое прилетит так – эле расплачиваться придется. Что же делать? Дядю он любил и уважал, ровно, как и следовал кодексу семьи. Но Рэн мечтал об Игле, едва ли не бредил ею! У лорда Стана в коллекции и так есть отличные артефакты. Одна только Разящая чего стоит! Неужели одной мало? Зачем ему еще и Игла?
Рэн выдохнул, собрался и отправил вызов:
– Отец? Прости, что отвлекаю. Вестник сообщил лорду Стану и лорду Дэвиду о том, что я ищу Иглу, и мне категорически запретили даже думать о ней.
Натаниэл выругался сквозь зубы.
– Рэн! Ты, похоже, как был ребенок, так им и остаешься! Я тебя предупреждал! Я тебе помогал! А ты вовлек меня в неприятности!
Рэн растерялся.
– Отец, я сказал лорду Стану, что ты не давал мне денег.
Отец перебил его:
– Прекрати нести чушь! Обмануть Стана?! Это смешно! – Он сжал губы, кусая их, а потом жестко произнес: – Значит, так. Отговаривайся до последнего. Счет я переделаю на тебя и сотру все, что касается меня. Еще хоть один прокол, Рэн, – и останешься без помощи. Хотя в ближайшее время на нее точно не рассчитывай! Не проси меня больше ни о чем! Понял? Мальчишка.
Он прервал связь, и обескураженный Рэн застыл посреди коридора. Гай тихо прошептал:
– Ничего себе. Я, конечно, ожидал, что он будет сердиться, но чтоб так…
У Рэна никогда не было особо теплых отношений с отцом, одно время Рэн даже злился на него из-за матери, но потом, похоже, у них все наладилось – по крайней мере, так убеждала мама, а Рэн ей верил. Когда отец начал его поддерживать, Рэн решил, что наконец-то сможет сблизиться с ним. Но похоже ошибался. Сильно.
Как бы серьезно Рэн ни провинился перед дядей Станом, такого отношения не было никогда. Дядя мог выпороть, отправить на «Стремительный» или «Каратель», посадить под домашний арест или загрузить физическим трудом – фантазия у него была богатая, но никогда в его голосе Рэн не слышал такой неприкрытой злости, вплоть до ненависти, которая прозвучала в словах отца сейчас. Понятное дело, что Рэн не прав и сам виноват, что ситуация повернулась неприятной стороной, но такого от отца он не ожидал. И ожидать уже не будет ничего. И никогда.
Глава 4. Личный отдел
Взбешенный Натан метался по кабинету столичного дома, проклиная все на свете. Как не вовремя его подставил мальчишка. Как не вовремя! Со Станом встречаться нельзя. Однозначно. Только скандала ему не хватало. А он будет, если не поторопиться. Это Рэн может тешить себя мыслями, что «дядя» ему поверил, Стан поднимет всех, чтобы узнать: откуда у сына деньги, а также где и на кого открыт счет. Радовало, что Э?клуды являлись частным денежным домом и выдать информацию о своих клиентах могли лишь в случае предъявления бумаг в рамках официального расследования. Натан все равно связался с доверенными лицами, снял счет с себя, полностью перевел его на слепок кокона Рэна и новый код. Всю информацию о своем участии Натан убрал. Пусть Рэн сам выкручивается, объясняя лорду Стану, как он смог договориться с Эклудами.
Натан нервничал. Время шло, о завершении переоформления счета пока не сообщили, но, слава Всевышнему, брат с ним тоже еще не связался, и это радовало. Каждая мимолита приближала Натана к неприятному разговору, требовалось спешить. Он мог, конечно, улететь к Норе, но этого ему отчаянно не хотелось.
В последнее время Натан все больше проводил времени с Джесс, не из-за вспыхнувшей любви, а из-за того, что длительное расставание буквально высасывало из него все силы. Рядом с женой удавалось хоть немного восстановиться. Натан забыл, что такое полный резерв, который у него и так особым объемом не отличался. Стремительный уже привык работать в одиночку, выстраивая межпространственные переходы. Дракон отдал Натану маяки, на большее его просто не хватало.
