Пешка королевы

Ори замолчал. А я вспомнил, как чуть не зачаровал Алию – и как испугал ее.

Спутник всего лишь играет роль любовника, и обе стороны – он сам и хозяйка это понимают и принимают. Спутника действительно ждет весомое денежное вознаграждение. И спутник остается человеком. При некотором желании (и отчаянии) спутник может сказать «нет».

Заколдованный человек не может и этого. Настоящая кукла.

Я представил себя в этой роли и торопливо допил вино. Ори налил мне еще.

– Я приготовлю вам эликсир от похмелья на утро. И миледи оставляла средство из рога единорога. Если позволите, я принесу. Нужно высыпать щепотку в последний бокал, тогда, быть может, похмелья вовсе удастся избежать. Господин?

– Да, пожалуйста, – ответил я.

Боже мой, значит, Алия приняла меня за одного из таких волшебников? Но не могут же все нуклийские маги мучить слуг? Садисты встречались на Острове, и все о них знали, все их порицали, их поведение не было нормой! А здесь?

– Ори, я все понимаю, – сказал я, когда он вернулся. – Но не каждый хозяин захочет пытать своих слуг. Даже если это не осуждается. Это просто… дико.

Ори не сдержал усмешку и тут же за нее извинился. Потом сказал:

– Вы уверены, господин? Вы уже видели, что представляют из себя волшебники. Вы все еще думаете, что это, как вы говорите, дико?

Мастер Рэми пытал Криденса, и даже сам Криденс считал это нормальным. Потом Адель и Сэв делали то же с Нилом, и это тоже было нормальным.

– Господи, что я здесь делаю?! – наконец вырвалось у меня.

– Учитесь, господин, – Ори улыбнулся.

– Учусь стать таким же? Нет, никогда, ни за что!

– Господин, пожалуйста, успокойтесь. На самом деле сейчас все не так страшно. С тех пор, как на трон взошла Ее Величество Сиренитти, отношение к людям изменилось. Ее брат, принц Лэйен – обычный человек, он заступается за нас. Ментальную магию теперь нельзя использовать на людях, за это полагается очень крупный штраф в пользу жертвы. Возможно, вам будет любопытно почитать кодекс законов Повелительницы. Он совершенно точно есть в библиотеке. Но, господин, в любом случае, люди сейчас живут куда лучше. Его Высочество принц Лэйен следит за этим очень внимательно. По приказу Повелительницы были казнены целые семьи волшебников, которые ослушались…

– И все равно ты меня боишься, – перебил я.

Ори наконец встретил мой взгляд.

– Вас – нет, господин. Это привычка. Видите ли, человек может подать в суд на волшебника… Теперь. Но для этого ему или кому-то другому, согласному сделать это за него, нужно прийти в суд и оставить заявку. Дело будет решено очень быстро, но сам заколдованный редко на такое способен. Члены семьи, друзья – да. Я же… У меня никого нет. И от того, что моего хозяина, если он навредит мне, накажут – а это неизбежно случится, я понимаю, но все же… Мне не легче.

Средство от похмелья полностью растворилось в вине. Я выпил, и в голове прояснилось.

– Я никогда не сделаю это с тобой Ори. Ни за что. Скажи, зачем же тогда ты служишь мне, а до этого и другим магам? Неужели для тебя не нашлось другого, более безопасного занятия?

Ори грустно улыбнулся.

– За него хорошо платят, господин. Я хочу однажды уехать отсюда. Разумеется, когда перестану быть вам нужным и миледи меня отпустит, – тут же поправился он. И прибавил: – Я хочу свободы.

Я очень хорошо его понимал. Мне только и оставалось, что сказать:

– Сожалею.

Ори посмотрел на меня.

– Не нужно, господин. Может быть, сейчас вам стоит лечь в постель? Вы устали. Приготовить вам шоколад? Кофе? Быть может, какао? Я подсмотрел отличный рецепт, господин, пока вы ездили домой. Уверен, он вам понравится.

Так меня и устроили с кружкой какао на сливках и книгой мастера Байена в спальне. Вечер был в самом разгаре, спать не хотелось. Я пытался читать. Начался новый учебный месяц, мне следовало сосредоточиться и взять себя в руки.

Следующий день не задался с самого утра.

Рэйвен прислал письмо об отмене занятия, – только в это утро, а завтра мастер обещал быть. Но он никогда раньше не писал мне писем, и я не мог понять, его почерк скачет по какой-то страшной причине или он, как у Шериады, всегда такой? Стоит ли мне волноваться?

Так или иначе, письмо пришло уже утром, и ложиться обратно я, естественно, не стал. С учителем или без – тренироваться мне жизненно необходимо.

На крыльце уже ждал Нил.

– Не против?

Ответ он, думаю, знал и так.

– Только на Сэва не кидайся, – на всякий случай предупредил я.

Нил фыркнул.

– Он первый начал. Ну что, наперегонки? Спорим, я тебя сделаю?

Не стоило ему знать, что еще месяц назад меня «сделал» бы и ребенок. Я и сейчас не слишком продвинулся, к тому же сказались каникулы. А может, я на себя и наговариваю, ведь на спортивную площадку прибежали мы почти одновременно, и грудь моя не была готова разорваться, а черные точки перед глазами не плясали.

– Демонологи ходят парами? – вдруг обратился ко мне у трибун незнакомый волшебник, которого я сначала принял за мальчишку-слугу. Он был щуплый, низкий – и, как я позже убедился, – до умопомрачения вертлявый. – Это ты посла Лиона недавно развоплотил?

Нил косился на мага недобро, и тренировавшиеся рядом Сэв с Хэвом тоже то и дело бросали в нашу сторону любопытные взгляды – когда не подкалывали друг друга, конечно. В том и другом смысле.

– Развоплотил? – Голос слушался меня после пробежки с трудом. – Нет. Я похож на мага, который может развоплотить высшего демона?

Мальчишка-волшебник помедлил, оглядывая меня с ног до головы.

– Да. Не против спарринга? Я Майлз. – И протянул мне руку.

Я смотрел на нее, не зная, соглашаться или нет. Раньше на спарринги меня не звали. То есть нет, – вежливо не звали. Оскорбляли или нападали исподтишка, но в таких случаях тут же появлялся Сэв и сообщал, что именно он сделает со всеми, кто прямо сейчас не замолчит. Мне в такие моменты всегда хотелось провалиться сквозь землю, а Рэйвен потом, улыбаясь, говорил, что мне просто надо больше фехтовать.

– Из какого ты рода? – резко спросил Нил, подходя ближе.

Майлз равнодушно посмотрел на него и улыбнулся:

– Да кому какая разница? Ты что же, боишься, что я тебя ненароком убью? – спросил он и рассмеялся.

Нил собрался было что-то сказать, но я покачал головой и принял руку Майлза.

– Я Элвин. И я согласен на спарринг.

На второй минуте клинок Майлза раскалился. Майлз зашипел, выронил меч и уставился на меня.

– Как ты пробил мой щит?

– Э-э-э… – «Какой щит?» – чуть не спросил я. Но тут мое восприятие перестроилось, и я увидел зеленую дымку вокруг фигуры своего соперника. Некромант, значит.

Майлз, хмурясь, ждал ответа, и я честно признался:

– Не знаю.

К тому моменту мне просто захотелось, чтобы с его мечом что-нибудь случилось: Майлз был настолько подвижным, что голова от него начинала кружиться уже на второй минуте.

– Не знаешь… – он смачно выругался и продолжил, – Пробил мой щит. Я три дня – три! – его настраивал, а ты… Это правда, что у вашей команды нет капитана?

– Да. – Я все никак не мог взять в толк, что ему нужно.

Майлз поднял остывший клинок, раздраженно вложил его в ножны и хлопнул меня по плечу.

– Тогда передай своим, что моя команда с вами дружит. Ну к демонам мне таких врагов!

И ушел с гордо поднятой головой, сверкая всеми оттенками зеленого. Сильный некромант. Если бы я раньше это понял, не стал бы с ним даже в шутку драться. Себе дороже.

– Надо же, Элвин, твои потуги с мечом принесли нам первого союзника! – Сэв уже был тут как тут. – Это же Жуткий Майлз, он уложил противников на испытании одним махом, его прихвостни потом только тела собирали, как переспевшие яблоки. Адель будет довольна.

«Да чтоб вас всех! – высказалась Адель позже, в учебной комнате, когда узнала. Я впервые слышал от нее что-то кроме вежливых казенных слов. – Элвин! Я хотела его убить! Я хотела сама его убить! Зачем ты это сделал?!»

Ее присутствие и раньше меня раздражало, а сегодня просто весь день шел наперекосяк.

– Составь список, кого еще ты хотела убить, чтобы я знал, кому в следующий раз проиграть на спарринге.

Адель собиралась было что-то мне возразить, но в последний момент осеклась, а Криденс, не переставая меня разглядывать, лениво уточнил:

– Ты смог выиграть в спарринге, Элвин? Ты?

По сравнению с Криденсом Адель мне, пожалуй, даже нравилась.

Я развернулся и ответил неожиданно твердо:

– Да. Я.

Криденс ухмыльнулся.

– Наверное, Майлз был не в форме.

– Ха, не в форме! – как обычно, влез в беседу Сэв. – Да ты бы видел нашего демонолога! Ой, прости, Нил, нашего первого демонолога. Он прямо прокачался на каникулах.

– Про… что?

– Демоны так говорят. Изменился, значит, к лучшему. Элвин, делись, кто тебя так изменил?

– У тебя появилась постоянная партнерша? – вылезла из стены Наила. – Ты снова спишь с девушками? Я первая тебя застолбила!

Я покраснел, а Криденс опять ухмыльнулся.

– Наш первый демонолог соблюдает целибат, так что иди к демонам, Наила – может, они тебя приголубят.

– А ты бы обращался со мной получше, Виета, – сказала, не оборачиваясь, Наила. – Или думаешь, никто не знает, что твой папаша скоро отправится в застенки дворца Повелительницы?

– Или она отправится в наши застенки. А все вы будете стоять перед нами на коленях.

– Держи карман шире! – встрял Сэв. – Сколько раз волшебники выступали против Сиренитти, и где теперь они все?

– Ничего вы не знаете, – с неожиданной усталостью выдохнул Криденс и отвернулся.

Я так уж точно ничего не знал. Но политикой уже привычно не интересовался. К тому же, как раз в этот момент прибыл преподаватель – по расписанию у нас была теормагия.

Я не сразу заметил даже то, что Адель вернулась на свое место и больше на меня не смотрит. Ну и чудесно.

Теормагия никогда не давалась мне легко. Схемы заклинаний я еще запомнить мог, но вот воспроизвести… На уроке, в учебной комнате, где все, что я чувствовал, был стыд, магия меня не слушалась. Я мог биться над простейшей задачей, понимая, что формула совсем простая, но все было без толку. Впрочем, даже на бумаге она не складывалась в такую элегантную картину, как у того же Криденса. Ворон был порядочным мерзавцем, но схемы под его пальцами выводили такой сложный рисунок, что все замирали от восхищения. Мои же так и оставались крючками и рисунками на бумаге.

От преподавателя это, как ни странно, не зависело: объясняли хорошо или плохо – результат был один – да-да, Криденс со своими идеальными схемами и я с блокнотом. Преподаватели быстро это понимали и очень редко вызывали меня для демонстрации. Это на Острове нас вызывают только отвечать, в Арлиссе же подобный приказ звучит как: «Молодой мастер, покажи, пожалуйста, пример». И ты молча встаешь, выходишь в центр комнаты и рисуешь схему. Я так однажды нарисовал пентаграмму вызова, и закончилось это плачевно – появлением высшего демона. Больше меня учителя по основам демонологии не вызывали совсем, а остальные просили показать рисунок на бумаге и только. Видимо, даже за стенами академии – преподаватели ведь каждое занятие менялись – я прославился. Стыд и позор!

Но сегодня меня вызвали, и все в учебной комнате тут же умолкли в предвкушении.

На этот раз я теоретически знал, чего от меня хотят. Но был уверен, что из-под моих пальцев не появится никаких линий, воздух останется неподвижен. Я ведь должен как следует испугаться, чтобы это изменилось, а вызов к доске не пугал меня даже на Острове, хоть и грозил в случае ошибки розгами. Впрочем, я всегда был слишком красив для розг – признаю, обычно меня лишь журили, если я вообще ошибался.

– Зря ты его выбрал, мастер, – заметил Сэв зевая. – У Элвина в жизни ни одна схема нормально не получилась. Сейчас он тут что-нибудь взорвет, вот и все. А оно нам надо?

Я не отрывал взгляд от блокнота.

– Неужели? – удивился преподаватель. – Разве это не тот же мастер Элвин, который был с вами на Испытании?

– Вот только на Испытании у него и получается, – вставил Криденс.

Видимо, куратор снял с него проклятие молчания. Чудесно! Раньше Виета на меня просто на уроках смотрел, а теперь еще и говорить будет. Отличный ожидается месяц!

– Припугнуть его надо. Хотите?.. – продолжил он.

Я прикусил губу и поднялся.

Учитель терпеливо смотрел на меня, Адель увлеченно писала, Наила рядом с ней то исчезала в стене, то снова появлялась, Хэв хмурился, Фэй рядом с ним сжался над конспектом. Сэв отвлекся от меня и принялся показывать Криденсу неприличные жесты, а Нил готовился подсказывать. Или рисовать за меня – не знаю, это вообще возможно?

Как бы то ни было, из-под моих пальцев появилась ярко-алая линия, но она чуть не исчезла, потому что я удивился и едва не выпустил заклинание. Никогда, за весь прошлый месяц ни разу!.. А тут без усилий, без страха – просто, легко, естественно!

– Ого, Элвин, ты сегодня с той ноги, что ли, встал? – подал голос Сэв. – Или правда переспал с правильной ведьмой? Скажешь, как зовут?

– Тебе еще месяц нельзя, – бросила Адель, не отвлекаясь от конспекта.

– Ах, для тебя это, наверное, такая трагедия!

– Тишина! Мастер Сэврорий, еще одно слово, и я буду вынужден тебя наказать, – учитель повернулся ко мне. – Прошу, мастер Элвин, заканчивай.

Он не удивился. Да и чему? Ученик рисует то, что должен. Рисует почти правильно, я потом получил лишь небольшие правки и похвалу. Первую в своей жизни похвалу на уроке магии!

– А если серьезно: где ты так научился? – пристал за обедом Сэв.

Альвы тоже с любопытством смотрели на меня. Адель сосредоточенно отделяла горошины от кусочков моркови на тарелке. Криденс не менее сосредоточенно делал вид, что он один, а нас всех здесь нет. Наилы, конечно, не было. То есть не было видно. Но это было и хорошо: она любила превратить стол в какое-нибудь чудовище, а потом потешаться над нами.

– Дай поесть, принц, – бросил Нил, жадно откусывая громадный кусок от свиного окорока.

– А я к тебе обращался, второй демонолог?

– Хочешь, чтобы я к тебе обратился?

– Перестаньте, – попросил я. – Сэв, лучше скажи, я правильно понял: если центр схемы сместить на юг…

Дальше мы обсуждали занятие, а я думал: «Как же хорошо наконец не чувствовать себя слабым!»

На факультативе по языку после обеда мы разбирали высокий нуклийский.

– Его Высочество обратился ко мне с личной просьбой научить тебя в кратчайшие сроки, – напыщенно объявил преподаватель.

Я промолчал. Почему-то хотелось по привычке Шериады уточнить, какое высочество он имеет в виду. Принца Лэйена, наверное. Что ж, тогда спасибо принцу: я бы и сам не прочь лучше понимать того же Байена, когда он переходит на высокий нуклийский.

Криденс на факультатив не явился, и это очень способствовало моему успеху. Мне определенно нравилось учиться, когда Ворон не пытается протереть во мне дыру взглядом.

Урок демонологии Байен начал с того, что привычно обругал нас с Нилом за лень и дал очередное невыполнимое задание.

– Что, хумара, – сказал он потом Нилу. – Нашел себе красивую подвеску?

– Да, учитель, – кротко отозвался Нил.

– Ну-ну.

Между собой мы звали Байена Злыднем – как и большинство его учеников, кстати, пусть и не личных. Байен о прозвище отлично знал, и, по-моему, оно ему только льстило.

В тот день Байен очень много всего задал. Читать высокий нуклийский без словаря у меня до сих пор не получалось. Сейчас упражнения ради я пытался произносить отдельные фразы – меня как раз сегодня учили звукам. Но, кажется, мой рот просто не приспособлен для этого языка. В нуклийском безумная фонетика, а я на обычном-то, низком, до сих пор говорю с акцентом.

– Если позволите, господин, здесь нужно напрячь гортань, – посоветовал Ори, заставив меня вздрогнуть: я не заметил, как он подошел. – Попробуйте. Вот так…

Он произнес нечто вроде стона утопающего. Я попытался его повторить, но гортань упорно не напрягалась.

– У вас получится, господин, – произнес Ори и улыбнулся. – Вы быстро учитесь. Желаете еще какао?

И вдруг я понял – совершенно не к месту, как это всегда бывает с озарениями, – что если мне подвластна ментальная магия, наверное, я не был таким уж хорошим спутником? Я же ничем не выделялся, пока не начал проделывать тот фокус с заглядыванием в глаза и мысленным заклинанием. После этого каждая хозяйка с огромным трудом от меня отказывалась, да и то и лишь когда я сам этого хотел. Лавиния стала исключением, но Шериада могла сместить вектор магии или заколдовать ее сама.

Получается, я заколдовывал их, всех до единой!

От этой мысли мне стало нехорошо.

– Ори, – позвал я.

– Господин, что-то случилось?

– Скажи, а тебя… Тебе в голову я тоже лез? Ментальной магией, я имею в виду. Скажи честно, пожалуйста. Я заколдовывал тебя?

Ори помолчал, потом выдавил:

– Да, господин. Два или три раза.

– Два или три… Боже!

Бросив книгу Байена на прикроватную тумбочку, я кинулся в библиотеку. Там был учебник по основам ментальной магии. Я должен научиться себя контролировать. Это было сейчас важнее уроков Байена.

Кого еще я заколдовал? Точно не Шериаду, но… Рая? Он так легко со мной сошелся… Нила? Мастера Рэйвена? Он никогда не брал учеников, Шериада сама говорила. И хвалила меня…

Боже, боже!

Ори пришел следом за мной и принес в библиотеку плед.

– Господин, ваш ветер… Вы замерзли.

– Угу.

Он оставил какао, но когда я вспомнил про напиток, тот уже давно превратился в лед.

В первом часу ночи без предупреждения или договоренности я снова услышал в голове голос Шериады:

– Элвин, ты как?

– Хорошо, госпожа, – не задумываясь, ответил я вслух. Потом, сосредоточившись, мысленно добавил: – Не хочу отнимать у вас время.

Она вздохнула, и ее голос прозвучал так, словно она стояла рядом:

– Я просто ищу повод сбежать с бала. Будь хорошим мальчиком, Элвин, скажи, что ты умираешь.

– Умираю, госпожа, – покорно повторил я.

– Вот и славно. Протяни руку.

Нужно будет спросить, зачем нужна рука, ведь раньше для создания портала она не требовалась. А еще – научиться самому их открывать. Это не должно быть так сложно, как мне казалось вначале: те же Сэв и Адель ходят туда-сюда когда и где им вздумается. Чем я хуже? Сейчас, когда магия меня слушается.

Но сначала ментальные щиты. Я не хочу насильно проникать в чужую голову и заставлять кого-то меня любить!

– Боже мой, какой у тебя холодильник, – поморщилась Шериада, появившись рядом. – Ты пытаешься превратиться в мороженое?

– Что, госпожа?

Она взмахнула рукой, и в библиотеке моментально потеплело.

– Следи за своим ветром, дорогой. Ты так до костей промерзнешь.

Она прошла к соседнему креслу и грациозно в него опустилась, поправив искрившуюся черными бриллиантами юбку.

– Как ты себя чувствуешь? Да, я уже слышала, что хорошо. Элвин, тебе жизненно необходим ежедневный секс. Нет, это не предложение и тем более не приказ. Просто совет, – она посмотрела на книгу в моих руках. – Ментальная магия? Кажется, ты никогда ею не интересовался. Твой учитель на факультативе жаловался на твои крайне скудные успехи.

Конечно, она разговаривала с моими наставниками. Не стоило удивляться.

– Госпожа, скажите, кого я заколдовал?

– О чем ты?

– Рай? Я залез ему в голову? Как я делал с хозяйками – вы же знаете, я пытался так же сделать с вами. Помните?..

– А, твое очарование? – она рассмеялась. – Помню. Ты наконец стал его замечать?

– Я не хочу больше никого принуждать! – воскликнул я громче, чем следовало.

В приоткрытую дверь заглянул Ори, поклонился принцессе и тут же исчез.

– Успокойся, Элвин, ты не чаровал Рая. Ты впервые попробовал магию с моей подвеской два месяца назад. Та шутка с бывшими хозяйками работает, только когда женщина уже настроена тебя полюбить. Дает, скажем так, дополнительный импульс. Это не более, чем обычный гипноз, его действие быстро проходит. Даже если допустить, что ты поддерживал его изо дня в день. На Раймонде он точно не сказался: на нем нет ничьих чар, кроме моих.

– Ваших?

Наверное, мой голос прозвучал слишком резко, потому что Шериада вдруг улыбнулась слаще прежнего.

– Да. Видишь ли, я должна знать, что с ним все в порядке.

Мне нужно вернуться на Остров, проведать Тину и Рая. Посмотреть, какие чары, кроме следящих, на них висят. Вряд ли принцесса ограничилась слежкой.

– Вернемся к ментальной магии. – Шериада забрала у меня книгу. – Щит? И всего-то? Смотри, что тебе нужно сделать…

Буквально через полчаса упражнений я и сам готов был воскликнуть: «И всего-то!» Раньше объяснения Шериады, отрывочные, сложные, были для меня не проще полосы препятствий на физподготовке. Сейчас же я знал, что половина учителей в Арлиссе объясняют еще хуже. А я привык понимать и их.

– Хорошая новость – легко, да? – улыбнулась Шериада, наблюдая за мной. – Плохая новость – тебе придется держать его всю жизнь. Да-а-а, порой даже во сне. Наши желания, Элвин, – страшная вещь; со временем ты научишься их контролировать, но сейчас удели больше внимания медитации.

– Госпожа, а меня вы тоже зачаровывали?

Шериада изумленно подняла брови.

– А что, ты чувствовал ко мне внезапную симпатию?

– Нет, госпожа, – хозяйке я ответил бы безусловное «да». Но Шериада была моей наставницей – не хозяйкой. Больше нет.

– Тогда ты сам все понимаешь. Элвин, запомни, независимо от наших желаний, нам запрещено проникать в разум другого – будь то человек, альв или даже демон – без его на то согласия. Таков закон Нуклия.

– Но я же делал это…

– Ты еще ученик. Никто не накажет тебя за то, что ты по неопытности нарушил закон. Точнее, наказывать тебя – моя обязанность, но я не считаю это необходимым. В данном случае. Ты учишься, и подобное нормально. Впредь будь внимательнее, только и всего.

На этом нас прервали: зеркало в углу вдруг засветилось и показало принца Средних миров. Лэйен в роскошном серебристом костюме стоял, прислонившись к колонне, и осуждающе смотрел на Шериаду.

– Твое Высочество, – скривилась та.

– Где тебя носит? – недовольно отозвался принц. – Я один должен общаться с оборотнями?

– Они еще не приехали, – отмахнулась Шериада. – С меня хватит убийств за этот вечер. Если эти их принцы не имеют никакого понятия о манерах и умирают прямо у меня на коленях, то терпеть это я не намерена. К тому же, Элвину стало плохо.

Принц нашел меня взглядом и коротко улыбнулся.

– Добрый вечер, Элвин. Ты выглядишь вполне здоровым.

Я поклонился, а Шериада добавила:

– Это сейчас. Но стоит мне уйти, и ему снова станет плохо.

– Конечно. – Судя по всему, принц ей ни капельки не поверил. – На завтрашней церемонии, дорогая, я прикую тебя к себе наручниками.

– Как пожелаешь, – равнодушно отозвалась Шериада, и зеркало погасло. – Как будто я из наручников выбираться не умею!.. Зануда.

– Госпожа, он же принц, – вырвалось у меня. Уж больно фамильярно Шериада с ним говорила.

– Да, и ни на минуту не дает мне об этом забыть. Возвращаясь к ментальной магии – откуда столь внезапный интерес? Ты кого-то пытался заколдовать? Этот кто-то грозит подать на тебя в суд?

Очень коротко и насколько мог равнодушно я рассказал ей про Алию.

– А-а-а… Забудь про нее, она больше под тебя не ляжет, – грубо сказала потом Шериада и усмехнулась. Это было обидно. – Ты красивый, но после такого она от тебя убежит на другой конец Междумирья, если не Нуклия. Люди здесь с некоторых пор дорожат свободой. С судом, если понадобится, я разберусь, но впредь держи себя в руках.

Мы помолчали: я чувствовал одновременно стыд и ярость. А еще ни капли ей не поверил. Шериада не знакома с Алией, что она может понимать? К тому же, я знал, что все исправлю. Даже если Алия настолько испугана, я смогу убедить ее, что мои намерения чисты.

Принцесса спокойно смотрела на огонь в камине – тот горел, но почти не грел. Однако в библиотеке снова стало жарко – удушающий зной Междумирья вернулся. Признаться, я предпочел бы холод.

– Лэйен просил за тебя, – сказала вдруг Шериада. – Ты ему на меня жаловался?

Я промолчал.

– Глупый, глупый Элвин, – вздохнула Шериада. – На что ты надеешься? Хочешь стать сильным, да? Может быть, даже получить титул в Нуклии? Основать свой дом? Еще бы, ты же талантливый демонолог, такая редкость, такой куш в любой интриге! Ты не думал, что лишь мое покровительство позволяет тебе сейчас спокойно учиться, а не быть пешкой в играх волшебников?

– Госпожа, – не удержался я. – Кому нужен недоучившийся маг? Позже, когда я стану умелым, – быть может, но не сейчас. И я не хочу быть пешкой. А ведь именно вы меня ею сделали.

Шериада рассмеялась, разглядывая меня в сумраке комнаты. А потом вдруг серьезно сказала: