Последний дар Эбена

После пары шагов, он не выдержал и снова послышался его утомленный голос, на сей раз, он выговаривал слова нарочито громко, протягивая каждую букву.

– Все идем и идем! Сколько же можно издеваться надо мной?! Проклятая трава и не думает заканчиваться. Того и гляди прикончит меня. Слышите вы меня или нет, черт вас подери…? – затем забубнил себе под нос, – как же иначе, естественно слышат.

И на этот раз его ждала неудача. Вместо ответа послышался басистый предупреждающий рык вместе с коротким шипением, сотряс внезапно воздух, и также внезапно прекратился. А он и не думал расстраиваться, скорее наоборот, столь незначительный, казалось бы, успех вселил в него уверенность, что в скором времени кто-нибудь из них непременно откликнется на его жалобный призыв и тогда удастся хотя бы на короткое время перевести дух. При жизни он был малоподвижен, не отличался резвостью и теперь долго изнурять себя ходьбой, в которой не видел ни малейшего смысла, также не горел желанием. Если бы только удалось разузнать для чего вся эта беготня и куда они направляются, возможно, это и придало бы вялым мускулам больше сил. Вместе с тем он испытывал сильный страх, ведь те двое, по виду такие же, как и он, шедшие впереди в суровом молчании и пробивающие дорогу сквозь траву, были ему совершенно незнакомы. Да и он, не без отвращения, только-только начинал привыкать к своему новому перевоплощению. Как и у тех двоих, выбора у него не было. Каких – то три часа тому назад это существо представляло собой самого обыкновенного человека, но теперь, то и дело, ощупывая себя и разглядывая на бегу грязновато-серую шерсть, с головы до пят покрывавшую тучное обрюзгшее тело, все больше убеждался, что от прежнего облика мало что сохранилось. Речь его насколько он мог судить, осталась прежней, человеческой, сознание хоть и затуманившееся позволяло оценивать увиденное и делать на его основе необходимые выводы. Только голос стал ниже, звонкий писк, словно он шел от глубин самого кончика преследовавшего его повсюду уродливого, словно червяк длинного каната. В первый раз, он чуть не принял его за извивающуюся змею, и хотел было задушить, но приглядевшись, сообразил, что это не что иное, как хвост и принадлежит он без сомнения ему. Он стоял на продолговатых лапах с серповидными когтями на конце, все же он стоял прямо, как и прежде, хоть и позвоночник побаливал, но это, скорее всего от туго набитого при жизни пуза, успокаивал он себя. Словно маленький несмышленый ребенок слепил его своими руками, лишь одним быстрым движением пришлепнув к пухлому бесформенному туловищу увесистую квадратную голову. Это ему показалось недостаточным, и щедрой рукой он приплюснул ему нос словно гармошку, из которой торчали жесткие нити черных усов. В остальном это был самый настоящий грызун, ростом с обычного человека, которым он себя когда-то называл. Лишь только нога его ступила на бесплодные, лишенные солнца земли, стремительно начал он превращаться в крысу. Почему так происходило, он не смог бы ответить. Да и вопросов задавать, не было времени. Не успел он, как следует опомниться и привыкнуть, как сразу же в компании двух других крыс пришлось стремглав помчаться в путь, по территории мертвого поля, где царили полумрак и холод. И теперь он задыхался от спешки. Шедшие впереди, были, по меньшей мере, на пол головы выше него и могли спокойно видеть перед собой дорогу и дышать над поверхностью травы. А ему не повезло. Мало того, что он задыхался в теснивших его со всех сторон твердых прутьях, больше походивших на окаменевшие стебли бамбука, чем на траву, так еще пришлось изрядно пострадать от нее. Окоченевшие палки, отскакивая от впереди идущих грызунов, то и дело хлестали его по заплывшему жиром изнеженному лицу. На бегу он делал неловкие движения неповоротливым телом, чтобы суметь увернуться. Но тщетно. Даже густая шерсть не спасала его от градом хлынувших со всех сторон метких ударов. Каждый такой удар сопровождался визгом и руганью. Сплющенный нос, теперь уже крысиного размера маячил перед глазами то вправо, то влево, иногда к земле, и мешал ему разглядеть и без того мутную дорогу. Конечно, тем двоим наверняка гораздо удобнее пробираться на длинных ногах и нет им никакого дела до того, что совсем скоро он превратится в сплошной, тщательно обработанный стейк, подгоняемый безжалостными молотками. В ярости он схватился обеими руками за голову, но не рассчитал силы и расцарапал когтями нос. Этого он не стерпел, завыл и, в конце концов, потерял всякое терпение.

– Эй вы, а ну стойте, немедленно! – завопил он на одном дыхании так громко, что потряс даже самого себя, кашель подступала к горлу, но он продолжал, – я отказываюсь идти, слышите? Я хочу отдохнуть. Да и куда мы идем? Я к вам обращаюсь. С этого самого места, не сдвинусь, пока не скажете, куда вы меня тащите…?

На сей раз, его расслышали прекрасно. Сомнений никаких. Об этом красноречиво свидетельствовал громовой рык с самого начала отряда, а сильный треск сухой поломанной травы возвестил ему о надвигающейся беде. Растолкав в сторону высокого худощавого грызуна стоявшего посередине, к нему приближался исполин с красными горящими глазами. Не успел он осознать свою ошибку и вот уже крепкие когтистые лапы, схватив за лямки потертого комбинезона, за долю секунду подняли тучное тело высоко над своей головой и начали, что есть силы вытряхивать из него пыль. Глаза его затуманились. От сильной встряски, рассвирепевшая перед ним крысиная голова превратилась в сплошную серую кашу. В это время худой крыс с бесстрастным видом повалился на затоптанную траву, воткнул в рот тонкий трескучий стебель и принялся с любопытством наблюдать за ними. Рука его потянулась за сигаретой, в карман тюремного комбинезона как бывало раньше, но с досадой вспомнил он, что растерял их все до последнего, когда попадал сюда.

– Ты что здесь устроил, что ты вытворяешь, осел?! Хочешь завалить нам все дело?! Мы даже не знаем одни мы тут или нет. А ты развел балаган на все поле, раздираешь глотку, словно шелудивый пес. Быть может за нашей спиной ты работаешь на Эбена? Ты что ничего не слышал, о чем там говорили?

– Кккто, на коо..го? – несвязно промямлил тот, потому как его продолжало покачивать в разные стороны свирепой встряской. Из вместительной пазухи комбинезона начали друг за другом вываливаться булочки, ветчина, копченая свиная ножка.

– ААА, понятно! Пока я из кожи вон лез, чтобы разузнать там обо всем, ты был занят тем, что набивал себе брюхо. Ты должен быть благодарен, что я взял тебя с собой. Если бы там не было меня, ваша участь была бы куда менее приятная.

Таким же легким движением он отшвырнул его на землю, чуть не задавив при этом другого. Тщедушный грызун лишь ухмыльнулся. Он быстро подобрал ножку и принялся грызть его острыми зубами. Пузатый своим весом подмял под собой изрядное количество травы. Снова визг, крики, из глаз брызнули слезы. Он был уверен, что проклятая трава проткнула все тело и может даже насквозь, но кожа оказалось теперь не такая тонкая и просто так его не пробьешь. Впервые он обрадовался, что он не человек, а грызун. А главное он добился, наконец, своего, лежал на земле и отдыхал, на всякий случай, прикинувшись, что адская боль пронизывает все его тело и любое движение причиняет нестерпимую боль.

– Хватит притворяться, Шпигг! – продолжал стоявший перед ним крыс, – ты ведь Шпигг? Я тебя сразу узнал. С тех пор как ты укрывался от правосудия, я тебя пару раз видел у ломбарда Франциска. Удивлялся твоей расторопности, – хмыкнул он, – средь белого дня, один, с краденым из музея перстнем… Я прямо-таки восхищался твоей смелостью.

Тот прекратил потирать спину. Слезы исчезли, глаза, еще сохранившие голубоватый природный оттенок, настороженно блеснули. Во рту отдавался запах гнилой рыбы. Откуда это? Ах, да. Он бросился через мост, захлебывался, набрал приличное количество воды вместе с рыбешкой. Он прожевал ее прежде, чем сознание отключилось, и он оказался здесь. Какой – то крыс знает о нем столько. Откуда интересно? Притаившись, он внимательно слушал.

– Не прикидывайся дурачком. Я знаю тебя. Кристофер Шпигг, или обращаться по кличке, чтобы лучше вспомнил?! Милашка Шпигг! Милашка Шпииигг, – нарочито протянул он последнее слово, – браво! Тебе даже удалось продать тот перстень и выручить немало денег. Но затем ты спился в кабаке старого Джо, щедро угощал всех словно король и в порыве мнимого величия у всех на глазах укокошил собственную мать. Ты выбежал оттуда, захватив пачку денег, которые конечно все были при тебе. Все сто тысяч долларов, за минусом выпивки конечно, закусок. Бабы не в счет, никто в здравом уме не стал бы заглядываться на тебя.

Впервые на лице тощего грызуна появилось любопытство. Он прямо-таки впился в соседа глазами и смерил его пристальным взглядом, не в силах поверить, что в трясущемся рядом студне столько отчаянного коварства и злодейской сущности.

Шпигг начал что-то лепетать. Наивное выражение лица сменилось злостной дрожью. Усы медленно распушились.

– Шпигг? Убил маму?! Как ты смеешь! Это был несчастный случай. Ты не знал мою маму. Я успел сходить в церковь, вымолить себе прощения…. Святой отец выслушал и отпустил мне все грехи…. Он так и сказал: «Крис, мальчик мой, иди себе с миром, ибо ты споткнулся, но теперь раскаялся и потому безгрешен».

– Видно не так хорошо отпускали твои грешки, – он смерил хитрым взглядом пространство вокруг себя. – Раем это место никак не назовешь. Просто, вы работали вместе, и, спившись, не поделили денежки. Что ж тут такого. Обычное дело. Когда за тобой погнались, кинулся спасаться к ближайшей речке. Поздно ты начал молиться видно. И как это он не вызвал полицию, выслушав твою душераздирающую исповедь?!!

Тощий крыс, не удержался. Костлявые бока дергались от приступов смеха, пока прослезившиеся глаза не встретились со строгим взглядом стоявшего грызуна. Он чуть было не подавился своей палкой и резко замолкнул.

– А ты Вальдшнеп, Гэвин Вальдшнепп. Бродяга…

– Эй, Анданте, анданте, полегче…

– Так уж и быть. Был бродягой. Бывший преподаватель флейты. Спился, проиграл все в казино, спустил все небогатое имущество, полученное от своей тетушки, и стал бродячим музыкантом. Не растерялся, быстро связался с нужной компанией и начал заниматься контрабандой ворованных антиквариатов. Что у вас там было? Вилки, ножи, побрякушки из золота. Взят с поличным при продаже королевского жемчуга. Тюрьма. Побег. Даже некоторое время сумел укрыться, пока в ходе перестрелки с полицией не получил пулю в лоб. И вот, пожалуйста, ты тоже здесь!

Теперь настала очередь Шпигга повеселиться. Однако громко захохотать, он не посмел. К тому же тогда, он не успевал бы жевать.

Ни один ус не дернулся на лице Гэвина, он внимательно изучал стоявшее перед ним лицо и через некоторое время нахмуренные брови вздернулись кверху в знак величайшего открытия.

– Эй, Шпигг, глянь, это же Вальтер! Я ж думаю знакомая физиономия.

Шпигг перестал уничтожать булку и тоже уставился на него. Хитро подмигнув, он начал торопливо бурчать. Вместо слов на землю посыпались бесчисленные крошки.

– Если это один из полицейских, то прекрасно. Есть на свете хоть какая-то справедливость, значит! Шпигг не убивал свою маму. Случайность, вот и все…

– Да нет же, ты приглядись! Вальтер. Это Вальтер! Мы звали его Сенбернаром. Ты ж смотри. Никак не думал…, я же чуял, что с этим парнем что-то не так. Половина наших ребят в тюрьме из-за этой крысы. Может и нас ты выдал? Частный сыщик. Как же. Обыкновенный бандит. Глянь на него, даже помер в дорогом смокинге. В тюрьме я слышал, что твоих сообщников накрыли, и ты оказался в их числе.

– Замолчи, Гэвин, иначе…

– Что, Вальтер, убьешь нас?

Гэвин посмотрел на Шпигга, и они разом захохотали, ехидно поглядывая перед собой.

– Думаешь, я стал бы иметь дело с мелкими воришками и жуликами как вы. Моя дичь была куда крупнее… – он остановился, смерив обоих презрительным взглядом, затем продолжил —…чем парочка мелких мошенников, которым тем и везло, что они оказались беспросветно глупы.

– Ходили к тому же разные слухи о твоей семье, Вальтер. Жена умерла при загадочных обстоятельствах. А твоя дочь? Что стало с ней, Вальт…? – Гэвин не успел закончить фразу, как распластался на земле с пробитым носом.

– Не твое это дело! А теперь слушайте, внимательно! Мы теряем драгоценное время, – после этого крысы присмирели и принялись слушать. Вальтер сел рядом с ними. – Вот и познакомились. Я пришел сюда позже вас намного, но пока вы набивали животы, раньше вас собрал нужную информацию.

– Лично я, вот, был занят тем, что беседовал с той красоткой. Помнишь Шпигг, она встречала нас… Она взяла мою руку и с нежностью посмотрела мне в глаза, – сказал Гэвин и мечтательно взглянул на небо.

– Мою тоже! – оскалился Шпигг, пока Вальтер не треснул его по голове и он не очнулся. Когда он потирал голову, все больше убеждался, что умереть еще не значит избежать боли и страданий. Не такие уж они неуязвимые на деле. Просто голова стала намного крепче, словно добротный чугунок. Впрочем, Вальтеру он и не собирался сообщать об этом. Вместо этого звуки нытья снова заполнили пространство.

– Вы что не заметили? Эта особа поставила нам метки, как быкам в загоне. Расходное мясо, которого там было навалом. Не всем везет…

Все трое вытянули лапы. На запястье действительно что-то было проштамповано. Не сразу Шпигг отыскал его. По виду это была маленькая клякса, словно на руку нечаянно вылили каплю черной краски и забыли стереть. Он начал торопливо оттирать его лапой. Безуспешно. Пятно было глубоко под кожей и слилось с ней воедино.

– Не пытайся даже. Теперь мы в деле, у самого Анчара. Правителя этих мест. Мне сказали, что это знак, привилегия. Нам велено пересечь это поле и вырыть тоннель к людям. Это называется у них проверка, испытание. Его проходят все, кто хочет занять место в стане Анчара в качестве союзника. Уж они – то живут припеваючи! Я мельком взглянул туда. В общем, словами эту роскошь не передать и не пересказать. С трудом, но получил – таки задание и когда вышел, увидел вас двоих. Тогда думал, что вы будете мне хорошими помощниками, вместе мы достигли бы желанной цели. Но теперь честно скажу, возникли некоторые сомнения, которые не дают мне покоя. Вот, я и думаю… – он сделал паузу, чтобы понаблюдать и не ошибся. Его слова произвели именно тот эффект, который он ожидал. Те осторожно переглянулись между собой, прежде чем что-то сказать.

– А если не пройдем? – спросил Гэвин.

Вальтер шикнул на него, знаком дал понять, чтоб они замолкли. До них доносились шуршание и треск. Звуки раздавались где-то поблизости и становились все отчетливее и громче. Все разом спрятались за травой. Вскоре показался тонкий нос, нюхавший траву, следом и все тело крысы. В отличие от них, это был самый обыкновенный грызун. Два раза меньше, чем они. В тех местах, где шерсть была облезлая, ясно просвечивали выступающие кости. Многочисленные царапины покрывали все тело, а на протертой тощей шее волосы и вовсе отсутствовали. Непонятно и поразительно было, как еще этот жалкий комок покинутой жизни умудрялся двигаться и рыскать по полю. Вместо хвоста перед ними замаячил какой-то обрубок. К тому же она оказалась слепой, и нюх был уже не тот, точнее вовсе отсутствовал. Пробежав мимо Шпигга, она остановилась, потянула воздух, но так вероятно ничего и не почувствовав, исчезла в противоположной гуще.

– Ди, бывший мой компаньон, был там со мной, – Вальтер первый выскочил из укрытия и нарушил тягостное молчание. – Если мы не пройдем испытание, станем никчемными, безмозглыми существами вроде этой твари. Вы сами все видели. Ты, Шпигг, забудешь, как тебя звали и мамочку свою не вспомнишь.

Гэвин не на шутку перепугался. Он быстро встал. Шпигг грыз пальцы, но увидев грязные когти тут же сплюнул.

– Я совершенно точно иду. Конечно. Мы с тобой! – наперебой заявили они.

– Может, я найду тут мою маму, она бы нам помогла.

– Твоя мама была святой Шпигг, вряд ли она попала сюда.

– Ты знал мою маму?! – Шпигг умиленно уставился на Гэвина.

– К сожалению, нет. Животное чутье подсказывает, что при нелегкой земной жизни она снискала участь куда более человечную, чем наша, – потом обратился к Вальтеру, чтобы не встречаться с разочарованным взглядом Шпигга, – а что за испытание? Что нужно сделать? Мы только оттуда, зачем нам снова идти туда? – промямлил осторожно Гэвин.

Шпигг торопливо закидывал остатки еды за пазуху расползшегося комбинезона и между делом прислушивался к разговору.

– Вот и отлично, парни. Скоро мы дойдем до этого места. Рыть придется долго, как мне сказали. Эбен, возможно, пошлет туда своих оцелотов. Тем лучше, еды тут как видите не так много, пригодятся, пока будем рыть, – все трое захихикали, – а там, на земле никакая еда нам уже не понадобится. Нам нужно отыскать девчонку. Что у него за дела, не знаю, да и нас это не касается. Отыскать и уничтожить. Таково условие испытания.

– Девчонка??? Значит, мы идем убивать ребенка? – Шпигг вытаращил глаза. Гэвин топтался на месте. Когтями задних лап он чертил на земле круги.

– Посмотрите только на них. Матерый убийца, ни звука Шпигг, преступники, грабители. Ради куска золота вы готовы раскроить другу друг черепа. Теперь затрепетали, словно святые из мужского монастыря.

– Я лишь подумал, что, таким как мы должны были дать дело посерьезнее. И как интересно мы отыщем девчонку среди других детей? – спросил Гэвин.

– Не знаю пока, но была весомая причина, чтобы Эбен ее выбрал. Как-нибудь разыщем. Я отыскивал иголку в стоге сена, мне не составит особого труда отыскать ее. Забыли, что я знал в своем районе каждую собаку. Если Эбен преуспеет в осуществлении своего плана, нам не видать уже ничего, нигде. Ди сказал, он тот еще тип. Хитер как черт. Его территория расширяется, между тем как Анчара уменьшается. Никто не знает, что у того на уме. Это может быть как-то связано с той девчонкой. Награда соответственно высокая, понимаете?!

Шпигг чуть было не облизал рот, но коснувшись жестких усов, вздрогнул и съежился.

– Вперед! Кстати, еще раз услышу твой визг, Шпигг, можешь стелить себе тут постельку, и катится ко всем чертям к своей мамаше, ты меня понял? Не дожидаясь ответа, Вальтер прорвал лапой гущу травы и двинулся.

– Ходили слухи, что он прикончил собственную жену и дочь, – прошептал Гэвин на ухо Шпиггу, – поэтому ему доверили это дело. Видно и правда, времени даром он тут не терял.

– Да ты что! – Шпигг приложил ко рту трясущуюся лапу и охал, словно девица в порыве показного негодования, – вокруг него было много шумихи, но мне донесли, что дочь сбежала, а жену он по ходу правда того.… Все же, хорошо, что его убили, Вальтера этого. Да, Гэвин?! Без него нам было бы трудновато в этих краях.

Оба запищали от смеха и двинулись по следам Вальтера. Шпигг пару раз споткнулся, растянувшись в пыли, прежде чем встал в колею. Пискнуть он побоялся.

Тьма продолжала окутывать их, пока они продвигались, но обострившееся зрение позволяло прекрасно видеть и ориентироваться в пространстве гораздо лучше, чем вначале. Шпигг потянул носом и чуть не задохнулся от резкого удушливого запаха. Что-то однозначно менялось. Трава еще долго колыхалась и трескалась, раскиданная во все стороны могучими лапами Вальтера, прежде чем они сумели достичь самого края мертвого поля. Крысы начали один за другим выныривать из ненавистной гущи на пустынную поляну. Гэвин вслед за Вальтером резко остановился, Шпигг плюхнулся носом ему в спину, на полном ходу протаранив товарища так сильно, будто огромный приставучий шип вонзился в кожу, но сумел ловко увернуться в сторону от размахнувшейся лапы Гэвина. Злость вскипела в нем, глаза покраснели. Сильным ударом ноги, он вытолкнул Шпигга из травы. Пролетев немного, тот приземлился, и плюхнулся у самых ног Вальтера. Здесь им пришлось заслонить голову лапами, чтобы защитить глаза. Внезапно возникнув с левой стороны, свет словно прожигал нутро теплым переливающимся потоком. Он представлял собой некую завесу, каскадными волнами падавшую на расстоянии порядка двух метрах от них. Незримый водопад, переливающийся золотым блеском сотен тысяч вспыхивающих желтых огоньков, нещадно колол им глаза. Несмотря на то, что свет падал на довольно близком от них расстоянии, мрак и холод все же сохранялись и здесь. Шпигг прикрыв глаза, двинулся навстречу свету, ведомый, словно дитя, сильным любопытством. Солнце и свет в его понимании еще оставались предвестниками радости и процветания, поэтому он смело двинулся вперед, щурясь все сильнее по мере приближения. Границы между светом и сумраком столь четко вырисовывались, что казалось, это была широкая крепкая стена непробиваемого света, нисходящего откуда-то с небес и золотом падавшего с огромной высоты на землю. Сразу же возникло желание проверить его на прочность, пройти туда, где тепло. С самыми благоговейными мыслями, он запустил по локоть руку, пробив отверстие в струе движущегося света. Прошло всего каких-то пару секунд. Но и этого хватило, чтобы он почувствовал неладное. Запах горелой кожи ударил ему в ноздри, прежде чем он сообразил что происходит. Огонь мгновенно вспыхнув, зашелестел, затрещал и подбирался все ближе, захватывая руку. Шпигг успел лишь хрюкнуть от ужаса, когда отдернул лапу. Другой рукой он останавливал огонь и ужаснулся. Вся шерсть от кончиков пальцев до самого локтя была прожжена. На оголенной серовато – фиолетовой коже, проступили ожоги. Гэвин, который внимательно наблюдал, неслышно рассмеялся. А Вальтер, напротив, его веселья не разделял. Более того, усы его задергались над страшно оскаленной пастью.

– Видели теперь?! Это границы территории Анчара. Свет приближается к ним и вот-вот сожрет тут все. Здесь, мы пока еще в безопасности, но если не поторопимся, может накрыть всю поляну и нас заодно. К тому времени, как мы покончим с делом, надеюсь, проклятый свет покатится ко всем чертям. А то, когда мы будем возвращаться, нас тут поджарит как упитанных куриц на гриле.

– Я, кажется, там что-то увидел. Что это там было? Слышали? – Гэвин посмотрел обратно на поле, – там зашуршало, заблестело, потом исчезло. Эй, Вальтер, я не шучу. Вон, там, где мы только что вышли…

– Замолкните и шевелитесь, за мной. Тебе показалось. Вполне вероятно это были оцелоты. Ждали, когда Шпигг поджарится, чтобы закусить. Но не стоит переживать, мы теперь не всякому по зубам, – хмыкнул Вальтер.

Гэвин расхохотался и невольно ткнул Шпигга прямо в обожженную руку. Жалобный вой заставил его поджать уши и сильно пожалеть об этом. В отместку Шпигг ударил того в брюхо. Гэвин согнулся пополам и запыхтел от боли. Но Вальтер уже не обращал на них внимания.

– Видите овраг? Там под ним мы начнем рыть, – сказал он тихо.

Гэвин удивленно озирался кругом. Он старался найти что-то глазами.

– Где мы возьмем лопаты, шеф?

Вместо ответа Вальтер поднял могучую лапу и быстро задвигал перед ним острыми как ножи когтями. Шпигг сглотнул слюну. Меньше всего он хотел работать и еще меньше своими собственными руками.

– Почему нам не пойти туда тем же путем, что и попали сюда? Просто попросим ту красотку выпустить нас.

– Будь это настолько просто, как ты описал, все бы, конечно, давным-давно вернулись. Немало крыс тут полегло, говорят, пока Анчар докопался, что к чему и пришел – таки к выводу, что отсюда вполне возможно попасть обратно к людям, а что самое главное, прямиком к входным воротам Эбена. Если это окажется действительно так, мы сможем помешать его планам, и тогда Анчар возьмет нас к себе в элиту, на постоянной основе. Понимаете, о чем я?! – Вальтер, с трудом, но сумел растянуть крысиный рот в подобии улыбки.

– А ты видел Анчара? – спросил Гэвин.

– Его не каждому дано увидеть, лишь избранным, тем кто своими поступками докажет свою верность. Нам еще предстоит доказать, что мы преданные и способны прекрасно справиться с любым делом. С тех пор как один из крыс предал его, он без испытания на свою территорию никого не пускает.

У оврага было тихо. Не успели сделать и пару шагов, как под ногами усиленно затрещало. Гэвин со Шпиггом невольно подернулись страхом. А Вальтер, в подтверждение своих слов, торжественно показывал им поле, сплошь усеянное старыми костями. Никакого намека на траву. На каждом шагу грозно вырисовывались и торчали останки, усеянные по всей немаленькой длине оврага. Некогда они принадлежали другим крысам. Где-то посередине кости образовывали собой небольшую горку, с правой стороны заваленную на стенку оврага. Вальтер мгновенно раскидал эту гору, и скоро нащупал землю.

– Это точно здесь. Что там говорилось? Дайте-ка вспомнить. Сто метров к северу, потом все время держать на запад, пока не выйдем…, пока не выйдем. Куда? Город как-то назывался…., – он чувствовал, что голова уже не прежняя. Она удлинилась и сузилась, и это не могло не сказаться на объеме самих мозгов. Его словно последовательно и беспощадно выдавливали из собственного тела. Мозги начинали туманиться, вслед за этим сознание неизбежно блуждало, он делал невероятные усилия, чтобы вспомнить. Подробный план своих действий, схемы передвижений он знал прекрасно, а вот при попытке вспомнить название, беспорядочно мелькавшие в голове буквы сливались в кашу и он не мог воссоздать из них слово. Рядом слышно было, как Шпигг тяжело посапывал, от чего он разозлился еще больше. – Розберг, Род…, да черт бы с ним. Будем держаться курса, не заблудимся и попадем куда надо. За работу! По очереди будем стоять на страже, Гэвин, ты первый. Пока мы капаем, стоишь здесь наблюдаешь, стережешь вход как зеницу ока своего. Кто появится, немедленно дай знать или прикончи на месте. Шпигг бросил на предводителя недовольный, усталый взгляд. Крысы начали копать.