Пешка королевы

Стыд какой.

Я повсюду ловил недоуменные взгляды. На меня смотрели из окон – исподволь, незаметно, потому что стоило посмотреть в ответ, и зеваки тут же отшатывались, прячась в тень. Мне кланялись, искоса рассматривая. Кто-то и правда уточнил, не ошибся ли я дорогой. И тут же замолчал, стоило мне обернуться.

До́ма, на Острове, меня бы уже ударили чем-нибудь тяжелым и обокрали. Здесь волшебника боялись. Никто не стремился предложить обычный для любого мира выбор – кошелек или жизнь. А ведь злачное было место, и я поздно сообразил, насколько.

Ателье, как назло, находилось в самом конце улицы. Его потертая вывеска видала лучшие дни, свет в витрине не горел, крыльцо рассохлось – подниматься пришлось буквально на цыпочках. В шелках и бархате я был тут удивительно не к месту.

Алия меня не узнала.

Наверное, в этом не было ничего удивительного. Мы общались от силы час-полтора. А без флера она видела меня и того меньше.

Вдобавок, почему я решил, что она должна меня помнить? Девушки Нуклия легко относятся к сексу. После меня у нее мог быть еще один поклонник, а то и два – здесь подобное не считается развязным.

Для Алии я был никто, и я очень ясно это понял, увидев ее растерянное выражение лица.

Последние солнечные лучи так выделяли ее фигуру, сверкали медью в волосах, выгодно подчеркивали лицо – я не мог отвести взгляд. Что-то внутри замерло, и к недавнему сексу это не имело никакого отношения.

– Господин? – Она низко поклонилась, прижав руки к груди. Как в Нуклии кланяются высшему. – Дама Шен сейчас отсутствует, я прошу прощения… Чем я могу тебе помочь?

– Алия? – спросил я. Мой голос прозвучал нетвердо, даже робко. – Ты меня не помнишь?

Она нахмурилась.

– Я не… – Тут ее глаза расширились. – Мастер Элвин?

– Ты запомнила мое имя, – передразнил я. – Можно войти?

На нас смотрели из окон соседних домов и все прохожие. Оставалось зрителям только выстроиться полукругом у крыльца, чтобы мы почувствовали себя уличными актерами.

Алия помедлила.

– Но моей хозяйки сейчас нет. Ты, наверное, к ней, мастер?

– Я к тебе, Алия. Пожалуйста, впусти меня.

Она нерешительно посторонилась. Я шагнул через порог, и дверь за мной закрылась, избавив нас от любопытных взглядов и яркого солнечного света.

В холле царил полумрак. И было пусто. Совсем непохоже на ателье, к которым я привык на Острове. Модистки или портные приезжали к аристократкам, конечно, сами, но спутников часто просили сопроводить в ателье камеристок – выбрать ткань для шали или перчаток. Что-то попроще платьев, хотя, бывало, посылали и за ними. «Она на самом деле мне завидует, а ты же знаешь, какой цвет мне к лицу, правда, милый?» – говорили дамы своим спутникам.

Вряд ли к мадам Шен приезжали с такими вопросами. Здесь все дышало бедностью, даже сам сумрак.

– Извини, мастер, мы бережем свечи, – сказала Алия. – Если позволишь, я сейчас принесу фонарь.

Я кивнул. Стоило Алие уйти, как мне стало страшно, как в детстве. Пустота, холод, скалящиеся чудовища, которые существуют лишь в моем воображении. Демонолог, который боится темноты – чудесно!

Конечно, я мог создать свет – это легкое заклинание, но я знал его лишь в теории. Единственный раз, когда оно у меня получилось, закончился пожаром в учебной комнате, и Сэв потом всю вечернюю тренировку жаловался, что ослеп из-за меня.

Не хотелось устроить нечто подобное здесь. Поэтому я терпеливо дождался Алию, пытаясь не смотреть по сторонам: не на что – до того скудной была обстановка. Такая тоска!

Слава богу, разговаривали мы не здесь: Алия отвела меня наверх, в комнату, похожую на гостиную – возможно, здесь принимали клиентов и снимали мерки. Вряд ли ведь это можно было делать внизу, в холле, правда? В этой комнате было уютнее и ярче: горел камин и одна-единственная свеча, не считая светильника – на столике с шитьем. Круглые пяльцы и открытая шкатулка с бисером стояли чуть поодаль.

– Чай, мастер? Прости, кофе и тем более шоколада у нас нет.

Я отказался. Мне и садиться не хотелось, но видно было, что Алия стоит из-за меня: по нуклийским обычаям высший по положению в обществе не только начинал беседу, но и предлагал сесть. Похоже, сейчас им был я.

Алия действительно села следом за мной. Держалась она прямо, спокойно, но я все равно чувствовал напряжение. И улыбнулся, чтобы показать свое расположение. Сказал дежурный комплимент и тут же заметил, как Алия насторожилась.

Не получалось с ней вести себя как спутник. Оно и понятно: для нее я сейчас играл другую роль. Но как же мне было в ней неуютно!

В итоге я почти оправдывался – тон мой звучал, во всяком случае, именно так:

– Я лишь хотел узнать, свободна ли ты?

– Свободна? – повторила Алия, отчего-то побледнев.

– Да. И, быть может, ты согласилась бы на приглашение погулять в садах на набережной?

Алия некоторое время молчала, а потом спросила, глядя в упор:

– Мастер, что тебе от меня нужно?

– Всего лишь твое общество. Мне захотелось тебя увидеть, но если это неуместно…

Она со вздохом перебила:

– Мастер, ты неверно понял. Я швея. Не куртизанка и не наложница.

Уже тогда мне следовало уйти. Мое присутствие очевидно ее оскорбляло, чего мне не хотелось, но как объяснить это девушке (а заодно и себе), мне так в голову и не пришло.

Поэтому я тоже сказал прямо:

– Алия, ты неверно меня поняла. Я…

Но она снова перебила:

– Учти, мастер, если захочешь меня купить, я напишу в договоре, что я против! – Сказано это было с таким чувством, что я опешил.

– Купить? Но мне говорили, в Нуклии нет рабства.

Мгновение мы смотрели друг на друга, и Алия вдруг расхохоталась. Живой искренний смех – слушал бы и слушал!

– Кажется, мы и впрямь неверно друг друга понимаем, – добавила она, успокоившись. – Мастер Элвин, волшебник не приглашает на свидание человека. Это дурной тон, тебя в Арлиссе засмеют. А что касается постели, то я не продаюсь. Извини, грубо прозвучало, зато правда.

– Я из Средних миров, – перебил я. – И у меня дома выразить свое восхищение красивой девушке считается нормальным. Я могу накинуть флер, если хочешь. Никто не узнает, что я волшебник.

Она колебалась, и я попытался соблазнить ее ресторанами – теми, которые любила Шериада.

Алия с улыбкой слушала, потом покачала головой.

– Мастер Элвин, ты очень странный маг. Прости, но это так. Я не могу уйти, мне нужно закончить вышивку к утру. Видишь? – Она показала на стол, где лежал множеством складок большой кусок ткани. – Это на всю ночь. Мне нужно работать.

Я должен был уйти или в конце концов спросить, когда она будет свободна. Вместо этого я подошел к столу и осторожно коснулся ткани, рассматривая. Рисунок вышивки нашелся рядом, как и шелковые нитки.

– Позволь тебе помочь?

– Нет-нет, мастер, эта ткань не терпит колдовства… – Алия замолчала, глядя, как я делаю первые стежки. – А…

– Моя мать была белошвейкой. Работы было слишком много, ей помогала моя сестра, а когда она болела – а было это часто, – то я. Ничего сложного в этом нет.

Действительно, понравиться пресытившимся аристократкам куда сложнее, уж поверьте.

– Мужчины в Нуклии не шьют, – заметила Алия помолчав. – У тебя на родине не так?

– Так. Когда у тебя есть выбор. Однако работа белошвейки и кружевницы хорошо оплачивается: мать умела плести кружева как никто. Но требовалось делать это быстро, и на вышивку у нее часто не оставалось времени, и тогда я ей помогал. Я не считаю помощь семье позором, какой бы она ни была.

Алия мгновение смотрела на меня, потом тоже склонилась над вышивкой. Но спустя пару минут не выдержала:

– Неужели у благородного волшебника не нашлось занятия поинтереснее, чем провести этот вечер во второсортном ателье?

Я сверился с рисунком.

– Значит, не нашлось. Передай, пожалуйста, бисер… Любопытно, мама держала вышивку в уме, а рисовала только для нас с сестрой.

Алия пожала плечами.

– Мадам тоже так делает. Просто я еще не привыкла. Эти узоры – ее визитная карточка, мне приказано сжечь схему, когда я закончу. И, видимо, теперь придется отрезать тебе язык, чтобы ты никому не разболтал.

Я искоса посмотрел на нее – девушка улыбалась. Что ж, в Нуклии это вполне могла быть не шутка.

– Тогда и руки тоже. Я же могу нарисовать. В сказках обычно еще глаза выкалывают.

– Вот и я думаю, что проще убить, – подхватила Алия. И тут же испугалась. – Ох, прости! Мне надо следить за языком…

– Не надо, – я тоже улыбнулся. – Хотя разговоры об убийстве для меня все еще звучат дико.

Алия усмехнулась. Мне пришлось незаметно уколоть свою руку иглой, чтобы заставить себя отвести взгляд от ее губ.

– Ты, кажется, добрый волшебник, мастер Элвин.

Неужели? Разве в Нуклии такие бывают?

– Может быть, раз уж я вышиваю для тебя, мы снизим градус официальности, и ты будешь звать меня по имени?

Она покачала головой.

– Ну да! А потом у тебя будет повод притащить меня в суд и сделать своей собственностью? Нет уж, мастер, благодарю покорно. Я и так той ночью ужас сколько всего наговорила.

Судебную нуклийскую систему я, признаться, еще не изучил настолько хорошо, чтобы понимать, о чем Алия говорила. Но сделал мысленную заметку, что нужно по возвращении найти книгу об этом в библиотеке.

У Алии же я спросил:

– За что ты ненавидишь волшебников?

– Ненавижу? Что ты, мастер! Прошу прощения, если мои слова тебя обидели.

– Клянусь, я не желаю тебе зла, Алия. Каких бы обидных слов ты ни произнесла и чего бы ни сделала. В конце концов я сам стал волшебником недавно… Передай, пожалуйста, ножницы.

Какое-то время она недоверчиво смотрела на меня, потом любопытство вновь пересилило.

– Как это – недавно?

– Два месяца назад.

– Ты, верно, шутишь, мастер? Я, конечно, всего лишь человек…

– Клянусь силой, что не причиню тебе вреда.

Повисла тишина. Грудь кольнуло – отозвалась магия. Алия с удивлением смотрела на меня. Потом вдруг встала и объявила:

– Это… Ты… Это нужно чем-нибудь зажевать! Я сейчас чайник поставлю.

Любезная Алия, поразительная сладкоежка… «Нужно было приготовить ей в подарок конфеты», – думал я, глядя, как она несет на подносе блюдо с овсяным печеньем.

– Ты же говорила, тебе нужно шить. Не боишься испачкать ткань?

Не дожидаясь меня, Алия схватила печенье и положила в рот.

– Неф. Я фас в офморок грофнусь от уфифвления. Уф! Угощайся, – сказала она, не прожевав печенье.

Ее поведение неожиданным образом изменилось после клятвы – этого я и ждал. В конце концов на Ори же сработало… До определенной степени.

Печенье оказалось весьма вкусным. Никогда овсяное не любил, но это буквально таяло во рту.

– Сама пекла, – похвасталась Алия. – Изюм, правда, кончился, но и так вроде неплохо.

– Точно, – пробормотал я, заставляя себя есть медленнее. Нужно было остановиться: в гостях прилично съесть две-три штуки. А в гостях, куда сам напросился, наверное, и того меньше.

Алия поймала мой голодный и виноватый взгляд и рассмеялась.

– Ради всех богов, мастер Элвин! Я рада, что тебе нравится.

И сама подтолкнула мне блюдо. В пальцах печенье крошилось, но пахло умопомрачительно.

– Что такое изюм? – спросил я забывшись.

Алия улыбнулась.

– В твоем мире не растет виноград?

– Растет, – я аккуратно вытер губы, потом пальцы, затем стол рядом, чтобы ни одной крошки не осталось. И снова взялся за вышивку. – Мало и только в оранжереях, но растет. Это деликатес для богатых. А что?

– Тогда у вас его, наверное, не сушат? Изюм – это сушеный виноград. Ты еще не пробовал? – в голосе девушки сквозило недоверие. – Даже мы с мадам можем себе его позволить. А ты, волшебник… Я хочу сказать, разве не все вы безумно богаты?

Перед моими глазами тут же встал Нил.

– Кажется, я знаю, что принести тебе в подарок в следующий раз, – сказал я и улыбнулся

Алия усмехнулась.

– Только без меня тогда не ешь, ладно? Мне же от тебя так просто не отделаться, мастер?

Я посмотрел на Алию так, как смотрел на хозяек, когда им нужно было понравиться. «Ты моя…» От магии кончики пальцев закололо. Алия судорожно вздохнула, и я поспешил отвести взгляд.

Неужели это и есть ментальная магия? Поэтому Шериада смеялась, когда я пытался проделать подобный трюк с ней?

«Слава богу, что только смеялась, – дошло до меня. – Любой нуклийский маг посчитал бы это ментальной атакой. А на атаку здесь отвечают однозначно – бьют в ответ».

Но это было давно, а сейчас, с Алией я точно знал, что не хочу получить ее расположение колдовством. Это было бы так же неправильно, как покупать секс со спутником. Неправильно и низко.

Алия подлила нам еще чаю, потом посмотрела на иглу у меня в руках.

– Мастер Элвин, ты хотел меня заколдовать?

От удивления я уколол палец вместо ткани. Я вздрогнул и прижал руку к губам, слизывая кровь, заодно избегая взгляда девушки. У нее были все права сердиться на меня. Ментальную магию запрещено применять к человеку без его согласия, кроме случаев самозащиты. Я сейчас, пусть и не осознанно, но грубо нарушил это правило.

– Не хотел, – заставить себя посмотреть на Алию сейчас оказалось очень сложно. И она первая отвела взгляд. Наверное, боялась, что я снова попытаюсь ее заколдовать: ментальная магия лучше всего работает через зрительный контакт. – Пожалуйста, прости меня, я еще слишком неопытный маг. Иногда это получается помимо моей воли.

Алия хмыкнула. Наверное, решила, что оправдание жалкое. Или что я ее обманываю.

– И я обещаю не есть изюм без тебя, – добавил я, пытаясь вернуть нашей беседе легкий тон.

Алия промолчала. Я не настаивал – у девушек вроде нее сил не хватит сдержать любопытство.

Так оно и случилось – минут пять спустя она вновь нарушила тишину вопросом:

– Мастер Элвин, а твой мир… Он далеко от Нуклия?

Если удавалось заставить себя смотреть только на вышивку, то вполне получалось не нервничать. Да, я почему-то хотел понравиться этой девушке. Хотел – где-то глубоко в душе, так, что сам с трудом это осознавал. Может быть, мне как любому нормальному юноше моего возраста просто хотелось секса. Может, это было что-то сильнее – тогда я не понимал. Но я точно мог заставить себя успокоиться. Вдобавок, я все-таки знал, как вести себя с женщинами. Особенно когда они не лезут ко мне с предложениями приятно провести время в постели. Знал и мог взять себя в руки.

Я улыбнулся.

– Так далеко, что там даже не знают о магии.

Она ахнула, а потом рассмеялась.

– Да ты разыгрываешь меня, мастер Элвин! Таких миров не существует!

Улыбаясь, я посмотрел на нее.

– Я, может быть, и обычный человек, – продолжала Алия, – но даже я знаю, что магия пронизывает все миры. Этому учат в школе!

– В Нуклии есть школы?

Да, я тоже любопытен. Говорят, это общая черта всех волшебников – неуемное любопытство. Впрочем, обычно так считают люди, которые нас не любят.

– Да, для людей. Волшебники учатся у наставников. Или в Арлиссе – с тех пор как Повелительница его основала. Ты правда не знал? – хмурясь, она посмотрела на меня. Отлично, значит, про ментальную магию уже забыла. – Ты что же, и в Нуклии не был?

– Еще нет. Наставница считает, что мне пока рано. И я с ней согласен – я не лгал тебе насчет того, что лишь недавно стал учиться колдовать.

Алия молча изучала мое лицо пару мгновений. Потом сухо сказала:

– Просто ни один волшебник не признался бы в таком, мастер Элвин.

Она была права: неопытность – это слабость. Слабость для волшебника в Нуклии – это смерть.

– Может быть, – я снова обратил все внимание на вышивку. – Но, знаешь ли, скрыть это сложно. Ты уже несколько раз решила, что я пытаюсь тебя обидеть, хотя у меня даже в мыслях подобного не было. И все потому, что я плохо знаком с нравами нуклийцев.

Алия хмыкнула, потом, конечно же – я вел ее к этому – спросила:

– А каков тогда твой мир, мастер Элвин?

Я задумался. Наши с Алией миры слишком разные. В моем все решают деньги и происхождение. Аристократом в нем не станешь просто потому, что от рождения у тебя якобы есть какие-то способности. Если они и есть, аристократ найдет, как извлечь из них пользу. Для этого совсем необязательно тебя умасливать, достаточно приказать. Ты будешь делать все, что он захочет, за милости вроде безопасности, благополучия твоих детей и какого-никакого комфорта.

В моем мире, даже женись я на принцессе, все равно навсегда остался бы спутником. И Элизабет отлично это понимала, когда делала мне предложение. Все ее слезы, все ее унижение были лишь в просьбе – принцесса и впрямь готова была пасть в глазах окружающих за одно только предложение руки и сердца какому-то спутнику. Но возвысить меня этим? Нет, никогда. Выскочка, которому место в хозяйской постели – таким бы меня считали. И таким наверняка считали Рая; Шериада могла сколько угодно называть его своим представителем, но в глазах окружающих он спал с принцессой, и это было его главной обязанностью. Остальное – лишь каприз хозяйки.

Но ничего подобного я, естественно, Алие рассказывать не собирался. Нет, наготове у меня были легенды и сказки; чему я точно научился на Острове – так это тому, что женщины любят красивые истории. Неважно, сколько в них правды, лишь бы рассказ был складным, а в конце все было хорошо. Остров в моем представлении получился райским местом, где погода мягкая, не бывает изнуряющего зноя Междумирья, никто ни на кого не нападает ради удовольствия, где все чуть ли не равны. Говоря языком книжным, у меня получилась утопия, но Алия слушала, широко раскрыв глаза – и все сложнее было не смотреть на нее.

В какой-то момент мне в голову пришла безумная мысль: «Почему нет? Почему я должен себя сдерживать?»

Совершенно естественным казалось, когда, захваченный рассказом, я поднялся и прошел к ее креслу, остановился рядом. Она не заметила – я рассказывал какую-то из легенд – не помню, какую, но что-то про несчастных влюбленных. Женщины любят драму. И Алии тоже нравилась, так почему бы и нет?

Потом, до последнего не прерывая рассказа, я наклонился и поцеловал ее.

Она ответила. Может быть, от неожиданности, но я был уверен: я нравлюсь ей. Это было понятно без слов. Мы стояли теперь оба и целовались так жадно, что было совершенно естественно потянуться к завязкам ее платья…

Алия тут же меня оттолкнула.

Я чувствовал, как она при этом дрожит – трепещет, как пойманная в силки птица. Конечно, я тут же разжал объятья. В ту же секунду она отшатнулась. И напряженным голосом напомнила:

– Ты клялся.

– Конечно. Алия…

Она зажмурилась и выпалила:

– Уходи.

Я замер. Да, наверное, не стоило поддаваться желанию, но ведь и она определенно была не против. В чем дело?

– Пожалуйста, мастер, уходи, – повторила она. И снова: – Ты клялся.

Я зачем-то посмотрел на незаконченную вышивку.

– Алия…

– Пожалуйста!

Я вздрогнул: ее так напугало мое приближение, что она готова была расплакаться.

– Прости меня, – выдохнул я. – Пожалуйста. Алия… Я сейчас уйду. Только скажи, могу я еще раз тебя увидеть?

Она не ответила.

– Прости, – повторил я.

И ушел. Что еще мне оставалось? Слова бы не помогли. Мое присутствие ее пугало, и я не понимал, почему. И не знал, как это изменить.

Для меня ее отказ был словно богато накрытый стол, который мне показали и заставили голодать. Даже хуже – мне стало плохо уже на втором, кажется, портале. Это произошло на улице, она была поспокойнее той, где стояло ателье Шен Зени, но все равно очень бедной. Меня повело, я ударился о стену дома, чудом не попал в соседний портал – кто его знает, куда бы он меня занес. Стена была холодной, а пожар внутри меня – настоящий огонь, без преувеличения – только сильнее разгорался. В ушах сначала звенело, потом…

Потом раздался голос Шериады, холодный и очень спокойный:

– Элвин, протяни руку.

– Чт-т-т…

– Элвин! Руку.

– Господин? – спросил незнакомый голос. Кажется, кто-то стоял рядом, склонившись надо мной. – Господин, что с тобой? Нужен целитель?

Вместо ответа я протянул руку. Шериада тоже была приятно холодной. Миниатюрная, меньше меня раза в два – у нее как-то получилось не просто поставить меня на ноги, а вдобавок и самой устоять под моим весом.

– Все в порядке, – весело сказала она кому-то. – Я целитель.

И утянула меня в портал.

Потом был Источник, я лежал на траве, а он сиял надо мной, золотой, волшебно прекрасный. Огонь внутри погас, осталась лишь пустота.

– Отсюда сам дойдешь? – спросила Шериада. Она была в пышном вечернем платье, роскошная и холодная, как всегда.

– Да, госпожа.

Вставать не хотелось, но она смотрела, а я не должен был показывать слабость.

– Вот и хорошо. – Шериада поправила подол. – У меня не так много времени. Элвин.

– Да, госпожа?

– Ты всегда можешь найти себе другую любовницу. Лучше – волшебницу.

«Тебя, что ли?» – устало подумал я.

– Госпожа, так будет каждый раз? Когда… Когда девушка…

– Когда тебе откажут? – перебила принцесса. – Нет, конечно. Занимайся сексом почаще, и все будет хорошо. Волшебник не должен голодать – в этом смысле тоже. Хорошего вечера, Элвин.

Она исчезла, а я пошел в Арлисс пешком – здесь было недалеко. И очень хотелось проветрить голову.

Пустота не заполнялась. Не та пустота, которая возникала каждый раз при встрече с его высочеством Лэйеном. Другая, но теперь я не знал, что хуже.

– Господин, вы рано. – За улыбкой Ори скрывал удивление. – Все в порядке?

Я тоже натянуто улыбнулся.

– Да. У нас же есть вино, правда?

Мне отнюдь не стало легче, когда он побледнел и кивнул.

– Конечно, господин. Я сейчас все приготовлю.

Вечер был в разгаре, самое время учить уроки – Байен как всегда задал толстенный труд по демонологии на старонуклийском. Но я понимал, что даже если открою его сейчас, строки просто расплывутся перед глазами.

Поэтому я устроился в гостиной, в кресле за журнальным столиком и дождался, пока Ори поставит передо мной кувшин и наполнит бокал.

– Господин, позвольте напомнить: обычно вы жалуетесь на похмелье…

– Я помню!

Ори побледнел сильнее.

– Да, господин. Прошу прощения.

Он буквально на цыпочках попытался выйти из комнаты, но я позвал:

– Ты не хочешь выпить со мной?

– Господин, простите, но… Вы же помните, я ваш личный слуга, а не…

– …друг. Да, я помню. – Мне совершенно не хотелось с ним спорить. – Тогда посиди со мной. Пожалуйста.

Медленно, но Ори вернулся и сел на краешек соседнего кресла. Мгновение я смотрел на него, потом залпом осушил бокал, даже не почувствовав вкуса. Ори дернулся было налить еще, но я покачал головой.

– Почему люди так боятся волшебников?

– Господин?

– Ты меня слышал. Почему?

– Господин, простите, но, возможно, вы путаете страх с уважением?

«Да-да, и побледнел ты сейчас именно потому, что так сильно меня уважаешь!»

– Нет. Не путаю. На Острове принято уважать аристократов, даже преклоняться, мечтать стать одним из них. Но бояться – нет. Ты можешь получить личное дворянство за особые заслуги, да. Но оно не передается по наследству, и среди других аристократов ты всегда будешь ниже, и даже для этого нужна небывалая удача, но все же это случается. И сказки о принце, женившемся на простолюдинке, появились у нас не на пустом месте. Нет, Ори, здесь что-то другое. Ты боялся меня с первых же часов нашего знакомства, а ведь я даже колдовать тогда не умел. Почему? Я правда хочу знать!

Он опустил взгляд. У него лицо было такое, что я понял: ответа не дождусь. Так лакеи смотрят на забавы господ – смотрят и не видят.

Я сам налил себе еще вина и на этот раз попытался пить медленнее. Терпкая сладость – неудивительно, что именно его посоветовала принцесса. Женщины такое любят. Мне же хотелось горечи – чтобы соответствовала настроению.

Мне никогда не понять этот мир. Я здесь чужой.

– Господин, вы просто никогда не были слугой. Это сложно понять, не побывав на нашем месте, – тихо сказал вдруг Ори, и я, вздрогнув, посмотрел на него.

– Не был? Кем же я тогда был последние два года?!

Ори перебил – для него это было неслыханной дерзостью:

– Не были, господин. Не так, как здесь. У вас на родине есть порядки. У вас нельзя издеваться над слугой, нельзя…

– О, еще как можно!

– Господин, пожалуйста! Я пытаюсь сказать… У вас такой слуга всегда получит компенсацию. Хотя бы денежную. А хозяин ни за что не станет хвастаться подобным в обществе, не так ли?

Я поставил бокал на столик.

– Допустим.

– Здесь хозяин может делать со слугой что угодно. Вы знаете, как боятся волшебники получить печать подчинения. И дело не только в уязвленной гордости: сильный может использовать слабого как пожелает. Человек по сравнению с волшебником всегда слаб. И совершенно беззащитен. Волшебник может делать что угодно не только с его телом, но и с сознанием. Это куда страшнее, господин. Вы можете заставить полюбить, а потом вы можете даже пытать, но и тогда вас будут обожать в ответ. Любой маг и любой человек в Нуклии знает, что это возможно.