Если ребенок Джесс на Натаниэла практически не откликался, что, с одной стороны, радовало – он не тянул из него энергию и не требовал участия в балансе, похоже, тут сила Джесс сыграла свою роль, то ребенок Элеоноры пил Натана словно нежить Лоренвальского леса. Какое счастье, что время мира Норы отличалось от времени Тер-Риима. У Джессики вся беременность была еще впереди, пока она длится всего-то три лунных цикла. Зато Нора успела уже родить, и скоро ее ребенку исполнится год. Да он с ума сойдет! И кто бы знал, что пребывание в мире Норы будет выматывать его куда больше, чем ожидание в родном. Натан лишний раз не навещал Элеонору, придумывая массу предлогов, чтобы только не прилетать. Но его присутствие на Тер-Рииме совсем не радовало Джессику.
Он выполнял все ее капризы, оказывал знаки внимания, подарков подарил столько, сколько не дарил за всю предыдущую жизнь, упоминал семью в каждой беседе с мастерами слова, и за его любовь к жене ему уже оды слагали в новостных подшивках. Но Джессика превратилась в ледяную глыбу, хотя на публике она была сама приветливость и нежность, при Рэне и семье – сдержанная благожелательность, а один на один – замкнутая, отстраненная, сухая, и теперь просто войти в ее комнаты Натан уже не мог. Доходило до смешного – приходилось отправлять вызов, находясь в соседних комнатах. Его поступок Джессика не простила. Натаниэл зверел, но сделать ничего не мог. Его актерские способности за это время выросли на несколько уровней, впору идти играть в Дом искусств. Только Джессика окатывала его холодным взором, отворачивалась и уходила.
Натан предупредил слуг, если хоть капля истинного положения дел просочится наружу – уволит всех, без оплаты и со «знаком Тьмы» – ни в один порядочный дом их не примут. Слуг запугать он смог, но собственная жена пугала уже его самого. Откуда у нее настолько мощный потенциал? Натан не понимал, как она балансировала ребенка, а чужого влияния не чувствовал.
Наконец-то томительное ожидание завершилось, и пришло подтверждение, что счет полностью привязан к Рэну. Натан подскочил с кресла, выхватил накопители энергии и быстро рассовал их по карманам. Он не ожидал, что придется уходить отсюда в междумирье, а лететь в Ваальду за вещами – давать фору брату.
Натан схватил меч, на ходу задвинул его в ножны, распахнул дверь и с размаху влетел в переход, поскользнулся на выходе и едва не рухнул на мраморный мозаичный пол. Он судорожно пытался понять, куда его занесло, цепляясь за массивный стол из оранского дерева.
Стены украшали деревянные панели винного цвета со вставками из темного янтаря и картины, изображавшие сражения. Высокие окна с тяжелыми шторами располагались по одной стороне кабинета, напротив возвышались шкафы с книгами. Резной карниз шел по всей площади белого двойного потолка и вторил узором мозаике на полу. Так это же кабинет Стана в Чествервике! Натан взмок моментально. С их памятного разговора он здесь больше не бывал – люто ненавидел это место.
Натан оглянулся. Брат встал из кресла и вышел из-за стола, словно ничего особенного не происходило и это нормально – так обращаться с ним. Натан возмутился:
– Ты с ума сошел?! Я не давал тебе разрешения – вот так выдергивать меня из дома!
Ножны, как назло, зацепились сложной резной инкрустацией за узор стола, и пришлось высвобождать их из ловушки, чувствуя себя прескверно. Зачем он только взял меч для официальных мероприятий – красивый, бесспорно, но на этом все его плюсы и завершались.
– Куда-то собирался, брат? – голос Стана звучал глухо, и от этого становилось не по себе.
– Не твое дело!
Натан наконец-то освободился, разворачиваясь к брату. Стан за три шага преодолел разделявшее их расстояние, и Натан отшатнулся, прижимаясь к столу и возводя Щиты.
– Какого рудгра тебе надо? Не мог со мной нормально связаться? Вызов разучился делать?
Стан припечатал:
– Не ори! Я не позволял тебе повышать голос, Натан. Не забывайся! Право старшего у меня никто не отбирал, поэтому в любой момент могу себе позволить выдернуть тебя, когда нужно и куда нужно!
– Да ты рехнулся! Ты, видно, спутал меня с Рэном!
Стан криво улыбнулся.
– Не обольщайся. Мой сын похож только на меня, и с тобой у него общего – Ветвь Крови. – Он повысил голос: – Ты помнишь, что я запрещал тебе давать Рэну деньги? Или у тебя плохо с памятью?
Натан нервно одернул жако, поправил манжеты, одновременно стараясь взять себя в руки и успокоиться, и раздраженно произнес:
